Он вошел в больницу, но не смог проскочить далее в палаты мимо бдительной пожилой вахтёрши, схватившей его за рукав шинели. Пришлось шинель снять и оставить в гардеробе. С неудовольствием Виктор накинул на себя белый больничный халат, который скрывал совсем ещё новенькую гимнастерку, с тремя усеченными треугольниками красного цвета на рукаве. Хоть он и был младшим лейтенантом государственной безопасности НКВД, тем не менее, – не смог ничего возразить вредной пожилой санитарке, которая наотрез отказалась пускать его без халата в палату к раненому Алексееву Александру, студенту-практиканту из состава географической экспедиции Московского Педагогического института. Главный врач должен был подойти только через полчаса, а поэтому младший лейтенант, он же оперуполномоченный районного отдела НКВД, решил не терять времени и посетить раненого сейчас, а потом уже поговорить с врачом. В сопровождении постоянно брюзжащей санитарки он прошел за ней к больному, потом настойчиво и строго попросил её выйти, закрыл аккуратно дверь и подошел к лежащему возле окна на больничной койке молодому человеку. После этого тихонько подвинул к кровати стул, сел, вынул из своего планшета свёрток с бумагами, положил его на стоящую возле кровати тумбочку, и тихим голосом обратился к больному…

…Позавчера, двадцать пятого марта, поздно вечером в их Чусовской отдел НКВД поступило сообщение о чрезвычайном происшествии, случившемся с работающей, в районе отдаленной деревни на реке Чусовой, научно-исследовательской экспедицией из Москвы.

Прибежавший на лыжах в посёлок Чусовской с дальнего охотничьего зимовья местный охотник – промысловик Пётр Васюков сообщил о том, что вовремя его отсутствия, его зимовье захватила банда, состоявшая из нескольких сбежавших из лагеря для заключенных-уголовников, ориентировка о побеге которых, была распространена по подразделениям НКВД пермского района свердловской области пару дней тому назад. В районе ответственности Савельева, вокруг Соликамска, как раз было несколько подобных таёжных тюремных лагерей, в которых содержались осужденные советскими судами уголовные элементы, занимавшиеся заготовкой леса для нужд народного хозяйства. И в обязанности всех работников НКВД по их району, входила так же профилактика недопущения побегов осужденных, а также контактов местного населения с заключенными. Но как всегда: как только приходила весна, – начинались побеги и, в связи с этим, – всякие различные чрезвычайные происшествия. Так произошло и сейчас, – сбежавшие убили конвоира и разводящего, завладели их винтовкой и наганом. Поэтому – были вдвойне опасны и, согласно существующей директиве, должны быть ликвидированы при малейшей попытке сопротивления. Охотник, который принёс это тревожное сообщение, бежал почти весь день и вечер на лыжах по льду реки и сообщил дежурному по отделу о сбежавших зеках только перед самой полуночью. Сразу же была поднята по тревоге оперативная группа из взвода охраны и двух сержантов НКВД. Группу возглавил сам младший лейтенант Савельев, который, как раз, два дня назад, приехал в Чусовской из Соликамска по делам службы. Так как, не смотря на конец марта, лёд на реке стоял ещё прочный, то на нескольких санях прямо по льду немедленно вся группа отправилась сначала к деревне Чусовой, а оттуда к зимовью, возле которого были обнаружены сбежавшие уголовники. Продрогшего и еле стоявшего на ногах Васюкова оттерли спиртом, дали его вовнутрь, отогрели, накормили и взяли с собой в одну из телег в качестве проводника. За сообщение о сбежавших бандитах – ему полагалось хорошее денежное вознаграждение. Ну, а по дороге он рассказал подробности.

Живёт сам он в деревне, носящей такое же название, как и у реки, но часто уходит в тайгу на промысел на неделю-другую. Недавно у него погибла собака, а новую он ещё не успел завести. Поэтому в последний весенний охотничий сезон к зимовью отправился один. Благо волков в этом году было очень мало, и они откочевали на восток, в глухие места, а медведи ещё были в спячке. Поэтому – можно было обойтись некоторое время и без охотничьего пса, особенно при ловле капканами. Так что с одной стороны ему даже повезло, что у него с собой небыло собаки, которая могла бы выдать его присутствие своим лаем. Вернувшись в конце дня с обхода по осмотру капканов, он увидел, что над его домом возле реки, вьётся столб дыма. А ведь он, когда рано утром уходил на лыжах на охоту – не оставлял огня в печи. Значит – в избе кто-то есть. Какие-то гости. Памятуя о том, что в тайге могут быть не только хорошие и добрые люди, а также зная о требованиях органов власти по оказанию им помощи в поимке беглецов из тюрем и лагерей, которых по тайге в округе было достаточно, – решил проявить осторожность. Спрятавшись в сугробе за близлежащими кустами, он стал наблюдать за входом. Снег у крыльца был натоптан. Окна – запотевшие. Внутри кто-то был. Стал ждать. И действительно: буквально через несколько минут послышался шум и громкие ругательства. Дверь открылась и из неё, в клубе пара и тёплого воздуха, вывалились на крыльцо несколько мужиков, которые тащили и избивали связанного окровавленного человека. Один из ругавшихся вытащил револьвер, ударил рукоятью оружия по голове связанного и после этого втроем они потащили его вниз по тропе к реке. Через несколько минут оттуда донесся звук выстрела, а ещё спустя минуту он увидел возвращавшихся вверх от реки к избе трёх гогочущих человек, но уже без связанного – четвёртого. Когда те подошли к крыльцу, Васюков по их одежде, характерным фуфайкам, валенкам, и черным шапкам – ушанкам, а также по специфичным уголовным словечкам, понял, что это, скорее всего сбежавшие из какого-то лагеря зеки. С ужасом он осознал, что они только что убили внизу у проруби другого – четвёртого человека…

Через ещё минут десять наблюдений, он увидел снова выходящих на крыльцо беглых бандитов, которые тащили наружу молодого парня. Уголовников уже было четверо. У одного в руках была винтовка. Они с руганью поставили парня на колени в сугробе у крыльца, приставили к затылку парня ствол револьвера, и до Васюкова донёсся злобный крик в виде вопроса:

– Ксивы? Говори, где ваши ксивы, фраер! Не то сейчас же тут и зажмуришься! – После этого он увидел, что парень что-то им говорит, а рядом стоящий бандит в ответ бьёт его ногой в спину. Парень падает, его поднимают, о чем-то между собой возбужденно спорят, а затем тащат его обратно в избу.

Увидев и услышав такое, Пётр понимает, что со своим стареньким карабином он один против четверых сделать ничего не сможет, а поэтому – принимает решение: бежать на лыжах в районный центр за подмогой. Может и удастся спасти этого парня, которого захватили уголовники. Кто этот парень, – Васюков не знал. Но он был явно непохож на сбежавшего заключенного, ибо одежда у него была как у военного, сам он был в тулупе, который носят солдаты из охраны лагеря, который лежал в двадцати верстах отсюда через лес и замерзшую реку. Только сам тулуп был без погон. На ногах были валенки. Волосы у парня были светлые. Шапки – небыло. Позже уже он стал припоминать, что вроде бы видал издали этого парня, когда тот месяца полтора – два тому назад, приехал с другими новыми людьми в их деревню на санях, груженных какими-то мешками и ящиками. Васюков тогда с собакой уходил на охоту, а прибывшие люди вместе с председателем комбеда их села – разгружали привезённый груз. Более – он их не видел. Слышал только позже в деревне, что это какие-то ученые из Москвы и живут неподалёку от деревни в другом зимовье. Что там они делают и зачем – никто не знал…

Осторожно обойдя вокруг дома, охотник спустился к реке, и по льду на лыжах бросился вниз по реке к своей деревне. Туда он прибежал, когда уже начало темнеть. В доме у председателя выяснилось, что телеграфная линия давно оборвана и связаться с Чусовским – возможности нет. Лошадей тоже в деревне не было, так как деревня отдалённая и они там – без надобности. Зимой в посёлок ходили на лыжах или же оттуда из сельпо привозили в деревню продукты по льду на санях. Летом обычно – ходили по воде на лодках. Так что Васюкову пришлось, снова вставать на лыжи и опять бежать теперь уж в посёлок, куда он и прибежал перед самой полуночью. Хорошо, хоть горячего чая во флягу налил и за пазуху сунул с собой в дорогу. Вот вроде бы и всё.

Пока ехали – Савельев обдумывал полученную информацию. Судя по рассказу промысловика, эти четверо бандитов – как раз были теми самыми, о которых сообщалось в пришедшей накануне ориентировке. И у них как раз были те же похищенные наган и трёхлинейка. Патронов у них всего вместе было около двадцати штук. Все четверо сбежавших – отъявленные головорезы. Все сидели длительные срока за убийства и бандитизм. Характеризовались крайне отрицательно. Самое главное и нехорошее было то, что они, похоже, уже убили кого-то из состава научной экспедиции из Москвы. Со слов Васюкова теперь знали точно, что убит был один. И, скорее всего, его труп был сброшен в прорубь под лёд. Тот молодой парень – был, похоже, тем студентом практикантом, который вместе с остальными членами экспедиции вставал на паспортный учет в райцентре перед отъездом в Чусовую пару месяцев назад и которого мельком видел Васюков. Сколько же их тогда было? Ах да, – трое! Значит должен быть ещё и третий. Вопрос – живой он или уже убит? Неясно. Поэтому – нужно было спешить…

Подводы быстро неслись по льду. Ночной морозец был совсем не сильным. На северном склоне реки, наклонённом к югу – уже кое-где появились небольшие проталины, растопленные дневными солнечными лучами, однако лёд на реке всё ещё был прочным. Начало потихоньку светать. Под утро проехали мимо деревни, лежавшей на берегу реки. Вскорости за поворотом, через пару – тройку километров, – должно было показаться на возвышенном берегу охотничье зимовье. Решили, что перед поворотом реки и выступом в воду заросшей кустарником косы надо остановиться, а далее – осторожно пробираться вдоль берега уже пешком. Лошадей было приказано вести шагом сзади на удаленном расстоянии, чтобы вдруг они не заржали и не выдали приближающийся отряд. Перед самым зимовьем разделились на две группы. Одна пошла по реке вдоль берега, к началу тропинки, ведущей от проруби вверх на берег к избе. Другая группа должна была загодя возле кустарников на речной косе выйти на берег и обойти зимовье со стороны леса. Далее было решено – всем действовать по обстановке. Бандитов можно было бы, конечно, всех уничтожить, но не хотелось причинять нечаянного вреда тому молодому человеку, который был ими захвачен, и другому – третьему члену экспедиции, который тоже мог быть внутри помещения, если, конечно, он был жив и если он был там. Да и зимовье небыло особой нужды разрушать, хотя гранаты в отряде были и можно было бы в иной обстановке ими бы закидать бандитов.

Виктор лишь в начале года был повышен в звании до младшего лейтенанта, и эта операция – была первым серьёзным испытанием в карьере молодого оперуполномоченного. Поэтому он хотел провести всё без сучка и задоринки. По возможности – захватить живыми всех бандитов и освободить оставшихся в живых членов экспедиции. И какого лешего принесла этих ученых нелёгкая сюда в медвежий угол?! Тьфу!

Однако всё пошло совсем по-другому. Едва подойдя к повороту реки – они увидели вдали спускающихся по тропинке трёх бандитов, которые волочили неподвижное тело к проруби. Там, вдруг, один из бандитов вытащил револьвер и направил его в голову молодого парня, которого над полыньёй держали двое других бежавших зеков. Ещё секунда – другая, – и раздастся выстрел! Медлить было нельзя. Савельев сорвал с плеча одного из рядом идущих солдат винтовку, прицелился, и…раздался громкий, по-странному раскатистый, выстрел. Уголовник, державший револьвер, тоже выстрелил в свою жертву и… упал. Эти два разных выстрела слились фактически в один единый. Два оставшихся бандита сразу кинули возле проруби тело человека, которого они только что держали. Один из них прыгнул в сторону, лёг за тело упавшего убитого зека, схватил выпавший из его руки наган и стал стрелять в сторону рассыпавшейся по льду цепочки солдат, которые залегли неподалёку за ледяными торосами и ждали приказа открыть огонь. Другой, оставшийся в живых бандит, в светлом тулупе, явно снятом с одного из сотрудников экспедиции, петляя как заяц, бросился к тропинке, ведущей вверх на берег к охотничьему дому.

Савельев не зря ходил на курсы Осоавиахима и учился там стрелять ещё до того, как был направлен на работу в ГПУ НКВД. Учеба на курсах принесла ему такой тогда желанный и почетный значок «Ворошиловский стрелок». Следующий сухой выстрел из трёхлинейки, прозвучавший буквально через секунды после первого – прервал стрельбу из нагана, оставшегося у проруби бандита. Бежавший к дому по тропинке, почти уже добежал до крыльца, когда его настигла третья пуля, выпущенная Виктором. Солдаты, его группы, сразу поднялись и цепью побежали вместе с ним к проруби.

Другая же группа, с одним сержантом, шедшая по берегу и в данное время уже практически перекрыла возможный отход из избы к лесу. В эту же минуту дверь избы резко распахнулась, и из неё выскочил услышавший выстрелы последний сбежавший из уголовников, который на бегу начал стрелять из похищенной трёхлинейки по цепи окружавших дом солдат. Однако, его беспорядочная стрельба, – не имела никакого успеха. Он не смог прицелиться и причинить какой-либо вред никому из находившихся в полусотне метров от дома солдат. Да и перезарядка на бегу винтовки, – лишь отнимала время и мешала ему улизнуть. Через пару секунд раздалось одновременно несколько ответных выстрелов со стороны окруживших дом бойцов, бежавший бандит споткнулся, выронил из рук винтовку, упал и уткнулся носом в снег, так и не добежав до леса.

Сам Савельев уже подбежал со своей группой к проруби. Часть солдат он сразу послал вверх по тропинке к дому, а сам нагнулся над лежащим возле проруби телом молодого парня, рядом с головой которого растеклась лужица крови. Рядом остановился и Пётр Васюков со своим карабином. Так же нагнувшись над парнем, и приложив руку к шее, он воскликнул:

– Живой! Ранен! Скользнула пуля по башке только! Повезло парню. Промахнулся бандюга. Видать – одновременно выстрелить успел с тем самым выстрелом, что и Вы, товарищ начальник, сделали! Чуть-чуть Вы этого гада опередили! Но надо бы парнишку срочно к врачу. И кровь остановить. Без сознания он. Да и побит, видать, крепко. Одёжку не мешало бы накинуть на него тёплую. А то ненароком – застудится пацан…

Сперва было хотели нести раненого в дом, но Виктор принял другое решение. Солдаты осторожно подняли находящегося без сознания парня, уложили его на подошедшие к тому моменту розвальни, и укрыли, как следует, тулупами. Осторожно приподняв ему голову – перевязали рану. Аккуратно поверх повязки надели меховую шапку, которую снял с себя Васюков. После этого Савельев приказал сержанту с ещё одним солдатом – впрячь дополнительную лошадь в сани, и им вдвоём срочно везти раненого назад в Чусовской, а оттуда – в Соликамск, в больницу, благо – лошади успели отдохнуть, остыть и попить воды. Тем более, что сверху с берега от зимовья уже спустился второй сержант с солдатами и доложил младшему лейтенанту о том, что последний бандит был уничтожен, потерь среди бойцов нет, а в доме никого более не обнаружено. Ни живых, ни убитых. И третьего сотрудника экспедиции – так же нигде нет. Похоже на то, что бандиты его, как ни прискорбно, уже ранее убили и так же бросили тело в прорубь под лёд. Спасти удалось лишь одного раненого студента – практиканта. Сопровождающим было приказано сообщить начальству райотдела НКВД о произошедших событиях, а сам Виктор Савельев пока что, с остальными бойцами останется здесь, проведёт осмотр места преступления, всё запротоколирует, и на следующий день вернётся вместе со всеми назад в отдел с полным докладом. Так же утром в посёлок они привезут и трупы убитых бандитов для процедуры их опознания. Пётр Васюков же, – поможет им переночевать до утра здесь в его охотничьем доме. Розвальни, под весенним ярким солнцем и ясным небом, с раненым и с двумя сопровождающими сразу же выехали в обратный путь…

…. – Александр! Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? Можете ли Вы говорить? Если да – мигните глазами, а если – нет, – то просто продолжайте смотреть на меня, как и сейчас.

Выждав несколько секунд, и убедившись, что раненый не мигает, – Виктор понял, что парень пока ещё говорить не может. А значит, – сейчас находиться рядом с ним и пытаться что-либо добиться от него – это просто зря терять время.

– Я понял, что Вам ещё пока тяжело говорить. Но Вы не беспокойтесь, – всё будет хорошо! Вы сейчас в нашей районной больнице и всё страшное уже позади. Скоро Вы выздоровеете и сможете вернуться обратно в Москву на учебу. Завтра я приду к Вам, и мы с Вами ещё попробуем поговорить, а пока что – вот: я оставляю Вам здесь Ваши записи, Ваш дневник, письма, фотографии и документы. Мы нашли их в зимовье. Отдыхайте и набирайтесь сил. До завтра!

Младший лейтенант встал, поправил край одеяла у кровати и вышел из палаты. На входе он столкнулся с пожилым человеком небольшого роста в белом халате, с белой шапочкой на голове, с пенсне на носу, с небольшой козлиной бородкой и со слуховой трубкой в нагрудном кармане халата.

– На Айболита похож – усмехнувшись, подумал Виктор.

Это был главный врач районной больницы – Борис Моисеевич Лившиц, который как раз возле дверей больничной палаты строго отчитывал санитарку, допустившую к раненому посетителя без разрешения врача. Увидев вышедшего из палаты Савельева, врач сразу напустился на него:

– Молодой человек! Не знаю, какие там Ваши военные заслуги позволяют Вам командовать в нашей больнице, но Вам придётся выйти и впредь сперва консультироваться с докторами, если Вы хотите нанести визит нашим пациентам! Боже мой! Сплошная антисанитария, и ещё в галифе! Попрошу на выход! А Вам, Вера Кузьминична – выговор-с! Да-с! И не спорьте!

После этого врач повернулся и в сопровождении Савельева и семенящей сзади санитарки вошёл в приёмный покой.

– Ну-с, милостивый государь, что Вы изволите хотеть знать? – с таким словами, слегка картавя, обратился главврач к стоявшему посреди помещения Виктору, после того как сам сел за стол.

– Доктор, нас интересует состояние больного. Как быстро он выздоровеет и сможет рассказать о том, что с ним произошло.

– Вас? Вас во множественном числе? Ах да! Вы подразумеваете ту организацию, которую представляете… Понятно. Ну что можно сказать? Больной идёт на поправку. Вообще-то при сотрясениях мозга, потеря сознания происходит не на слишком долгий период. Но в данной ситуации произошла большая потеря крови, нервный стресс и наличие множества гематом на теле. Кроме того, похоже, что ему до ранения нанесли сильный удар по затылочной части головы. Это, в некоторой степени, может повлиять на сроки восстановления сознания и, возможно, памяти… Случайно не знаете – кто его так?.. Хм…Да-с… Впрочем, – уверен, что через пару дней он будет как огурчик! И вообще странно, но этот молодой человек показывает чудеса выздоровления. Шрам на нём заживает быстрее, чем на собаке!

– Да? Неужели? Я что-то этого не заметил – ответил Савельев. – Мне раненый показался очень слабым. Он даже не смог со мной поговорить. Вы говорите, что может быть какая-то потеря памяти?