Как легко здесь жить. Ветер не срывает шляпы, а контекст не ломает шпагу. Льгота храбрецу – удача расстегнёт свою блузку в час пик. Я совсем отвык от таких ценностей в литературе, как героизм, честь и преданность недосягаемой королеве. Тут всё просто, пешки либо в тёмном, либо в светлом. Роли определены… Ты будешь моей возлюбленной, я проживу с тобой в радости до скончания дней своих. Да, и только смерть разлучит наши мизинцы. А ты, с бутылкой, отныне мой друг. Ну а ты, с тонкими губами и в углу, теперь в роли антагониста. Аминь.
На самом деле я доволен, что наконец-то перечитал "трех мушкетеров". Это стоило сделать хотя бы ради дьявольской женщины. Её аромат чувствовался на всех страницах романа. Но… о тебе в конце, миледи.
Атос.
Этот мушкетер, как туз в рукаве у пьяной компании. Он любит молчать, слушать мир и пить вино. В поведении Атоса присутствует что-то такое… чеховское… тонкое и надломленное. Но если он изрекает из себя слова – идеи эти обязательно кидают на весы. Пожалуй, из всех персонажей он наиболее мне близок. Если только не считать его национализма и патриотизма, которые прослеживаются в межстрочье и пуританских взглядах. Тут, разумеется, можно сделать скидку на временные рамки. Ключевое в образе Атоса – апатия, скрытность и шрам на сердце от когтей женщины, что добавляет печаль в улыбку. Личная атрибутика персонажа – роскошная шпага на стене в жилище.
Портос.
Если вкратце, Портос – это тот, кому ты объясняешь редкие шутки Атоса. Тем не менее, его шляпа нисколько не выпадает из отряда. Это актер, играющий роль заурядного героя, который помогает сонному зрителю не потерять сюжетную нить. Я бы даже сказал, что недостатки Портоса Дюма прячет меньше всех. Одно из заветных желаний Портоса – забрать шпагу со стены из жилища Атоса.
Арамис.
Духовник. Персонаж забавляет меня тем, что первым покидает весёлую компанию и шагает писать диссертацию на религиозные мотивы. Если Атос умеет выразить нужную мысль вслух, то Арамис элегантно нарисует её на бумаге. Он словно "писарь" в отряде, который нелепо затесался на службу к его величеству, хотя должен быть аббатом. В душе Арамис демагог, "философ" с молитвенником. Важный нюанс – вера в библейские страницы. Если бы я выбирал мушкетера для беседы – пошел бы к Арамису.
Д'Артаньян.
Гасконец. Парень, который раздражал больше всех в отряде. Дюма наделяет его таким карт-бланшем, что поневоле начинаешь переживать за "плохих" ребят. У гасконца какой-то невероятный уровень адаптивности, смекалки и удачи. А как он владеет шпагой? Только вчера Д'Артаньян появился на задворках города, а сегодня он уже укладывает на лопатки опытных сторонников кардинала. Просто юнец-убийца. Писатель рисует его шляпу в лучах гордости, отваги и преданности. При этом острые углы срезаются, благодаря чему глупость, тщеславие и неумение поддержать интеллектуальную беседу уже не бросаются в глаза. Ключевое в образе Д'Артаньяна – это инстинкты. Здесь нет склонности к рефлексии, тяга к действию преобладает над мыслью. Хотя, благодаря контрасту первой и второй части романа, становится заметна лёгкая трансформация персонажа. Навык владения шпагой прокачивается наравне с хитростью, проницательностью и коварством. Ну и к тому же, в его шляпе заключена та самая химера романтика – приехать из деревни на хромой лошадке и раздеть королеву бала. Классика будет жить долго.
Кардинал.
Паук. Комбинатор. Обладает убийственной проницательностью. Достаточно будет сказать так – я бы пошел на службу к Ришелье, а не к руководителю мушкетеров. Играл бы против королевы и её интриг.
Анна Австрийская, Констанция, Миледи.
Ирония…
Все беды в книге из-за женщин. И, по сути своей, если бы не интрижка (тайная любовь) королевы, то и Д'Артаньян бы не "случился". Посему, говорить об Анне и Констанции мне чертовски скучно. Первая крутит шашни с врагом государства, вторая – ей в этом помогает. Тоска. И они хорошие? Наверное, да, ведь любви плевать на интересы страны. В романе гораздо смешнее выглядит завязка. Король преподносит своей супруге алмазные подвески на день рождения. Королева в свою очередь передаривает их герцогу, которого втайне любит. Рациональность сего поступка зашкаливает. Или Анна отдавала ларец, забыв про подвески? Одно из двух, у Анны Австрийской либо что-то с логикой, либо с памятью. А теперь, оказывается, король устраивает бал, и желает видеть свой подарок. Незадача.
Но стоило открыть книгу только ради одной дамы. Дьявол в юбке, обольстительница, интриганка и шпионка кардинала. Белокурая женщина, которая встречает тебя блеском голубых глаз. Миледи настолько крута, что играет здесь одна против мушкетеров, религиозного фанатика и желаний мужчин.
Губы её прелестны - красные, как коралл.
Дай бог, чтобы эта женщина, едва успевшая войти в вашу жизнь, не оставила в ней страшного следа.
В её образе не хватает секса. Но даже без этого приходит понимание, что на тебя смотрит соблазнительная Цирцея. У неё грудной голос, а светлые волосы, словно сотни нитей, начинают оживать, окутывая ложной истиной и идеей. Эта женщина склонна к рефлексии, в одном абзаце она вспоминает Юдифь - девушку, которая отрубила мечом голову врага. В другой главе миледи попросила время у окружения, дабы подумать над нужной пантомимой.
Дюма определенно вложил в её взгляд две отсылки - Цирцеи и Юдифь. При этом миледи изменчива, словно маятник. Сейчас перед тобой куколка, которая ищет рыцаря, спустя мгновение - дьявол с когтями, срывающая с себя платье в свете дня и ненависти. К моей печали, Дюма изобразил её явным “плохим” персонажем, т.е попросту “врагом”. Миледи Винтер в романе мстительный, безнравственный и жестокий человечек. Тем не менее, она все-таки любила, терзалась ожиданием и тягой. Во многом благодаря этому в её образе ощущается какая-то недолюбленность.
Если Королева дарила атрибутику, то миледи награждала мужчину своим телом. Правда, поступала она так в исключительных случаях. Если встречались фанатики каких-либо идей, там хватало словесных манипуляций и надежды…
Вся вторая часть принадлежит миледи Винтер. Именно по этому я и скучал в первой половине книги. Ни одна женщина в "Трех мушкетерах”, ни Анна Австрийская, ни Констанция (читать про неё было вообще тоскливо) не выигрывают на контрасте со шпионкой кардинала. Такого сильного и разного персонажа я давно не встречал на страницах. Тем удивительнее его было увидеть в романе 1844 года.
Обязательно вернусь сюда лет через десять.