– Все во власти Бога, – заявил Павел Степанович. – Два года назад дожди хлеб на корню сгноили.

Фёдор Лебедев помог мне сойти с двуколки. Мы сразу отправились в примерочные одежды.

– Здравствуйте, молодой граф! – приветствовала нас, хозяйка дома. – Здравствуйте, молодушка! Заходите. Будьте гостями. Садитесь за самовар. Сейчас приготовлю. Ваш костюм и платье.

– Стеша! Только быстрее, – сказал Фёдор. – Нам надо много километров ехать до Кавказа.

Стеша крупного телосложения. Прямо встать хозяина дома. Видимо, старшая дочь? У неё и брови густые, как у Артёма. Несмотря на свой внушительный рост, бегала Стеша по дому довольно резво.

Усадив нас за тульский самовар с чаем, она исчезла за дверью, где стрекотали швейные машинки. Вскоре, Стеша явилась с двумя девушками, которые принесли Фёдору шикарный фрак темно-синего цвета и мне белое свадебное платье.

Фёдора увели в боковую примерочную. Меня спрятали за большую ширму от посторонних глаз и от Фёдора тоже. Жениху не положено видеть невесту в свадебном платье до самого венчание. Иначе, все плохо кончится, такая примета, свадьба, может быть, не удачной, дальнейшая жизнь плохой?

За ширмой, Стеша и молодая швея, помогли мне раздеться. Осталась в нижнем белье. Поверх нижнего белья на меня надели свадебное платье, которое приятно пахло свежестью. Словно сейчас ткачи соткали кружевную ткань. Платье было мне, ну, в самую пору. Даже нечего подгонять.

– Откуда вы знаете мой размер? – спросила, Стешу. – Меня здесь в вашей мастерской никогда не было, а все сшито так, словно всю жизнь на меня шили в вашей мастерской. В чем секрет?

– Мне не велено говорить вам, – скрывая свои глаза, ответила Стеша. – Только шью на вас.

– Понятно! – возмутилась. – Это проделки Фёдора Лебедева. Сейчас выведу его на чистую воду.

Стеша и портниха подогнали на мне свадебное платье. Затем сняли платье аккуратно с меня. При мне, надели на платье чехол из белой ткани и упаковали в коробку, плетённую из соломки. Коробку отнесли в коляску Павла Степановича.

Там коробку закрепили прямо под сидением и укрыли ковровой дорожкой. прошла к столу пить чай с медовыми тульскими пряниками.

Тем временем, все семейство Лебедевых, сидело во дворе дома в беседке и там пили чай. Со двора доносились их голоса. Все о чём-то смеялись. Возможно, что это они вспоминали обмороки Ксении? Может быть, ещё, что было им вспомнить?

Мне не слышно их разговора. Да и неудобно подслушивать чужие разговоры. Скорей бы Фёдор Лебедев выходил. Что он там делает? Может быть, заглянуть? Тоже не хорошо. Подумает, что не доверяю ему.

– Мария! Поедем быстрее за кольцами. – сказал Фёдор Лебедев, как только вышел из примерочной. – Пускай наши здесь будут. Мы вдвоём быстрее все сделаем, чем ездить нам целой свитой.

Савелий никуда не отлучался с двуколки. Мы сходу отправились в мастерские по золоту. Это было в противоположном конце Тулы. Во время езды по городу, почти на каждом углу улиц, Фёдора Лебедева приветствовали офицеры и господа. Видно было, что его хорошо знают горожане.

Нам некогда было останавливаться на каждое приветствие. Поэтому Фёдор, слегка приподнимал свою чёрную шляпу, отвечала на приветствия кивком головы. Так мы ехали почти до конца города. Как, вдруг, нам дорогу преградил эскадрон гусар, которые спешились перед нашей двуколкой и плотным кольцом быстро окружили коляску наших перепуганных лошадей. Удивлённо стала разглядывать нарядную форму гусар.

– Фёдор Лебедев! Неужто, ты?! – закричал, лихой гусар. – Граф! Ты куда от нас запропастился?

– Игнат! Ермилов! Ты ли это?! – закручивая усы, вскрикнул Фёдор Лебедев, спрыгнул с двуколки. – Сколько лет?! Сколько зим?! Ну, ни как ни думал тебя увидеть в наших краях. Куда собрался?

– Вот, эскадрон гусар, мне доверили, – ответил Игнат Ермилов, обнимая Фёдора Лебедева. – Мы сейчас направляемся на Кавказ, в крепость Грозную. Буду там, в гарнизоне служить. Горцы шалят.

– Это хорошо! – обрадовался Фёдор Лебедев. – Мы тоже туда направляемся. Вместе будем ехать. Нам по пути. Со мной моя семья едет. Можешь меня поздравить. Женюсь. Вот, моя невеста…

Игнат Ермилов посмотрел мельком на меня. Убежал на другую сторону улицы. Там поднялась суматоха и женские крики. Игнат Ермилов появился, отбиваясь от толпы женщин в фартуках.

Распихивая червонцы в руки каждой женщины. Гусар с поклоном встал на колено передо мной.

– Штабс-капитан Игнат Ермилов! – отчеканил гусар, протягивая корзину с букетом красивых цветов.

– Мария Выприцкая. – представилась, протягивая капитану правую руку, а левой рукой принимая корзину с цветами. – Приятно познакомиться. Как мило с вашей стороны. Спасибо за цветы!

Игнат Ермилов, осторожно, поцеловал мне руку. Поднявшись с колена, отдал мне честь, приложив лихо руку к головному убору. Затем с разбегу вскочил на коня и поднял его на дыбы.

– Мы с вами не прощаемся! – громко, сказал штабс-капитан Игнат Ермилов. – Через три часа встретимся, на центральной площади. Там поговорим. Эс-ка-дрон! По коням! На лево ровняйся! Смирно! Ура!!!

Громкое, «Ура!» гусаров оглушило окрестные дома. Эскадрон гусар, отдавая мне честь, ровным строем прошёл мимо нашей двуколки в сторону городских казарм.

Мы поехали в другую сторону, перед завистливыми взглядами женщин с пустыми корзинками, у которых Игнат Ермилов купил цветы. На обеих сторонах улицы стояли зеваки и махали растерянно руками. Возможно, что люди нас приняли за очень знатных людей, которых сопровождал эскадрон гусар? Мне было очень приятно, что на меня смотрят, как на известную даму.

– Добрый день, господин! – приветствовали мастера, Фёдора Лебедева, когда мы вошли в мастерскую.

В мастерской сильно пахло кислотами и маслами. Ювелиры встали перед нами с поклоном.

– Добрый день, мужики! – по-хозяйски, ответил Фёдор. – Как ваши дела? Мой заказ уже сделан?

– Да, хозяин, мы все сделали, как вы просили, – доложил старик, с обгоревшими руками.

Старик открыл большую замасленную коробку, в которой лежали две маленькие шкатулки из чеканного серебра с позолотой, инкрустацией с драгоценными камнями и орнамент с холодной эмалью. Было это так прекрасно, что от радости всплеснула руками.

Моё удивление больше возросло, когда Фёдор открыл шкатулки. Обе шкатулки заиграли торжественную музыку. Во внутренней части крышки каждой шкатулки вставлено зеркальце.

Внутри одной шкатулки, красный бархат, на котором лежали два обручальных кольца из золота. В другой шкатулке, на голубом бархате, лежало бриллиантовое колье в золотой оправе и два золотых перстня с бриллиантами.

Была просто в шоке от такой красоты, которую мне ещё никогда в жизни не приходилось видеть. Настолько украшения прекрасны, что аж потеряла дар речи. Тем временем, Фёдор Лебедев, давно привыкший к подобным зрелищам, надел на меня колье и перстень. Себе на палец надел перстень больше. Затем Фёдор Лебедев достал из кармана деньги, отдал старику.

– Федя, пожалуйста, дай от меня каждому по червонцу, – сказала, едва придя в себя от красоты.

Фёдор Лебедев, без колебания, достал портмоне с деньгами, каждому мужику дал по червонцу.

– Премного благодарны вам, молодая госпожа и молодой хозяин, – поклонившись, сказали золотых дел мастера. – Будьте счастливы. Мы всегда рады выполнять любые ваши заказы. Спасибо за ваше внимание.

Осторожно сняла с себя все украшения и положила рядом с перстнем Фёдора в шкатулку. Фёдор Лебедев завернул обе шкатулки в кусок бархата, предложенного стариком.

Все содержимое положили в мою сумочку, которую Фёдор Лебедев подарил мне вчера. С дрожащими от волнения руками приняла драгоценности.

Мы направились к своей двуколке, которая стояла рядом возле дома, терпеливо ждала нас.

Когда мы вернулись к Замоткиным, все родственники были готовы к дальнейшему движению и только нас дожидались.

Фёдор Лебедев ни стал ещё раз примерять новый фрак. Лишь сказал Стешке Замоткиной, чтобы она хорошо все упаковала. Рассчитавшись за работу, Фёдор Лебедев сел обратно в нашу двуколку.

– Сейчас едем к нам обедать, – распорядился, Павел Степанович. – Оттуда отправимся дальше.

– Зачем, мы тогда ехали всей семьёй сюда в город? – удивлённо, спросила, Фёдора Лебедева. – Если мы обратно возвращаемся обедать. Не лучше было нам с тобой вдвоём налегке съездить?

– Мы в имение не собираемся обратно ехать, – удивлённо, ответил Фёдор Лебедев. – У нас в Туле есть свой дом. Здесь очень близко. Мы быстро туда доедем. Обед нам давно слуги приготовили.

– Хорошо живете! – радостно, вырвалось у меня. – Имение такое шикарное и дом есть в городе.

Фёдор Лебедев ничего не сказал, лишь приказал кучеру ехать домой. Семейный кортеж растянулся по всей улице, поднимая клубы пыли от кованых копыт лошадей и колёс нашего транспорта.

Двухэтажный дом графа Лебедева был рядом с городским парком. Прислуга встречала своих господ у дома. Вошла в фойе и была удивлена великолепием убранства этого дома.

Резные мраморные колонны у входа в дом. Резной позолоченный плафон под люстру в середине зала. Резные наличники на всех окнах и дверях. Все украшено позолотой с белым цветом.

Хрустальная люстра такая огромная, что казалось она, занимает большую часть потолка над залом. На расписанных под золото белых стенах несколько позолоченных подсвечников.

Пол покрыт флорентийской мозаикой с русским орнаментом. На каждой стене по одной картине про природу, в позолоченных резных рамках.

Возле каждой колонны и по углам фойе, огромные кувшины из белого фаянса, расписанные картинами о природе с людьми и животными. Широкая, слегка закрученная мраморная лестница ведёт на второй этаж дома. Сквозь окна во двор видно беседку и лужайку…

– Мария! Пора обедать, – прервал моё созерцание, Фёдор Лебедев. – Ты успеешь насмотреться. После свадьбы мы с тобой здесь будем жить. Этот дом нам построили. Тебе вскоре надоест смотреть на все это.

Ничего не сказала ему, последовала за Фёдором в столовую. Где вся семья была в полном сборе. Ждали нас с Фёдором. В столовой огромный белый стол с позолотой накрыт красивой белой скатертью и хорошо сервирован.

На столе посуда из белого фаянса и ложки из серебра позолоченные. Ну, прямо, царские хоромы, а не дом провинциального графа. Все есть, что душа желает.

Моя душа желала кушать и отдыхать перед дальней дорогой на Кавказ к собственной свадьбе. После обеда у нас был один час до отъезда из Тулы.

Все отдыхали. Прямо в одежде развалилась на диване из белой кожи в фойе. Внимательно разглядывала интерьер и картины. Семья с интересом отнеслась к сообщению Фёдора Лебедева о том, что нас в пути будет сопровождать эскадрон гусар. Особенно, этому была рада Ольга.

У неё аж лицо загорелось от страсти к созерцанию гусар и груди торчком выпирали сквозь тонкое ситцевое платье. Ольга своим видом показывала, что она готова прыгнуть на шею первому же гусару.

Ольга без устали тарахтела о гусарах. Моё уединение в фойе спасло меня от головной боли. Наслаждалась отдыхом перед дальней дорогой, которая растянется на целую неделю.

Когда мы прибыли на центральную площадь, то гусары были готовы в дорогу. Вся площадь заполнена зеваками. Особенно, много было девушек, которые приветствовали гусар воздушными поцелуями и дарили им цветы.

Несмотря на то, что день в Туле был рабочий, в городе было праздничное настроение от присутствия эскадрона гусар из Петербурга и Москвы. Ведь не каждый день бывают такие видные гости, как ряженые гусары, сразу из двух столиц такого огромного государства, как наша матушка-Россия.

За время нашего расставания гусары привели себя в порядок после перехода из Москвы. Все были выбриты и наглажены. Начищенное оружие и портупеи сверкали блеском на солнце.

Гусары с пышными бакенбардами и закрученными кверху усами чинно сидели на лошадях. Как тут не влюбиться в таких красавцев! Может быть, именно по этой причине полюбила Фёдора Лебедева?

Ведь он часто сопровождал наш хор в гусарской одежде со свитой своих друзей, которые тоже постоянно крутились вокруг нашего хора.

Наша семья и гусары выстроились в походный марш. Дома, во время обеда, Фёдор Лебедев поменял нашу двуколку на удобную коляску с темно-синей крышей. В коляске было просторно и уютно. Наша коляска стала во главе марша. За нами следовала коляска с родителями и сёстрами. Дальше коляска с братьями.

Следом за братьями гусары на лошадях в три ряда. Заканчивался поход эскадрона гусар обозом с продуктами, обмундированием и боеприпасами солдатам гарнизона крепости Грозной. Впереди всей колонны ехал на вороном жеребце штабс-капитан Игнат Ермилов. По обе стороны наших колясок ехали на лошадях по одному гусару. В таком походном марше наша колонна прошла через весь город. Гусар всюду приветствовали большие толпы жителей города. Даже городские собаки, разинув рты, следили за нашим парадом.

Когда Тула остался позади, то расслабилась от напряжённого марша и решила поговорить с Фёдором о его секретах. Вероятно, Фёдор Лебедев тоже хотел меня спросить о чём-то, это можно было прочитать на его лице, просто не решался поговорить со мной? Надо было кому-то из нас начать разговор.

– Федя! Если не секрет, – осторожно, спросила, первой, – то расскажи мне о том, как тебе удалось заказывать на меня точные по размеру платья и костюмы, даже не снимая с меня мерки?

– Это, большой секрет, – загадочно, ответил Фёдор Лебедев. – Рассказать его могу, лишь после свадьбы. Так как если мне тебе его рассказать сейчас, то ты меня поймёшь неправильно. Вот, лучше ты расскажи мне. Что случилось вчера с тобой и с Ксенией у речки? Почему, это Ксения постоянно падала в обмороке?

– Тут-то у меня, действительно, большой секрет, – более загадочно, ответила. – Его могу рассказать тебе, лишь после ночи брачной, а не после свадьбы. Чтобы ты смог понять меня правильно и с юмором.

– Хорошо! – согласился Фёдор. – Пусть будет так. Наши секреты станут сюрпризом первых дней нашей семейной жизни. Мне тогда будет интереснее, после рассказа, посмотреть в твои глазки, как ты реагируешь.

– Посмотрим, что будет с твоими глазками, – сострила, – когда тебе будет дано узнать мой секрет. У тебя не только глаза, но и разум изменится. Так что оставим разговор до брачной ночи, после нашей свадьбы.

7. Гостиный двор.

Видимо, сильно заинтересовала Фёдора Лебедева своим секретом, так как он долго сидел, закручивал усы и ничего мне не говорил? Возможно, что меня укачало в коляске? Заснула, уткнувшись головой в мягкий угол кибитки коляски. Дорога между Тулой и Орлом, была хорошо укатана по снегу зимними санями и телегами.

Несмотря на очень дождливую весну, большой тракт сохранил свою плотность укутанного санями полотна дороги. Коляска слегка раскачивалась на мягких рессорах, словно лодочка плыла по плавным перекатам дороги.

Было уютно, будто в мягком гамаке, который подвешен между больших деревьев. Проснулась вблизи Орла. Было темно и прохладно. Фёдор Лебедев спал, посапывая, уткнувшись в левый угол кибитки коляски. Его лица мне не было видно, но чувствовала, как Фёдор Лебедев дышит. Мне на плечи была накинута тёплая шаль. Значит, он заснул после меня. Пускай спит. До города нам пару вёрст. Выспавшись в пути, не очень устала, мне бы продолжить езду, чтобы быстрее добраться до своих родных. Только жалко гусар. Они всю дорогу в седле на лошадях. Надо и лошадям дать хороший отдых.

Ведь лошади, как люди, такие же живые существа. У лошади тоже есть сердце и нервы, которым необходим отдых. Так что надо быстрее нам приехать в город, с продолжительным отдыхом до утра. Выглянула в окошко дверцы коляски. Рядом не было гусар, которые сопровождали нас от Тулы. Посмотрела вперёд.

Савелия на козлах не было, его место занял Устин. Мужик огромного телосложения. Наверно, такие на Руси подковы гнут руками? Устин слегка подёргивал стремена лошадей, которые ровным ходом тащили свою ношу.

Вот так и мы всю жизнь, тащим свою ношу, навязанную нам природой и Богом. Разница лишь в том, что у каждого своя ноша. Одни, довольны тем, что послала им судьба.

Другие, всю свою жизнь мучаются с проклятой судьбой. Вот и сейчас. Еду и наслаждаюсь уютом в кибитке, а Савелий, где-то, скрутился калачиком, между козлами и кибиткой. Возможно, что все бока себе отдавил?

Какая это несправедливость! Ну, что ж, тут нечего поделать. Если подумать, то и могла быть на месте Савелия. Однако, судьба распорядилась иначе. Каждому человеку дано своё – «Богу – богово. Кесарю – кесарево».

– Эс-кад-рон! Стоять! – услышала, команду штабс-капитана Игната Ермилова. – Распушиться на отдых!

Движение нашей колонны прекратилось. Гусары и наша семья вышли на землю. Люди стали разминаться от дальнего переезда на лошадях. У меня тоже отекли руки и ноги.

Встала в коляске, которая слегка качнулась, и чуть не вылетела из неё на землю. В самый страшный момент, сильные руки Фёдора Лебедева легко подхватили меня и помогли выйти из нашей коляски.

Ради этого момента стоит выходить замуж, чтобы всегда чувствовать рядом поддержку сильного и любимого человека, который любит взаимно.

– Добрый вечер, Мария Афанасьевна! – приветствовал меня, подъехавший Игнат Ермилов. – Как вы тут ехали?

– Добрый вечер, штабс-капитан Игнат Ермилов! – ответила. – Всю дорогу спала. Так что полный порядок.

– Вот и хорошо! – одобрительно, сказал Игнат Ермилов и обратился к Фёдору Лебедеву. – Наш эскадрон заночует в местных казармах. Встретимся мы все в пять часов утра на выезде из города. Договорились?

– Добро! – согласился Фёдор. – Мы едем в гостиный двор. Надо поужинать и всем отдыхать. Там заночуем.

– Эс-кад-рон! По коням! – скомандовал штабс-капитан Ермилов. – В ше-ре-нгу ровняйся! Строем, марш!

Сейчас заметила, что мы стоим на перекрёстке большой дороги при въезде в Орёл. Эскадрон повернул со своим обозом вправо, а наши коляски поехали прямой дорогой в Орёл. Город встречал нас тусклым светом керосиновых ламп в окнах домов и длинными серыми тенями от уличных фонарей. Людей на улицах города было совсем мало.

В основном, это молодёжь сидела у домов не большими группами, пели под гармошку свои песни. Они провожали нас безразличными взглядами, увлечённые своим пением.

Лишь встречные прохожие останавливались и смотрели с любопытством на три запылённые коляски, которые нарушили покой города. Нам тоже не очень хотелось рисоваться, мы все устали.

Гостиный двор состоял из четырёх двухэтажных домов под гостиницу и длинной конюшни к стоянке лошадей. Кроме нас, в гостином дворе были три двуколки и почтовый дилижанс, который тоже ехал на Кавказ.

– Добрый вечер! Уважаемые гости! – встречали нас, хозяин с прислугой. – Проходите в наш дом.

Прислуга гостиного двора и кучера, стали тут же разгружать наши вещи и вносить в дом. Нас было так много, что нам понадобился один этаж. Мы расположились на втором этаже.

Первый этаж был рассчитан под ресторан и приёмная гостей. Нам сразу раздали ключи от комнат. Отец и мать поселились в одной комнате. С Ольгой и Валентиной в другой комнате.

Фёдор со своими братьями в третьей комнате. Всей семьёй договорились встретиться в ресторане через час. Настенные часы показывали, что время подходит к восьми часам вечера.

До пяти часов утра, у нас есть много времени, этого достаточно на хороший отдых всей нашей колонны, которая после Орла увеличится на один почтовый дилижанс и две коляски.

Горничная пригласила нас в свои комнаты. Тут же последовала за ней, чтобы первой определить себе место ночлега. Комната была просторной для троих человек.

Сразу выбрала себе кровать у окна и плюхнулась на неё с ходу. Это была не пуховая перина в имении у Лебедевых и не у нас в Старом хуторе, но спать на ней можно было.

Тем более что спать мне приходилось и на более жёстких кроватях. Уже не говоря о монастырских кроватях с матрасом на досках, где спала четыре года, от этого мне хуже не было.

– Барышни! Вот дверь в душевную. – сказала горничная, выходя и комнаты. – Там есть вода горячая и холод…

Ни стала слушать, что там есть. Быстро сбросила с себя одежду и в одной рубахе побежала в душевую. Когда горничная скрылась за дверью, то скинула с себя и нижнее белье.