Секта

В целом вся концепция прикладного «ананьевизма», что так старательно и вполне основательно разрабатывается мной, неизбежно упирается в расхожее понятие «секта». Изнутри текущего общероссийского, а то мирового туннеля реальности данный термин воспринимается с сероватым предубеждением. Я бы даже сказал, что для многих само слово «секта» уже ассоциируется с фашистским концлагерем. Иногда доводится слышать игривые разоблачительные упреки, мол это же у вас секта.

Действительно, миленькая такая секта, и вы имеете дело с заведующим. Не говорю, что учредитель, но скажем так, управляющий делами. Главный сектант – мой Проводник. Мы настолько нахальны, что говорим об этом прямо, а я пишу подобные дискредитирующие откровение в каждой книге. Однако, несмотря на мои старания, окружающие своим невежеством (а также незнанием моих книг и выступлений моего Проводника) буквально обесценивают мою же самоизобличительную манеру.

Это может показаться абсурдом, но меня и моих Идущих умудряются повторно обвинять в разрушительном сектантстве, когда мы и так прямо это декларируем. Понятное дело, что обвинители профильных книг не читают, ведь тогда подвергнутся риску заражения безобразием. Другие писания, вроде библии тоже мало, кто в руках держал (и я их понимаю), но сторонников не стремятся заклеймить в очевидной принадлежности к культу. Даже ежедневные церковно-славянские завывания под колокольный звон в каждом храме каждого города сейчас воспринимаются как-то благостно с налетом священного успокоения.

Церкви, мечети и другие культурные заведения с профильной атрибутикой полны целеустремленных людей с пустыми глазами и отрешенными лицами, которые слепо ломятся туда петь, шептать, долбиться лбом об пол, носить странные одежды. Ни их самих, ни посторонних вовсе не смущает настолько бесхитростное зомбирование граждан, многие из которых очевидно выпадают из состояния вменяемости в ходе религиозных процедур. Попробуйте лишь усомниться в умственной полноценности приверженцев сект вроде РПЦ, как вас немедля заклеймят святотатцем-поборником святой веры, наложат чудовищную епитимью, безапелляционную анафему, и возможно, даже напрочь отлучат от церкви. Более того, есть риск привлечения незадачливого безбожника к вполне светской уголовной ответственности за разного рода оскорбления чувств верующих и экстремизм. Странная бесовщина творится, но пусть будет.

Веселенькая затея, надо признать. Секта – это всегда весело. Там столько всего внутри! Сектоведение – довольно бесхитростное ответвление социальной психологии, но сектостроительство – чрезвычайно энергоемкое ремесло. Если говорить честно (а иногда это всё же случается), то придется признать, что нет-нет, но ряд книжечек по сектоведению я полистываю, в том числе монументальное творение Дворкина А.Л. “Сектоведение”, которое сразу приобрело статус базового учебника на Теологическом факультете при Уральском Государственном Профессионально-Педагогическом Университете, который открыла Екатеринбургская епархия РПЦ.

И вот какая любопытная вещь, ведь когда-то в начале ХХ века в России сама гуманитарная дисциплина «Сектоведение» в светских и богословских учебных заведениях появилась неслучайно. Авторы с переменным изяществом анализируют и разоблачают всякого рода новообразования, но в угоду чему? Что вообще есть «секта»? Разумеется, я не потащусь в дебри лингвистической этимологии самого слова, но все же определить объем понятия придется. Только как? Вот описать, что есть ёжик я еще как-то бы смог, даже видел его несколько раз. Эдакий мохнатый игольчатый хомяк, но с разного рода идеальными объектами намного сложнее. Это такая же штука, как с «проституцией» и многими иными «придумками»: либо мы все в этом по уши, либо этого не существует. Начиная чертить вилами по воде в поисках хоть чего-то сектовидного, можно наскоро накидать ряд признаков:

– это такое неоднозначное место, где внутри участникам кажется, что оно хорошее, а тем, кто как бы снаружи оно скорее видится плохим, ну во всяком случае точно хуже, чем их собственное;

– это нечто меньшее, обособившееся от большего, имеющее достаточную самость и стремление к самоопределению, самобытности, самодостаточности;

– внутри него есть подобие идеологии, т.е. считается, что участникам неплохо бы вести себя определенным образом, а то их перестанут считать прилежными сектантами;

– империалистические амбиции в ряде случае, т.е. новообразование имеет свойство к экспансивному расширению сфер влияния, установлению властных полномочий над людьми и территориями.

– ребята внутри этого сообщества и ребята снаружи имеют друг к другу ряд претензий, которые временами приобретают непреодолимый характер экзистенциального свойства;

– одни считают, что вторым не место в этом мире, либо их неотъемлемо следует переделать в себе подобных, либо можно оставить в покое до поры, но обязательно будет позиция друг по другу;

– внутри сообщества применяется регулирование органом принуждения с легально применяемым арсеналом спецсредств, и не всегда правового характера. Кстати, само понимание «правового регулирования» имеет очень ситуативный и всегда конъюнктурный характер, т.е. политически ориентированный, удобный, одобряемый. Например, в одной из громогласных сект, «Империи зла» еще позавчера предпринимательская деятельность была вне закона, а сегодня уже стала залогом будущего, и неуемного счастья;

– секта непременно имеет руководящий орган, он может быть единоличного или коллегиального характера;

– само собой, что участники этого партсобрания идут именно к светлому будущему в отличие от невежественных, заблудших или загнивающих оппонентов-опозиционеров. Иногда лидеры одной секты (например, Рональд Рейган) изобличающе клеймят другую во всех грехах, обзывают «Империей Зла», и обвиняют в «гнусной коммунистической лжи». Обычно в таких случаях создается политкорректная идеологическая разработка терминологического аппарата, чтобы внутри этого неоднозначного сообщества однозначно отделять хороших от плохих. Что бы особо не ломать голову, иногда берут издревле нейтральное слово (вроде «секты») и наполняют его «правильным» содержанием;

– нередко выделяются факультативные признаки вроде насильственного порабощения, лишения свободы, неприкосновенности и вообще кровожадные замашки. «Семья» Чарли Мэнсона прилично напакостила в США, равно как в любой стране можно обнаружить несколько подобных изощрений. Подобные организации уже описаны в уголовных законах, как преступные сообщества, организованные преступные группы и т.д., так что нет смысла вносить терминологическую путаницу в разграничение явлений. Там, где совершают преступления, они и есть цель образования сообщества, там криминал, но о том, я и близко не касаюсь.

Пока я выдумывал эти признаки, то даже сам начал теряться, какое именно понятие описываю. В самом деле, выходит, что «секту» легко можно заменить вообще на любой союз, хотя бы из двух человек. Даже когда вы встречаетесь с подружкой, то образуете собой секту, разве что слабенько теоретизированную. Однако, в любой семье непременно найдутся указанные признаки, разумеется, что и в любом государстве тоже. Можно предположить, что на государстве моя сектологическая мысль могла бы остановиться, но есть еще надгосударственные структуры международного характера, вроде Евросоюза, НАТО, ИГИЛ и тд. В сущности, ни одному человеку никак не удастся просто появиться на свет без одномоментного причисления сразу ко множеству сект.

Стоит ли говорить, что никакая секта (кроме моей) саму себя сектой не признает, даже если зачитать мой скупой перечень признаков. Всё это попахивает описаниями «проституции» из «Моего Пути», где мы выяснили, что «проституткой», в том числе называют высокоранговую женщину, которая не нравится в данный момент женщине рангом пониже, либо не отвечает взаимностью низкоранговому мужчине. Оглянитесь по сторонам, и найдете, что секта секте рознь. В то время как одни лишь задорно пляшут на полянке, не заморачиваясь методологическими изысканиями, другие – уже третье тысячелетие к ряду учреждают богословские учебные заведения, где шлифуют магию до зеркального блеска.

Католические сектостроители за долгое время изрядно поднаторели, обзавелись собственным государством, естественно клерикальным. Когда-то у них были даже подразделения крестоносцев для почти гуманитарного миссионерства через насильственное просвещение прочих граждан, увязших в плену грехов и тьме ложных социально-политических воззрений (вроде язычества). Зато сейчас разоружились и перешли к тактике дипломатично-риторической, но карнавалы и маскарады продолжают докручивать. Как известно, православные, исламисты, иудеи и прочие решительно отказываются сдавать пальму первенства в деле нарядности, истинности и единоначалия именно их убеждений. Ну и славно, а мы пока продолжим.

В ходе диалогов с приближающимися Движущимися (соискатель статуса Идущего) Проводник в разной форме сообщает, что его ожидает, предостерегает от иллюзорной притягательности этого знания. У нас довольно нахальная секта, которая изо всех сил не хочет быть массовой и отпугивает потенциальных сторонников упреждающим саморазоблачением. Полнейшая открытость и откровенность во всем идет со мной в след с первых строк первой книги. Еще более радикально-вопиющая антипропаганда исходила от моего Проводника в течение последних лет. Мы прямо сообщаем о тяготах этого выбора, но вот какая вещь может объяснить эту нелогичную позицию – нам просто нет дела до критических мнений. Мы стелим свой бред исключительно себе на радость.

Откуда наша твердость

Временами мои тексты можно было бы счесть за служебную записку для внутреннего пользования. Далее или ранее по тексту (смотря, где этот отрывок окажется) вы сможете вновь и вновь наблюдать, что я как бы раскрываю карты, дискредитирую себе и своё учение. Тут сложно спорить, ведь я озвучиваю собственные сомнения в своих же идеях, причем сомнения критического характера, вплоть до полного обесценивания. Даже я сам уже не припомню сколько сотен или тысяч раз я изобличал себя в концептуальной противоречивости и научно-философской несостоятельности. В сущности, худшего оппонента для моего концепта, чем мои же тени не сыскать. Ведь излагаемое походит на мультяшные потуги цыпленка, пробивающего скорлупу своего яичка, чтобы, наконец, выбраться наружу. Мой главный любимый Враг всегда внутри, и он исключительно поднаторел в наших баталиях.

Я справляюсь, расту, и почему-то все это начинает нравиться теперь не только мне. Какое-то неспокойное время сейчас окружает людей, изнутри которого вовсе не удается нормировать обыденность. Буквально сегодня имел диалог с Идущей, где пояснял значимость упорядочивания времени для придания себе спокойствия и умиротворения в период интенсивных перемен. Голод по упорядочиванию нередко создает фон напряжения, когда и без того трудно. В такие моменты даже самые простые ритуалы способны нормализовать обстановку внутри и снаружи бойца. Любопытнейшая вещь, но именно сейчас, в эти дни во мне отчего-то так навязчиво вспыхивают осознания ценности моей жизни, и достаточности в ней уже текущего момента.

Как много раз, и как глубинно я стремился занырнуть в эти дебри, но теперь они дерзновенно приперлись ко мне сами. Похоже пришло время для этих встреч. Сейчас мне приходится проживать подобные эмоции так же через Идущих, внутри некоторых начинают вскрываться созвучные мысли. Анализировать – не переанализировать, и всякий раз я натыкаюсь на знакомый круг измышлений, но уже знаю, что смысл в том изрядный, ведь я иной. Мое видение ширится, я нахожу другие понимания и углубляю прежние. Впрочем, все сводится вновь к простейшим словам, где неприлично божественно всего лишь проживать имеющееся в распоряжении время. Вот так беспричинно и безусловно взять и насладиться имеющимся сейчас без проекций на будущее и без привязки знакомого критерия в стиле: «А что дает мне этот момент?».

Сейчас в апреле 2020 года уже сильно не приходится сомневаться в первостепенной значимости этого навыка. Еще пару лет назад многим окружающим чудилось, что моя манера ущербная, что навыки разобуславливания и готовности принимать жизнь без условий просто блажь. Сейчас в условиях повсеместного комендантского часа люди по всему миру насильно сидят по домам с воющим страхом безысходности. Можно сказать, наша секта угодила в струю перемен в собственной прикладной подготовке к трансформациям мира вокруг. Вряд ли стоит уже сомневаться в прогнозах относительно дальнейших событий вплоть до 2027 года.

Теперь вполне осязаемыми становятся картинки фильмов антиутопий и постапокаллиптических сценариев полной деурбанизации человечества. Представить антипрогресс уже может каждый, а также то, с какой легкостью и скоростью мир может принять облик неузнаваемый прежде. Эпоха стратегического планирования уходит, забирая с собой все стоны голов людей, привыкших мыслить константой в неизменной системе координат. Гибкость мышления обретает очень прикладной характер, но это нельзя сделать с собой быстро или за деньги. Такую адаптационную способность придется долго вынашивать и отстраивать через боль и фатальное внутреннее сопротивление.

Дуализм в оценке и осмыслении происходящего всякий раз отрезвляет мои попытки сузить поле мысли, никак не удается говорить прямо и сжато. Проделывая подобные трансформационные фокусы с собой ранее, теперь я был допущен к практике вовне на сторонних людях. Могу наблюдать и соизмерять тяжесть усилий, что придется уплатить на этом поприще. Я умею это делать, умею трансформировать людей из одного вида в другой неведомый и похоже какой-то переходный. Мы стали появляться на свет, потому что пришло время и надобность в Проводниках обостряется. Ценность момента непременно следует определять через контекст его происхождения, ведь инвестирование в долгосрочную сделку здесь и сейчас может выглядеть сомнительно, а то и неприкрыто вульгарно для людей не стратегов.

В самом деле, к чему было бы так заморачиваться со всем этим развитием, духовностью, и даже любимой благостью, если внутри не испытывать однозначной убежденности в правоте самой гипотезы. Мой слог порой дается другим с трудом, и некоторые упертые почитатели замечают его усложнение от книги к книге. Еще бы! Мы карабкаемся в ментальные дебри, где покой нам даже не снится. Хотя мысль мне и видится элементарной, но то, как она извергается приводит меня самого в недоумение. «Неужто нельзя сказать проще?» – порой говорю себе, затем стираю, и формулирую заново, и вот лучше бы оставил как было, а то появляется еще четыре абзаца туманной околесицы поверх прежнего. Но я стараюсь упрощаться, стараюсь как могу. Честно.

Вернемся к вопросу о правоте гипотезы. Суть проста – зачем вваливать сейчас тонны усилий в бессмысленные и бессрочные конвульсии, которые в моменте выглядят именно такими. Затем оно все и есть, что мгновенный результат имеет низкое качество, и к тому же нищенский порог входа. Действие, имеющее очевидный результат, дается легче, а в ряде случаев хотя бы вообще дается (что не маловажно), ведь для современных деловых людей разговор должен быть именно предметным. Легковесным дельцам хочется сразу увидеть долгосрочный смысл прямо из окна текущего состояния сознания, ну или уровня развития. Старые добрые слова про «всему свое время» мало кого убеждают, когда жрать хочется именно сейчас, а деньги достаются из своего кармана. Известное дело, ведь нищему из нужды видно лишь подобное себе, от того и основы мышления подвластны лишь плоскостные.

Никак нельзя увидеть то, что станет доступным из другого измерения, в которое еще нужно попасть. Проще говоря, критерий принятия или отвержения спорной гипотезы насколько неочевидный, что для деловых людей неприемлем. Похоже таким людям места становится все меньше, их видение перестает служить эволюционной адаптации к событиям весны 2020. Странная, но вполне закономерная мудрость: что бы вразуметь новую мудрость, нужно иметь хотя бы старую, а ее тоже нужно где-то раздобыть. Как можно доказать то, чего нет? Тогда придется поверить без всяких гарантий, и вот это уже делает гипотезу не только спорной, но и откровенно идиотской. Кто захочет взять идиотскую гипотезу, да еще и сделать еще важнее собственной жизни? Вдруг провалится, а ставки сделаны, так сказать игра уже идет на всю котлету, а толку нет и не видно, в том числе если подпрыгнуть на месте.

Такое безобразие махом отгоняет поверхностных искателей, но если кто-то зависает, то сумеет раскопать кусок истины. В эпицентре всего этого сижу довольный я, который взял и придумал себе мир, а порой еще соблазняю в него других. Одно из многочисленных недоразумений кроется уже в том, что доносить эту гипотезу не представится легко. Для рукопожатного восприятия другому человеку понадобится основательно опустошить свой сосуд. Тут прекрасно впечатываются слова учителя ниндзя (из одного старого фильма), который показывал воспитанникам прозрачный стакан с темной мутной жидкостью. Он взял другой стакан с чистой водой, вылил ее в первый, из которого она хлынула через край, но муть осталась на месте. Затем он (с многозначительной ухмылкой) опорожнил стакан и самозабвенно заполнил его чистой водичкой. Красивая метафора, и суть та же. Пусть из ума человека ничего через край не выплескивается, но впихнуть туда иное знание, сильно конфликтующее с прежним, будет затруднительно.