Глава 4

На соревнования Артур взял самых проверенных, самых надежных ребят. Перед отъездом директор Дворца Спорта Терентьева сказала:

– Послушай, Сибирцев… Ты говорил, что тебе нужны новые перчатки, тренажеры, ремонт в маленьком зале… Так вот, если займете хотя бы третье место, обещаю – будет все, о чем просил… А иначе – не обессудь…

– Постараемся, – бодро ответил Артур, а сам подумал:

«Какое там третье место! В первую шестерку войти – и то за счастье».

На турнир такого ранга он выезжал не впервые и знал, что на результат влияет не столько мастерство боксеров, сколько расположение судей и известность тренера. Если бой равный, то преимущество всегда будет на стороне того, чей наставник более знаменит… Куда ему тягаться с заслуженными тренерами… В индивидуальных поединках еще можно рассчитывать на чей-нибудь успех, но в командном первенстве шансов практически не было.

И все же Сибирцев ехал на эти соревнования с радостью. Само приглашение принять в них участие уже говорило о многом. Кого попало, на такие турниры не позовут.

Под стук вагонных колес Артур полудремал на нижней полке плацкартного вагона. Ребята, собравшись в соседнем купе, травили анекдоты. Воздух то и дело сотрясали взрывы безудержного хохота.

«А когда же я смеялся так в последний раз?» – с грустью подумал Сибирцев.

Он вспомнил, как ехал со службы домой. Так же искрился под солнцем снег, так же стучали по рельсам колеса, так же мелькали за окном и уносились прочь шумные города и безлюдные полустанки. Позади – два года в морской пехоте. Впереди – вся жизнь… Казалось, она будет сплошным праздником.

Артур вернулся в родной город за неделю до Нового года. Все, кто уходил вместе с ним, давно уволились в запас. Лишь он один с «дембелем» подзадержался.

Родственники и друзья устроили пышную встречу. Артур радовался теплому приему, но едва ступил на родной перрон, уже не мог думать ни о чем – только о той, что ждала его…

Вечером Сибирцев отправился к ней. Снег поскрипывал под подошвами тяжелых десантных ботинок. Из распахнутого ворота пятнистого бушлата выглядывал уголок флотской тельняшки. На погонах желтели старшинские лычки. Лихо заломленный черный берет с золотистой кокардой едва держался на макушке. Гвардеец… Но кто бы знал, как трепетала его душа! Слишком долго они не виделись. Только письма, письма…

В народе живет примета: если девушка провожает парня со слезами – значит, не дождется. Видимо, что-то здесь есть… Артур убедился в этом на опыте приятелей и знакомых. Уж как рыдали некоторые девчонки, как висли на шее у своих ребят! Но прошло полгода – и все позабыто…

Вика, когда провожала его, ни разу не прослезилась. Артура это даже немного задело – все-таки на два года человек уезжает. На фоне других она вела себя, пожалуй, слишком сдержанно. В прощальном поцелуе не чувствовалось безысходности. Все было буднично и просто.

Потом они писали друг другу письма. Артур – длинные, обстоятельные, с налетом романтики. Вика – непритязательные, без излишеств, где рассказывала, в основном, о работе, погоде и общих друзьях. Иногда они обменивались фотографиями… Письма и фото Артур бережно хранил, но никому не показывал. Потому что в тексте встречались ошибки, а на снимках Вика совсем не походила на себя. Яркая брюнетка с тонкими, правильными чертами лица почему-то на фотографиях превращалась в серенькую блеклую простушку, которую даже симпатичной назвать было нельзя.

…Сибирцев остановился возле пятиэтажного блочного дома. Придерживая берет, поискал глазами ее окна.

На кухне у Вики горел свет, а в комнате дрожащими бликами пульсировала «цветомузыка».

Взбежав по лестнице на четвертый этаж, Артур замер перед обитой синим дерматином дверью. Из квартиры доносились приглушенные голоса, танцевальные ритмы.

«Кажется, я не вовремя, – подумал Сибирцев. – Еще и вырядился как на парад…».

Ему вдруг стало неловко, что он пришел в форме. Артур надавил на кнопку звонка. Послышались торопливые шаги, щелкнул замок, дверь распахнулась.

– Арту-у-ур! – всплеснув руками, воскликнула подруга Вики. – Вот это сюрприз!

Она впустила его и, обернувшись, крикнула:

– Артур приехал!

Раздались звон разбитой посуды, недоуменные возгласы.

Он шагнул в комнату – и в мерцании разноцветных огней увидел ее. Вика шла навстречу… прямо по столу! Освобождая дорогу, гости торопливо выхватывали у нее из-под ног тарелки с закуской.

Артур подхватил ее на руки.

– Горько! – крикнул кто-то.

Смеясь, она поцеловала его в губы.

Народ за столом задвигался, освобождая им место.

– Давайте, за встречу… –

– Солдату – штрафную!

Артур осмотрелся… Какие-то незнакомые люди. Для чего они здесь собрались?

– Уйдем отсюда, – шепнул он Вике.

Они вышли на улицу. В морозном воздухе кружились снежинки.

– По какому поводу гулянье? – спросил Артур.

– У моей знакомой – ты ее не знаешь – парень вернулся. Они тоже два года не виделись… Надо было отметить событие. У нее – никак: комнатка маленькая в коммуналке и мама больная. Вот я их и пустила.

– А где он служил?

– Он не служил, он сидел…

– Вот как? – Артур остановился. – Не боишься, что когда вернешься, одни стены останутся?

– Он же не вор. – Вика улыбнулась. – Просто не повезло. Случайно сбил человека, на машине.

Они медленно шли по заснеженному тротуару. Вика держала его под руку.

– Как долго я тебя ждала… – смущаясь, сказала она и прижалась щекой к его плечу.

– Ничего… – ответил Артур. – Зато теперь мы всегда будем вместе.

Долго гуляли они по тихим вечерним улицам. Целовались, говорили о чем-то, снова целовались. И во всем городе не было никого счастливее их…

А потом наступил Новый год. Встречать его решили на квартире у Вики. Она жила одна, без родителей. Воспитывала ее бабушка, которая имела свой угол и в дела взрослой внучки не вмешивалась.

Утром, тридцать первого, Артур съездил за город, привез большую пушистую елку. Когда деревце оттаяло и расправило скованные снегом и льдом ветки, Вика достала из шкафа коробку с елочными украшениями.

Вдыхая запах свежей хвои, Артур развешивал стеклянные игрушки и украдкой посматривал на Вику. Она стояла возле разрисованного морозными узорами окна и, задумавшись, смотрела на улицу. Внезапно солнечный луч пробился сквозь тучи. Комната вмиг стала нежно-розовой. Слабый отсвет упал на ее лицо. В этом волшебном сиянии Вика показалась ему божественно-прекрасной. Черты ее были настолько совершенны, что у Артура перехватило дыхание.

День прошел в предпраздничных хлопотах. Дважды Сибирцев ходил в магазин, чистил картошку, открывал всевозможные банки. Потом подошли Викины подруги и оставили его без работы. Ближе к полуночи стали собираться гости: в основном – молодые пары, еще не связанные узами супружества. Все здесь знали друг друга, поэтому легко общались между собой.

Вика встречала гостей в длинном черном платье с блестками.

Ударили куранты… В разных концах стола захлопало пробками шампанское. Под визг и крики разлили пенящийся напиток в бокалы, выпили стоя.

– С Новым годом! – сказал Артур, чокаясь с Викой.

– С новым счастьем! – ответила она и улыбнулась. В ее зрачках отражались огоньки елочных гирлянд.

По мере того, как на столе уменьшалось количество закуски, разговоры становились все более оживленными. Кому-то захотелось танцевать. Включили музыку, задвигали стульями.

– Внимание! – выкрикнул дипломированный массовик-затейник Грачев, уже изрядно подогретый спиртным. – Объявляем конкурс на самую красивую пару. Все танцуют, а жюри определяет победителей. Поехали!..

Кружась под звуки протяжной мелодии, Артур обнимал Вику. Он чувствовал себя уверенным и сильным.

Привстав на носки, Вика чуть слышно шепнула ему на ухо:

– Я люблю тебя.

Артур крепко прижал ее к себе и, ткнувшись губами в мягкие локоны волос, так же тихо ответил;

– Единственная моя… Любимая.

Танец кончился. Грачев объявил:

– Единогласным решением судей, то бишь жюри, самой красивой парой признаны…

Он сделал многозначительную паузу.

– …Артур и Вика!

Раздались аплодисменты.

– А как насчет приза? – крикнул кто-то.

Грачев задумался. Потом сбегал на кухню и вернулся с двумя большими яблоками.

– Это тебе… А это – тебе….

Веселье продолжалось до самого утра. Лишь после того, как один молодой человек объявил себя наследником Чингисхана, другой стал лаять по-собачьи, а девушка по имени Люся едва не выпрыгнула с балкона, гости начали потихоньку расходиться.

«Как давно это было, – подумал Сибирцев, поворачиваясь на жесткой вагонной полке. – И куда все исчезло?»

На вокзале команду встречал знакомый представитель спорткомитета. Артур увидел его с подножки вагона и помахал рукой.

Тот подошел возбужденный, раскрасневшийся от мороза, в распахнутом полушубке. Поздоровавшись с Сибирцевым, озорно улыбнулся ребятам:

– Ну что, орлы, драться будем?

А то, как же! – в тон ему ответил тяжеловес Ковалевский. – За тем и приехали…

Смешавшись с толпой пассажиров, они пошли к автобусной остановке. Артур озабоченно поглядывал по сторонам – не отстал бы кто.

В ожидании нужного маршрута укрылись от ветра на кирпичной веранде. Сквозь дырявую крышу виднелось серое небо. Стены были расписаны и разрисованы сверху донизу. Какая-то любопытная старушка, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно читала надписи и внимательно рассматривала рисунки. Со стороны могло показаться, будто она изучает театральную афишу.

Подошел автобус. Оледеневшие двери с лязгом распахнулись, и продрогшие пассажиры бросились занимать места.

По пути в гостиницу ребята болтали между собой, глазели из окон на местные достопримечательности.

Один из парней, утомленный дорогой, задремал. Тут же нашелся шутник – прилепил ему на нижнюю губу ленточку автобусных талонов. Бедолага стал похож на кассовый аппарат. Все покатывались со смеху. Только спящий ничего не чувствовал и продолжал клевать носом.

В гостинице их ждали забронированные номера: два четырех-местных и два двухместных. Один из двухместных номеров заняли Соколов и Ковалевский – как самые старшие и авторитетные, другой – Артур.

Рядом поселилась команда из крупного промышленного центра, известного в боксерской среде.

Тренер соседей зашел познакомиться. Артуру он почему-то сразу не понравился. Бывает так – еще не успел пообщаться с человеком, а уже чувствуешь антипатию. Он вошел не постучавшись, протянул руку:

– Карнаухов…