Они уходят по коридорам прочь из общей зоны. Аварийное освещение здесь неприятно яркое, а пол и стены обработаны каким-то полимерным покрытием. Группа приближается к повороту, и перед ней открывается огромная дверь хранилища, покрытая предупреждающими табличками о биологической опасности.
Дориан собирает все свое самообладание в кулак, чтобы не закатить глаза. В космосе легко контролировать генетическое оружие – вирус не может распространиться в безвоздушном пространстве. Даже если действие пойдет по худшему сценарию, и все люди в исследовательском центре заразятся и умрут, вирус все равно ограничится пределами станции. К тому же они изолировали «Блестящее сооружение», в том числе и от остальной части ПСиОСИ.
В дело снова идут ключи и коды. На этот раз Блю использует собственные пароли и биометрические данные. Слышится громкий гудок, и из интеркома раздается компьютеризированный голос:
– Питомники открыты. Доступ авторизирован, доктор Блю Марсалис.
– «Джуно» особенно тщательно следит за этим местом, – говорит Энн.
Зона, находящаяся за пределами коридора, освещена ярким желто-зеленым светом. Если в большей части станции находятся открытые трубы и воздуховоды, «Блестящее сооружение» располагает только голыми стенами с черными текстовыми знаками, указывающими направление. Дориан задирает голову:
– Я бы такой цвет не выбрал.
– Это мера безопасности, – говорит Блю. – Человек сильнее всего реагирует на контраст желто-зеленого и черного… хотя мы также могли использовать и светло-голубой.
– Но когда вы выходите отсюда, вокруг все выглядит фиолетовым, – добавляет Джозеп. – Это происходит из-за того, что колбочка сетчатки глаза напрягается из-за перегрузки, возложенной на рецепторы зеленого цвета.
Судя по восходящей интонации в конце последней фразы, объяснения закончены.
– Я… буду иметь это в виду, – говорит Дориан. – Так зачем мы так заботимся о контрасте цветов?
– Чтобы выжить, – объясняет Блю, проводя всех внутрь.
Это место похоже на бункер. Оно напоминает Дориану о подвальных помещениях токийского офиса «Вейланд-Ютани» – непроницаемых цементных хранилищах с записями и заархивированными жесткими дисками, хранящимися в жидкости. Было бы легче ограбить банк, чем попасть в эти питомники. Коридоры здесь настолько узкие, что способны вызвать приступ клаустрофобии. Они совершенно не похожи на высокие проходы остальной части «Холодной кузницы». Освещение здесь еще ярче, что дает ощущение плохого рендеринга.[10][11]
Они проходят мимо широкого окна из закаленного стекла с решетчатыми отверстиями по бокам. Дориан наклоняется, чтобы лучше рассмотреть комнату, и видит стол для вскрытия. Вдоль задней стены он также замечает емкости для образцов размером с человеческий торс, внутри которых плавают искаженные костлявые руки. На том месте, где должны быть запястья, расположен хвост с присоединенной диафрагмой, напоминающей мошонку. Внутри комнаты за микроскопом сидит молодой темнокожий мужчина.
Дориан смотрит на когти широко раскрытыми глазами.
– Идите сюда, – зовет Блю.
Остальная группа уже проследовала дальше.
В этом месте глаза Люси становятся еще шире, а ее пухлые губы сжимаются и бледнеют. Она явно боится здесь находиться.
– Это что-то вроде хранилища трофеев? – шепотом спрашивает Дориан.
– Скорее ад, – отвечает Люси. – Когда вы здесь находитесь, не вздумайте есть гранат.
– Я предпочитаю стейк с кровью.
– Что ж, вы отлично поладите, – отвечает она.
Они заворачивают за угол и попадают в комнату, высота потолка в которой примерно такая же, как в общей зоне ПСиОСИ. В дальнем конце стоит механический погрузчик, а одна из стен выделяется затемненными стеклянными секциями. Сначала Дориану кажется, что они черные или, возможно, тонированные. В основании каждой секции он замечает клещи погрузчика, от чего создается впечатление, что их выстроили в штабель. Размер панелей – десять на десять футов. Они настолько большие, что смогли бы уместить грузовик или стыковочное судно. Когда он подходит ближе, то понимает, что стеклянные секции прозрачные, просто сквозь них видна противоположная черная стена.
Блю указывает наверх на ряд промышленных светильников:
– У них особая фокусировка. Свет попадает на блок, но не на клетки. Это позволяет снизить возмущения до минимума.
– Возмущения?
– Им нравится темнота.
Блю снимает со стены планшетный терминал и что-то печатает. Все отходят от окон в зону наблюдения на другой стороне помещения.
– Думаю, здесь вам будет комфортнее, директор Садлер.
– Почему?
– Эффект может быть непредсказуемым, – пожимает плечами Блю. – Ничего здесь не трогайте.
Он качает головой и приближается к окнам:
– Покажите мне то, что собирались.
Звук нажатой кнопки эхом отзывается в помещении, после чего слышится шипение пара и душераздирающий скрежет металла. Что-то пронзительно вскрикивает. Дориан вздрагивает, но не отходит. Он наблюдает, как за стеклом один за другим зажигаются огни, заливая клетки ослепительным зеленым светом. Когда загорается последняя лампа, он подходит к ближайшей клетке.
С потолка капает слюна существа, которое вскоре медленно опускается на ноги. Его ужасный рот со стеклянными зубами изображает ухмылку. Его голова – длинный гладкий вал серого цвета, напоминающий кусок гранита, упавший на маслянистое черное тело. Хитиновые выступы образуют красивый экзоскелет, под которым вибрируют мышцы. Его хвост представляет собой ряд сужающихся к низу костей, на конце которого расположен зловещий шип. Так выглядит настоящий убийца, отлитый в форме и покрашенный в черный цвет. Это – симфония смерти, шедевр дьявола, необузданная энергия.
Блю была права. Эффект оказался непредсказуемым: Садлер почти не замечает визга, который срывается с его губ. Затем ужас переходит в пленительное восхищение. Дориан идет вдоль клетки, и существо перемещается вместе с ним, вслепую следуя за его движениями. Чудовище стоит на согнутых мощных ногах, словно на пружинах, а изо рта его сочится липкая слюна. Сердце Дориана колотится, и у него появляется желание заплакать над этой красотой. Блю – гений высшего уровня.
– Вы… создали его? – спрашивает он почти шепотом.
– Нет, – говорит Блю, к его облегчению. – Я даже не уполномочена знать о происхождении яиц.
– Как они называются?
– Мне не предоставляли данную информацию, поскольку она засекречена. Я пользуюсь своими названиями. Один из поставщиков Компании называл их ксеноморфами, но это не совсем правильный термин. Любое существо, которое мы не можем классифицировать, технически является ксеноморфом, – объясняет Блю. – Честно говоря, мы называем их просто ловцы, потому что они чертовски шустрые.
– И для чего они нужны? – спрашивает Дориан, хотя в глубине души не подвергает сомнению целесообразность присутствия существа на станции. – Зачем их исследовать?
– У них широкое применение, – говорит Дэниел. – При надлежащем управлении речь идет о подавлении мятежей, уничтожении криминальных структур и даже целых стран. Они являются самым мощным биологическим оружием нашего века, и если их обратить в нашу пользу… Вы вообще помните, когда в последний раз Соединенные Штаты покупали для колониальных морских пехотинцев полную систему реагирования на угрозы?
Дориан кладет руку на стекло, словно хочет прикоснуться к морде существа, и ксеноморф бросается на человека со скоростью электрического импульса, размазывая по стеклу ихор. Звучит гудок, и вокруг задней стены клетки появляется светящийся красный контур. Крики из других клеток тут же стихают. Существо набрасывается снова, а затем забивается в угол и съеживается, обвив хвост вокруг ног.
Ни одно одомашненное существо никогда не сравнится со своими дикими собратьями. Если взять за пример ловца, который был выращен в клетке, то каков тогда ксеноморф в дикой природе? Разум Дориана напряженно работает, пытаясь представить эту картину.
– Они прекрасно адаптируются, – говорит Блю, прерывая размышления директора. – Когда существа впервые пытаются разбить стекло, мы снимаем тепловую защиту и подвергаем их пятисекундному воздействию лучей звезды. Это – первый случай, когда ловец попробовал сделать еще одну попытку.
Блю надеется отпугнуть аудитора своей демонстрацией. С предыдущим клоуном из «Вейланд-Ютани» подобный тур по «Холодной кузнице» отлично сработал. Она думает продемонстрировать процесс оплодотворения, но, учитывая благоговейный страх директора перед взрослым ловцом, желаемого эффекта данное зрелище на него не произведет.
Марсалис наблюдает, как Садлер шагает от одной клетки к другой, внимательно изучая чужих, будто они его солдаты. Существа отвечают ему интересом и любопытством, отчего Блю ощущает странный прилив ревности: всякий раз, когда они с Кембили проверяют клетки, ловцы впадают в состояние, близкое к оцепенению.
Длинные и тощие конечности, вместе с черным костюмом, делают Садлера немного похожим на чужих.
– Что ж, – тихо говорит Блю, – похоже, мы имеем дело с чертовым извращенцем.
– На вашем месте я бы проявлял чуть больше уважения, – шепчет Дэниел.
– Например, столько, сколько он проявил к вам, «коммандер»? – усмехается она.
Дэниел приглаживает свои короткие седые волосы:
– Иногда приятно, когда старого ветерана ценят по заслугам. Нелегко командовать на станции, полной кретинов.
Коммандер смотрит на их гостя и добавляет:
– Кроме того, он – твой шанс получить финансирование. Взгляни на него. Ему нравится это дерьмо.
Словно чувствуя на себе взгляды, Садлер отворачивается от ловцов.
– Поскольку я собираюсь проводить на станции собственное исследование, – говорит он, – мне и моей команде потребуются жилые комнаты.
– Я же сказал, – шепчет Дэниел. – Выжми из него все соки.
Блю заставляет себя улыбнуться:
– Неужели вам так понравились питомники?
Светло-голубые глаза Садлера сияют в свете ламп.
– Я думаю, это наше будущее, доктор Марсалис.
– Что ж, – говорит Дэниел, – тогда давайте мы покажем, где вам можно расположиться.
Он указывает на дверь, и Садлер следует вперед. Когда они оказываются по другую сторону, Блю направляется в исследовательскую лабораторию.
В лаборатории она встречает Кембили. Он сидит на своем рабочем месте с наушниками в ушах, качает головой из стороны в сторону и жует жевательную резинку. Она рада, что аудитор не начал расспрашивать о репродукции чужих, потому что это привело бы к неловкой беседе о яйцах и шимпанзе, а также о том, почему большинство ловцов были уничтожены до того, как достигли зрелого возраста.
Ее задача – найти надежный способ создания ловцов и контроля над ними, обращая особое внимание на применение чужих в военной сфере. Однако пятьдесят процентов финансирования и восемьдесят процентов шимпанзе и яиц Блю расходовала совсем на другое. Но это не та информация, которой бы она с удовольствием поделилась.
До сих пор условия были идеальными. «Холодная кузница» – труднодоступный объект. Элиз Кото, вице-президент «Генетик Интерестс», охотно покрывает Блю, чтобы она имела возможность получить от генома чужих все, что ей нужно, и сделать это прежде, чем ее поймают. Тогда они смогли бы обнародовать свое открытие, устроив большую шумиху.
– Это был аудитор? – спрашивает Кембили, вытаскивая один наушник.
Блю от неожиданности вздрагивает:
– Да.
Окоро ухмыляется:
– Ты сказала ему, что не выполняешь свою работу?
– Нет.
Блю нахмурилась, и, судя по взгляду Кембили, ее лицо приобрело угрожающее выражение.
– А ты сказал своей жене, что спал с Люси?
– Послушай…
– Нет, это ты послушай, – говорит Блю, приближаясь.
Маркус ниже Кембили, но андроид может переломить человека пополам, и Окоро это известно.
– Не лезь не в свое дело, иначе я сотру тебя в порошок. Все ясно?
Он отводит глаза:
– Я просто хочу вылезти из этой чертовой дыры.
– Я тоже хочу, чтобы ты убрался отсюда, но мне пока еще нужна твоя помощь. Так что я полагаю, теперь мы оба в дерьме.
– Я не собираюсь расплачиваться за твои ошибки.
Ноздри Блю раздуваются. Как он может одновременно быть таким гениальным и таким упрямым?
– Я не просила тебя об этом. Просто… просто работай, пока я не умру, ладно? Тогда ты сможешь все свалить на меня. Не нужно трусить и сдаваться только из-за того, что здесь «директор Садлер». Тут два варианта: я буду права, и мы оба получим премию и повышение… либо я умру, и ты сможешь рассказать всем, насколько ужасной я была. В любом случае в следующую ротацию ты вернешься домой. Так что, знаешь, соберись с силами, – она произносит последние слова низким голосом Маркуса, подражая привычному для Кембили закатыванию глаз.
Качая головой, Кембили выставляет вперед подбородок и напрягает мускулы. Он выглядит так, будто хочет ее ударить, но с его стороны это была бы глупая идея. Блю скрещивает руки, ожидая удара, но этого не происходит. После многозначительной тишины, она расслабляется.
– Просто скажи, какой у меня выбор, Кембили.
– Во время последнего эксперимента… – начинает он, и Блю тут же оживляется, – уже после того, как ты… эмм… покинула тело Маркуса… Я, кажется, кое-что увидел на термооптическом приборе.
Блю медленно вдыхает, пытаясь сдержать дрожь возбуждения:
– Увидел что, Кембили?
– Я не мог допустить, чтобы Маркус заметил это и рассказал кому-нибудь, поэтому прикрыл свое рабочее место, но к тому времени, когда снова к нему вернулся, жидкость уже метаболизировалась в мягких тканях хозяина.
– Что ты видел?
Он трет свой щетинистый подбородок:
– Я думаю, что ты права… Plagiarus Praepotens существует.
Вот оно! Работа всей ее жизни или работа для спасения ее жизни. Еще один живой организм, которого никто из исследователей Компании не смог распознать – бактерия-террорист, способная переписать порядок ДНК быстрее, чем технология CRISPR. В «Вейланд-Ютани» считают, что лицехваты являются личинками ловцов, но на самом деле они просто хозяева самого смертоносного патогена во Вселенной. В генетическом коде[12] Praepotens содержится неограниченный потенциал для лечения ее генетического заболевания, так же как для лечения генетических нарушений всех людей.
Блю дала настоящее имя и лицехватам: Manumala noxhydria. Рука Дьявола, сосуд смерти.
Она сжимает кулаки:
– Ты должен был сказать мне.
– Сказать что? Что я видел это, но мы как обычно опоздали?
– Что я была права! – громко выпалила Марсалис, забыв, что Маркусу слышно намного громче. – Черт побери, Кембили, мы должны были немедленно провести следующий эксперимент!
– Я знал, что ты это скажешь! – Окоро сматывает провод наушников и бросает их на стол. – Если будешь так часто потрошить эти яйца, то попадешься! Тебя уволят, и тогда ты лишишься медицинской помощи и…
Блю смотрит на Кембили пристально и сердито.
– Я… – нерешительно продолжает Окоро и делает паузу, чтобы собраться с мыслями. – Я отдал этой работе два года жизни вместо того, чтобы остаться с семьей. Когда я вернусь домой, моей дочери исполнится пять, и она меня даже не узнает. Если я потеряю работу и лишусь премии, моя семья окажется в полном дерьме. Так что на кону не только твоя задница. Нужно иметь голову на плечах, Блю.
Кембили – чертов лжец. Он спит с Люси с того самого дня, когда сюда прибыл. Может быть, он и переживает за жену и дочь, но не настолько, чтобы держать свои причиндалы в штанах. Блю видит в Кембили то же самое, что и в остальных далеких и необъяснимых мужчинах – желание нарушать любое неудобное ему правило.
Но он прав насчет частого использования образцов.
Элиз может держать прогресс проекта в секрете, но она не может скрыть отсутствующие яйца noxhydria, каждое из которых классифицируется как личное имущество. Стоимость одного яйца составляет около ста пятидесяти тысяч долларов, и это только расходы на приобретение. Такие яйца незаменимы, поэтому Компания следит за ними, как за золотыми слитками.
Последняя передача Элиз не выходит из головы Блю:
НУЖНЫ РЕЗУЛЬТАТЫ
НЕ МОГУ БОЛЬШЕ НАС ПОКРЫВАТЬ
УДАЧИ
Что могло измениться? Это дело рук аудитора? Если Блю ускорит реализацию своих планов, они все равно ее вытурят?
– Прошла уже неделя, – говорит Кембили. – Может быть, нам стоит вернуться к плану «А»? Попробуй найти praepotens внутри тела лицехвата. У нас есть ультразвук и микрохирургический…
Блю качает головой:
– Ты прекрасно знаешь, что это не сработает. В последний раз мы испортили инструменты, и у нас больше не осталось запасных. Кроме того, мы так и не нашли нужную концентрацию, так как патоген без живой жертвы не сгущается. Noxhydria нужно стимулировать, и чем сильнее страх, тем больше praepotens образуется и попадет в жертву.
Она представляет, как подвесит одного из шимпанзе над яйцом с помощью какого-нибудь механизма, и когда лицехват нападает, она схватит его за глотку и заберет выделившийся praepotens. Конечно, все это испугало бы шимпанзе до чертиков.
Интересно, попытались бы взрослые ловцы в своей экосистеме помочь лицехватам распространить патоген? Блю представляет, что они каким-то образом сдерживают жертву. Жаль, что у нее так мало информации о поведенческих моделях этих существ. Она даже не знает, откуда они родом.
Создание устройства для забора praepotens
О проекте
О подписке