Голос из динамика стал деловым, но от этого не менее шепелявым.

– Мы прекрасно понимаем, что играем против человека, подготовленного ничуть не хуже нас.

– Спасибо.

Креспин хмыкнул и склонил подбородок, но его шутовской поклон оставили без внимания.

– Существует ещё один человек, найти и устранить которого нам никак не удаётся. Никто не знает, где он сейчас, а те, кто что-то слышал, уже мертвы и не смогут ничего рассказать. Есть только прозвище – «Хромой».

– Он инвалид?

– Не ёрничай! – прошипела женщина.

– Я бы закурил, – он повернулся к ней лицом.

– После первого ответа, – тут же согласился мужчина.

Креспин пожал плечами.

– Имя? – спросила она.

– Вам оно ничего не скажет. Допустим – мистер Смит.

– Статус?

– Это второй вопрос.

В динамике странно фыркнуло – то ли смешок удовлетворения, то ли недовольства.

– Следи внимательно, Аста. Пусть курит и говорит.

«Аста! – Креспин внутренне весь подобрался. – Сангушек называл это имя. Нет, не он… Кайра! Вскользь упомянула в разговоре о ком-то другом, что когда-то давно познакомилась с девушкой с этим именем в лагере боевиков в Сирии. И подготовка у неё серьёзная: великолепно стреляет из любого положения, быстро бегает, вынослива, как мул… И ещё… Вроде бы она сейчас ищет Латифа и не скрывает своей ненависти к нему. Суровая девка перед ним – сразу видно, что теперь не играет, а выполняет привычную работу».

– Кури, – согласилась она. – Только без фокусов. Сигарета и зажигалка. Рот и дым.

Аста стояла посреди этой разрухи героиней из дешёвого криминального сериала, отвернув на одну сторону полу плаща. Для интерьера убогого помещения выглядела она одновременно и нелепо, и сногсшибательно. Брюки туго облегали выставленное вперёд колено. Пальцы свободной руки выстукивали по бедру траурные марши. Тонкий шарфик мерно вздымался вместе с грудью – она была спокойна и уверена в себе. Только два сузившихся зрачка в тени за ресницами неотрывно следили за ним. Два сверху и ещё один ниже – чёрный провал в торце рябого от частого применения глушителя, в котором для него сейчас уместился весь мир.

Креспин медленно достал сигареты, вытянул одну и чиркнул колёсиком по кремню зажигалки, сжав её в кулаке.

– Рад, что в вашей своре никто не знает моего настоящего имени, – сказал он женщине. – Но мне интересно, под какой кличкой я прохожу в этой операции?

– По нашим сведениям, сейчас ты живёшь по поддельному паспорту. За последний месяц сменил несколько подставных имён. Могу перечислить их все.

– Достаточно одного. Последнее мне нравится больше всего.

– Действительно, – процедила она. – Слово «последнее» прозвучало очень правдоподобно.

– Давайте-ка я озвучу цель нашего совместного пребывания в этом доме, – вмешался голос в динамике.

– Не надо, – усмехнулся Креспин. – Это могу сделать и я. Как по учебнику.

Он затянулся и протянул руку к столу.

– Неужели? – в голосе женщины появилось озлобленное удивление.

– Тараканы, – пояснил он. – Они вызывают отвращение, а их здесь полно. И пока для них ещё есть какая-то пища, то жилье не кажется мне окончательно забытым и покинутым. В вашем деле так быть не должно.

– И почему это? – она приподняла бровь.

Креспин промолчал, слегка надавил правой ступней на прогнившие доски пола. Аста сжала губы в одну линию, и её палец нетерпеливо задрожал на спусковом крючке. В динамике телефона щёлкнуло и прозвучал напряжённый голос.

– Повторю вопрос – почему?

– Потому что некоторые подобные вещи такие же обыденные, как секс и еда. Здесь умирали не один раз. Слишком настырный следователь может и не поверить в очередное совпадение, – ответил он, незаметно перенося вес тела на левую ногу.

– Вы на что-то надеетесь?

– Знаете, все настолько серьёзно, что я даже сомневаюсь в том, что Аста покинет это место. По крайней мере, целой и невредимой. Вы ведь понимаете, что я с ней здесь далеко не на равных.

– Ну-ну…

Ни единым словом, кроме последней скрытой угрозы, голос в динамике не выдал своего превосходства, которое, безусловно, существовало.

– Верить или не верить – ваше дело.

– Ерунда, – в динамике послышался смешок. – Она подбирает каждый раз новое место. Никто в этом городе и не подумает озаботится давно заброшенным строением. И всем наплевать, как умрёт какой-то бродяга – от сыворотки правды, или от пули.

– Бродяга?

– Вас оденут подобающим образом. Не переживайте. Мы учли все. Поверьте, в старых домах часто случаются пожары. И статистика это подтверждает. Если следствие и начнётся, то оно превратится в пустую формальность.

– Смотря с какой стороны уцепиться за эту статистику…

Веко Креспина дёрнулось, и он прижал его ладонью. Потом провёл рукой от стены до стены

– В принципе – все мы ждём этого. Правда, это наводит на мысль не просто о явной утечке информации. Ну да бог с ней…

Аста проследила взглядом за кончиком сигареты. Впервые за последние минуты ствол оружия отклонился от прямой линии, связывающей его с головой Креспина. Он напрягся и ударил ногой по расшатанной доске, навалившись на неё всем телом. Дерево противно хрустнуло. Доска под каблуком женщины вывернулась из пазов и подпрыгнула на несколько сантиметров, вынудив стрелка на мгновение потерять опору. Первый выстрел вынес часть грязного стекла в раме. Сверху на него посыпались осколки. Следующие пули кучно расковыряли стену на волосок от его головы. Во все стороны брызнула кирпичная крошка, остро жаля в щеку и шею.

Аста хватала ртом воздух и чувствовала, как подгибаются колени, как выскальзывает оружие из немеющих пальцев, и все вокруг перед глазами становится таким же мутным, когда смотришь на него через целлофан. Зажигалка, чем-то кольнувшая под левым ухом, шлёпнулась на разорванный линолеум, а Креспин выпрямился, вытянул ногу из дыры в полу и шагнул вперёд. Одним коротким ударом в подбородок он свалил женщину на пол и взял телефон со стола.

Из динамика картаво орал перепуганный неизвестный:

– Аста?! Чтоб ты сдохла тысячу раз, тупая крашеная сука! Что там происходит?!

Креспин отключил громкую связь. Повертел мобильный в руках, определяя его конструкцию. Сдвинул крышку аккумуляторного отсека. Вытащил батарею, карту памяти и сим-карту. Положил телефон на край стола дисплеем вниз, секунду подумал и переломил его надвое. Потом он осмотрелся, отыскал зажигалку, подобрал оружие и направился в другую комнатушку. Когда вернулся с обрывками электрического провода, Аста уже смогла преодолеть ползком полметра до двери на лестницу. Он схватил её за щиколотку над ремнями обуви и протянул волоком обратно. Каблук на второй ноге, попавший в трещину в полу, переломился. Отшвырнув обломок в сторону, Креспин пошарил взглядом по стенам. Удовлетворённо кивнув самому себе, он проверил пульс женщины и занялся приготовлениями к разговору, который пройдёт по его сценарию. Без суфлёра…

Аста пришла в себя достаточно быстро и сразу все осознала. Лёжа на полу многое не сделаешь – особенно, если не получается пошевелить даже кончиком языка и с трудом можешь дышать. Двери открыты, на окне нет решёток, этаж второй, а покинуть это здание невозможно. И дело не в том, что в трёх шагах вооружённый её же пистолетом профессионал, который за долю секунды одним неуловимым движением размазал о заплёванный линолеум всю её хвалёную подготовку. Голова была ясной, мозг функционировал как всегда чётко, а тело не желало отзываться на его приказы. Она понимала, что ей впрыснули какой-то странный яд и его обездвиживающее действие не будет длиться вечно. Он или прикончит её через некоторое время, или позволит пожить ещё достаточно. А там, как повезёт.

Вновь пошёл дождь. Сначала забарабанил по карнизу редкими каплями, а потом заскрёбся в стекло и слился в сплошной шум. В пробитую пулей дыру ворвался поток холодного и сырого воздуха. Креспин вдохнул полной грудью и скривился – вместо свежести в помещение хлынул запах помойки.

Он смотрел на отражение лежащей женщины, перечёркнутое острыми гранями трещин в стекле. Она смотрела в спину человека, который уже несколько минут задумчиво вглядывался в темноту сквозь мокрое стекло, засунув руки глубоко в карманы плаща и склонив голову набок. Тогда она непроизвольно моргнула в ответ этому отражению, но хоть и сохранила остатки самообладания, тут же побледнела. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться за несколько кварталов от этой спины и никогда в жизни не видеть, как струйки воды жутко искажают десяток отражений мрачного лица. Глаза наполнились слезами отчаяния, и она отвела взгляд, рассматривая полоску тусклого света из-под приоткрытой двери.

– У тебя противоядия нет?

Мужчина у окна не обернулся, но в его вопросе прозвучал неподдельный интерес. Он подождал несколько секунд и добавил:

– Да – глаза закрыты. Нет – наоборот. Все понятно?

Она медленно прикрыла и подняла веки. Ярости в её зрачках хватило бы обратить в пепел троих таких, как он, на месте.

– Вот и договорились.

Креспин подошёл ближе, просунул носок ботинка ей подмышку. Затем одним толчком ноги перевернул неподвижное тело на другой бок.

– Выбор у тебя, конечно, не столь велик, – резко сказал он, – но он есть.

Она увидела грязный пластиковый мешок, канистру с бензином и кусок провода, который тянулся куда-то над головой. А он поднёс к её лицу мобильный телефон и постучал по дисплею пальцем.

– Мне нужен пароль от карты памяти и имя человека, который говорил со мной. Ещё я хочу знать, каким образом вышли на меня? Кто открыл рот и почему? Я буду показывать, а ты закрывать глаза, когда буква будет верной. Договорились?

Веки дрогнули, но не опустились. Креспин с силой дунул ей в нос – ресницы испуганно сомкнулись.

– Значит, все-таки не договорились, – он протяжно вздохнул. – Думаю, ты отлично подготовлена встретиться со сканерами и детекторами лжи. Но уверен, что тебе хорошо известно и другое – любая зашифрованная штука хранит данные крепче, чем язык владельца.

Он повертел у неё перед глазами картой памяти из телефона.

– Человек – существо уязвимое. И сейчас ты убедишься в этом сама. Убедишься, что получить сведения от тебя гораздо легче, чем из куска этого пластика на кремниевой основе. Мне многое довелось повидать. Так что в этих делах я кое-что понимаю.

Глаза Асты по-прежнему оставались открытыми. Он ясно различал в них и животный страх, и бесконечное одиночество попавшего в капкан зверя. Но было в зрачках этой миниатюрной женщины – конечно, миниатюрной в сравнении с ним, – и ещё что-то. Настолько непоколебимое и полное непримиримого упорства, что они казались вовсе не зрачками, а двумя ожившими сгустками ненависти, дрожащими от желания добраться до него.

– Представляешь, можно успеть с тобой и пару сигарет неторопливо выкурить, но времени на это у меня нет. Очень уж мало его. Цейтнот, – он виновато развёл руками. – С мужчиной мне было бы проще. Может, избавишь меня от всего этого?

Креспин опустился рядом на корточки, подтолкнул ей к лицу оголённые концы проводов и стукнул костяшками пальцев по горловине канистры. Аста скосила на него взгляд, а он неожиданно провёл пальцем по её носу вниз от бровей.

– Ты же умница, да? Понимаешь, что все твои тайны в двух метрах провода. И я их из тебя достану. Неважно, как долго ты сможешь выдержать обычные пытки – 220 вольт в розетке ещё никто не перетерпел, и в огне все сдавались сразу.

Одна из медных жил касалась щеки. Слеза, покатившаяся из уголка глаза, была единственной. Скользнула вдоль носа, пробежала по вспухшей от удара верхней губе, скользнула на другую сторону и сорвалась вниз. Ей показалось, что под ухом раздался оглушительный грохот этой капли солёной влаги, сотрясающей все тело и весь этот дом, готовый разделить с ней незавидную участь. И этот хмурый мужчина с твёрдым, как камень, взглядом, все понял по обездвиженным губам и затуманенным зрачкам, расширенным в ожидании предстоящих страданий так, что они, казалось, заполнили глазницы от края до края.

Он спокойно кивнул, будто прощаясь, положил руку на её лоб и сдвинул мокрую от пота прядь волос в сторону. Затем достал платок, плюнул на него и аккуратно оттёр уголки её рта от запёкшейся крови.

– Мне жаль, – глухо сказал он, – Боль ты все равно не почувствуешь, а лицо я тебе прикрою. Поверь, на этот огонь ты не захочешь смотреть.

Ему и в самом деле было жаль эту женщину, но Креспин знал, что обязан поступить именно так, иначе Анхар никогда бы не смогла его понять. Впрочем, ей повезло ненамного больше.

Он тяжело вздохнул и подбросил на ладони карту памяти

– Противоядие я мог бы изготовить. Часа три у нас есть, пока изменения не стали необратимыми. У тебя удивительное тело и превосходный запах. Однако, я никак не могу решить – стоят ли они дороже этого куска кремния? И вот что ещё… когда-то я лишил одного мерзавца руки, а теперь у меня появилось дикое желание увидеть его труп. Ты бы хотела на него взглянуть?

Глаза перед ним открылись ещё шире, хотя казалось больше было некуда. Сквозь ненависть проступила неуверенность, потом робкая надежда, а затем изнутри хлынула, заплескалась через верх обезумевшая мольба. Он внимательно посмотрел на бледное и осунувшееся лицо. Слипшиеся от слез ресницы быстро сомкнулись дважды.

– С такой ношей будет тяжеловато, – пробурчал Креспин и окинул её тело быстрым взглядом. – Сколько ты весишь, Аста? Если больше пятидесяти, то нам обоим конец.