Глава пятая. Заветы юности

Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

И. Бродский

Они приехали в Виргинию, на винодельню Розенфилдов, накануне Дня Независимости. По дороге у них лопнуло колесо, и Нейт с отцом неумело старались его заменить. Джен вышла из машины и прошлась вдоль дороги. Она предложила Аарону дойти до ближайшей заправки, чтобы вызвать помощь, но он сказал, что и сам прекрасно справится, что у него есть накидной ключ и запаска в багажнике. К тому же следов цивилизации поблизости не было. Сначала из багажника вытащили чемоданы, стоившие целое состояние, а уже потом Нейт вдвоем с отцом достал запасное колесо. Оно подпрыгнуло на горячем асфальте и повалилось набок.

О том, что цивилизация близко, Джен догадывалась по облезлым вывескам с выцветшими флажками на них, которые предвещали, что совсем скоро появится череда придорожных мотелей и закусочных. Спорить с мужчинами Джен не стала: не в ее это было правилах. Монотонный, обесцвеченный в сумерках пейзаж открывался ее взгляду. В воздухе пахло полынью и вереском. Женевьева собрала полевые цветы и сухие стебли в букет и вернулась к тому моменту, когда Нейт поднялся с земли, перепачкав одежду, руки и лицо чем-то, до ужаса напоминавшим мазут, потер ладони, стряхивая с них пыль, и сказал: «Готово». В руках он сжимал ключ, и Джен едва не выронила цветы, заметив то, чего не замечала все эти годы, или старалась не замечать: ее мальчик, ее пухлый, розовощекий малыш вырос, незаметно для нее превратился в мужчину. Всю оставшуюся дорогу до усадьбы она смотрела в окно, наблюдая, как за ним проносится вечер, и украдкой смахивала слезы.

Заминка с колесом стоила им часа, а в сумерках отец Нейта вел машину медленнее, сосредоточенно глядя перед собой, опасаясь, что из-за деревьев выскочит животное, а он его не заметит. Поэтому они прибыли гораздо позже положенного времени. Почти в полном молчании отужинали, а уже на следующее утро наступил День Независимости.

Вся семья собралась за завтраком как обычно в саду, за столом, в тени фруктовых деревьев. Нейт долго спал, и поэтому появился в саду уже тогда, когда все остальные негромко переговаривались, изредка отвлекаясь от чтения газет, и пили кофе. Нейт поцеловал мать в щеку и сел рядом с ней. Виола, которая буквально несколько минут назад собрала тарелки со стола, поставила перед Нейтом горячую яичницу с помидорами и беконом в маленькой чугунной сковородке, тосты, сыр, яйцо всмятку, если вдруг не захочет яичницу, и придвинула ближе к нему тарелку с фруктами. А потом отправилась за новой порцией кофе.

–– В мое время, за такое я бы остался без завтрака, – усмехнувшись поверх газеты, сказал Сэмюэл Розенфилд.

–– Сэм, не начинай, – шепотом попросила Мария и улыбнулась внуку.

–– Отец, хорошо, что мы в нашем времени, – Аарон тут же вклинился в разговор. Иногда казалось, что он был большим ребенком, чем Нейт.

–– И тебе доброе утро, дед, – Нейт улыбнулся и Сэм, как ни странно, улыбнулся ему в ответ. Нейт давно уже научился не реагировать на ехидные замечания деда. Он отшучивался, а иногда целовал его в лысеющую макушку. «Все, что нам нужно – это любовь», – он вспоминал заветы Джона Леннона и хорошо справлялся с дедом.

–– Я сегодня буду поздно, мам, – сообщил Нейт с набитым ртом, макая свежий, еще горячий хлеб в мягкий желток.

–– Снова будешь слоняться по городу с этим мальчишкой фермера? – строго спросил дед.

–– Да, – ответил Нейт, – и с мальчишкой помощника шерифа.

–– Засранец, – пробормотал Сэмюэл и вернулся к утренним новостям.

–– Мы собирались пообедать вместе, – сказала мама, будто они и так каждый день не обедали вместе. – Виола готовит обед в честь Дня Благодарения, а твой отец купил фейерверки.

–– Знаю, но у Криса сегодня День рождения. Обычно они приезжали позже четвертого июля, празднуя в Нью-Йорке на каком-нибудь благотворительном вечере, и Нейт был вынужден проводить весь вечер в тесном, неудобном костюме, общаясь со сверстниками.

С глупыми девчонками, обсуждающими манхеттэнские сплетни, или с напыщенными индюками в лакированных туфлях, с пеленок готовящимися поступить в один из университетов Лиги Плюща. Он и сам казался таким со стороны, но не испытывал по этому поводу радости. Этот день рождения Криса Нейт пропускать не хотел. Тем более, у него был подарок.

–– Хорошо, милый, но будь осторожен.

–– Тебя подвезти? – спросил Ноа, который к тому времени уже ослеп на один глаз.

–– Нет, Ноа, я возьму велосипед, – расправившись с завтраком, Нейт поднялся из-за стола и похлопал старого садовника по плечу. – Но спасибо, что предложил.

Тем вечером оказалось, что многое изменилось. Джозеф встречался с девчонкой, и все время, пока они вчетвером сидели в баре, эти двое целовались. Лотти Уильямс, переехавшая в Абингдон недавно, была хорошенькой. Нейту она сразу понравилась. У нее были темные, длинные, вьющиеся волосы, аккуратное лицо с острым подбородком и большие каре-зеленые глаза. Девушки все еще нравились Нейту, ему нравился шелк, льющийся с их плеч, тонкие запястья и тонкие голоса, нежная кожа и заливистый смех. Девушкам Нейт тоже нравился. Одна симпатичная блондинка весь вечер сверлила его взглядом, он даже начал смущаться. И, чтобы как-то отвлечься от ее взгляда и от сладкой парочки, засунувшей языки друг другу в рот, Нейт заговорил с Крисом.

–– У меня кое-что есть для тебя, – сказал он и достал из кармана сверток, который упаковал в подарочную бумагу совсем недавно. Он вложил его в раскрытую ладонь Криса и улыбнулся ему.

–– Подарок? – спросил тот и с интересом стал распаковывать.

–– Я подумал, что эта вещь сделана специально для тебя, – тихо сказал Нейт и покрутил в руке бокал, в котором было пиво, а теперь осталась только белая пена на стенках.

Подвеска Крису понравилась. Он тут же надел ее, завязав шнурок на нужной длине, прошептал: «Спасибо» и обнял Нейта. Нейту хотелось, чтобы он никогда его не отпускал.

Джо, отвлекшись от возлюбленной, достал из внутреннего кармана куртки – он теперь всегда носил кожаную куртку отца – целую бутылку джина и улыбнулся.

–– Где ты ее достал? – спросил Крис.

–– Стащил у отца, – честно признался Джозеф. – Он мне голову открутит, когда узнает, – весело заявил Джо и пустил бутылку на стол. Она протяжно и жалобно звякнула. – Сегодня день рождения у моего друга, – громко прокричал он, встав на диван ногами. Он был любителем громких заявлений и никогда не изменял себе.

Крис смутился, когда люди стали хлопать, а бармен затянул «С днём рожденья тебя». А Нейт улыбался и тоже хлопал, рассматривая своего друга. Крис, наконец, заулыбался. Когда все представление закончилось, Джо откупорил бутылку и плеснул джин в четыре бокала, а затем добавил тоник. Они выпили, затем еще раз. А как оказались на площади города под искрами фейерверков, не помнили. Небо горело, изумительные яркие вспышки отражались в глазах Криса. Нейт вздрагивал от оглушительных хлопков, с которыми залпы вырывались наружу, а потом Крис неожиданно обнял его, держа в руках так крепко, что Нейт мог позволить себе немного фантазий. Невинных, незначительных.

–– Они празднуют твой день рождения, – выдохнул Нейт и дернулся в его руках, но и после этого Крис не перестал его обнимать.

Отстранившись наконец, Крис отошел в сторону от взволнованной зрелищем толпы, и Нейт последовал за ним. Он подошел совсем близко, и тогда Крису пришлось вжаться спиной в стену закусочной, где они напивались весь вечер. Нейт подумал, что терять ему нечего. Он схватил Криса за воротник клетчатой рубашки, думая, что Крис мог бы быть менее стереотипным, и, не давая себе шанса передумать, поцеловал его. Коснулся губами его губ, а встретив безразличие и отстраненность, выпустил из рук ткань его рубашки и отступил на шаг назад. Нейт собирался уйти, вернуться домой, провести последнюю ночь в усадьбе Розенфилд, а утром уехать и никогда больше не возвращаться. Но Крис внезапно схватил его за запястье и почти подтащил к себе. А потом коснулся его шеи горячими пальцами и накрыл теплыми красивыми губами его рот, и на долю секунды в голове у парня стало пусто. Сначала он плотнее сжал губы, а затем, осознав, что происходит, позволил Крису себя целовать. И он целовал, бережно и нежно, оставляя короткие поцелуи. Он пах жарой и потом, а его дыхание – джином с тоником, и Нейт прижимался ближе, в надежде пропитаться насквозь этим запахом. Внутри него, словно в высоком летнем небе, распускались цветы фейерверков. Натаниэль положил ладони на плечи Криса и сжал в кулаках ткань его рубашки. Кристиан запустил ладонь в темные густые волосы, пропуская чуть влажные пряди сквозь пальцы, настойчиво касаясь чужих губ языком и мягко трогая их зубами. Нейт расслабленно выдохнул, а Крис, казалось, только этого и ждал. Он скользнул языком в рот Нейта, прижимая его к себе, а Натаниэль вдруг подумал, что если это окажется сном, то он постарается никогда не просыпаться. Но это не было сном. Это было Рождеством посреди пыльного и жаркого виргинского лета. Щетина кололась, широкие, загрубевшие от тяжелой работы ладони забрались под поло, и Нейт потерялся в ощущениях. Он много раз представлял себе, как это случится, лежа без сна в постели, он продумал все до мельчайших подробностей и проиграл в мыслях все возможные варианты развития событий, но это не было и вполовину так же хорошо, как в реальности.

Всю оставшуюся им ночь они вчетвером провели, сидя на бордюре возле магазина мороженого, как в детстве. Но на этот раз в руках был не рожок со сливочным пломбиром, а полупустая бутылка джина. Крис поцеловал Нейта еще несколько раз, они смотрели на звезды, складывая их в созвездия. Нейт сказал, что некоторые звезды давно уже погасли, но мы все еще видим их свет, потому что они находятся за многие миллионы световых лет от нас. Джо покачал головой и посоветовал Нейту заткнуться, потому что загадал желание, и если звезды мертвы, то и его мечты тоже. Нейт крепко сжал руку Криса, когда из-за горизонта показался первый луч солнца, а трава покрылась росой, и поцеловал его за ухом.

В следующий раз, когда они напились, виновницей стала Лотти. Она была старше их всех и уже могла покупать крепкий алкоголь. Они вчетвером собрались у пруда, где когда-то Нейт встретил новых друзей. Он очень переживал, что Джо отнесется к их с Крисом влюбленности неправильно или несерьезно. И когда Нейт заговорил с ним об этом, Джо сказал:

–– Вы мои лучшие друзья. Я люблю вас обоих. То, что происходит между вами, меня не касается, – Джо тогда был уже прилично пьян. Поэтому, когда Нейт поцеловал Криса, обнял его за шею и счастливо улыбнулся, Джо сообщил, что видел в гостинице свободные номера. И больше они никогда эту тему не поднимали. Так же, как никогда больше не поднимали тему «морских котиков».

Той же ночью Нейт притащил Криса домой, потому что тот изрядно напился и ему точно не стоило являться в таком состоянии к отцу. Обитатели усадьбы крепко спали, но Нейт все равно выдохнул только тогда, когда за ним и Крисом закрылась дверь его спальни.

Нейт проснулся еще до рассвета. В доме было тихо. Он выпил стакан воды, налил еще один и открыл окно. За окном уже было жарко, голова еще была мутная, и Нейт решил, что сегодня снова напиваться не стоит. Крис спал на его кровати, лежа на животе, прижавшись щекой к подушке. И Нейт не придумал ничего лучше, чем взять в руки скетчбук и карандаш. Он сел на широкий подоконник, прижал наточенный грифель к плотному листу бумаги и вздрогнул: в памяти всплыли фрагменты вчерашнего дня, губы, распухшие от поцелуев и виски, загорелись. Ему казалось, что он до сих пор чувствовал на своем теле руки Криса. Словно везде, где он касался, остались отметины. Потом он взял себя в руки и несмело провел первую линию на белом так решительно, словно от этого зависела чья-то жизнь. Того парня, например, который растянулся на его постели.

Нейт чувствовал, как горят щеки и как его выворачивает наизнанку от желания.

Крис сказал ему сразу после того, как они оказались в спальне прошлой ночью:

–– Нейт, я, похоже, слишком пьян, но мне кажется, что я люблю тебя.

Нейт уже во второй раз за лето пытался остановить время или хотя бы увековечить его на бумаге, поэтому он постоянно делал наброски и всюду носил с собой скетчбук. Он не понимал, что тонул, что эти воспоминания и словно живые глаза Криса на бумаге утягивали его так глубоко под воду, что кругов на воде уже давно не было видно.

Но карандаш скользил по бумаге правильно и плавно, и это казалось тогда единственным правильным решением. Нейт боялся упустить невинность момента, поэтому въедливо смотрел, ласкал Криса взглядом. Ему нравился свет из окна, что лился на лицо и обнаженную спину. Свет, который все же вскоре разбудил Кристиана.

– Привет, – голос у Криса был низкий, тягучий, с едва уловимой хрипотцой, словно забытая на солнце соленая карамель. Крис потянулся, и поднялся на ноги, и забрал у Нейта блокнот, который тот отчаянно прижимал к себе. – Ты снова рисуешь меня намного красивее, чем я есть, – Крис сел рядом и стал рассматривать рисунки, и в его памяти, как и в памяти Нейта, оживали моменты их общей юности.

– Ты такой и есть, – все, что сказал Нейт, прежде чем поцеловал Криса.

Крис отстранился, прошептал что-то о том, что ему нужно вернуться домой до того, как отец проснется. Он оделся и вышел через балконную дверь, а потом спустился по водосточной трубе и вышел за ворота. А Нейт лег туда, где еще несколько минут назад лежал Крис. Прижался к подушке, к которой прижимался он, накрылся одеялом, которым Крис укрывался, и прикрыл глаза, желая не просто запомнить его лицо, его запах, а стать им.

Через пару дней Нейт вскользь упомянул, что дважды провалил экзамен на права. Джен тогда сказала, что в этом нет особой необходимости, а отец пообещал выкроить время в череде бесконечных встреч и помочь ему, но так и не выкроил. Нейт рассказал друзьям об этом просто потому, что к слову пришлось: родители Лотти подарили ее старшему брату машину. Но Крис словно услышал призыв к действию и вознамерился научить Нейта.

Заглушив двигатель посреди глухой трассы далеко за городом, Крис посмотрел направо, ободряюще сжал запястье Нейта и улыбнулся. Вышел из машины, освобождая для него водительское сидение, куда Нейт тут же перебрался.

–– Прежде чем ты вставишь в зажигание ключ, сделай так, чтобы тебе было максимально комфортно. Отрегулируй руль и сиденье, рычаг слева под тобой. Знаешь, как правильно это делать? – Крис застегнул на нем ремень безопасности и посмотрел в испуганные глаза.

–– Да, да. Что-то я помню. Поясница плотно прижата к спинке, правая нога согнута в колене, до педалей не нужно тянуться. Сейчас… – пальцы дрожали, и, вместо того чтобы выполнить все, о чем говорил, Нейт лихорадочно вспоминал правила движения, вообразив, что сидит в машине с инструктором.

–– Это не так страшно, как кажется. Просто попробуй, – Крис улыбнулся, потянулся к нему и стал помогать. – Вот так, удобно? – поинтересовался он, подогнав старый отцовский «фордик» под Нейта.

–– Да, хорошо, – Нейт зажмурился и крепко вцепился в руль, так, что костяшки рук побелели.

–– Ты уверен? – заметив выступившие росинки пота на его лбу, спросил Крис. Он потеребил шнурок, висящий на шее, и Нейт краем глаза заметил белое крыло фарфорового самолета.

–– Я уверен, что не смогу, не смогу управлять этой машиной. Раньше это всегда были полуавтоматы, но и тогда я проваливался…

–– Успокойся, ладно? Это не экзамен, – Кристиан попросил почти строго и довольно убедительно, чтобы унять его дрожь и волнение. Нейт не думал, что он на такое вообще способен, потому что у него были самые печальные глаза на свете и самые мягкие губы. – Я рядом с тобой. Расслабься, – Крис коснулся холодных рук Нейта.

–– Отлично, ты рядом, – Нейт шумно выдохнул. – А где мой поцелуй на удачу? – Крис редко понимал его шутки, поэтому наклонился к нему и коснулся влажного виска губами, отчего Нейт дернулся и замер. – Интересно, когда-нибудь тебе не нужно будет напиваться, прежде чем поцеловать меня? – Крис его вопрос проигнорировал.

–– Проверь ручник, скорость, – попросил Крис, стараясь не нудить без дела.

–– Я знаю, – Натаниэль бегло выполнил его просьбу и вставил ключ в замок зажигания, повернул его и заулыбался, когда машина откликнулась на действие утробным рычанием. Парень переключил передатчик скорости и, нажав на педали, плавно тронулся с места. – Кажется, получилось, да? – неуверенно спросил Нейт, а Крис кивнул.