Глава V

Эди привычно включил телевизор и присел в кресло, чтобы обдумать детали предстоящей встречи: телевизионный шум в таких случаях его нисколько не отвлекал от дум и анализа. Однако спустя некоторое время обнаружил, что не может сосредоточиться – в голове неотступно кружил рой непослушных мыслей, навеянных общением с Маликовым…

Когда, заглушая ворох этих мыслей, неожиданно послышался телефонный звонок, он даже обрадовался ему и сразу потянулся за трубкой, которая ожила вкрадчивым голосом Моисеенко:

– Ал-ло, мне бы…

– Андрей Ефимович, здравствуйте, – перебил его Эди.

– Привет, но почему на работу не позвонил?

– Не хотел вас отрывать от дел, ведь ничего срочного нет.

– Узнаю беззаботную молодежь, наверно, с Леночкой в кино ходили, – пропел в трубку Моисеенко.

– В кино нет, а вот пообедали исправно, – пошутил Эди.

– Она с вами?

– Нет, уехала, у нее дела.

– О-о, дорогой Эди, не прозевайте эту красавицу, – смеясь, произнес Моисеенко, – а то охочие до таких девиц мужики уведут, глазом моргнуть не успеете. Я же говорил вам, что она в тот раз душу с кем-то отводила.

– Андрей Ефимович, вы что, следите за ней? – сухо спросил Эди.

– Упаси боже, это она сама рассказала, но тут ничего удивительного нет, так устроены все женщины. Им надо с кем-нибудь обязательно поделиться своими успехами, в том числе и на любовном фронте. На этот раз таким внимательным слушателем оказался я, так что все нормально, но рекомендую эту особенность ее характера учитывать при дальнейшем общении с ней.

– Придется, если она так устроена, – отшутился Эди, сделав вывод, что резидент все настойчивее пытается зародить в нем подозрительность по отношению к Елене, а в ней к нему. И, соответственно, хочет управлять обоими, будучи уверенным, что они не доверяют друг другу, а значит, и не станут делиться содержанием его поручений.

– Надо, дорогой Эди, надо. Кстати, вы в какой гостинице?

– В «Метрополе», – ответил Эди и назвал номер, чтобы исключить уточняющий вопрос.

– Выходит, таксист сдержал слово?

– Сдержал, хотя я ему не особо и поверил – обычный таксист и такая элитная гостиница, куда без блата и на порог не пустят.

– Получается, он серьезный парень.

– Я бы сказал – деловой: рассказывал, что дежурные администраторы заказывают именно его машину для своих крутых постояльцев. Но при этом нет-нет сыплет жаргоном и на руке наколка.

– Урка, что ли?

– Скорее всего, да. Такие наколки я видел там, где с Александром был.

– В таком случае поостереглись бы его.

– Мне с ним детей не крестить, но на всякий случай телефон взял, а вдруг понадобится куда-нибудь подъехать, ну хотя бы в то же самое Кунцево.

– Может, и правильно, с такси здесь проблема.

– Об этом и я подумал.

– Ну ладно с таксистом-то, нам бы переговорить по другим вопросам. Может, поужинаем вместе? – предложил Моисеенко.

– Я уже успел кое-что перехватить.

– В таком случае переговорим в моей волжанке, я через час подъеду к гостинице.

– Понял, выйду ко времени, – сказал Эди и нажал клавишу отбоя. Затем, выждав некоторое время, набрал телефон Любы и ласковым голосом попросил ее прийти в гости, так как соскучился по ней.

Она не заставила себя долго ждать – через несколько минут послышался легкий стук. Дождавшись, когда та войдет, он закрыл за ней дверь и спокойно произнес:

– Любонька, надо довести до Артема или Володи, что мне позвонил известный им человек и через сорок пять минут я должен выйти к центральному входу гостиницы, где тот будет ждать меня якобы на своей волжанке. По крайней мере, он так сказал, но это не факт, допускаю, что это отвлекающий маневр.

– В смысле он может быть на другой машине?

– Да, или прийти сюда, или предложить другое место, – уточнил Эди.

– Это все? Я могу идти? – деловито спросила она.

– Конечно, но, если не возражаете, после моего возвращения пообщаемся за кофе.

– Я согласна, – улыбнулась она и ушла.

Эди проводил ее до двери и вернулся в кресло. Бросив взгляд на продолжающий гореть экран телевизора, начал переключать каналы, чтобы отыскать спортивную передачу или какую-нибудь аналитическую программу собкоров центральных газет. Но каждый раз экран начинал говорить голосами то лощеных дикторов, то партийных функционеров, а то и обычных тружеников, вещающих об успехах перестройки. И когда он, решив выключить телевизор при очередной неудаче, нажал на пульт управления, экран неожиданно ожил песней «Севастопольский вальс» в исполнении Георга Отса.

«Это награда за настойчивость», – весело сказал Эди кому-то невидимому и, забросив руки за голову, откинулся на спинку кресла. И действительно, ему очень нравился неповторимый баритон Отса и то, как с рыцарским достоинством он держался на сцене. Особенно, затаив дыхание, слушал в его исполнении арию Мистера Икс.

«О-о, так и есть, мне сделали подарок перед встречей с этим хитрецом», – мысленно промолвил он, когда вслед за «Севастопольским вальсом» Отс запел «Я помню вальса звук прелестный».

Но неожиданно всю идиллию прервал резкий звонок телефона. Это была Елена.

– Не помешала? – спросила она.

– Нет, я отдыхаю перед встречей с нашим знакомым.

– Так поздно?

– Днем он занят на работе, вот и захотелось ему вечером пообщаться, – пояснил Эди и тут же спросил: – Чем вы занимаетесь?

– Читаю и скучаю, скучаю и читаю, – с горечью в голосе промолвила Елена. – Может, потом приедете сюда?

– Лучше завтра вы приезжайте, но ближе к обеду, поедим вместе и куда-нибудь сходим.

– Вот здорово, – обрадовалась она. – Сходим в Пушкинский музей на Волхонке.

– Согласен, надо будет предварительно посмотреть часы работы.

– Я позвоню утром туда и узнаю.

– Договорились, когда вернусь со встречи, наберу вас, а сейчас отключаюсь, может позвонить ваш добродетель.

– Поняла, до связи, – быстро промолвила Елена, и тут же послышались короткие гудки.

Не успел Эди вернуть трубку на аппарат, как он вновь затрещал. Это был Моисеенко.

– У вас как в Смольном, никак не дозвониться, – сыронизировал он.

– С Еленой договаривался насчет завтрашних дел, – коротко заметил Эди и тут же в шутливой форме продолжил: – И собирался идти к парадному выходу.

– А я звоню, что мне туда не совсем удобно, вы лучше подойдите к самому началу Горького, знаете, где киоск.

– Это что напротив гостиницы?

– Да, на углу Госплана, туда и подходите через двадцать минут. Если я запоздаю, что вполне возможно из-за тесноты московских улиц, подождите у этого киоска, чтобы я сразу заметил вас. Договорились?

– Договорились, – ответил Эди и положил трубку. «Это пока его первый маневр, но может еще что-нибудь выкинуть из своих запасников, – пронеслось в его голове. – Будем надеяться, что технари, контролирующие телефон, быстро подскажут Артему о звонке резидента, и он сможет внести коррективы в работу наружки. Будем надеяться, но лучше будет, если продублировать это через Любу, – решил Эди и вышел из номера, закрыв за собой дверь на замок.

В коридоре было пусто, даже дежурной по этажу, которой следовало по внутренним правилам гостиницы оставлять ключ при уходе на длительное время из номера, не оказалось на месте. Воспользовавшись этим, Эди позвонил с ее телефона Любе и коротко объяснил, что надо ей сделать, а сам направился к выходу из гостиницы.

Через каких-то десять минут он уже неторопливо шагал по проспекту Маркса в направлении гостиницы «Москва». Справа через многорядную дорогу, по которой бесконечным потоком неслись автомобили, виднелся освещенный неоновыми огнями «Большой театр». «Может, с Еленой сюда сходить? Почему бы и нет, только надо узнать, что там идет, – подумал он, проходя мимо рабочих, огораживающих небольшой участок на проезжей части вокруг люка, из которого сочилась вода. – Неужели опять Неглинка прорывается из коллектора, куда ее загнали строители Москвы? Вряд ли, она же по бетонным трубам течет. Ну ладно с рекой-то, надо бы о резиденте подумать, а я обо всем готов рассуждать, но только не о его выкрутасах. Интересно, чего он надумал менять место встречи? Скорее всего, петляет, путает на всякий случай следы. Как бы то ни было, с ним надо быть максимально осторожным. И что должно означать это его, мол, стой у киоска, чтобы я тебя заметил? Конечно, он все делает, чтобы обнаружить возможную слежку за собой или мной и предпринять необходимые контрмеры, что в нашем случае означало бы, особенно если выявилось наблюдение за мной, провал всей операции. Несомненно, здесь ничего нового нет – все разведки так действуют, но все-таки интересно бы узнать, что кроется за нынешней осторожностью резидента. Итак, скорее всего, обстановку около и вокруг киоска будут наблюдать его люди, как, впрочем, и вести контрнаблюдение по маршруту движения его автомобиля. Наша наружка, естественно, обо всем этом знает и будет действовать максимально осторожно. Опыта ей не занимать, вон скольких зубров вражеских разведок обвела вокруг пальца… Это так, но я-то по легенде неуч в этой части, и потому меня ничто не волнует, и я ничего не боюсь: ни разведок, ни контрразведок. Поэтому я иду к человеку, который мне интересен, так как он помогает мне материально», – заключил Эди, спускаясь в переход, чтобы перейти на другую сторону проспекта. В этот момент впереди себя заметил ранее примелькавшуюся ему парочку, которая вела наблюдение за ним. «Значит, есть и те, кто сопровождает, – подумал он, – но зачем им так плотно опекать меня, уж не задумал ли этот хитрец очередное спецмероприятие, к которому я не готов. В таком случае придется притвориться, что у меня пищевое отравление и ничего не есть и не пить», – решил Эди, медленно ступая по ступенькам наверх, в отличие от всех других случаев, когда буквально взбегал по ним.

Когда он подошел к киоску, там уже тусовалось несколько молодых людей: кто-то, продолжая незаконченный в какой-нибудь забегаловке разговор, кто-то, решивший обменяться мнениями по животрепещущему вопросу в шаговой доступности от киоска, где можно было купить московскую новинку – баночные пиво или фанту, американские сигареты, а кто-то, возможно дожидаясь транспорта. Знакомой парочки здесь не было: не исключено, что она поднялась на другую сторону улицы и теперь наблюдает за ним из-за колонн или автобусов у входа в Интурист. Возможно, такую задачу выполняли и пришедшие сюда минутой позже мужчина и женщина, внешне выглядевшие как супружеская пара. «Не исключено, так оно и есть, хотя, как говорится, в темной комнате все кошки черные», – усмехнулся Эди и стал ждать Моисеенко, расположившись поближе к проезжей части.

Но его все не было и не было, автомобили неслись мимо, набирая скорость сразу после поворота с проспекта Маркса. Минут через десять неожиданно к обочине подкатил синенький жигуленок, за рулем которого сидел Марк. Он приветственно помахал Эди рукой и открыл штурманскую дверцу, приглашая тем самым его в машину.

Эди, изобразив на лице улыбку, медленно подошел к жигуленку и сел на переднее сиденье.

– О-о, рад видеть вас, – почти дружески обронил Марк.

– Привет, я тоже, – в тон ему ответил Эди и захлопнул дверь.

– Андрея Ефимовича задержал начальник, вот он меня и послал за вами, – предупредил Марк возможный со стороны Эди вопрос и, включив сигнал поворота, медленно вырулил на проезжую часть.

– Позвонил бы, если занят, а то оторвали от Отса.

– От кого? – удивленно спросил Марк.

– От песен Отса, – уточнил Эди. – Мне нравится его баритон.

– А-а, понял, – улыбнулся Марк, а затем быстро добавил: – Андрей Ефимович звонил, но вас не было в номере.

– Ничего удивительного, я же ушел на встречу с ним. Да, а куда мы едем, если он занят?

– Мы уже почти приехали, – вновь улыбнулся Марк, подруливая к гостинице «Минск». – Андрей Ефимович сюда подъедет с минуты на минуту, а мы тем временем зайдем в номер, где остановился мой хороший знакомый и перекусим, у него всегда имеется какой-нибудь деликатес, – продолжил он, глядя в зеркало заднего вида.

– Ух, – тяжело выдавил из себя Эди, – не говорите мне о еде, я сегодня траванулся.

– Что сделал?

– Пирожки с мясом поел, а они оказались несвежими.

– О-о, это плохо, – рассмеялся тот, – я тоже год назад в Ташкенте в таком же положении был.

– Лучше об этом не говорите, у меня при одном упоминании о еде желудок выворачивает, – скривив губы, обронил Эди, подумав о том, что весь вечер придется поддерживать эту легенду.

– Не буду, – обронил Марк, втискивая свой жигуленок между стоящими напротив входа двумя такси. Завершив маневр, он облегченно вздохнул и, внимательно посмотрев на окна верхних этажей гостиницы, продолжил: – Приехали, пойдемте.

– Пойдемте, – сказал Эди и, стараясь не задеть дверью жигуленка кузов такси, вышел из машины. При этом заметил, как к гостинице подъехала какая-то «Волга» и тут же припарковалась. Никто из нее отчего-то не стал выходить. Практически вслед за ней подрулила «Волга»-такси с шахматными полосами на боках, из которой вышли опрятно одетые мужчина и женщина и направились к центральному входу. Такси после этого проехало до десятка метров вперед и также припарковалось. Световой сигнал тут же погас. «Наверно, в такси наша наружка, а в таинственной волжанке – люди Моисеенко, – пронеслось в голове Эди, который шел вслед за Марком к входу в гостиницу. – Интересно, что же задумал резидент на этот раз? Испробовать на мне какой-нибудь новый коктейль с Ленгли? Так в мои планы не входит его глотать, а в остальном разберемся, и со временем станет ясно, как в народе говорят, кто чей холоп».

– Идем на второй этаж, – указал Марк, прервав этим его мысли.

Эди молча последовал за ним, обратив внимание на сидящую в холле знакомую парочку моисеенковских «топтунов». «Они меня точно держат за лопуха, если столько времени используют одну и ту же парочку для слежки, – внутренне улыбнулся он, – пусть так и будет, не стоит их разубеждать в этом».

Через пару минут Марк постучался в дверь одного из номеров. Ее тут же открыли. Было видно, что здесь ждали их прихода. В проеме показался мужчина лет сорока, который своей внешностью был похож на известного ленинградского певца Эдуарда Хиля.

– Вас ожидают, – манерно произнес он, указывая рукой в комнату, где за столом, уставленным различной едой, бутылками со спиртным, соками и водой, сидел Моисеенко.

– Удивлены? – хохотнул тот, поднимаясь навстречу Эди. – Не сердитесь, это он посоветовал мне так поступить, – добавил резидент, кивнув в сторону Марка, отчего тот лишь развел руки в стороны, мол, принимай, как говорит шеф.

– Нет, не удивлен, – ответил Эди, – я уже привык к тому, что вы всегда поступаете оригинально, – и тут же, бросив на Марка тревожный взгляд, быстро направился в туалетную комнату.

– Он траханулся, – пояснил Марк, среагировав на вопросительный взгляд резидента.

– Траванулся, – поправил его человек, похожий на Хиля. – У русских так говорят, когда хотят сказать, что отравился.

– Really? I hope, there’s nothing serious? – неожиданно перейдя на английский язык, вполголоса спросил Моисеенко.

– No, it’s some street food, – уточнил Марк на том же языке.

– Do you know, whether he saw a doctor?

– He said nothing, so I didn’t ask.

– But you should have! You know, now he’ll neither eat nor drink, – начал сердиться Моисеенко.

– Maybe the juice trick? – предложил человек, похожий на Хиля, – We use it as well.

– You should have foreseen all the possible situations, – холодно произнес Моисеенко и после короткой паузы добавил: – Gunter, won’t it hurt him much? We need him healthy.

– Just a little bit, but it will wear off in a while, – пояснил тот, сморщившись.

– But if he raises a racket?

– Don’t worry! He’ll be as good as a pie, – усмехнулся Гюнтер.