Глава II

Неожиданно из коридора донеслись звонки телефона…

– Так поздно мне еще никто не звонил, – встрепенулась Елена.

– Скорее всего, это Андрей Ефимович, – спокойным голосом заметил Эди.

– Надо же, не дождался утра, – удивилась Елена.

– Мы же хотели с ним поговорить? – улыбнулся Эди и, легонько придержав ее за руку, добавил: – Действуйте, как договорились, никакой инициативы, лишь ответы на вопросы. – А затем, отпустив руку и следуя за ней в коридор, продолжил: – Волноваться не надо, я буду рядом. Для вас он обычный добряк, желающий помочь, и вы, естественно, ничего не знаете о его тайной жизни.

Тем временем Елена прошла к тумбочке с телефоном и села на стульчик. Затем, дождавшись, когда Эди прислонит к уху заранее приготовленное им ответвление от аппарата с принимающим микрофоном, подняла трубку и как-то напряженно произнесла:

– Ал-ло!

– Доброй ночи, это я, Андрей Ефимович, надеюсь, помните о нашей встрече с пирожками, – почти пропел тот в трубку.

– Ой, конечно, помню, как можно, вы такой внимательный и заботливый, – в тон ему ответила Елена, обратив при этом вопросительный взгляд на Эди, который тут же одобряюще кивнул ей, мол, все правильно делаешь. Это несколько успокоило ее, и она расслабленно прислонилась спиной к стене.

– Не для всех, милочка, но для вас я готов многое сделать, но об этом, если не возражаете, лучше при встрече, – важно произнес Моисеенко.

– Спасибо большое, но для меня главное, чтобы папа скорее вернулся домой.

– Понимаю, понимаю, вот как раз об этом и хотел поговорить, но, к сожалению, вас не так легко застать дома.

– Андрей Ефимович, всю неделю безвылазно находилась дома.

– А позапрошлую вас было не найти, – хихикнул в трубку Моисеенко.

– Ту, Андрей Ефимович, я посвятила душе, – прошептала Елена.

– А чего шепотом-то? – вкрадчивым голосом спросил Моисеенко.

– Это у меня что-то с горлом, наверно, мороженное, – будто растеряно промолвила Елена.

– Бывает, вы уж берегите себя, ведь нашему общему другу это может не понравиться, – вновь хихикнул Моисеенко, явно намекая на то, что он понял, отчего так внезапно она стала шепотом говорить.

– Постараюсь, – коротко ответила Елена и умолкла, словно смутившись от откровенного намека собеседника.

– Леночка, недавно с вашего телефона звонил наш общий знакомый. Скажите, он у вас? – неожиданно резко поменял тему разговора Моисеенко.

– У меня, но я не интересовалась, кому он звонил, – уже веселее промолвила Елена.

– Выходит, он не только мне звонил? А я думал, что, кроме меня и вас, у него нет друзей в Москве, – с нотками обиды промолвил Моисеенко.

– Не знаю, но звонил Эди всего один раз.

– О-о, я уже хотел было обидеться, что не мне в первую очередь. Скажите, он рядом с вами?

– Нет, на кухне, не может оторваться от моих фирменных кофе и пирожков, – пошутила Елена, бросив на Эди нежный взгляд.

– Кофе на ночь, но это вредно же, – озаботился Моисеенко.

– Возможно, но ему нравится.

– Ха-ха, не думает о своем здоровье.

– Этим добром природа не обделила его, – многозначительно промолвила Елена.

– Леночка, меня это очень радует, но я хотел бы узнать, чего он на ночь глядя звонил. Надеюсь, вы все-таки в курсе? – вкрадчивым голосом спросил Моисеенко.

– Откуда, если я только от вас и узнала, что он вам звонил, – произнесла Елена. – Может, позвать его и он сам обо всем расскажет?

– Леночка, тогда не торопитесь, я хочу еще чуточку с вами поговорить и кое о чем спросить, – почти пропел Моисеенко.

– Вы с ним друзья, а меня спрашиваете, – иронизируя, промолвила Елена.

– Золотце мое, надеюсь, мой друг этого не слышит? А то начнет ревновать, – ухмыльнулся Моисеенко.

– Я же сказала, он на кухне.

– Ему повезло, его любит та-ка-я девушка, кстати, об этом он сам мне доверительно сказал, – заговорщически произнес Моисеенко, после короткой паузы в том же тоне продолжил: – Скажите, а как он себя чувствует, что рассказывает о доме, не отвлекают ли друзья? Понимаете, беспокоюсь за него, ведь не часто в наше время встретишь такого целеустремленного молодого человека.

– Андрей Ефимович, а он любит только каратэ, – как-то даже резко бросила в трубку Елена, но затем, как бы справившись со своими эмоциями, уже спокойно, добавила: – Ему ничего, кроме истории и каратэ, не нужно.

– Леночка, спасибо, – глубоко выдохнув в трубку, промолвил Моисеенко. – Надеюсь, наш разговор останется между нами. Пусть не знает о том, что я настолько беспокоюсь за него. Вы поддерживаете меня в этом?

– Конечно, – согласилась Елена. – Остается позавидовать, что у него есть такой друг, как вы.

– Вы умница, чувствую, мы и с вами будем большими друзьями, – пропел Моисеенко и тут же попросил позвать к телефону Эди.

– Хорошо, Андрей Ефимович, сейчас оторву его от пирожков, пока он их все не слопал, – рассмеялась в трубку Елена и, аккуратно положив ее на поверхность тумбочки, отправилась на кухню якобы звать Эди, который молча последовал за ней.

Вернувшись через какие-то секунды к телефону, Эди произнес в трубку:

– Здравствуйте, звонил, как договорились.

– Привет, рад слышать, мне передали, я только вернулся с работы, понимаете, дела, – выпалил тот и тут же без всякой заминки продолжил: – Думал, вы сразу в гостиницу и оттуда свяжетесь.

– В Москве устроиться с нормальным номером да еще в центральной гостинице – целая проблема, поэтому напросился в гости к Елене.

– И правильно сделали, думаю, ее это не обременит.

– Вы правы, я этого не почувствовал.

– Вот и хорошо, тем более с гостиницами у нас действительно сложно.

– Сложно, да не всем. Мне один тип, что подвозил из аэропорта, обещал достать номер хоть в цековской общаге, – пошутил Эди.

– И кто этот всемогущий тип? – вкрадчивым голосом спросил Моисеенко.

– Вроде обычный трудяга – таксист.

– Может, он обычный кидальщик, которых нынче развелось немерено?

– Не знаю, но он произвел на меня положительное впечатление, – пояснил Эди, допускающий, что люди Моисеенко могли отследить маршрут такси Антона в Кунцево и его приветливое общение с ним при расставании.

– Дай-то бог, но время прояснит и это.

– Как бы то ни было, с гостиницей решу, как и в прошлый раз: червонец в паспорт и все вопросы снимутся с первого захода.

– Смотрите, среди гостиничных клерков могут находиться и такие, кто заявит на вас, и тогда будут проблемы, – как бы шутя предостерег его Моисеенко.

– Нет проблем, кореша в минской тюрьме научили меня, как действовать в таких случаях, – рассмеялся Эди.

– И что надо делать? – заинтригованно спросил Моисеенко.

– А ничего, просто нужно сказать, что в паспорте держал деньги на оплату гостиницы.

– И это срабатывает?

– Блатные убеждали, что на все сто.

– Что сказали? – растянуто переспросил Моисеенко.

– На все сто, – повторил Эди и тут же, поняв, что тот не вник в смысл произнесенной им фразы, добавил: – Иначе говоря, блатными это не подвергается сомнению.

При этом ему неожиданно пришла в голову мысль, а учился ли Моисеенко в советской школе, если он не знаком с таким словесным оборотом. В стране любой старшеклассник знает это словосочетание. Надо будет Артема попросить дополнительно проработать и эту линии биографии резидента. Да и самому попробовать проверить того на подобных вещах. Опытные шпионы, как правило, прокалываются на мелочах.

– О-о, теперь понятно, – произнес Моисеенко и после секундной паузы как ни в чем не бывало продолжил: – Если блатные настолько уверены, тогда все нормально. Тем не менее хочу, чтобы вы напрасно не рисковали, – менторским тоном произнес он и умолк.

– Спасибо за заботу, но я, особенно после минской тюрьмы, многое понял, – промолвил Эди, наблюдая за тем, как осторожно, чтобы не шуметь, к нему подходит Елена.

– Это радует, но не меньше радует и то, что поддерживаете дочь Саши. Вы просто молодец, что сразу к ней поехали. И вообще, девушке надо помогать, ведь ей без отца трудно приходится, да и, кроме того, в ее возрасте нужно, чтобы рядом всегда был надежный человек. Вы же понимаете меня.

– Андрей Ефимович, вы правы… – начал Эди, сделав попытку уступить Елене стульчик. Но она, улыбаясь, знаками усадила его на прежнее место и села к нему на колено.

– Дорогой Эди, не хотел говорить, но все-таки скажу, чтобы знали… Одним словом, Леночка ввела вас в заблуждение, когда говорила, что ездила к своим подмосковным родственникам.

– Вы думаете? – удивился Эди.

– Я не думаю, а знаю, что она где-то с кем-то душу отводила.

– Какой резон ей вводить меня в заблуждение? – недоуменно произнес Эди.

– О-о, понимаю по тому, как говорите, что она рядом. Просьба, не дайте ей почувствовать, что мы знаем о ее сердечных проделках, кажется, так это называется. Но знать, с кем имеем дело, не помешает. Ведь мы помогаем ее отцу и потому вправе рассчитывать на откровенность, а у нее какие-то тайны. Я это все к тому, чтобы вы были внимательны и не доверяли ей полностью.

– Честно говоря, мне неприятно это слышать, – расстроенным голосом промолвил Эди.

– Я прекрасно понимаю вас, но, пожалуйста, не пытайтесь выяснять отношения с ней, просто держите в памяти, что она с вами не откровенна, – посоветовал Моисеенко.

– Понял, – теперь уже уверенно сказал Эди.

– Прекрасно, – прервал его Моисеенко, – тогда дайте знать, когда решите вопрос с гостиницей, а там поговорим, что дальше делать. Да, заодно созвонитесь со своими минскими друзьями, надо будет туда съездить и прояснить ситуацию с нашими знакомыми, которым вы там помогали. Надеюсь, понимаете, о чем и о ком я речь веду? – не терпящим возражения голосом «выстрелил» в трубку Моисеенко.

– Понимать-то понимаю, но тон начальник – подчиненный не приемлю. Я вам об этом говорил, но вы тем не менее продолжаете пытаться командовать, – сухо ответил Эди.

Услышав эту тираду, Елена чуть было испуганно не вскочила с его колена, но он улыбнулся ей и, нежно обхватив свободной рукой за талию, удержал.

– Дорогой Эди, ради бога извините, – поторопился вставить свое слово Моисеенко, – видно, я еще не отошел от сегодняшнего совещания. Понимаете, пришлось буквально вдалбливать прописные истины нескольким своим подчиненным, которые готовят экспонаты на Дамасскую ярмарку, и, видно, я еще нахожусь под впечатлением пережитых эмоций. Ну конечно, мы сначала переговорим, а потом уж с учетом вашего видения и интересов определимся относительно действий. Кстати, как вы отнесетесь к тому, чтобы попробовать вас включить в состав нашей делегации в Сирию?

– Спасибо, Андрей Ефимович, за понимание, – вежливо промолвил Эди, – у меня большая просьба к вам, не пытайтесь меня приручать, и тогда я смогу выполнять ваши просьбы не хуже, чем это было в Минске. А что касается Сирии, даже не знаю как реагировать, все это так неожиданно.

– Вы как всегда конкретны, спасибо за откровенность, я буду ждать завтра вашего звонка. Встретимся и тогда обо всем договоримся. Да, на всякий случай запишите мой служебный телефон, по нему вы можете быстрее найти меня. Скажите только, что звонил такой-то, и этого будет вполне достаточно, но просьба – не давайте его никому.

– Хо-ро-шо, так и сделаю, – согласился Эди и, выдержав паузу, будто записывая названный им номер, закончил разговор.

– Вы меня напугали своей строгостью, – неожиданно промолвила Елена, разглядывая лицо Эди, будто желая увидеть на нем следы этой самой строгости.

– По-другому нельзя, и вам советую быть с ним сдержанной.

– Дорогой папин друг, уж не ревнуете ли вы меня к этому старику, – рассмеялась Елена, глядя ему в глаза.

– Нисколько, просто хочу, чтобы вы учли мою рекомендацию в предстоящей работе с ним.

– Конечно, учту, – уже серьезно промолвила Елена. – Кстати, я обратила внимание на то, что он не доверяет вам. Все спрашивал, звонили ли вы еще кому-нибудь или встречались ли с кем-нибудь.

– У него работа такая – не доверять и проверять, вот поэтому постоянно и повторяю, что с ним надо быть аккуратным, чтобы чего-нибудь лишнего не сказать.

– Я что-то ему лишнее сказала? – напряглась Елена.

– Вы держались прекрасно, особенно мне понравилось разъяснение по неделе, которую провели с учетом потребностей души. Он проглотил вашу наживку и порекомендовал мне не особо верить вашим словам. Теперь он думает, что посеял в нас сомнения относительно искренности в отношениях друг с другом. Так что придется ненавязчиво демонстрировать появившийся между нами холодок.

– Вот гад, но для чего ему это? – возмутилась Елена.

– А на ваш взгляд, для чего? – вопросом на вопрос ответил Эди, поскольку ему хотелось быть уверенным, что она поняла игру Моисеенко.

– Первое, что приходит в голову, чтобы разделять и властвовать, – промолвила Елена, вопросительно глядя на Эди.

– Правильно, так оно и есть, – подтвердил Эди.

– Но как мягко стелет, – скривила губы Елена. – Такой учтивый и заботливый, что, не зная истинного лица этого добродетеля, наверняка поверила бы в искренность его намерений.

– Вот поэтому, Леночка, надо всегда помнить, что людей, тем более таких, как Моисеенко, целесообразно держать на дистанции вытянутой руки, но не лишая их при этом надежд на успех ими задуманного, тогда они вынуждены будут часто откровенничать с вами, – промолвил Эди.

– Но вы же знаете, что я не имею такого опыта, чтобы… – уныло улыбнулась Елена.

– Знаю, – прервал он ее, – поэтому в скором времени продолжим вашу подготовку.

– А он не будет искать?

– Продолжим в Минске.

– Здорово… скоро я смогу увидеть папу? – обрадовалась Елена.

– Конечно, но нужно будет здесь еще кое-какие вопросы решить, а потом поедем или полетим.

– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – мечтательно промолвила она и, поцеловав Эди, поднялась.

Вскоре, выключив свет в коридоре и на кухне, они пошли в ее комнату…

Утром по предложению Эди спустились на школьную спортплощадку, которая находилась неподалеку от дома Елены и сделали почти часовую физзарядку. Возвратившись в квартиру, приняли душ, позавтракали, смотря теленовости, а потом, условившись, о чем будут говорить, вышли на балкон, чтобы «дать пищу» контролерам Моисеенко. Они обсудили, как Елена довольна утренней зарядкой и как ей хочется поехать в Минск навестить отца. Посоветовались относительно того, как позвонить Юре, чтобы он заранее побеспокоился об организации встреч с отцом Елены в ИТЛ^[1].