Нет, Януш уважал старика слишком сильно, чтобы после его вызывающей некоторые подозрения смерти оставить его внучку в беде. Пусть для нее он оставался чужаком, но она для него – не такая уж чужая. Виктор Иванович любил ее и любил рассказывать о ее успехах, так что Януш не по своей воле знал достаточно много. Надо будет позвонить ей чуть позже, хотя бы убедиться, что она в порядке.

Вообще, все это – змора и птицы – точно не было простой случайностью. Казалось, кому-то очень не хотелось, чтобы Слава была здесь, и кто-то очень постарался напугать ее. Иначе как объяснить, что птицы успокоились, стоило ей принять решение уехать? Уже появились догадки, кто способен на подобное, но пока не было ответа – зачем.

А уж исчезновение тела и вовсе из ряда вон выходящая ситуация. Следовало сообщить обо всем совету – хотя бы для порядка – и надеяться, что они уделят этому чуть больше внимания, чем пропажам людей. Двое пропали за последнее время, а совет и пальцем о палец не ударил, списав все на побег. Но никто не сбегает из сообщества просто так, без причины, не поставив в известность ни друзей, ни глав.

Столько странных событий за столь короткое время не могли быть совпадением. Слишком поспешно заикаться о чьем-то плане и уж тем более заговоре, но все же…

С мрачной решительностью во что бы то ни стало разобраться в смерти Виктора Ивановича и всем остальном, Януш проследил из окна машины, как Слава садится на поезд, и наконец покинул парковку.

***

Страх нахлынул вместе с воспоминаниями о сегодняшней ночи. Глаза принялись лихорадочно метаться по всему обозримому пространству, выискивая темный силуэт. В нос ударил запах сырой земли. Не осталось никаких сомнений, что злобный дух – змора – увязался за ней.

Шум голосов стих, Слава не видела со своего места других людей, и ей начало казаться, что она в вагоне одна. Змору она тоже не видела, но с каждой секундой болезненного ожидания становилось только хуже и хуже, когда понимаешь, что воплощенный ночной кошмар где-то рядом, прячется, наблюдает, по какой-то причине оттягивая неизбежное, словно наслаждается твоей беспомощностью и застывшим в глазах ужасом.

Сердце грохотало где-то в желудке, в ушах звенело, кожа покрылась ледяными мурашками. Слава напрягала все силы, чтобы сбросить с себя оцепенение, вскочить, сделать хоть что-нибудь, но ничего, совсем ничего не могла.

Скоро мертвячие пальцы вновь сомкнутся на ее шее, спутанные грязные волосы вновь противно защекочут кожу, но теперь нет рядом Януша, чтобы прогнать призрака. Да и как прогнать того, кто на этот раз даже света солнечного не побоялся?

Тут вдруг раздался грохот, и поезд накрыла тень проносящегося рядом состава, погрузив вагон в неестественную темноту.

Что-то появилось впереди за спинкой кресла – или, может, оно было там всегда. Слава перестала дышать. Сбоку показались узловатые пальцы, темные, словно вымазанные в чем-то. Они вцепились в спинку, а Слава уставилась на них в ожидании, почти даже в предвкушении – в таком, когда уже ни на что не надеешься, а просто хочешь, чтобы все это поскорее закончилось. Так долго она смотрела на эту руку, что не сразу почувствовала чье-то пробирающее до костей внимание. Перевела взгляд – и вздрогнула, уткнувшись в белесый, затянутый пеленой смерти глаз. Змора наблюдала за ней в щель между спинками кресел, как любопытный ребенок, который не может усидеть на месте.

Крик вновь застрял в горле, обретя форму лишь в мыслях. Казалось, кричит все ее сознание, каждая клеточка, но никто этого не слышит.

И вдруг…

– Наш поезд прибывает на станцию “Ярцево”, – объявил бодрый мужской голос, и с ним вместе в голову ворвались звуки шагов и голоса пассажиров, а в окно снова ударил яркий солнечный свет.

Слава дернулась, вытягивая себя из лап ледяного оцепенения – змора позволила ей это, – тоненько пискнула, схватила рюкзак и опрометью кинулась из вагона. Стоящие на станции люди шарахнулись от нее, с укором поглядели вслед, но ей было плевать. Она не понимала, что делает, и лишь одно-единственное желание оказаться как можно дальше от призрачной твари горело внутри и гнало ее вперед.

На перроне стояли люди, летнее солнце припекало в самый разгар дневной жары, а где-то неподалеку чирикали воробьи. Зморы пока не было рядом. Без сил Слава опустилась на скамейку, трясущимися руками достала смартфон и набрала номер.

– Да? – откликнулся знакомый голос.

В горле застрял ком, и Слава не могла вымолвить ни слова, как ни старалась. Просто прижимала смартфон к уху и тряслась.

– Слава, это ты? Что-то случилось?

Глаза вдруг наполнились слезами, из горла вылетел всхлип, а миг спустя она уже рыдала. Словно что-то прорвало плотину ее самоконтроля, и теперь все эти накопленные страхи, тревоги, непонимание, горе выплескивались наружу бурным потоком.

– Она… она… – попыталась хоть что-то сказать между всхлипами Слава, но выходил лишь прерывистый бессвязный лепет.

– Слава, ну… не плачь… – Голос выдавал беспокойство пополам с неловкостью. – Что произошло? Где ты?

– В Яр… Ярцево…

– На станции?

– Угу.

– Жди там, я приеду. Хорошо? Подожди немного.

Слава в последний раз всхлипнула в трубку и отключилась. Почему она позвонила Янушу и что собирается делать дальше, она не знала. И только потом, спустя время, мысли потихоньку принялись собираться в кучу. Сердце все еще сильно колотилось в грудной клетке, руки по-прежнему изредка дрожали, но тихие всхлипы становились все реже, да и слезы перестали градом катиться по щекам, вызывая недоуменные взгляды прохожих.

Итак, змора явно преследует ее, а значит, с квартирой это – проклятие или что бы там ни было – скорее всего не связано. Значит, куда бы ни пошла Слава, призрак последует за ней.

Похоже, единственный способ избавиться от него – вернуться в Смоленск и вместе с Янушем сходить к тому, кто что-то об этом знает.

Слава откинулась на спинку скамейки, подставила лицо летнему солнцу – и неестественный, потусторонний холод, сковавший ее тело, начал постепенно отступать.

Уже через сорок минут она сидела в машине Януша. Упорно молчала, ощущая себя до того неловко, что идея поехать вместе с ним перестала казаться такой уж хорошей. Распускать сопли перед незнакомцами она не привыкла, как и не привыкла полагаться на них. Но ситуация не оставила ей выбора: придется доверить Янушу если не жизнь, то точно сохранность психологического здоровья, ведь сейчас нервы ее находились на пределе.

Вот так всю сознательную жизнь строишь из себя сильную личность, которая решает все проблемы самостоятельно, которая не проронит ни слезинки из-за известия о смерти родственника, которая бесстрашно кидается зашивать раны незнакомцу. Но в один момент, когда следовало бы быть сильной больше всего, приходит осознание собственной беспомощности, осознание, что ты больше не контролируешь свою жизнь. Оно приходит и рушит все, что с таким трудом выстраивалось годами, оставляя голую истину.

Она трусиха. Трусиха и совсем не такая сильная, какой сама себе хотела казаться. Горько было это признавать.

– Прости за ту мини-истерику, – все-таки пробормотала Слава после того, как несколько минут периодически поглядывала в сторону Януша, собираясь с духом. Удивительно, как иногда сложно произнести нечто настолько простое.

Он послал ей быструю улыбку.

– Ничего. Я понимаю. Главное, что тебе уже легче.

– Да. Спасибо, что забрал меня.

“Спасибо” – еще одно слишком сложное слово.

– Не стоит. Это я сглупил. Следовало разузнать побольше о зморе и о том, почему она явилась, прежде чем отпускать тебя в Москву.

– Если девушка чего-то хочет, ее ничто не остановит. Даже здравый смысл, – усмехнулась Слава, но Януш оказался слишком поглощен мрачными мыслями, чтобы поддержать эту слабую попытку разрядить обстановку.

– В любом случае, хорошо, что ты не успела уехать, ведь там тебе пришлось бы остаться с духом один на один, хотя сама ситуация, разумеется, – ничего хорошего. А еще в Москве полно шарлатанов, которые только притворяются сведущими. Впрочем, их везде полно.

Слышать беспокойство и даже заботу в голосе незнакомца было довольно необычно. Сама Слава, поменяйся они вдруг местами, вряд ли поехала бы в соседний город успокаивать человека, с которым знакома меньше суток. В чужие проблемы она обычно предпочитала не лезть. И потому ей ужасно хотелось узнать, что заставило Януша поступить столь благородно и не оставить девушку в беде даже после того, как она часом ранее сама отказалась от помощи. Возможно, раз дед был его хорошим знакомым, он чувствовал себя обязанным позаботиться о его родственнице?

Но об этом она спрашивать не стала. Куда больше в данный момент ее интересовала собственная судьба.

– Тот человек, как его, он правда поможет? Кто он вообще?

– Шепник много знает о сторонних сущностях и умеет их заговаривать. Может словом снять порчу или излечить недуг.

– А откуда ты его знаешь?

– Ну, м-м…

Януш нахмурился и замолчал. Он не отрывал взгляда от пыльной дороги с редкими машинами и лесопосадками по краям. Потрескавшееся лобовое стекло молчаливо напоминало о недавнем событии, которому Слава даже не пыталась найти логическое объяснение. Однако теперь, когда страх немного унялся, и когда стало понятно, что даже побег в другой город не поможет избежать странностей, ей хотелось знать, что все-таки случилось.

Пауза затянулась, и когда стало понятно, что Януш не собирается отвечать на ее вопрос или попросту не может подобрать слов, Слава заговорила вновь:

– Я пойму, если это какая-то секретная информация, недоступная простым смертным: клуб экстрасенсов или, может, филиал масонского ордена, тайно управляющий городом. Честно, даже и не знаю, может ли что-то удивить меня больше, чем существование демонов.

– Змора не демон.

– Да неважно. Но хотелось бы иметь хоть малейшее представление о том, что происходит и во что я собираюсь вляпаться, если мы будем искать тело деда.

– А ты собираешься его искать? – с сомнением уточнил Януш, так что было непонятно, рад он этому или не очень.

Слава прекрасно понимала, как все это выглядит со стороны: за последние пару часов она меняла свои решения несколько раз, и вполне законно предположить, что следующая из ряда вон ситуация заставит ее вновь пойти на попятную. Оставалось надеяться, что, подготовившись к потрясениям, она сможет их перенести более спокойно.

– Ты мне скажи. Если замешаны, хм, злые силы, магия или типа того, вряд ли я хоть что-то смогу сделать.

Януш вновь в задумчивости нахмурился и промолчал. Тогда в ход пошел последний аргумент:

– А еще хотелось бы узнать о смерти дедушки. Если кто-то действительно желал ему зла, и у него получилось… Сначала я не верила, что подобное вообще возможно, но теперь это кажется все более правдоподобным.

Очередная пауза завершилась длинным вздохом.

– Наверно, ты права. Ты и так столкнулась с нашим миром, и нет смысла дальше держать тебя в неведении.

– Нашим? То есть…

– Миром нечисти. Я тоже один из них.

Сердце забилась чаще, но не в страхе, а, скорее, в предвкушении.

– Как это? Я же видела кровь.

– Не все из нас мертвы. Разве что внутри.

Он мрачно усмехнулся и замолчал. Когда продолжения не последовало, Слава нетерпеливо поторопила:

– Так, что за драматическая пауза? Ждешь, что я с криками выпрыгну из машины, или мне вытягивать из тебя по фразе за раз?

– Да тебе не угодишь.

– А то.

Януш окинул ее быстрым взглядом и нервно заерзал на месте.

– Мне, знаешь ли, прежде не приходилось рассказывать человеку о том, кто я. Это слегка сбивает с толку. Ладно. Надеюсь, ты и правда не станешь прыгать из машины на ходу. М-м… Тех, кто умеет обращаться в животных или птиц по собственному желанию, здесь называют “двуобличник”. Я, например, могу обратиться в сову.

Звучало это невероятно. Даже несмотря на все пережитое, Слава не могла сходу поверить его словам и с некоторым скепсисом хмыкнула:

– Оборотень, значит? Круто.

– Нет, не очень. Это полезно только если нет машины.

– Шутишь?

– Пытаюсь. Ну, есть еще те, кто принимает облик волка, медведя или рыси. Это, мне кажется, чуть более полезно. Лезть в драку с медведем мало кто решится.

– Значит, те шрамы…

– Ага. Но кроме двуобличников есть и другая нечисть: мавки, ночницы, домовые и так далее. Все, кто смог когда-то ужиться с людьми и влиться в общество. И есть еще те, кто не является нечистью, но тесно с ней связан. Ведьмы, например.

Януш рассказывал это с таким серьезным видом, что все сложнее и сложнее становилось сомневаться в его словах несмотря на то, что каждая фраза звучала все более фантастично. Это следовало хорошенько переварить.

Слава ненадолго задумалась, пытаясь представить себе новую картину мира, в котором персонажи сказок и мифов соседствуют с обычными людьми, которые даже не подозревают об их существовании, как вдруг ее посетила невероятная догадка.

– А как с этим всем связан мой дедушка? Неужели, он тоже…

– Нет, он был простым человеком, – тут же успокоил ее Януш. – Но это и правда интересный вопрос. Он был в курсе, скажем так, тайной стороны Смоленска еще до моего рождения, но никогда не говорил о том, как узнал о нашем мире. Я слышал только, что Виктора Ивановича привел кто-то из наших. Хотя обычно мы не раскрываем своей истинной природы простым людям. Это вроде как один из наших главных законов.

– Любопытно. Получается, ты только что нарушил закон?

Парень угрюмо хмыкнул.

– Кто-то именно так и скажет. Еще один повод для ненависти, но меня здесь и так недолюбливают, так что плевать. Хотя на самом деле закон нарушил тот, кто прислал змору. А если выяснится, что этот кто-то еще и повинен в смерти человека, начнется настоящий скандал. Наши это так не оставят, поверь.

– Хм-м. Ну, теперь хотя бы понятно, почему ты обращался за помощью к ветеринару.

– Очень смешно.

Слава провела ладонями по лицу. В сон больше не клонило, но голова по-прежнему раскалывалась от недосыпа, к которому она не привыкла в своем свободном графике, от новой информации и от навязчивого ощущения нереальности происходящего.

Как? Как поверить во что-то подобное, если за свои двадцать три года она не смогла поверить ни в гомеопатию, ни в НЛО, ни даже в Господа?

– Честно, все это сильно смахивает на бред. Я надеюсь, что ты не решил таким образом подшутить надо мной, которая ничего в этом не понимает.

Януш взглянул на нее как-то странно, потом вдруг сбавил скорость и съехал с трассы на пустую проселочную дорогу, уходящую куда-то через заброшенное поле. По бокам тянулась полоса елей, а впереди никого, только по трассе проносились мимо редкие автомобили на большой скорости.

Машина остановилась, Януш отстегнул ремень безопасности, вынул тоннели из ушей и зачем-то открыл окно со своей стороны, а в голове Славы пронеслась в этот момент отчаянная и нехорошая мысль, что он просто заговаривал ей зубы ради каких-то своих интересов.

Однако не успела она по-настоящему испугаться, как Януш вдруг стал меняться так быстро, что глазам не удавалось ничего различить. В один миг он исчез, а на его месте среди вороха одежды и бурых бинтов появилась настоящая живая сова. Птица встряхнула пестро-коричневыми крыльями и повернула голову в сторону Славы. Ее круглые желтые глаза были точь-в-точь как у Януша.

От изумления у Славы едва не отвисла челюсть, а глаза, должно быть, сделались такими же круглыми, как и у птицы. Помимо воли вырвалось тихое:

– Охренеть…

Несколько мгновений она рассматривала сову и пыталась понять, чувствует ли восторг, растерянность или все вместе; рада она или все-таки не рада тому, что слова Януша оказались правдой.

Потом он расправил крылья, вылетел в открытое окно и скрылся из виду, а всего через миг он вновь обернулся человеком. Настороженно поглядел на нее с другой стороны окна, наполовину скрытый дверцей машины, и потянулся к оставшимся на сиденье вещам.

Когда дар речи вернулся к ней, Слава нервно усмехнулась.

– Вопрос снят. Это было круто.

5. Шепник и богородская трава 

В парке в тени деревьев стояла приятная прохлада. Сквозь сочно-зеленое кружево листьев проглядывало безоблачное небо. По уложенным камнями тропинкам гуляли люди, их голоса, смешиваясь со щебетом птиц и плеском воды в фонтане, создавали фоновый шум, такой привычный и потому успокаивающий. С задворок кафе летели манящие запахи шашлыков и кофе, а где-то на заднем плане раздавались тихие композиции Глинки.

Слава сидела за столом на летней веранде и присматривалась к прохожим из чистого любопытства, сможет ли распознать в ком-то из них нечисть. Они выглядели совершенно обычно: молодежь болтала без умолку и слишком громко, словно кроме них здесь никого нет, люди постарше сидели на скамейках и грелись на солнце, детишки беззаботно бегали вокруг фонтана, звонко хохоча, когда ветер приносил в их сторону мелкие брызги. Все как и везде. Очевидно, раз за столько лет о нечисти так и не расползались слухи, скрываться она умела.

Януш отвлек Славу от мыслей, поставив на стол два стакана кофе и три тарелки, на одной из которых оказались привычные драники, а на двух других нечто, напоминающее то ли сырники с зеленью, то ли крупные клецки. Прежде чем заняться насущными вопросами и двинуться на встречу с шепником, они решили перекусить, ведь было уже за полдень, и кроме утреннего капучино в рот не попало ни крошки.