3

Сразу за дверью начинался широкий каменный коридор. На стенах слабо светили аварийные лампы в металлических сетках. По обсыпающейся лестнице из песчаника мужчины спустились внутрь кургана, где уже были включены яркие прожекторы на штативах.

Райенвальд сошел с последней ступеньки, пригнулся, проходя под низким каменным сводом, и поднял голову.

– Обалдеть! – воскликнул он с неподдельным изумлением.

Взгляду открылось помещение в виде округлого каменного шатра диаметром около восьми метров. Стены, сложенные из грубых блоков светлого каменного известняка, стояли вертикально до уровня «притолоки». Далее кладка образовывала купольное перекрытие: ряды камней шли с напуском, каждый верхний слой выступал над расположенным ниже. Замыкающий ряд состоял из блоков, отесанных в виде клина. По сторонам от входа стояли кресла, вырубленные из мягкого камня. Сразу за ними вдоль стен тянулись полукруглые, тоже каменные, скамьи. «Мебель» была развернута к каменному ложу, что стояло в центре гробницы.

– Это что, алтарь? Жертвенный стол? – К Райенвальду вернулся дар речи.

Он медленно двинулся вперед, углядев в свете софитов бурые пятна на «столешнице».

– Увы, это кровь! – подтвердил Хетумян, перехватив взгляд следователя. – Предварительная проба с диагностической полоской во всех случаях дала синее окрашивание индикатора. Обрати внимание на брызги, они, скорее всего, возникли в результате повторных ударов по окровавленным участкам тела жертвы. Мы сравним анализы, но с большой долей вероятности ножик в наш труп втыкали на этом столе. И стряхивали кровь с орудия преступления.

– Нож нашли?

– Нет.

Райенвальд обошел алтарь по кругу. Стенки и цоколь густо покрывала изящная резьба со сценками из жизни древних воинов. С панели, обращённой ко входу, устрашала своей реалистичностью голова женщины с волосами-змеями. Лицо ее искажала свирепая гримаса, губы кривились неприятной ухмылкой, обнажая зубы. Захотелось протянуть руку и пощупать заострённые клыки демоницы. Райенвальд напомнил себе ничего не трогать на месте происшествия. Змеи с барельефа зло скалились на наблюдателя.

Следователь обогнул стол и остановился. Свет ламп, стоящих у двери, сфокусировали на центр помещения, и дальняя часть гробницы на контрасте казалась темнее, чем есть.

– Сюрприз! – хмыкнул капитан Ковальчук.

Он отклеился от каменной кладки дверного проема, перенес прожектор ближе к Райенвальду и резко направил поток света вперёд и вверх.

Взгляд следователя автоматически проследил за лучом.

– Твою мать! – от неожиданности Райенвальд дернулся.

Противоположную входу часть усыпальницы перегораживала стена из гладкого камня. Три прямоугольных отверстия посередине образовывали ниши. Они пустовали. Но следователь смотрел выше. Выхваченная светом, на фризе возникла фреска. Она проявилась неожиданно, и тем сильнее потрясала. Яркая, будто только что нарисованная, роспись центрального простенка поражала реалистичностью. Молодой мужчина в короткой голубой тунике приставил к горлу другого, одетого лишь в белую набедренную повязку, меч. Беззащитная жертва распростерлась у ног убийцы. Неизвестный художник изобразил безмолвную мольбу в глазах смертника, непреклонное выражение и сдвинутые брови на лице палача. Напряжённые мышцы стоящего и расслабленную покорность сидевшего на земле. Вот-вот произойдет казнь, и ничто не изменит ход событий. И оба мужчины это понимали. Мастерство детализации впечатляло. За убийцей стояла красивая женщина в высоких сапогах и длинном красном одеянии. Она доброжелательно смотрела на жертву, словно подбадривая: «Не бойся, скоро все закончится». За спиной женщины сияли крылья, в руках она держала свиток и факел. Жёлтые змеи браслетами обвивали ее запястья. Но засмотрелся Райенвальд не на них. Четвертый персонаж стоял чуть поодаль и бесстрастно взирал на всю компанию. Казалось, ещё немного, и он начнет ковырять сандалией землю, изображая невозмутимость. Выглядел он при этом довольно зловеще. Крупный крылатый мужчина со змеевидными волосами, крючковатым носом, заострёнными ушами и черной бородой. Глубоко посаженные глаза горели из-под тяжёлых надбровных дуг. Руки его обвивали змеи, а на плечо он закинул двусторонний топор на длинном древке. Но главное, кожа его была того отвратительно бледного серо-синеватого цвета, что свидетельствует о начале разложения. Слишком часто Райенвальду приходилось видеть такой цвет кожи у людей. Как правило, у неживых. Только у неживых. Неприятно перехватило дыхание. Кстати, почему так тяжело дышится?

– А что здесь с вентиляцией? – увлеченный фреской, он неосознанно шагнул ближе и стукнулся обо что-то коленом.

Боль электрическим разрядом пронзила ногу. Следователь подпрыгнул и чертыхнулся.

– Великая сила искусства! – прокомментировал его действия Ковальчук.

Он горизонтально помотал лучом прожектора: по краям изображения воины с оружием подводили новых голых связанных жертв.

– Что до вентиляции, – ответил капитан на вопрос, – то её нет. За двести лет гробница просела под собственной тяжестью и «закопалась» глубоко в грунт, и естественное проветривание стало невозможным. А кондиционирование в гробах не предусмотрено древними инженерами. Именно поэтому нас тут трое, – полицейский мотнул головой в сторону криминалиста, – а остальные в коридоре. Кислород быстро заканчивается, начинается удушье. Так что нужно бы поскорее управиться, – намекнул он.

Но Райенвальд уже смотрел вниз. «Любуясь» синим персонажем он споткнулся, и теперь увидел, обо что.

Перед ним стоял потрясающий мраморный саркофаг. Гроб был архитектурно обработан: искусно вырезанные в камне розетки и маленькие граненые колонны с капителями украшали каменный ларец. На крышке разместилась скульптура в натуральную величину. Мраморная девушка возлежала на боку, оперевшись локтем на мраморную подушечку. Складки длинного изящного платья ниспадали на крышку. Волосы уложены в затейливую прическу с косами. На руках и шее многочисленные украшения. Спокойные черты задумчивого лица, очевидно, воспроизводят облик усопшей «хозяйки» саркофага, догадался Райенвальд. Он уже понял, что все изображения и предметы в этом странном месте необыкновенно натуралистичны.

– Максим, сразу за саркофагом труп, – предупредил Хетумян.

Криминалист подошёл, держа второй штатив с лампой.

Райенвальд посмотрел на стену с нишами. Рельеф внизу изображал сюжет из жизни: человек ехал на колеснице. Пилястры по бокам центрального отверстия усеяны ярко раскрашенными рельефами предметов. Наметанный глаз следователя выцепил из многообразия предметов меч, шлем, топор, кувшин, моток веревки, какой-то половник, чашу, птицу, собаку… Райенвальд встряхнулся. Он здесь не затем, чтобы созерцать древности. А жаль. Вздохнул. Обошел саркофаг.

Ещё одно потрясение!

– Почему он тоже синий? – пробормотал следователь под нос на грани слышимости.

Но криминалист услышал.

– Синюшность кожных покровов, по мнению судмедэксперта, обусловлена гиповентиляционным синдромом, возникшим вследствие травмы грудной клетки.

– Он умер от этих ран?

Труп мужчины средних лет лежал на спине. Глаза были закрыты. Часть от шеи до талии представляла сплошное красное месиво, кое-где торчали сломанные ребра. В остальном тело было на удивление целым.

– Предварительный осмотр раневых каналов показал, что скорее, нет. Раны посмертные. Но нужны, конечно, гистологические исследования. Очевидно, умер он от травм, вопрос: каких. Сердце извлечено post mortem¹, – «успокоил» Хетумян.

– А-а…

– Сердце не нашли, – предварил он вопрос следователя, – документов, телефона при жертве не обнаружено, только ключ-карта от гробницы. Предварительные мысли такие…

Криминалист почесал подбородок, сосредотачиваясь.

– Жертва – мужчина сорока пяти лет, Антон Рябцев, опознан руководством, работал охранником здешнего усадебного комплекса. Пришел он сюда на своих ногах, на обуви жертвы следы песчаника с лестницы. Вообще, тут знатно потоптались все кому не лень, так как тело обнаружили в дальнем углу не сразу. Следы обуви, обнаруженные при съемке и очно, мы зафиксировали, сравним со взятыми у сотрудников. Потожировые следы с поверхностей тоже сняли, ультрафиолетом и лазерным лучом каждый сантиметр просветили, отпечатки для сравнения взяли у присутствовавших и у жертвы, на дактилоскопическую пленку скопировали, для ускорения отсканировали портативным сканером и послали в лабораторию; кровь, волосы, образцы песка – все собрали… – привычно перечислял Хетумян. – На шее жертвы обнаружены следы рук в кожаных перчатках, судя по гладкой поверхности и размеру пор, перчатки из кожи хорошей выделки, дорогие. Но его не душили, а крепко держали за шею, нет характерных для удушения полулунных ссадин на боковых поверхностях. Однако особенности трупных пятен, цвет кожных покровов головы и шеи, внутрикожные кровоизлияния указывают на механическую асфиксию. Подкожная эмфизема не ограничена зоной вокруг… дыры… Короче, нужна биохимия, гистология, вскрытие, в конце концов. В раневые каналы особо не лезли, нужно дождаться медэкспертизы в условиях лаборатории.

Эксперт перевел дыхание.

– Исходя из найденных следов, умер он не здесь, а вероятнее, на алтаре, за саркофаг его перенесли. Причем положили на полиэтиленовую пленку, что говорит о том, что следы хотели скрыть, а труп вынести. Пленка местная, осталась от упаковки ценностей, когда их переносили в усадьбу. Вероятно, убийцу (или убийц) спугнули сотрудники, пришедшие забирать свои артефакты. Это решение было принято в последний момент, куратор будущего музея забоялся, что из-за всей этой слякоти что-то может промокнуть.

– Убийца должен был испачкаться в крови?

– Да.

– Мы опросили присутствующих, в районе холма никого из посторонних или окровавленных не видели, – включился Ковальчук.

В дверном проеме показалась голова лейтенанта Круглова.

– Там бригада за телом приехала, спрашивают, можно забирать?

– Ты будешь еще что-то осматривать? – спросил Хетумян у следователя.

– Да, в целом, все понятно, – задумчиво протянул Райенвальд.

– Запускайте, пусть пакуют, – скомандовал криминалист в сторону выхода.

Голова исчезла.

Пользуясь ярким светом, следователь сделал для себя несколько фотографий на смартфон. Обратил внимание: значок уровня сигнала сети показывал ноль. Мобильная связь не пробивалась сквозь толщу глины и камня. Он обошел гробницу по периметру, фотографируя интерьеры тоже. Подойдя к выходу, услышал голоса на лестнице – работники морга экспертно-лабораторной службы спускались, шурша мешком для переноски трупа. Напоследок оглянулся. Как там лейтенант охарактеризовал обстановку в протоколе? Зловещая и таинственная? Литературный пассаж больше не казался следователю забавным. Уровень кислорода в воздухе еще снизился. Каменный потолок, казалось, наваливался сверху, пытаясь раздавить живых, что без приглашения явились в дом, предназначенный для мертвецов. Было душно, но холодно. Райенвальд отступил, пропустил бригаду внутрь, и с облегчением поднялся на поверхность.

Через полчаса труп увезли. Окончательно стемнело, дождь прекратился, но холодный ночной воздух пронизывал сыростью. Райенвальд застегнул пальто.

Перед тем как разъехаться, мужчины закурили.

– Интересно, – прервал тишину неугомонный Ковальчук. Казалось, ничто не может испортить капитану настроение. – Как убийца в одиночку собирался выносить труп по крутой лестнице, рискуя к тому же быть замеченным, если три человека ковырялись с этим полчаса.

– Это всем интересно. – Райенвальд курил и смотрел в темноту. Туда, где остался проход внутрь кургана. – Нужно составить список всех окрестных колдунов, сект и прочих сумасшедших. Религиозных фанатиков тоже, – обратился он к полицейскому.

– Верующие вообще с глызду съехали, – вставил Величко, – осаждали поместье, пока тут охрану не усилили, теперь вон в городе митингуют.

Райенвальд продолжил:

– Мне нужны сведения обо всех сотрудниках, что здесь работают, и о недавно приехавших людях в ближайшем городе, обо всех, в районе, кто вышел из тюрьмы, или из психушки, ещё – список местных воров. И кладоискателей. И бомжей. Само собой разумеется, досье на труп… э-э… на убитого, и вся информация о семье, друзьях, из ЗИЦ.

Он прервался, посмотрел на часы. По старинке он предпочитал экрану смартфона наручные. Фосфоресцирующие стрелки показывали девять вечера. «Ехать два часа, домой успею вернуться до полуночи», – подсчитал он.

Через лес до города доехал без приключений. На МКАДе перевернулась фура, и образовалась пробка. В квартиру Райенвальд вошел без одной минуты двенадцать.

«Хороший знак», – пронеслось в голове.

Следователь не стал ужинать, лег спать и мгновенно уснул.