Глава 4

Буря начала стихать вскоре после того, как ходовая «Астры» была заглушена. Уже через полчаса возмущения ослабли, и стала возможной связь со спасательным кораблём. А ещё чуть погодя – и с базой «Гелиос». Решением Ждана экипаж остался в стороне, дожидаясь спасателей, больше не предпринимая никаких дополнительных действий. Тем более, что острой нужды в них не было. А после прибытия корабля с базы, «Туман» вообще развернулся в сторону планеты, оставляя «Астру» на попечение специалистов. Больше они уже ничем тут помочь не могли, а для буксировки среднетоннажный транспортник подходил плохо, в отличии от корабля спасательной службы.

На планетарную базу возвращались, разумеется, на маршевых двигателях, что тоже не ускоряло ход событий. Впрочем, жизни всех были в неопасности, а спешить уже никто никуда не спешил. Ближайшее время транспортнику явно предстояло вновь провести на приколе. Так оно и вышло. Даже спустя десять часов аппаратура меркурианской базы продолжала ещё фиксировать остаточные колебания полей вокруг планеты. Так что запрет на использование переходов никто отменять и не думал.

Транспортные корабли встали на прикол в доках планетарной базы. «Туман» разгрузили и оставили в ожидании. А через час после разгрузки капитану пришёл запрос на новый рейс. Требовалось через четыре дня отвести на Землю образцы, отработавшие свой срок технические узлы и десятерых человек, чья смена на базе закончилась.

Образцы и старая аппаратура – это стандартные грузы. Люди – ну «Туман», конечно, не пассажирский лайнер, но запас кают имел, пять стояли свободные, каждая вместит двоих, так что десятерых пассажиров как раз взять вполне тоже мог. Ждан, ознакомившись с условиями и оплатой, поставил свою подпись, соглашаясь на контракт.

Впереди у экипажа «Тумана» вновь наметились каникулы, причём, уже как-то традиционно, в одном из самых сонных мест в Солнечной системе. Но возмущаться или ещё как-то выражать своё недовольство прямо сейчас никто был не готов. Все слишком устали и разошлись по кораблю кто куда. Кто-то отправился в свою каюту, кто-то – в душ, кто-то шуршал на камбузе.

Но свободное время становится благом лишь тогда, когда с твоим внутренним огнём всё в порядке. А что делать, если это не так?

К тому моменту, как корабль прилетел на Меркурий, Сати снова начала чувствовать некоторую нервозность. Но старалась пока туда подчёркнуто не смотреть. Однако, с каждым часом это становилось делать всё труднее и труднее. Девушка без особого аппетита поела. Затем подумала, что душ ей поможет расслабиться. Благо «Туман» был оборудован не просто душевыми, а полноценными санузлами с настоящими ванными. Но и тёплая вода дала лишь временное облегчение. Его хватило только на несколько минут. Ровно на то, чтобы слить воду, обтереться, одеть комбинезон и на половину пройти длинный коридор корабля.

Погружённая в свои мысли, Сати внезапно осознала себя в руках целителя. Ясон крепко, но бережно держал её за плечи, ловя и удерживая рассеянный, почти отсутствующий взгляд техника. Сати неуверенно улыбнулась ему, но слов не нашла. Говорить не хотелось совершенно. Видя состояние девушки, Ясон пока ни о чём и не спрашивал. Он просто бережно обнял её, по-отечески гладя по голове и успокаивая просто своим присутствием, молчаливой готовностью принять и разделить переживания, а там, глядишь, уже и чем-то помочь. И Сати доверчиво прильнула к мужчине, как к источнику столь сейчас желанного, шелковистого, золотисто-зелёного, почти как его полётный комбинезон, тепла и голубоватого, несколько более прохладного, но тоже уютного спокойствия, несущего лёгкость.

Минута шла за минутой, Но Ясон так и не ощущал готовность техника говорить. По-крайней мере, прямо сейчас, ну или с ним. Он знал ещё кое-кого, умевшего одним своим присутствием размыкать таких вот малолетних, по внутреннему эмоциональному возрасту, чудиков. И этот «кое-кто» сейчас стоял в десятке метров от них, прислонившись к стенке, сложив руки на груди и с любопытством наблюдая за происходящим. Целитель кивнул приятелю, и тот отлепился от стенки.

Ждан тихо подошёл к ним, кивнул и вопросительно посмотрел на Ясона.

– Думаю, тебе будет сподручнее открыть этот ларчик, – поделился тот своими выводами с капитаном. – Мне кажется, что-то не позволяет ей говорить в чьём-то другом присутствии, кроме твоего.

Ждан снова молча кивнул, и целитель передал с рук на руки притихшую и даже словно бы задремавшую Сати. Та встрепенулась, но поймала спокойный, уверенный, участливый взгляд капитана и снова замерла, медленно и заторможено моргая. Ясон незаметно отошёл в сторону и скрылся за дверью корабельного лазарета, оставляя явного пациента наедине, так сказать, с другим специалистом. В паре давние друзья умели работать преотлично.

– Расскажи мне о том, что тебя тревожит, – прозвучал тихий баритон Ждана, мягкой волной прокатившийся по телу заторможенного техника.

Одновременно с этим он увлёк девушку за собой в ближайшую каюту. Это была комната Таяны, но связист была сейчас на камбузе, и капитан незаметно послал на её коммуникатор короткий сигнал пока не возвращаться к себе. Тая почти тут же прислала подтверждение, не задавая лишних вопросов. Она знала, что Ждан сам потом расскажет то, что посчитает нужным. А навязчивость среди землян эпохи Конгломерата считалась дурным тоном, нарушением личных границ.

В каюте, за закрытой дверью, в стороне от остального экипажа Сати немного ожила. Она по-прежнему была подавлена и уже не могла это скрыть за маской робкой, милой, стеснительной девочки. Девочка осталась, но уже растерянная и немного даже напуганная. В свои тридцать она выглядела на двадцать с небольшим. Но сейчас, пожалуй, даже внешним видом выражала свой эмоциональный возраст, который составлял шестнадцать-семнадцать лет – уже не совсем юный подросток, но ещё и далеко не до конца повзрослевшая девушка.

Впрочем, это было нормально. Физический и эмоциональный возраст вовсе не всегда совпадает даже сейчас, во времена Звёздного конгломерата, а раньше, как Ждан знал из уроков истории, даже в пятьдесят большинство людей не дозревало в эмоциональном плане и до десятилетнего возраста. Сати, со своими шестнадцатью-семнадцатью была бы там в числе продвинутых личностей.

Капитан не торопил техника, делясь с ней ощущением безусловного покоя, тепла и принятия. Спешить никому из них было некуда. Если вдруг будет нужно, он готов сидеть рядом и час, и даже два. Но он также знал и то, что столько времени не понадобиться.

А Сати постепенно собиралась с мыслями, робко начиная поглядывать в сторону внутреннего узла, который так и не уничтожился при рассоздании. Такое тоже бывает, если что-то не можешь отпустить с первого раза. Но процесс запущен, а потому этот узел, как яркий и раздражающе мигающий поплавок, болтается на поверхности сознания. И Ясон был совершенно прав, она доверяла всем в экипаже, любила их, как вторую семью, но от этого лишь ещё сильнее замыкалась, чувствуя резкие вспышки этого не уничтоженного поплавка со страхом и виной перед своей командой. Однако, капитан занимал в общей картине особое положение, потому что он постоянно нёс ответственность за их экипаж и корабль, и всё, что с этим связано. Так что Сати отстранилась от Ждана, собрала в себе разбегающуюся решимость и рассказала про то, как оно было на самом деле с двигателями «Астры», со сроками, с рисками и собственными действиями, ничуть не щадя себя.

– Ты молодец, – с гордостью глядя на девушку, сказал в итоге Ждан. – Я горжусь тем, что в моём экипаже есть такой храбрый и решительный техник. И не важно, что было бы, если бы… Важно только то, что есть. А есть два благополучно вернувшихся на базу экипажа с двумя сохранёнными кораблями. И это благодаря твоим знаниям, смелости и решимости. И рисковать ты никем не рисковала. Потому что я – капитан, если ты не забыла. Моя стихия – это процесс. А это значит, что я бы почувствовал опасность, если бы она стала реальной. Так что не бери на себя лишнего. Ты молодец!

На глаза расчувствовавшейся девушки навернулись слёзы, и она прижалась к капитану, почти повисая на его шее. Тот по-отечески бережно обнял Сати, через объятия, прикосновения и поддержку помогая ей обрести окончательное внутреннее равновесие и принять саму себя в сложившейся ситуации.

Вскоре они покинули столь бесцеремонно занятую чужую каюту. Оживившаяся Сати ушла к себе. Ждан отправился на камбуз. А остальные члены экипажа, или уже отдыхали, или не могли уснуть, усиленно размышляя, чем бы себя занять в ближайшей перспективе. Последним во время отдыха активнее и успешнее всего занималась пилот.

– Вы как хотите, но я больше не могу и не желаю тухнуть внутри нашего, безусловно, прекрасного, но снова стоящего на приколе корабля, – заявила Оксана после того, как все вновь собрались в кают-компании, совмещённой на «Тумане» с залом управления. – Я беру скафандр и иду гулять по поверхности. Быть на Меркурии в чудеснейший, бархатный сезон и не прогуляться по его песочку – это позор!

– Бархатный сезон? – недоумённо уставился на неё Гай.

Он, в принципе, ничего не имел против прогулок по другим планетам, пусть и в скафандрах. Ему это даже нравилось. Особенно прозрачное небо малых планет и спутников, усеянное звёздами, которые можно было рассматривать своими глазами, а не в качестве проекции обзорных экранов во время полёта. Вот только про бархатный сезон в таких местах он слышал впервые. Но пилот, видя его интерес и непонимание, с готовностью принялась просвещать приятеля:

– Мы сейчас находимся здесь в такое время и в таком месте, что Солнце слабо, но освещает поверхность, прогревая её и тонкую здешнюю атмосферу до вполне комфортных плюс десяти-тридцати градусов. Это очень и очень редкие моменты. Без скафандра, конечно, всё равно выходить не рекомендую, – она усмехнулась. – Но можно обойтись облегчённым, защищающим лишь от слабого давления и умеренно-опасных излучений. Собственное магнитное поле Меркурия вполне мощное, а Солнце сейчас низкое и рассеянное.

Миловидное лицо самой маленькой, по росту, представительницы экипажа лучилось таким энтузиазмом, что невольно притягивало к себе все взгляды. Глаза рыжей блестели воодушевлением, а щёки алели румянцем. Вся её девчоночья фигура выражала такой запал энергии, что никто не устоял перед столь экзотической рекламой меркурианских просторов.

– Что ж, тогда пошли! – первым поднялся со стула навигатор.

И, спустя двадцать минут, к внешнему шлюзу базы команда «Тумана» подходила уже в полном составе. Всем было интересно. Красочные описания бархатного сезона в этом удивительном и всё ещё малоизученном, по своему гостеприимном уголке родной звёздной системы захватили воображение экипажа. Впереди своего отряда «курортников», как в шутку предложил назваться Ясон, шагала уверенная и бодрая Оксана. За ней следовал капитан. А замыкал нестройную шеренгу корабельный целитель, демонстративно помахивая в одной руке баночкой крема от солнца, а в другой руке – просроченным шприц-тюбиком препарата, используемого для снятия первых симптомов лучевой болезни и выведения радиотоксинов из организма. Впрочем, с интересом оглядывавшийся сейчас по сторонам Артур полностью подтвердил слова пилота, добавив, что настроит всем защитные поля лёгких скафандров с полной гарантией безопасности.

– Получим столько же, сколько и на Земле, – широко улыбаясь, заверил здоровяк, подходя перед выходом к каждому и проверяя настройки.

Ясон не усомнился в его словах, но баночку с кремом и шприц-тюбик убирать не стал, пояснив:

– Мало ли что. Вдруг кто-то всё-таки решит сбросить скафандр и позагорать. А у меня и всё наготове. Как говорится, и на первое, – тут он махнул кремом. – И на второе, – последовал взмах шприц-тюбиком, имевшим вызывающе яркую, жёлто-алую расцветку с переливчатыми голограммами радиационных маркировок. – Я, кстати, и о полотенце не забыл, чтобы на песочек постелить.

Он опустил глаза вниз и покрутил бёдрами не хуже танцовщицы, обращая внимание на кокетливо повязанную вокруг них старую простыню. Тут уже не выдержал даже стойко державшийся капитан, сложившись пополам от хохота.

Судовой медик любил под настроение пошутить. Да и обладал ехидным характером. Но редко переходил болезненную грань, за которой шутка или подначка могла ранить. В этом опытный целитель знал меру, используя особенности своего личностного склада не хуже хирургического скальпеля, отсекающего лишнее и помогающего сшить живое. Вот и сейчас его вид поднимал настроение приунывшего экипажа, чтобы те окунулись в ощущения нового места, а не тащили за спиной груз переживаний. Его чуткое, расширенное восприятие ловило настрой команды. А по незримым, но вполне явственным нитям, связывавшим их группу воедино, он то и дело посылал мягкие, тёплые волны, успокаивая и расслабляя всех, помогая им радоваться новым впечатлениям и наслаждаться жизнью.

Именно поэтому хорошие целители ценились в эпоху Звёздного конгломерата не меньше магов процесса. Именно поэтому целители стали неотъемлемой частью любого коллектива, начав играть куда большую роль, чем их древние коллеги от медицины. Именно поэтому связку процессник-целитель подбирали и хранили пуще связки пилот-навигатор. И именно поэтому реальным замом Ждана по всем внутренним вопросам был именно Ясон, хотя официально должность помощника и заместителя капитана занимала Таяна.

Так что сейчас повеселевший экипаж «Тумана» бодрой, слегка припрыгивающей, из-за низкой гравитации, походкой выходил на поверхность ближайшей к Солнцу планеты. А Меркурий, в свою очередь, встречал их, как и обещала Оксана, всеми своими курортными тридцатью градусами тепла и плотным, тёмно-коричневым, словно бы мокрым, крупным песком. Курортную картину немножко портило разве что низкое, полускрытое горизонтом, непривычно белое, холодноватое на вид Солнце. Его лучи словно бы рассеивались какой-то дымкой, создавая на поверхности планеты сумерки с необычными, но очень завораживающими контрастными тенями. Равнина простиралась от горизонта до горизонта. Кругом был целый океан расплавленного, тёмного золота. Переливы насыщенного янтарного, коричного, тёмно-рыжего и медового всех оттенков. И всё это песчаное море под ногами словно бы слабо светилось изнутри. В сочетании с абсолютно чёрным небом это выглядело потрясающе.

– Красиво, – протянула Сати, любуясь окрестностями.

– И совсем не так холодновато-отстранённо как на Луне, – присоединилась к ней Таяна.

– Да, песок здесь кажется совсем живым, – кивнула Сати. – Он даже словно бы мокрый.

Она присела на корточки и зачерпнула тёмный, тяжёлый песок, состоявший из крупных гранул, которые нехотя рассыпались в ладонях, превращаясь в однородную, даже немного липкую массу. Вокруг девушки взвихрился прозрачный полог тонкой меркурианской атмосферы. Лёгкая дымка, до того стелившаяся у самой поверхности, поднялась на пару метров и уплотнилась. А вокруг девичьей фигуры вообще потекли струйки молочного тумана. Сати уставилась на происходящее широко-распахнутыми глазами, в которых светилось удивление и восхищение.

– Это всё совсем как живое, – тихо пробормотала она, провожая взглядом очередной молочный ручеёк, закручивавшийся вокруг её руки и поднимавшийся выше, словно обнимая юного техника.