ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Погожее летнее утро.

Том мажет арахисовым маслом ломоть хлеба и смотрит за окно. Из окна гостиной ему видна зеленая лужайка перед домом, старые вязы, стоящие вдоль Хилл-стрит, и дом судьи Тэтчер напротив.

– Надо постричь лужайку, – замечает Полли.

В светлом клетчатом платье она сидит возле стола, закинув ногу на ногу. У Полли Клеменс красивые стройные ноги, разве что икры немного полноваты. На круглом колене дрожит солнечный зайчик. Сестра что-то быстро пишет в блокноте и раздраженно морщит лоб. Пряди соломенных волос лежат на ее плечах. Стекла круглых очков бликуют, и ее замечательных голубых глаз не видно.

На столе перед сестрой возле чашки с кофейной жижей лежат фотографии каких-то девиц. Пережевывая хлеб с арахисовым маслом, Том вытягивает шею, чтобы получше их рассмотреть.

– Вот две чудесные девушки, – говорит Полли, строча в блокноте, – мечтают стать моделями для нашего журнала. Они тебе нравятся?

И сестра толкает фотографии по столу, ближе к Тому. Том прихлебывает кофе и разглядывает фотографии.

– Вот эта блондинка, она хорошенькая… А другая, брюнетка, какая-то скучная.

– Да?

Мисс Клеменс берет фотографии со стола и смотрит задумчиво, то на одну, то на другую.

– Ну, не знаю… В блондинке есть что-то вульгарное, это, наверное, как раз то, что нужно мужчинам. Но мне хотелось найти что-нибудь поинтереснее. Что-то более пикантное…

Темнокожая горничная в длинном черном платье и белом фартуке с кружевной отделкой подходит к столу.

– Вам еще кофе, мэм? – спрашивает Урсула.

Это невысокая полная женщина лет сорока. У Урсулы большие темные глаза, широкий нос и толстые губы.

– Да, Урсула, спасибо, – бормочет Полли, нахмурив лоб, она рассматривает фотографии девушек.

Урсула ставит на стол чистую чашку. Горничная наклоняет сверкающий кофейник и из его носика в чашку льется дымящаяся струйка черного кофе. Мисс Клеменс достает из пачки сигарету, смотрит за окно на сверкающее летнее утро, потом оглядывается на горничную.

– Совсем забыла… Урсула, я хотела вас попросить. После завтрака отведите Тома в чулан.

– Полли! Мне и так вчера досталось! – возмущается Том. – Я тебе говорил, эти полицейские, они…

– Томас, я не желаю, чтобы ты шлялся неизвестно где с этими грязными хиппи, – выговаривает Полли брату строгим голосом. – Ты обещал, что никогда больше не станешь бродяжничать и не сдержал слово. Мне приходится краснеть из-за тебя перед соседями.

 За спиной мисс Клеменс, сложив полные смуглые руки на груди, стоит Урсула со скорбным выражением на лице. Горничная кивает головой, соглашаясь с каждым словом Полли.

Том обиженно сопит носом и бросает недоеденный бутерброд на тарелку.

– И будь добр, доешь свой бутерброд. Арахисовое масло стоит денег, – замечает сестра.

Она зачеркивает что-то в блокноте и принимается писать снова.

Том послушно берет с тарелки кусок хлеба с арахисовым маслом, откусывает, жует и запивает кофе. Том по своему опыту знает, что сейчас лучше не пререкаться с сестрой.

– Каждый раз, когда ты сбегаешь из дома, я места себе не нахожу! Я то и дело звоню в офис шерифа и спрашиваю, не нашли ли они твое мертвое тело, – продолжает Полли, не отрывая глаз от блокнота. – Я хочу, Томас, чтобы ты подумал об этом, когда тебя будет наказывать Урсула.

Она перелистывает странички назад и просматривает старые записи.

– Ах, Том, Том! – причитает горничная, – вы совсем не жалеете мисс Клеменс!

– Бим-бом! – звенит колокольчик в прихожей и снова, – Бим-бом! Бим-бом!

Полли смотрит на маленькие часики на запястье.

– А, вот и девочки пришли! – она поднимается из-за стола, подходит к Тому и целует брата в макушку.

– Ну же, Томас, не дуйся! Чтобы ни случилось, помни, я тебя люблю!

Джейн Риттер не торопясь идет вниз по тихой Хилл-стрит. Вдоль улочки стоят старые вязы, их ветви сходятся над головой Джейн, словно лиственный полог. На асфальте лежит крапчатая тень, в разрывах ветвей плывет бездонное летнее небо.

Этой зимой, в январе Джейн исполнилось двадцать лет. Её отец немец, а мать – афроамериканка. Джейн – мулатка с кожей цвета какао и с вьющимися черными волосами. У Джейн большие карие глаза, полные, словно припухшие губы, высокие скулы и нос «уточкой». На левой щеке возле самого глаза у Джейн небольшое родимое пятно, формой похожее на звездочку. Сегодня на мулатке расклешенные джинсы, футболка с «пацификом» и джинсовая куртка. Через плечо на широком ремне с бахромой висит большая матерчатая сумка. На ногах Джейн – плетеные сандалии. Её вьющиеся мелким бесом волосы собраны в пучок на затылке.

Джейн Риттер идет по улице и смотрит на вывески с номерами домов. Час назад она на автобусе приехала в Ханнибал. На въезде в город на обочине дороги Джейн заметила выцветший щит с надписью:

Город Ханнибал, штат Миссури

Основан в 1819 году

Население – 4138 человек

Пока мулатка завтракала в забегаловке на автостанции, ей успел назначить свидание долговязый, похожий на итальянца официант, а помощник шерифа поинтересовался, зачем Джейн приехала в их городок и чем собирается заняться вечером.

Возле дома 208 по Хилл-стрит Джейн Риттер останавливается. Она достает из кармана сумки сложенную несколько раз газету. Вообще-то Джейн не жалуется на память, она внимательная сообразительная девушка, но вот числительные вечно вылетают у неё из головы. Джейн разворачивает сложенный четвертушкой газетный лист. В колонке объявлений на последней странице одно объявление обведено ручкой -

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ГОРНИЧНАЯ. ОБРАЩАТЬСЯ К МИСС КЛЕМЕНС, ПО АДРЕСУ ХАННИБАЛ, ХИЛЛ-СТРИТ, 208.

Джейн Риттер стоит на тротуаре и смотрит из-под руки на старый бревенчатый дом Клеменсов. Перед домом зеленая лужайка, которую не мешало бы постричь. Сам дом выглядит немного обветшалым и мрачным, но все еще весьма респектабельным. Джейн думает, что в летнюю жару в его сумрачных комнатах царит прохлада, а ненастными зимними вечерами в гостиной так уютно греться возле камина.

Солнце поднимается все выше, в кустах оглушительно трещат цикады. На тротуаре стоят голубой «шевроле корвейр» и старый желтый «форд» с помятым крылом.

Джейн Риттер поправляет ремень висящей через плечо сумки и решительно направляется к дому. Мулатка проходит по дорожке через лужайку, но не успевает подняться на крыльцо, как дверь распахивается. Джейн видит двух девиц – блондинку и брюнетку. Обе высокие, стройные, в мини юбках и топиках, только у блондинки топик голубой, а у брюнетки оранжевый. Следом за ними на крыльцо выходит молодая голубоглазая женщина в светлом клетчатом платье.

– До свиданья, до свиданья, мои дорогие! – улыбается девицам Полли Клеменс. – Я вам непременно на днях позвоню. Может быть, уже завтра… Я должна связаться с нашим фотографом. Нужно выбрать время для съемки.

– Спасибо, мисс Клеменс! Спасибо! – перебивают друг друга девицы.

Смеясь, они спускаются по ступеням крыльца, проходят по лужайке, то и дело оглядываются и машут руками мисс Клеменс, садятся в желтый «Форд», включают автомагнитолу, очень долго разворачиваются на узкой улочке и, наконец, уезжают.

– До свиданья, девочки! – мисс Клеменс машет им вслед рукой.

Машина пропадает вдали за деревьями. Привалившись спиной к дверному косяку, Полли закуривает сигарету. Джейн нерешительно поднимается по ступеням. Мисс Клеменс смотрит на неё внимательно и хмуро.

– Чем обязана?

– Меня зовут Джейн Риттер. А вы, наверное, мисс Клеменс?

Полли кивает и медленно выпускает табачный дым из ноздрей.

– Вы ищете горничную? – спрашивает Джейн.

– Что? Горничную? – переспрашивает Полли, она явно думает о чем-то другом.

Надув губки, она смотрит на безлюдную и сонную Хилл-стрит. В круглых стеклах её очков отражается сверкающая зелень лужайки и стоящие вдоль улицы старые деревья.

– Это вы давали объявление в газете? – спрашивает мулатка.

– Да, верно, я давала объявление, – мисс Клеменс, наконец, обращает внимание на Джейн Риттер.

Её взгляд, словно быстрый паучок пробегает по ладной фигуре Джейн, по футболке с «пацификом», по расклешенным потертым джинсам и плетеным сандалиям.

– Давайте поговорим в доме, – говорит Полли.

Она пропускает Джейн вперед и следом за мулаткой заходит в сумрак прихожей.

Гостиная в доме Клеменсов. Мисс Клеменс сидит на старом стуле с высокой спинкой и читает рекомендации Джейн. Мулатка стоит возле стола и смотрит по сторонам. Тихо жужжит радиоприемник, настроенный на музыкальную волну. Джейн узнает «Sailor`s Lament» группы «Creedence». Она терпеть не может «Creedence».

– Ваши рекомендации меня устраивают, – говорит, наконец, Полли Клеменс.

Она снимает очки и устало массирует пальцами переносицу. Складывает рекомендации и убирает в конверт.

– Я, конечно, позвоню вашим прежним хозяевам…

– Боюсь, мистер и миссис Фогерти сейчас в Европе, – замечает Джейн.

Полли Клеменс вздыхает, ее взгляд падает на фотографии моделей, которые приходили к ней этим утром.

– Никуда не годится, – бормочет Полли, – обе пустышки.

Она берет фотографии со стола и с отсутствующим видом медленно рвет пополам и еще раз пополам и бросает в корзину для бумаг.

– Можно вас спросить, мисс Клеменс?

Полли аккуратно снимает очки и протирает стекла очков салфеткой.

– Да?

– Вы работаете в издательстве? Вы журналистка?

– Я редактор журнала для мужчин, – все так же, думая о своем, отвечает Полли. – журнал называет «Hot Missouri Girls». Вы не слышали о таком журнале?

– Нет, не слышала, – честно признается Джейн.

– Мы, конечно, не «Playboy», но тираж растет, – не очень уверенно заявляет Полли Клеменс, – господи, мне нужно сдавать номер через пару недель, а я не могу найти девушку на обложку! Вы же видели этих девиц? Наверное, в манекене больше чувственности… Так. Насчет места горничной. Признаюсь, я хотела найти женщину немного постарше, более опытную… Джейн, дорогая, вы только не обижайтесь! Вы выглядите такой юной.

– Мне двадцать один, мисс Клеменс, – говорит мулатка. – И горничной я работаю с пятнадцати лет. Поверьте, у меня достаточно опыта.

– Да, да, я помню, что написано в резюме… В ваши обязанности входит убирать дом, готовить, на вас стирка, глажка. Нужно чистить серебро и всякие прочие мелочи, ну, вы понимаете.

– Разумеется, мисс Клеменс.

– Прежняя горничная, Урсула, работала у нас без малого десять лет. Я так к ней так привыкла!