К сожалению, эта вежливость не дошла по адресу молодых девушек, потому что, когда Сумми Ским заметил их отсутствие, они обе уже с минуту назад покинули зал.

Скагуэй, как и все вообще пункты остановки в крае, где нет ни дорог, ни средств передвижения, был сначала лишь лагерем золотоискателей. Затем мало-помалу разбросанные хижины превратились в избы, и наконец на этой земле, цена которой беспрестанно росла, выстроены были настоящие дома. Но кто знает, может быть, в будущем, когда золотые россыпи истощатся, все эти города, основанные исключительно для временных потребностей, будут покинуты и эта область снова превратится в пустыню.

Действительно, сравнивать эту территорию с Австралией, Калифорнией и Трансваалем невозможно. В тех странах деревни могли превратиться в города даже и в том случае, если бы золотых приисков там не было. Там земля плодородна, местность обитаема, коммерческие и промышленные предприятия могли получить значительное развитие. Отдав свои богатства, земля могла дать и другую работу людям.

Но здесь, в этой части Канады, на границе Аляски, почти у пределов полярного пояса, в этом ледяном климате дело обстояло иначе. Когда последние самородки будут извлечены из земли, зачем станут люди жить в этой бесплодной местности, наполовину истощенной уже промысловиками.

Поэтому вполне возможно, что так быстро возникшие в этой области города, где сейчас нет недостатка ни в бойких делах, ни в притоке путешественников, мало-помалу исчезнут, когда станут пустыми прииски Клондайка. Это случится несмотря на то, что различные финансовые компании стараются всячески облегчить здесь средства передвижения, несмотря даже на то, что возник вопрос о постройке железной дороги от Врангеля до Доусона.

Ко времени прибытия в Скагуэй «Футбола» город кишел эмигрантами, которые прибыли сюда или с тихоокеанского парохода, или по железным дорогам Канады и Соединенных Штатов; все они направлялись на территорию Клондайка.

Некоторые из путешественников ехали до Диэи – городка, расположенного на самом конце канала, – не на пароходах, для которых глубина его была недостаточна, а на плоскодонных лодках, построенных таким образом, чтобы они могли пройти от одного города до другого; это сокращало тяжелую дорогу по сухому пути.

Оба кузена остановились в одной из нескольких гостиниц Скагуэя, причем заняли вместе одну комнату за цену, которая превосходила даже цены Ванкувера. Поэтому они приняли все меры, чтобы выехать из комнаты как можно скорее.

В ожидании отъезда в Клондайк путешественники заполнили всю эту гостиницу. В обеденном зале сходились все национальности, но стол был, к сожалению, местный. Имели ли, однако, право быть разборчивыми все эти эмигранты, которым предстояло несколько месяцев самых тяжелых лишений?

Сумми Скиму и Бену Раддлю не пришлось за время их пребывания в Скагуэе встретить техасцев, с одним из которых Сумми имел такое резкое столкновение перед концом плавания. Немедленно по приезде Гунтер и Малон отправились в Клондайк. Так как они возвращались туда, откуда приехали шесть месяцев назад, то средства для передвижения были у них обеспечены заранее. Им оставалось только двинуться в путь, не затрудняя себя перевозкой инструментов, которые уже имелись на их прииске на берегу Форти-Мальс-Крик.

– Наше счастье, – сказал Сумми Ским, – что нам не придется иметь, своими спутниками этих грубиянов. Мне, право, жаль тех, кому пришлось ехать вместе с ними, хотя, впрочем, другие типы из этой подозрительной компании, вероятно, не лучше.

– Конечно, – ответил Бен Раддль, – но эти грубияны счастливее нас. Они не задержались в Скагуэе, а нам придется ждать несколько дней.

– Э, доберемся, Бен, и мы, доберемся, – воскликнул Сумми Ским, – и встретим этих мошенников на их участке номер сто тридцать один! Великолепное соседство! Приятная близость! Удивительная перспектива, в самом деле! Вот что заставит нас, надеюсь, поторопиться продать наш участок и ехать назад.

Если Сумми Сниму не приходилось больше беспокоиться по поводу присутствия Гунтера и Малона, зато он вскоре встретился опять с молодыми пассажирками, которых с таким благородством защитил. Они остановились в том же отеле и встречались здесь не раз с обоими кузенами. При встречах они обменивались несколькими словами, незначительность которых не исключала их дружеского оттенка. Затем и те, и другие расходились, занятые своими делами.

Нетрудно было утадать, что обе молодые девушки были озабочены вопросом, как бы найти наиболее практичный способ добраться до Доусона. Но случая к тому как будто не представлялось. Через двое суток после прибытия в Скагуэй ничто не указывало, чтобы в этом отношении девушкам улыбнулось счастье. По крайней мере, как ни старалась сохранить самообладание Жанна Эджертон, на ее лице замечались признаки начинавшегося беспокойства.

Бен Раддль и Сумми Ским, интерес которых к молодым путешественницам рос со дня на день, не могли без волнения и жалости подумать об опасностях и затруднениях, которые те должны были встретить. Какую поддержку, какую помощь могли найти они в случае надобности среди этой толпы эмигрантов, в которых зависть, жадность и страсть к золоту убили всякое чувство сострадания?

Вечером 23 апреля Сумми Ским, не будучи в состоянии сдерживаться больше, рискнул подойти к кузине-блондинке, вид которой его меньше смущал.

– Ну как, мисс Эдита, – спросил он, – со времени приезда в Скагуэй нет ничего нового?

– Ничего, сударь, – ответила молодая девушка.

Сумми при этом неожиданно заметил, что, в сущности, он в первый раз слышит голос с таким музыкальным тембром.

– Вы, конечно, изучаете вместе с вашей кузиной те средства передвижения, которые имеются здесь до Доусона?

– Да.

– И вы еще ничего не решили на этот счет?

– Нет, сударь, ничего еще.

Эдита Эджертон, говоря это, была, конечно, любезна. Но тон, которым она говорила, обескуражил желавшего прийти ей на помощь Сумми Скима, и разговор на этом прервался.

Тем не менее у Сумми было определенное намерение, и на другой день разговор возобновился. Обе молодые девушки вели в это время переговоры, желая присоединиться к одному каравану, который готовился выступить в дорогу через несколько дней. В состав этого каравана входила лишь партия людей явно уголовного типа. Хороша была бы эта компания для путешественниц, таких, в сущности, беспомощных и слабых!

Как только Сумми заметил их, он, подбодренный на этот раз присутствием Бена Раддля и Жанны Эджертон, немедленно приступил к осуществлению своей задачи.

– Ну что, госпожа Эдита, – повторил вчерашний вопрос Сумми, который не отличался изобретательностью, – ничего нового?

– Ничего, сударь, – объявила вновь Эдита.

– Это может продолжаться довольно долго.

Эдита сделала легкий жест.

Сумми продолжал:

– Не будет нескромностью спросить вас, как вы намерены продолжать ваше путешествие до Доусона?

– Нисколько, – ответила Эдита. – Мы хотим составить маленький караван с теми людьми, с которыми мы только что говорили.

– В принципе это хорошая идея, – согласился Сумми. – Но, сударыня, извините меня, что я вмешиваюсь не в свое дело: хорошо ли вы обдумали ваше намерение, прежде чем на него решиться? Люди, к которым вы хотели присоединиться, кажутся мне очень подозрительными, позвольте мне сказать это…

– Нам не приходится выбирать, – прервала Жанна Эджертон, смеясь. – Наше состояние не позволяет нам водить знакомство с принцами.

– Не нужно быть принцем, чтобы стоять выше ваших будущих спутников. Я уверен, что вам придется покинуть их караван на первой же стоянке.

– Если так, мы будем продолжать наш путь одни, – ответила просто Жанна.

Сумми всплеснул руками:

– Одни!.. Что вы говорите?.. Вы погибнете дорогой!

– Почему нам ждать больше опасностей, чем вам? – возразила Жанна, принимая свой обычный надменный вид. – То, что можете делать вы, можем и мы.

Очевидно, она сдаваться не хотела.

– Конечно, конечно, – согласился Сумми, не желая раздражать ее. – Но дело в том, что ни мой кузен, ни я не намерены путешествовать одни до Доусона. У нас будет проводник, отличный проводник, который поможет нам своей опытностью и достанет все нужное для дороги. Сумми принял корректную позу и прибавил:

– Почему бы вам не воспользоваться этими преимуществами?

– Но в качестве кого?

– В качестве наших гостей, разумеется, – горячо заявил Сумми.

Жанна протянула ему дружески руку:

– Моя кузина и я, господин Ским, очень благодарны вам за ваше любезное предложение, но принять его мы не можем. Как ни скромны наши средства, они достаточны для нашей цели, и мы решили никому не быть обязанными, за исключением случаев самой крайней необходимости.

По спокойному тону этого заявления видно было, что переубеждать девушек было бы напрасным трудом. Обратившись к Вену Раддлю, Жанна прибавила:

– Разве я не права?

– Совершенно правы, мисс Жанна, – объявил Бен, не обращая никакого внимания на отчаянные знаки, которые делал ему кузен.

Тотчас по приезде в Скагуэй Бен Раддль занялся изысканием средств для переезда в столицу Клондайка. Следуя указаниям, которые были им получены в Монреале, он прибег к помощи некоего Билля Стелля, которого ему рекомендовали и с которым советовали войти в деловые переговоры.

Билль Стелль, канадец по происхождению, был старинный житель равнин. В течение нескольких лет он исполнял обязанности разведчика в канадских войсках, заслужив одобрение своих начальников, и принимал участие в продолжительных войнах, которые пришлось вести против индейцев. Он считался человеком чрезвычайно храбрым, хладнокровным и энергичным.

Билль занимался теперь тем, что служил проводником для эмигрантов, которые с наступлением лета ехали или возвращались в Клондайк. Он не был простым проводником. Он был начальником целого отряда и владел всем необходимым для таких трудных путешествий: лодками и гребцами, необходимыми для переезда через озера, санями и собаками для перехода через ледяные равнины, которые тянутся за перевалом Чилькут. В то же время он принимал на себя и обязанность заботиться о пропитании организуемого им каравана.

Именно потому, что Бен Раддль еще в Монреале рассчитывал воспользоваться услугами Билля Стелля, он не взял с собой тяжелого багажа. Он знал, что Билль предоставит все необходимое для того, чтобы достигнуть Клондайка, и был уверен, что ему удастся сговориться с ним относительно путешествия туда и обратно.

Когда Бен Раддль на другой день после приезда в Скагуэй отправился к Биллю Стеллю, ему сказали, что он отсутствует, Билль отправился проводником каравана через перевал Уайт-пасс до озера Беннетт. Но с тех пор прошло уже дней десять, и если он почему-либо не задержался или не нанялся к другим путешественникам, то он скоро должен был вернуться.

Так и случилось. Утром 25 апреля Бен Раддль и Сумми Ским могли уже переговорить с Биллем Стеллем.

Биллю Стеллю было лет пятьдесят. Он казался сделанным из железа. Волосы у него были жесткие и грубые, борода с проседью, взгляд твердый и проницательный. Рост он имел средний. На его лице лежал отпечаток симпатичности и безукоризненной честности. В течение своей долгой службы в канадской армии он приобрел такие редкие качества, как осмотрительность, расторопность и осторожность. При его сосредоточенности, методичности и опытности он нелегко поддался бы обману. В то же время, будучи философом по натуре, он смотрел на жизнь оптимистически. Довольный своей судьбой, он никогда не помышлял о подражании тем, кого провожал в золотоносные земли. Ежедневный опыт доказывал ему воочию, что большая часть этих людей не выдерживала всех трудностей такого предприятия или же возвращалась из него еще более несчастными, чем они были раньше.

Бен Раддль познакомил Билля Стелля со своим планом скорейшей отправки в Доусон.

– Хорошо, сударь, – ответил Билль. – Я весь к вашим услугам. Это мое ремесло, к тому же у меня есть все необходимое для такого путешествия.

– Я знаю это, Билль, – сказал Бен Раддль, – и я знаю также, что на вас можно положиться.

– Вы рассчитываете пробыть в Доусоне лишь несколько недель? – спросил Билль Стелль.

– Да, вероятно.

– Значит, речь идет не об эксплуатации прииска?

– Этого я не знаю. Пока вопрос касается лишь продажи того участка, которым мы владеем с моим кузеном и который мы получили в наследство. Нам уже было предложено продать его; но прежде чем согласиться на это, мы захотели сами убедиться в стоимости нашего участка.

– Это разумно, господин Раддль. В такого рода делах люди готовы всегда надуть самым бесцеремонным образом. Нужно остерегаться…

– Поэтому мы и решились предпринять это путешествие.

– И когда вы продадите ваш участок, то вернетесь в Монреаль?

– Таково наше намерение. Проводив нас туда, Билль, вы, конечно, должны отвезти нас и обратно.

Вопрос касался путешествия, которое должно было продолжиться тридцать – тридцать пять дней, причем Билль обязывался доставить для него лошадей и мулов, собак, сани, лодки и палатки. Кроме того, на нем же лежала забота о продовольствии каравана. В этом на него можно было вполне положиться, так как он лучше всякого другого знал все требования длинного пути через эту необитаемую область.

Так как у Бена Раддля и Сумми Скима не было с собой материалов для оборудования прииска, то стоимость путешествия была исчислена Биллем в тысячу восемьсот франков до Доусона и в такую же сумму оттуда в Скагуэй.

Торговаться с таким честным и добросовестным человеком, как Билль, не приходилось. Тем более что в то время стоимость проезда только до озер была, в зависимости от трудностей двух существующих дорог, довольно высокой: четыреста или пятьсот центов с полкилограмма багажа по одной дороге и в шестьсот – семьсот центов – по другой. Цена, назначенная Биллем Стеллем, была, таким образом, довольно скромной, и Бен Раддль тотчас же согласился на нее.

– Итак, решено, – сказал он. – Имейте в виду, что мы хотели бы выехать как можно скорее.

– Мне нужно двое суток для приготовлений, не больше, – ответил Билль.

– Нам не нужно ехать в лодке до Диэи? – спросил Бен Раддль.

– Это лишнее. Так как у вас нет с собой тяжелого багажа, то лучше отправиться прямо из Скагуэя.

Оставалось решить, по какой дороге каравану следовать через предшествующую области озер гористую местность, на которой путешественники испытывают наибольшие трудности. На вопросы, которые предложил Бен Раддль по этому поводу Биллю Стеллю, последний ответил:

– Существуют две дороги или, вернее, две тропы: через Уайт-пасс и Чилькут. По какой бы из них ни отправлялись караваны, после перехода через эти перевалы им остается лишь спуститься к озеру Беннетта или к озеру Линдемана.

– По какой из этих дорог вы намерены отправиться, Билль?

– По дороге на Чилькут. По ней мы достигнем, северной оконечности озера Линдемана после остановки в лагере Шип. На этой станции можно отдохнуть и возобновить запас провизии. Кроме того, мы найдем у озера Линдемана те средства сообщения, которые я там оставил и которые мне не придется при возвращении в Скагуэй перетаскивать через горы.

– Мы полагаемся на вашу опытность. Все, что вы сделаете, будет хорошо,

– сказал Бен Раддль. – Что касается нас, то мы готовы отправиться в путь по первому вашему требованию.

– Через два дня, как я уже сказал вам, – заметил Билль Стелль. – Столько времени мне необходимо для моих приготовлений, господин Раддль. Мы двинемся в путь с раннего утра и вечером будем уже недалеко от вершины Чилькута.

– Какова ее высота?

– Тысяча метров приблизительно, – ответил Билль. – Не так уж много. Но проход узок и извилист. Особенно затрудняет движение загроможденность его толпой золотоискателей, массой багажа и обозов, не говоря уж о снежных заносах.

Хотя все это было уже условлено с Биллем Стеллем, но Бен Раддль, однако, не уходил.

– Еще одно слово, Билль, – обратился он к проводнику. – Можете вы мне сказать, на сколько стоимость проезда увеличится, если нас случайно будут сопровождать две путешественницы?

– Это зависит от обстоятельств, сударь, – ответил Билль. – Багажа много?

– Нет. Очень мало.

– В таком случае, господин Раддль, нужно считать от пятисот до семисот франков, в зависимости от рода и веса багажа, считая в этой цене и продовольствие путешественниц.

– Спасибо, Билль, мы еще посмотрим, – сказал Бен Раддль, прощаясь с ним.

Пока они шли по дороге к отелю, Сумми выразил своему кузену удивление по поводу его последнею вопроса проводнику. О ком мог думать при этом Бен, если не об Эдите и Жанне Эджертон?

– В самом деле, только о них, – согласился Бен.

– Но ты же знаешь, – заметил Сумми, – что они уже решительно отказались ехать с нами, и ты сам одобрил их за это.

– Это правда.

– И отказ был так сформулирован, что возобновлять предложение невозможно.

– Это произошло оттого, что ты неумело взялся за дело, – ответил без всякого смущения Бен. – Предоставь действовать мне, и ты увидишь, что я устрою это дело лучше тебя.

Вернувшись в гостиницу, Бен, сопровождаемый крайне заинтригованным Скимом, тотчас же пошел разыскивать молодых девушек. Найдя их в читальне, он подошел к Жапне и без дальнейших предисловий сказал:

– Сударыня, я хочу предложить вам одно дело.

– Какое? – спросила Жанна, по-видимому нисколько не удивленная этим.

– Вот оно, – спокойно объяснил Бен. – Мой кузен Сумми предложил вам присоединиться к нам для совместного путешествия в Доусон. Я выбранил его за это, так как присутствие ваше и вашей кузины вызвало бы с нашей стороны лишний расход в семьсот франков, а человек дела, каким являюсь я, должен по необходимости заботиться о том, чтобы каждый израсходованный им доллар принес ему их несколько. К счастью, вы отклонили это предложение.

– Да, – сказала Жанна. – Что же дальше?

– Вы не можете, однако, не согласиться, что вам предстоят серьезные опасности и что предложение моего кузена облегчило бы ваше путешествие.

– Я не отрицаю этого, – сказала Жанна. – Но я не вижу…

– Сейчас я перейду к делу, – продолжал Бен, перебив девушку. – Я повторяю, что наше содействие было бы для вас чрезвычайно выгодным. Благодаря ему вы избежали бы задержек в пути и прибыли бы на прииски в хорошее время года. Если вы согласитесь на мое предложение, то шансы вашего успеха возрастут. Поэтому только справедливо, чтобы и я был заинтересован в вашем предприятии, которое я облегчаю вам. Ввиду этого я предлагаю вам переезд до Доусона за мой счет, выговаривая себе за это десять процентов с ваших будущих доходов. Жанна нисколько не смутилась этим странным предложением. Что может быть естественнее коммерческой сделки? Если же она медлила с ответом, то лишь потому, что обдумывала ее. Десять процентов – это много! Но дорога в Клондайк длинна и трудна. А отвага не исключает благоразумия.

– Я согласна, – сказала она, обдумав предложение Бена. – Если хотите, мы сейчас напишем контракт.

– Я только что хотел предложить вам это, – сказал самым серьезным тоном Бен, присаживаясь к одному из столов.

И в то время, как его новый товарищ по предприятию наблюдала за ним, он важно уселся писать:

«Между нижеподписавшимися:

1) Жанной Эджертон, золотоискательницей, жительствующей…»

– Кстати, – спросил он, останавливаясь, – как написать ваш адрес?

– Пишите: Доусон, госпиталь.

Бен Раддль вновь взялся за перо.

«…в Доусоне, в госпитале, с одной стороны, и 2) господином Беном Раддлем, инженером, жительствующим в Монреале, по улице Жака Картье, д. N 29, с другой стороны, заключено следующее условие…»