Глава девятая
Капитан Сэнд

Впечатление ужаса, испытанное пассажирами брига во время страшного сражения, окончившегося катастрофой, не поддается описанию… Свидетели гибели капитана и его пяти матросов не могли поверить в действительность этой чудовищной неожиданности, не могли примириться с ее неизбежностью!.. Не ужасно ли было, в самом деле, видеть все подробности этой катастрофы и не быть в состоянии ничего сделать для ее предотвращения?

Тщетно спешили они на помощь, сколько возможно пытаясь ускорить приближение «Пилигрима» постановкой новых парусов. Тщетно пытались они затем разыскивать раненых охотников, надеясь спасти хоть кого-нибудь из них… Геркулес и Том тщательно осмотрели каждый обломок на месте страшного боя, тщательно объехали на спущенной лодке все пространство, окрашенное кровью несчастных охотников и погибшего животного… Нигде не было ни малейшего следа человеческого присутствия! Капитан Гуль и его матросы исчезли навеки в глубине океана!

Когда шлюпка негров возвратилась после бесплодных поисков на борт и медленно двигающийся «Пилигрим» приблизился наконец к самому месту катастрофы, миссис Уэлдон бессильно опустила руки и произнесла прерывающимся голосом:

– Несчастные жертвы! Какая ужасная катастрофа!.. Хватит ли у нас мужества для перенесения испытаний, ожидающих нас, бедных, посреди океана!..

Эти слова молодой женщины открыли всем глаза на опасность их собственного положения. Действительно, оно было не из легких. Лишенное командира и команды, судно находилось посреди океана, отделенное тысячами миль от всех населенных земель. Как легко могло оно сделаться игрушкой ветра или добычей жадных волн!

Какая ужасная случайность привела этого злосчастного кашалота на дорогу «Пилигрима»? Какое непостижимое ослепление лишило капитана Гуля его всегдашней осторожности, вызвав катастрофу, редкую даже в истории китобойного промысла, катастрофу, жертвой которой сделался весь экипаж судна, порученного опытности старого моряка?

Гибель пяти матросов, увезенных командиром «Пилигрима» на китобойной лодке, поставила его судно в отчаянное положение. На нем не оставалось ни одного моряка, за исключением пятнадцатилетнего юноши-волонтера, который, несмотря на свои способности, не мог заменить настоящего командира. А между тем на него падала вся тяжесть управления, вся ответственность за судьбу несчастных пассажиров – за жизнь жены и сына собственника брига, так неосторожно доверившихся испытанному искусству капитана Гуля… Правда, на судне находились пять сильных и честных негров, готовых сделать все возможное для спасения судна, но все они не имели ни малейшего понятия о морском деле и могли только повиноваться приказаниям более опытного юноши.

Долго стоял Дик Сэнд на палубе, не спуская глаз с того места, где исчез капитан Гуль. Невеселые мысли роились в голове бедного юноши. С тяжелым вздохом перевел он взгляд на горизонт, в надежде увидеть какое-либо паровое судно, которому можно было бы передать миссис Уэлдон и ее сына. «Пилигрима» он, конечно, не бросил бы на произвол судьбы, не сделав всего возможного для того, чтобы привести его обратно, но он был бы бесконечно счастлив, если бы судьба помогла ему избавить женщин и ребенка от опасности плавания при таких неблагоприятных условиях.

Но, увы, океан оставался пустынным! Нигде не белел парус, нигде не чернел дымок парохода. Иначе и быть не могло. Дик Сэнд знал лучше всякого другого, что «Пилигрим» находился в стороне от обычных морских путей. Знал он и то, что другие китобойные суда – единственные, заходящие в эти пустынные широты – находились в настоящее время далеко на севере, где охота была в самом разгаре.

Грустные размышления Дика Сэнда были прерваны появлением повара Негоро, скрывшегося в своем камбузе немедленно после ужасной катастрофы, которую он мог видеть так же, как и все остальные пассажиры брига.

Никто не мог бы угадать, что чувствовал сейчас этот загадочный человек, но каждому показалось бы более чем странным то необычайное хладнокровие, с которым он следил за трагическими эпизодами ужасной гибели несчастных охотников. Его мрачное, но спокойное лицо ни разу не побледнело при виде отчаянной борьбы со смертью шести знакомых – почти близких – людей! Ни единый звук участия не сорвался с его тонких губ.

Теперь Негоро решительно подошел к месту, на котором все еще неподвижно стоял юноша-волонтер, и остановился в трех шагах от него, не сводя с побледневшего лица Дика Сэнда своего загадочного мрачного взгляда.

Юноша невольно поднял голову и обернулся с вопросом:

– Вы ко мне, Негоро? Что вам надо?

– Я хочу переговорить с капитаном или, за его отсутствием, с боцманом, – холодно ответил португалец.

Дик Сэнд смерил говорящего удивленным взором.

– Разве вы не знаете, что они погибли? – грустно промолвил он.

– Кто же теперь будет командовать судном? – спросил Негоро с оттенком не то беспокойства, не то насмешки в голосе.

– Я! – ответил Дик без малейшего колебания.

Португалец презрительно пожал плечами:

– Вы? Вы хотите быть капитаном судна, в пятнадцать лет?

– Да, я! – спокойно возразил юноша. – И, поверьте, пятнадцатилетний капитан сумеет заставить всякого уважать себя! Можете быть в этом уверены, Негоро! – прибавил Дик, не спуская сверкающих глаз с повара, который заметно смутился и отступил на несколько шагов, видимо, не находя ответа.

Миссис Уэлдон, слушавшая издали, подошла в эту минуту к разговаривающим.

– Да, Негоро, – спокойно проговорила она, – прошу вас не забывать, что я назначаю мистера Сэнда командиром «Пилигрима». В качестве жены владельца судна я имею на это полное право и требую от каждого, находящегося на бриге, полного повиновения новому капитану!

Негоро молча улыбнулся странной и неприятной улыбкой в ответ на это категорическое заявление. Затем он почтительно поклонился и пошел обратно в свой камбуз, по-видимому, покорно, но все с той же загадочной улыбкой на тонких губах, шептавших что-то невнятное, в чем не слышно было ни покорности, ни почтения.

Юноша-капитан выдержал первое испытание, показав свое умение приказывать.

Между тем ветер свежел, унося осиротелое судно от ужасного ярко-красного пространства, окрашенного не одними микроорганизмами, но и свежей человеческой кровью…

Окинув глазами такелаж судна, Дик Сэнд перевел взоры с парусов на лица присутствующих, собравшихся вокруг него на палубе и как бы ожидавших утешения и поддержки от своего юного капитана. На всех этих лицах молодой человек прочел такое искреннее доверие, такую неподдельную готовность повиноваться, что терзавшие его сомнения почти совершенно рассеялись. Со спокойной твердостью человека, решившегося исполнить свой долг до конца, объявил Дик в нескольких кратких словах свое намерение жить и умереть для общей пользы и свою надежду довести до конца тяжелую задачу, выпавшую на долю случайному командиру «Пилигрима». Он не скрыл своего беспокойства и не умалил значения собственной неопытности и неподготовленности. О, если бы печальное событие случилось двумя годами позже, Дик Сэнд был бы вполне подготовлен к обязанностям командира судна! Но в настоящее время многое было еще неизвестно юноше, только что начинавшему заниматься теорией мореплавания. Он не был знаком даже с секстантом – этим спасительным снарядом, позволяющим морякам определять с полной точностью местонахождение судна благодаря ежедневному измерению высоты солнца. Капитан Гуль еще не успел ознакомить своего ученика с этим сложным прибором, не успел передать ему тайны своих долголетних наблюдений над атмосферой и ее явлениями, над небесными светилами. Там, где опытный моряк, как по книге, читал бы все, что надо делать, все, чего следует избегать, – там бедный, начинающий учиться юноша был беспомощной игрушкой стихийных сил.

Правда, он прекрасно знал парусные маневры и мог вполне руководить неграми при постановке или уборке парусов. Знал он также и менее сложные приборы: компас, барометр, лаг^[7] и лот^[8], равно как и условные знаки морских карт, развешанных в капитанской каюте. Все это давало ему возможность приблизительно узнавать дорогу своего судна, высчитывая неизбежное отклонение, вызываемое морскими течениями, отмеченными на картах. Но этого было мало для точного определения пути «Пилигрима», и потому понятно, что сердце добросовестного юноши, чувствовавшего свою ответственность, должно было болезненно сжиматься.

Однако же он имел силу скрыть свой страх и успокоить доверчиво слушавших его негров.

Одна миссис Уэлдон поняла все, что происходило в душе мальчика, и с благодарностью протянула ему руки:

– Благодарю тебя, сын мой! – проговорила она твердым голосом. – Я знаю, как тяжело тебе занимать место погибшего старого друга, как угнетает тебя страх собственной неопытности. Но не огорчайся больше, чем следует, мой милый мальчик! Я не сомневаюсь в том, что тебе удастся благополучно доставить всех нас в Сан-Франциско. Тебе помогут наши пассажиры. На Тома и его товарищей ты можешь вполне положиться. Они будут беспрекословно повиноваться каждому твоему слову!

– В этом и я уверен, дорогая миссис Уэлдон, и в спокойную погоду их помощь гарантирует мне безопасность судна! Но если случится буря?.. – голос юноши дрогнул, и он замолк, не смея высказать своих опасений.

– Я понимаю, – полушепотом заговорила миссис Уэлдон, отводя Дика в сторону, – тебя беспокоит управление судном? Быть может, ты не сумеешь найти дорогу в безбрежном океане?

– Сумею, – ответил юноша, – капитан Гуль успел выучить меня понимать указания морских карт!

– А сможешь ли ты направить судно по желанию? Сумеешь ли переменить направление по мере надобности? – продолжала допытываться молодая женщина, желая сразу определить степень ожидавшей их опасности.

– Это не так трудно, как вы думаете. С рулем я давно умею обращаться и берусь в два дня обучить этому каждого из наших негров. А что касается направления, то найти его – пока особенного труда не представляет. Продолжая держать на запад, мы в конце концов неминуемо доберемся до берегов Америки, то есть до цели нашего пути.

– Не забудь, дитя мое, что ужасная катастрофа изменила наши первоначальные планы. Теперь нам уже безразлично, в какой бы порт ни прийти, только бы достигнуть берегов, откуда можно было бы найти сообщение с Сан-Франциско.

– Я и сам так думал, миссис Уэлдон, и решил идти напрямик, не выбирая конечного пункта. Это сильно упрощает мою задачу. Берега Америки растянуты на такое громадное расстояние, что, как бы далеко ни относили нас течения, как бы ни играли с нами противные ветры, мы все-таки не сможем миновать их!..

– А где, то есть в каком направлении, находится Америка от нас в настоящее время?

– Вот в этом, миссис Уэлдон, – ответил Дик Сэнд, указывая на запад рукой.

– Когда-то мы доберемся до этого желанного берега? – задумчиво прошептала молодая женщина.

– Не беспокойтесь и вы свыше меры, – заботливо отвечал Дик Сэнд. – Я доведу судно до того или другого порта. Кроме того, у нас остается еще возможность встречи с каким-нибудь пароходом, на который я не премину пересадить вас с сыном. До тех же пор отдохните хоть немножко после всех перенесенных волнений. Кстати, ветер свежеет. Его направление, по-видимому, меняется, приближая нас к обычному пути пароходных компаний… Кроме того, усиление ветра даст нам возможность поднять лишние паруса и идти не меньше десяти или даже двенадцати узлов в час – редкое счастье в это время года!..

Дик Сэнд говорил со спокойной уверенностью моряка, знающего свое судно и свое дело. Он уже собирался позвать своих добровольных помощников, как миссис Уэлдон остановила его, пожелав узнать, в каком именно пункте океана находится «Пилигрим» в настоящую минуту.

Для этого пришлось спуститься в бывшую капитанскую каюту, где на столе еще лежала развернутая карта, на которой покойный командир судна отметил положение брига в утро несчастной экспедиции. Так как слабость ветра удержала «Пилигрим» почти на одном месте, то можно было смело предположить, что он все еще оставался на той же широте 43°35′ при 13° долготы.

Миссис Уэлдон, в свою очередь, наклонилась над большой морской картой. Длинная линия американского берега от мыса Горн до Колумбии, перерезывающая синее пространство, изображающее Тихий океан, заметно успокоила ее. Глядя на этот рисунок, казалось так просто и легко достигнуть этой темной линии берегов. Фантазия пренебрегала действительным расстоянием, а тем более фантазия молодой женщины, не привыкшей сопоставлять пропорциональные отношения между данными географических карт и действительностью. Дик Сэнд чувствовал себя менее спокойно. Его опытному взгляду сразу становилось понятным все ничтожество «Пилигрима», затерянного в необозримом водном пространстве; в случае изображения его на карте, он показался бы не больше одной из скачущих любимиц Бенедикта.

Юноша невольно вздохнул, представив себе сотни случайностей, могущих задержать судно в пути и помешать его плаванию.

Сознание долга вернуло ему силы и решимость…

Встречный ветер, так долго досаждавший капитану Гулю, внезапно изменился, усиливаясь настолько, что надо было, не теряя времени, поспешить использовать благоприятные условия погоды.

С бодрым видом и с ласковой улыбкой вышел Дик Сэнд на палубу, где его все еще ожидали моряки-негры.

– Друзья мои, – серьезно проговорил молодой командир, – не будем забывать, что от нас зависит гибель или спасение судна, то есть нас самих, не говоря уже о женщинах и ребенке, вверившихся нам. Поэтому я смело прошу вашей помощи, друзья мои! Один я не в состоянии управлять судном, но при вашем содействии надеюсь благополучно достигнуть американских берегов. Я знаю, что вы новички в морском деле, но ремесло матроса не так трудно, чтобы понятливый человек не смог изучить его в несколько дней. Надо только желание и терпение. Во всем, что касается руля и парусов, я сумею быть вашим руководителем и надеюсь, что вы, Том, скоро сможете быть мне помощником при наблюдении за компасом! Во всяком случае, помните, что я поклялся жить и умереть вместе с вами…

Старый Том выступил вперед и отвечал за себя и за своих товарищей несколькими серьезными и глубоко прочувствованными словами:

– Вы можете вполне довериться нам, капитан Сэнд. Мои товарищи, так же, как и я, отдаем себя в ваше полное распоряжение. Несмотря на вашу молодость, мы признаем вас нашим начальником и клянемся беспрекословно исполнять каждое ваше приказание!

В ответ на эту речь юноша с чувством пожал протянувшиеся к нему грубые, честные руки и обратился к Тому:

– Как только мы управимся с парусами и подымем все те, которые могут быть нам полезны, я стану на руль и постараюсь объяснить вам, Том, всю технику управления, соответственно указаниям компаса. Я надеюсь, что уже к вечеру вы поймете, в чем дело, и сможете заменить меня на несколько часов, пока я запасусь новыми силами на завтрашний день.

– Я всегда и всюду к вашим услугам, капитан Сэнд, – с почтением заметил старый негр. – Я рад, если смогу хоть чем-нибудь быть вам полезен!

– А я не могу быть тебе полезен, Дик? – наивно спросил маленький Джек, цепляясь ручонкой за руку своего друга. – Я бы тоже мог научиться управлять рулем!

Все лица невольно повеселели при виде серьезного личика ребенка. Миссис Уэлдон, сопровождавшая своего сына на палубу, молча прижала его к груди. Дик же отвечал ему с напускной серьезностью:

– Будь спокоен, Джек, мы все рассчитываем на твою помощь, которая будет нам очень полезна!

– И ты научишь меня управлять «Пилигримом»? – продолжал настаивать ребенок.

– Завтра же, дитя мое! – заметила миссис Уэлдон. – Сегодня ты мешаешь бедному Дику, занятому серьезными делами. Завтра тебя научат управлять рулем, если ты будешь умным и послушным мальчиком!

– О, мама, я всегда послушный мальчик, но мне так хочется помочь Дику! – жалобно проговорил ребенок.

Юноша растроганно обнял наивного ребенка.

– А теперь за дело, друзья мои! – весело крикнул молодой капитан. – К парусам! Слушайте внимательно мои объяснения!

– Готовы, капитан Сэнд! – звучно отчеканил гигант Геркулес, потирая свои громадные, сильные руки.