(фрагмент из романа «В поисках Прекрасной Дамы»)
… Она уходила.
… И не уходила.
Она парила между небом и землёй.
Медсёстры, уверенные, что умирающая не может их слышать, жалостливо переговаривались.
– Бедняжка – ни туда, ни сюда! Кому захочется умирать в такие годы – ведь ей ещё и тридцати нет… Ни одного целого органа, считай, не осталось, а всё за жизнь цепляется, – удивлялся молодой, высокий и бодрый голос.
– Это потому, что дети у неё маленькие – никак не может оставить! – вздыхая, пояснял второй женский голос, низкий, сочувственный.
– Так детей вроде родственники разобрали сразу после похорон мужа! – возражал первый, высокий.
– Старших девочек разобрали, – отвечал сочувственный. – А младшая совсем одна осталась…
– Как одна? – ахнул бодрый.
– То ли никаких родственников у неё нет, то ли есть, но никто не готов взять ответственность. Их можно понять: это же ребёнок, не хомячок какой-нибудь – не отдашь соседям, когда наиграешься… Так что скоро её заберут из больницы в приют, а там, глядишь, удочерят добрые люди. Девчушка и знать не будет, что она в семье не родная: она же ещё совсем маленькая!
– А сколько ей?
– Годик всего… Представляешь, мать всё ещё грудью её кормила! Мне сестра из детского отделения жаловалась, что малышка первые несколько дней не ела ничего, только плакала, заснуть никак не могла… Вот мать и мучается, никак уйти не может – ребёночек не пускает…
– А девочка-то целёхонькая осталась, ну не чудо ли! Отец на месте погиб, мать – тоже никаких шансов, а на малышке – ни царапинки!
– Она спала на заднем сидении, – пояснил сочувственный голос. – Поздно уже было, родители поехали за старшими дочками – они вроде как были в гостях… Ангел-хранитель уберёг детей, это точно!
– Так что же он малышку никак не пристроит, этот ангел-хранитель!
…Действительно, кто же ещё поможет, если не ангел?
Поэтому она и ждала, паря между небом и землёй…
– Ты слышишь меня, Джейн? – вдруг позвал её совсем другой голос, мужской, очень низкий, но мягкий и приятный – ему хотелось доверять. – Вижу, что слышишь… Я приехал забрать Анну. Я нашёл для неё новых родителей. Ты можешь быть спокойна: это очень хорошие люди. У них нет своих детей, и они будут счастливы вырастить Анну. Оба работают в школе и смогут дать малышке хорошее образование. Но главное…
Внезапно мужской голос стих, и она испугалась – почему он замолчал, неужели ушёл? Затем послышались другие голоса, приглушённо спорящие, но низкий властно сказал: «Мне нужна всего минута, доктор!», и в наступившей тишине прежний низкий голос неспешно продолжил:
– Джейн, ты должна знать главное: женщина, которая станет матерью для твоей младшей дочери, ни тебе, ни ей не чужая – она твоя троюродная сестра. Она почувствует родную кровь и будет любить Анну, как своё собственное дитя… И всё в жизни твоей малышки будет прекрасно. А я всегда буду ей помогать – это я тебе обещаю! – голос немного помолчал, затем едва слышно добавил: – Уходи с миром, моя девочка.
И она ушла…
Эмма то и дело поглядывала на часики, встроенные в изящный серебряный браслет – подарок родителей на совершеннолетие. Ей казалось предельно важным оказаться в фойе библиотеки ровно в 17.00, чтобы учтивый господин не посчитал её безалаберной. Она ценила в людях пунктуальность, и сама никогда не опаздывала, чтобы не дай бог не заставлять кого-либо себя ждать.
Лия, наоборот, опаздывала всегда и всюду, чтобы эффектно явиться, когда все уже в сборе. И наставляла свою слишком правильную сестру, что приходить вовремя на свидания – моветон, так как мужчина должен потомиться в ожидании.
– Потомиться? – рассмеялась тогда Эмма. – Аки каша в русской печи?
– Именно! – подхватила Лия. – Только если мужчина доведён до нужной кондиции, свидание можно считать романтическим. Во всех остальных случаях это будут просто деловые переговоры.
И почему это Эмма вдруг вспомнила тот старый разговор с сестрой? Потому что условилась встретиться с человеком после работы в фойе? Но ведь это никакое не свидание! Просто великолепный господин был так любезен, что взялся сдать в чистку её плащ – видимо, всерьёз считал себя виновником досадного происшествия. Хотя она своими глазами видела: всё произошло из-за непутёвого пса! Большинство водителей в подобной ситуации преспокойно поехали бы дальше своей дорогой. А этот – такой благородный…
Эмма удивилась, когда библиотекарши позвали её пить чай. Как, уже? Сколько же времени она просидела над одной страницей? И вообще, дался ей этот незнакомый месье! Заберёт у него свой плащ, вежливо поблагодарит и уйдёт – и больше никогда его не увидит…
– Что-то вы сегодня молчаливая! – заметила Регина, полная блондинка, наливая Эмме чашку зелёного чая и пододвигая ближе трёхлитровую банку липового мёда.
– И бледная! – подхватила Гражина, поджарая седовласая дама. – Уж не заболели ли вы, деточка? Погода у нас переменчивая, климат влажный… – и она накинула московской гостье на плечи шаль, которую вчера только, буквально на глазах у Эммы, закончила вязать.
– Благодарю! – Эмма улыбнулась обеим. – Со мной всё в порядке, правда…
– Вам необходимо побольше гулять! – наставительно сказала Регина. – Пройдитесь по Старому городу, посмотрите, какие красивые у нас храмы. Это памятники архитектуры мирового значения!
– Да, я читала…
– Читала! – Регина укоризненно покачала головой. – Вы должны увидеть всё своими глазами, иначе не поймёте ничего, даже если весь архив изучите наизусть!
– Я обязательно посмотрю город, – пообещала Эмма, поспешно допивая чай. – Сразу после работы.
– Только оденьтесь потеплее, деточка, при таком ветре простудиться недолго, – посоветовала заботливая Гражина.
«Я бы с радостью и погуляла, и оделась потеплее, – сказала себе девушка, возвращаясь за письменный стол. – Но пока это проблематично…»
Поскольку данная проблема не могла быть решена сиюминутно, Эмма заставила себя сосредоточиться на работе. Её ждали ещё пять из девяти томов «Истории» Теодора Нарбута, изданной в первой половине 19 века. В трудах польского историка она неожиданно нашла то, что искала. Это было её личное историческое открытие, за которое, впрочем, следовало благодарить скорее Нарбута-поэта, чем Нарбута-историка.
Кстати, Витас тоже был молчаливее обычного. Появился лишь после обеда, сухо поздоровался со всеми разом и уселся за свой стол, отгородившись кипами подшивок довоенных газет. Но в конце концов не выдержал и, проходя мимо Эммы с очередной подшивкой, заглянул ей через плечо.
– Поддались чарам старого доброго Теодора? У него было немало последователей. Если интересно, я подберу вам несколько оригинальных монографий.
– Спасибо, Витас, может быть, завтра, – ответила она. – Сегодня мне надо пораньше уйти…
Противоречивые сведения из мифологии балтийских славян увлекли Эмму на оставшиеся часы, но ровно в 17.00 она вышла в фойе библиотеки. Великолепный господин уже ждал её: сидел на угловом диванчике, сложив руки на груди, по-видимому, погрузившись в раздумья. И Эмме это очень понравилось – то, что он просто сидит и думает, а не смотрит в экран смартфона, например…
Незнакомец встал, лишь только девушка сделала шаг в его сторону.
– Добрый вечер! – сказал он своим необычным голосом – очень низким, одновременно спокойным и властным.
– Добрый вечер… – Эмма чуть приподняла брови, заметив, что плаща у него нет.
– Сказали, деликатная чистка, приходить к закрытию, – пояснил незнакомец, предвидя её вопрос. – В связи с чем у меня предложение…
– Да? – растерянно отозвалась она: придуманная схема действия рушилась на ходу.
– Для начала позвольте представиться: Ирвин! – он поклонился.
– Эмма, – она едва удержалась, чтобы не присесть в реверансе.
Предложив девушке руку, Ирвин повёл её к выходу через просторное фойе. Она шла, не помня себя от волнения, а великолепный господин – как оказалось, всё-таки не месье, а мистер – продолжал говорить, обращаясь к ней вежливо, но при этом тепло, будто они были давними приятелями:
– Вы весь день провели на работе, Эмма, наверняка устали и проголодались. Предлагаю зайти в кафе и там обсудить наши дальнейшие действия.
Эмма никогда и никуда не ходила с малознакомыми и тем более с незнакомыми мужчинами. Но почему-то согласилась. Так дорожила нелепым плащом или не смогла противостоять уверенному тону, которым было сделано предложение?
Дождь всё ещё накрапывал, неугомонный ветер продолжал хозяйничать на улицах города. Но Ирвин подогнал «форд» к самому выходу, девушке даже зонтик не понадобился. Она устроилась на сидении рядом с водителем. В салоне было тепло, приятно пахло натуральной кожей и чем-то вроде вишни.
– Куда едем? – спросил Ирвин. – У вас есть предпочтения?
Его учтивые манеры скрадывали настораживающее впечатление от властного голоса. Эмма почувствовала, что потихоньку начинает расслабляется. Этот человек как-то странно действовал на неё: дразняще и вместе с тем успокаивающе.
– Признаюсь, я тут ничего не знаю, – сказала она. – Не было времени гулять по городу.
– Я тоже не знаю – только вчера приехал. Значит, будем выбирать наугад.
Не прошло и десяти минут, как они уже сидели в ресторанчике национальной кухни. Эмма заказала картофельные оладьи, Ирвин, недолго думая, тоже.
Ели не спеша. Ирвин рассказывал забавные истории из своих странствий, так или иначе связанные с национальными блюдами разных стран, Эмма слушала и смеялась. Впервые в жизни ей было так комфортно рядом с незнакомым, по сути, человеком. Ирвин поведал ей лишь то, что он антиквар, много путешествует в поисках интересных предметов старины, а значит, они с Эммой в какой-то мере коллеги.
Когда подали ароматный чай с чабрецом, Ирвин сказал:
– Ваш плащ… Мы его, конечно, заберём из химчистки, однако – только не сочтите за дерзость! – он не слишком хорош в непогоду.
Эмма почувствовала, что краснеет. Они что, сговорились все?
– Я не ожидала такого резкого похолодания, – нехотя призналась она, – и не успела приобрести ничего более подходящего.
– Тогда, быть может, прямо сейчас поедем и купим?
– Спасибо, но мне неловко. Вы и так потратили на меня полдня.
– Я полностью в вашем распоряжении – у меня нет никаких других дел! – сказал он. И выглядел при этом совершенно искренне.
В итоге Эмма опять согласилась. Но от волнения к чаю почти не притронулась, что не ускользнуло от внимательного взгляда нового знакомого.
– Вас что-то беспокоит? – прямо спросил Ирвин, когда они вышли из ресторанчика и направились к машине.
– Нет… То есть, да… Я не люблю ходить по магазинам.
– Вот как? – он смотрел на неё, ожидая продолжения.
– Просто редко нахожу там одежду на свой вкус. – Объяснять, почему она не в ладах с модой, Эмма не стала: распространяться на тему собственного стиля было как минимум нескромно. Но поощрённая внимательным взглядом собеседника, добавила: – А ещё продавцы… Начинают предлагать, расхваливать: «Примерьте вот это, вам очень подойдёт!». А я не хочу примерять, я знаю, что мне не подойдёт… В общем, это такая мука!
– Понятно, – сказал Ирвин, усаживая девушку в машину.
– Что вам понятно? – насторожилась Эмма.
Реплика прозвучала резковато, но собеседник словно не заметил этого. Сев за руль, он пристегнулся, повернул ключ зажигания и лишь тогда пояснил:
– Понятно, что вы предпочитаете индивидуальный пошив. Мне кажется, в этом славном городе обязательно найдётся то, что вам нужно.
И «форд» плавно двинулся в сторону центрального проспекта.
То, что, по мнению Ирвина, было ей нужно, нашлось очень скоро. Эмма оторопела, прочитав вывеску на здании, перед которым он припарковал машину. Даже Лия нечасто позволяла себе заглядывать в дома моды: мол, чего без толку слюной капать? Но когда Ирвин открыл перед ней высоченную дверь, она послушно вошла.
Из глубины салона, пропахшего дорогими духами, выплыла женщина в элегантной форме консультанта и предельно корректно поинтересовалась, чем может быть полезна.
– Лёгкое пальто для дамы, будьте любезны, – сказал Ирвин, кивнув на оробевшую спутницу.
– Пройдёмте сюда, пожалуйста! – женщина позвала за собой Эмму и, пока они шли в нужный отдел, успела уточнить, какой цвет и фасон она предпочитает. Ирвин остался угощаться предложенным кофе.
«Здесь не то что пальто – носовые платки стоят бешеных денег!» – думала Эмма. Сначала она следовала за консультантом с гордо поднятой головой, устремив взгляд строго вперёд: просто не смела смотреть по сторонам. Но потом вспомнила невозмутимого Ирвина и его ироничное, как ей показалось, «понятно», и внутри у неё вдруг что-то вскипело и прорвалось, сминая многолетние нагромождение комплексов. – «А почему я не могу себе позволить? Что мне мешает? Денег на карте должно хватить, я же почти не тратила…».
Через четверть часа они вернулись к Ирвину, который задумчиво сидел в кресле у столика, украшенного изысканной цветочной композицией.
– Прекрасно! – одобрил он выбор Эммы и снова кивнул консультанту: – Всё остальное, пожалуйста.
– Разумеется, – и женщина увела безропотную клиентку в другую сторону.
Единственная заминка произошла, когда Ирвин достал из кармана пиджака банковскую карту.
– Что вы, я сама! – запротестовала было Эмма.
Но он прервал её:
– Сегодня я делаю подарки. Представьте, что я ваша фея-крёстная…
Как будто это могло быть достаточным аргументом! Но Эмма снова сдалась и приняла дорогущий подарок от практически чужого человека. В третий раз за полвечера она согласилась на то, чего никогда в жизни себе не позволяла, считая неприличным. Это должно было её насторожить, даже напугать… но не насторожило, не напугало.
О проекте
О подписке