Пролог

В Цитадели стояла тишина.

Постоянно. Днем и ночью. И это было самое странное из того, что окружало меня последнее время.

В Цитадели стояла тишина.

Такая, что я вздрагивала каждый раз, когда сидящий в соседнем кресле пожилой охранитель перелистывал страницу книги. Такой же древней, как и крепость, которая стала мне домом на долгие годы.

В Цитадели стояла тишина.

И от этой тишины хотелось лезть на стену. Высокую тысячелетнюю стену. Хотелось перенестись в гостиную в нашем фермерском доме, где мама, наверное, уже разожгла камин. Потому что в Северной общине наступила промозглая осень. Хотелось обнять брата и поцеловать младших сестер. Кинуться навстречу отцу, когда он вернется из пустошей.

– Ирис, – голос охранителя прозвучал чересчур громко в окружающей нас тишине, и я снова вздрогнула. – Пора возвращаться в ваши покои. Скоро ужин.

Я молча поднялась и направилась к выходу. Неимоверным усилием воли сдержалась, стараясь не расплакаться. Охранитель открыл передо мной дверь, проверяя коридор. Дождавшись кивка, шагнула за ним.

– Ритор Ирис, – навстречу нам бежал паж, – охранитель Лерой вернулся.

Улыбнулась мальчику, благодаря за радостную новость. И он помчался дальше.

В Цитадели снова царила тишина.

Но она уже не казалась такой удручающей.

Часть первая

Глава первая

Тот традиционный субботний ужин в общине, наверное, никогда не сотрется из моей памяти. Мы подъехали к старинному зданию одними из последних. Брат подал руку, помогая выбраться из его «Жука». Родители прибыли перед нами и теперь ожидали у входа. Отец курил, мама нервно озиралась по сторонам, то и дело одергивая цветастую шаль.

– А вот и они, – шепнул Тимофей, придерживая меня за локоть.

Я обернулась. На подъездной дорожке показалась огромная машина инспектора Лероя. Крис почему-то называла ее «танк». Машина остановилась, и из нее вышла сама Кристин. Темные волосы за те пару недель, что мы не виделись, стали еще короче, и среди розовых прядей теперь мелькали ярко-голубые. На ней была байкерская куртка и тяжелые ботинки. Разноцветные гетры поверх черных брюк. Крис решительно шагнула к нам, приветливо улыбнулась Тиму и спросила меня тихо:

– Как ты?

– Боюсь.

Я решила быть честной.

– Не стоит, – усмехнулась подруга. – Хуже уже не будет.

Тим закатил глаза.

– Крис, немедленно прекрати запугивать детей!

Ее муж приблизился к нам.

Высокий, жилистый, с выбритыми висками и собранными в узел светлыми волосами, он обнял Кристин за плечи и укусил за шею. Крис недовольно мотнула головой, и несколько металлических колечек в ее ушах звякнули в такт этому движению.

– Клим, ты сейчас мне не помогаешь, – проговорила она строго.

Тот смешно фыркнул и протянул Тиму руку. А потом совершенно серьезно произнес:

– Мы о ней позаботимся.

Брат неопределенно пожал плечами.

Накануне моя семья получила письмо из канцелярии Магистрата, в котором сообщалось, что я прошла отбор и получила место ритора в закрытой школе. Но на самом деле все было немного иначе. Я случайно узнала о том, о чем не должна была даже догадываться. Столь желанная дружба с Кристин обернулась для меня большой проблемой. И теперь я принадлежала Магистрату – правящей верхушке Конфедерации. И только от магистров зависело мое будущее.

Даже сейчас я не могу сказать, чем меня так зацепила Крис. Я обратила на нее внимание еще на первом курсе. Мне было четырнадцать. Она училась в школе на пару лет старше и ни с кем не общалась. У нее был свой байк, свой заработок и жених – егерь. Утром они долго целовались перед входом в школу, а после занятий ехали вместе в город. Оба – как будто из другого мира. Климу вслед оборачивались все девчонки, а смотрел он только на Кристин. А она… Она позволяла ему быть рядом.

С тех пор многое изменилось. И я точно знала, что своего Клима она не отдаст никому. Собственно, вместо Клима магистрату отдали меня. Хотя я сама виновата.

Наконец к нашей компании присоединился инспектор Лерой. Официально он был представителем Западного форпоста, а по факту – гарантом лояльности магистрата. Он назначен моим охранителем старшим магистром Риммус, и именно Лерой должен был тем вечером отвезти меня в форпост. Немного ниже Клима, темноволосый, широкоплечий. Лет тридцати – тридцати пяти. Темные брюки, серый китель, легкие туфли на ногах. Местные такие не носят. Он окинул меня внимательным взглядом ореховых глаз и проговорил тихо:

– Ничего не бойся.

Я кивнула. Лерой умел производить впечатление на окружающих. Не такое, как Крис и Клим. Эти двое всем своим видом демонстрировали полное безразличие к происходящему вокруг. Клим дурачился, приставая к жене, а Крис лениво отбивалась от его рук и улыбалась. И ей было все равно, что о них думают другие.

Субботний ужин – традиционное собрание всего взрослого населения общины. Весьма консервативного населения. Ужин подразумевал под собой… всего лишь ужин. Красиво накрытые столы, вкусная еда и развлекательная программа. Вступление в зрелость, например. Или помолвка. Ни одно событие в семье не могло пройти без всеобщего внимания. А сегодня были мои проводы. Редко, когда незамужние девушки покидали общину, не закончив даже школы. Точнее, никогда. Поэтому сегодня главной героиней вечера была я.

Лерой подал мне руку. Я с благодарностью кивнула. Мама окинула нас нервным взглядом и подалась вперед, видимо, намереваясь поправить на мне платье. Но отец жестом остановил ее. И мы вошли в зал.

При нашем появлении все голоса стихли. В полной тишине инспектор подвел меня к столу старейшин на возвышении. Приветствие. Неглубокий поклон. Лерой отодвигает для меня стул. Наверное, я побледнела, потому что он придержал меня за плечи, помогая сесть, и шепнул на ухо:

– Я не дам тебя в обиду.

Я села, нервно теребя салфетку на коленях. Лерой опустился на стул рядом и накрыл мою дрожащую ладонь своей. Оглянулась. Мама и отец оказались за столом советников. Крис и Клим рядом с ними, Тимофей – за столом для холостой молодежи.

– Инспектор Лерой, – заговорил один из старейшин, когда все заняли свои места.

Лерой слегка кивнул, предлагая продолжить. Старейшину заметно перекосило.

– Вашу миссию в Северной общине можно считать выполненной?

Лерой сощурился, недобро взглянув на него:

– Смотря что вы подразумеваете под миссией?

– Егерь Клим найден, – старейшина натянуто улыбнулся и добавил: – И девушка тоже.

– Егерь Клим восстановлен в своей должности и правах, – жестко произнес инспектор. – А девушка… Девушка прошла отбор в школу риторов. Я всего лишь сопровождаю ее к месту учебы.

– А в чем заключался отбор, Ирис? – ласково спросила меня сидящая напротив самая старшая из старейшин.

Мне кажется, ей уже перевалило за сотню лет, а Тимофей утверждал, что она должна помнить время до появления стены. Морщинистая сухонькая старушка. Улыбающаяся так ласково. Но от ее вопроса я покрываюсь мурашками. Тот день снится мне в кошмарах. Высокая седая женщина. У ее ног лежит бездыханный Клим. Ее револьвер направлен на Крис, и рядом мой брат.

Нервно сглотнула, потянулась к стакану с водой.

– В школу риторов отбирают по личным качествам, – заметил инспектор. – Ирис и так потрясена происходящим. Не думаю, что стоит лишний раз напоминать ей о переменах.

Я благодарно улыбнулась. Старейшины переглянулись и перешли к обсуждению других вопросов. Больше меня никто не беспокоил, и я поняла, насколько был прав Лерой, лишая меня общества родителей этим вечером.

Потом было прощание с друзьями детства на ступенях клуба. Мы вместе росли на ферме, вместе бегали по пляжу, вместе поступили в школу. Но всех их вытеснила из моей жизни Крис. Я так стремилась стать частью ее мира, недоступного, непонятного, что без сожаления обрывала старые связи. Сейчас выходит, что не зря. Меня прежней больше нет. Есть Магистрат. И больше никого.

Я обнялась с девчонками, наперебой желающими мне удачи. Махнула немногочисленным парням. Большинство ровесников сейчас находились в юнкерской школе. А потом подошла к инспектору.

– Я пообещал Риммус, что глаз с тебя не спущу сегодня, – лениво проговорил он. – Но, думаю, тебе нужно попрощаться с родными. Поедешь с родителями или с братом?

– А можно с вами?

Он удивленно посмотрел на меня, но ответил:

– Как знаешь.

Тим был недоволен моим решением, но я боялась оставаться с ним сейчас наедине. Брат был полон чувства вины из-за того, что не смог меня отстоять. Не смог помочь. А теперь вынужден скрывать правду от родных.

Я подошла к «танку» и хотела было сесть на заднее сидение, но Лерой меня остановил.

– Там занято, – усмехнулся как-то горько, – там теперь всегда занято.

Я забралась в машину, пристегнула ремень безопасности и только тогда посмотрела назад. Они сидели в обнимку. Крис и Клим. Так близко, что я покраснела. Клим что-то шепнул жене на ухо, а она улыбнулась только ему одному. Нежно провела по щеке, поцеловала в губы. А потом вдруг посмотрела на меня и спросила:

– Почему ты не с братом?

Отвечать не хотелось, и я отвернулась к окну.

– Ирис? Все в порядке? – в голосе Клима прозвучала тревога.

– Хочешь, я вместе с тобой поеду в «Жуке»? – одновременно с ним предложила Кристин.

И я кивнула. Прежде, чем успела как следует подумать.

Тимофей долго не мог понять, почему мы идем к его машине. Кристин крепко держала меня за руку. Клим, конечно же, пошел за нами. На ступенях клуба собирались люди. Посмотреть. Чтобы потом было, о чем поговорить за вечерним чаем.

К счастью, родители уже отбыли на ферму. Мама старалась не оставлять девочек без присмотра надолго.

Зоя и Мила. Как же я буду по ним скучать.

Я так и не поняла, как часто я смогу видеться с родными, и смогу ли вообще. Лерой неопределенно пожал плечами и сказал, что все будет зависеть от моих личных успехов. Крис обещала сделать все возможное для этого, а Клим лишь нахмурился.

Мы с огромным трудом уместились в апельсиновую машинку брата. Клим все-таки поехал с нами и теперь сидел на пассажирском сидении рядом с водителем и непривычно тихо что-то рассказывал Тиму. Тот кивал, внимательно слушая, но не отвлекаясь от дороги. Кристин же смотрела в окно.

Мы жили на самом краю пустоши. Отец и его рабочие день за днем отвоевывали у нее все больше и больше земли. Вдоль стены на границе с Заповедником есть старые торфяники. Именно оттуда и привозили торф, который смешивали с песками, добиваясь тем самым пригодной для растений почвы. Мама вела огромное хозяйство. В общине мы были единственными поставщиками птицы и яиц, молока и овощей, которые не зависели от города.

Ведь основной доход общине приносили солеварни. И продовольственные пайки получали в обмен на соль. А пустоши – это не только бесконечные дюны, что переносятся ветрами с места на место. Это цветущий вереск, яркие каперсы. И дикие астры, растущие на солончаках. Деревья же можно увидеть только за стеной. В Заповеднике. На подъездных дорожках у нас разве что шиповник да акации приживаются.

Я любила наш край. Суровый. С коротким жарким засушливым летом, с затяжной, но, как правило, бесснежной, и поэтому темной, зимой. С постоянными дождями на побережье. Потому что в пустошах влага никогда не достигает земли. И я не хотела уезжать.

Тим затормозил у крыльца, и мы дружно выбрались наружу. Мама стояла в дверях и куталась в шаль. Предложила:

– Может быть, чаю перед дорогой?

Я отрицательно качнула головой. Тим осуждающе глянул исподлобья.

– Мам, я лучше поеду, – прошептала, обняв.

– Зайди к сестрам.

– Обязательно.

Близнецы уже спали. Я подошла к каждой из них и поправила одеяло. Зоя беспокойно зашевелилась, и я торопливо отступила к двери. Зашла в свою комнату. На небольшой софе все еще обитали куклы. Комод был завален заколками и гребнями. На письменном столе царил беспорядок. Я не стала ничего менять. Подхватила небольшую сумку и, не оборачиваясь, вышла. В коридоре меня ждал отец. Уставший и осунувшийся.

С присущей ему прямотой спросил:

– Ведь это все неправда?

Я подняла на него глаза.

– Папочка, в письме нет ни единого слова неправды.

– Но ты не могла сама решиться на отбор.

Я лишь отвела взгляд.

– Инспектор Лерой кажется мне надежным человеком, но дальше…

– Все будет хорошо, пап, – я обняла отца, прижалась на мгновение к его груди.

Вдохнула знакомый с детства запах пустоши. Именно такой. Дикий и пряный. Родной.

– Мне пора. Я обязательно буду писать.

Отец кивнул серьезно, забрал сумку, и мы спустились вниз.

Маму я обняла торопливо. Чтоб не разрыдаться. Точно так же лет пять назад, или даже больше, она провожала Тимофея на отбор. В Заповедник. Тим был в приподнятом настроении, шутил. Но мама прятала слезы, теребила кончик неизменной шали и не могла на него наглядеться. Тим вернулся через двое суток. Бледный. Практически серый. Неделю он не выходил из комнаты, и я знала, что у него жар. И есть он тоже не может. Но мама по дому порхала. От ее нервозности не осталось и следа. Только потом я поняла, что брата не взяли в юнкерское училище. И он оставался дома. Мама и подумать не могла, что у нее смогут забрать кого-то из дочерей.

Она отпускала меня нехотя, мы все не могли разомкнуть ладони, пока отец не позвал:

– Лил, идем. Им давно уже пора ехать.

И мама сдалась.

Клим принял из рук отца мою сумку и забросил ее в багажник «танка». Я забралась на заднее сидение. Тим подошел к машине и постучал в окно. Я опустила стекло.

– Обещай больше не делать глупостей, ладно? – прошептал еле слышно.

– Я постараюсь, – улыбнулась в ответ.

– Увидимся, – брат щелкнул меня по носу.

– Непременно, – ответила, поднимая стекло и отворачиваясь.

По щекам текли слезы.

Вот хлопнула дверь. Зашумел мотор. Машина сделала разворот. Я обернулась, чтобы посмотреть на родных, и разрыдалась в голос. Кристин обняла меня, прижав к себе.

Слезы закончились, когда город остался позади. Мы прошли последний КПП и теперь неслись по автобану. Клим протянул флягу. Я сделала глоток, думая, что там вода, и закашлялась. Крис осуждающе посмотрела на мужа.

– Ей легче будет, – пожал он плечами. – Тем более стоит поспать. Мы приедем только завтра к обеду.

– И я сомневаюсь, что потом до вечера тебе удастся отдохнуть, Ирис, – добавил Лерой, – попытайся уснуть.

Места в «танке» было достаточно. Я, послушав Крис, скинула обувь и забралась на сидение с ногами. Мне протянули плед. И снова флягу. Горький херес скользнул жаром по горлу, разлился теплом по всему телу. И я не заметила, как уснула.