Натали, блаженно улыбаясь, смотрела на воду в бассейне. Небо отражалось в нем вместе с золотом окружавших его деревьев. По календарю уже наступила осень, но погода была чудной. Тихое тепло обволакивало мир. Легкий ветерок нехотя срывал листья, они кружились в солнечном свете и медленно устилали землю. Природа ленилась! Нежилась! Наслаждалась!

Наталья наблюдала за этим волшебным действием, глядя в воду. Восприятие окружающего мира было еще более приятным. Она любила это время года. С одной стороны оно вызывало грусть, с другой – наслаждение и покой. Ей никогда не было так хорошо. Она ни о чем не думала, просто созерцала, сливаясь с природой. За последние 25 лет это была первая блаженная и счастливая осень.

Она прошла через многие испытания в этой жизни, познала любовь и предательство, суету и тщеславие. Она заслужила и выстрадала этот покой, это счастье.

«Подумать только, сорок лет стажа, – мелькнуло у нее в голове. – Я как черепаха Тартила – старая и мудрая, – подумала она и тут же возразила себе, – нет, я не старая! Жан говорит, что я более юная, чем мои студенты. Просто я люблю жизнь. И как суетливо я ее пробежала. А жизнь надо пить маленькими глотками, радуясь и наслаждаясь. У меня не получилось. Я все спешила скорее выучиться, защититься, выйти замуж, обрести угол и так далее. Господи, что было бы со мной, если бы я не нашла свой замечательный Крис, не встретила Жана? Крутилась бы, суетилась бы, не видела бы ни этой осени, ни этой красоты. Так бы и ушла из этого мира, не познав настоящую жизнь».

Наталья оторвала взгляд от воды и прилегла на своем диване-качелях. Над ней вместо неба был навес. Отчего-то ей стало страшно. «Вся моя жизнь была под навесом, без голубого простора небес», – подумала она. Ей очень не хотелось замкнуться в этой раковине.

В знак протеста она встала с качелей и пересела на кресло, стоящее под раскидистым дубом у бассейна. Наталья засунула руку в карман брюк и извлекла Криса. Она нежно прижала к губам свой камень и стала тихо его целовать. Затем внимательно посмотрела на него. Он был прекрасен, излучая множество звезд и переливаясь нежными голубовато-розовыми цветами. Он был теплый и ласковый. Это был ее камень, изменивший ее судьбу и судьбу ее дочери. Крис бы ее другом самым верным и надежным. Она доверяла ему безоговорочно.

Наталья стала тихо шептать ему нежные признания в любви.

– Мой прекрасный Крис! Мой славный мальчик! Мой дорогой друг!

Крис приятно согревал ее пальцы. Казалось, он как живой дышит на них, согревая своим теплом. Идиллия была полной. Наталья переполнялась счастьем.

Вдруг Крис потемнел и погас.

– Что с тобой, моя радость? – спросила его Наташа.

– За нами следит сосед, – был ответ камня, и на его экране появился забор, отгораживающий их виллу от лома соседа. За забором, раздвинув кусты и присев за ними, на Наталью в упор смотрел их сосед.

Наташа похолодела от предчувствия зла и быстро спрятала камень в карман. Она встала и, не глядя на забор, отправилась в дом.

Неоднократно встречая соседа, она не была знакома с ним лично. Со слов прислуги она знала, что он – известный колдун. То ли Лукас, то ли Лука… Ах, нет, кажется, Ланка. Он демонстрировал чудеса своего ясновидения и умение двигать предметы по телевидению. В поселке она не раз встречала его объявления с предложениями снятия порчи, сглаза, установления контактов с умершими и еще какой-то чушью.

Но сейчас от его пристального взгляда у нее по коже побежали мурашки. Она бы и сама не могла объяснить, отчего это. Ясно одно – он ей неприятен и вызывает у нее страх. Но что самое ужасное, он видел ее с Крисом. Значит, камень надо спрятать, решила она. Нельзя позволить, чтобы Ланка проник в ее тайну.

«Хотя, если он экстрасенс, – мелькнуло у нее в голове, – он тут же найдет камень. Этого нельзя допустить. Крис должен заблокироваться».

Она села у камина и, глядя на огонь, все еще ощущала на себе его недобрый взгляд.

– Господи! – взмолилась она. – Помоги мне, избавь меня от всех бед. Ведь ты знаешь, сколько мне пришлось ждать счастья. Не оставь меня!

Даже в доме, у камина беспокойство не покидало ее, и она боялась достать камень, чтобы обменяться с ним информацией. Поселившееся в ней беспокойство вызывало покалывание в области сердца. Не хватало еще сердечного приступа. Это ее разозлило.

– Ну, ты мать, совсем плоха, – сказала она себе. – Умей владеть собой. У тебя есть Крис, есть Жан. Еще посмотрим, кто кого.

Он смотрел на нее с непонятным чувством зависти. Впервые за много лет в нем поселилось это чувство после приезда новых соседей. С помощью хрустального шара и карт он кое-что узнал о них.

Его пациенты из поселка очень мало знали об этой семье. Лишь говорили, что хозяин дома француз, а его жена и дочь – русские. Дочь была замужем и жила вместе с мужем и сыном – маленьким Жаном – в этом же доме. Кроме того, к ним постоянно приезжал и неделями жил с ними еще какой-то мужчина. О нем никто ничего не знал. Карты же говорили, что он военный, близкий друг дома.

В доме была прислуга. Тетка Пелагия, какой-то шофер и три охранника. Жили они тихо, не контактируя с соседями по поселку. Вроде бы ничего сверхъестественного. Но это «старая баба», как он называл ее, не давала ему покоя. Было в ней что-то ему не понятное. Он бился уже полгода, но не мог разгадать ее тайну. А то, что тайна была – он не сомневался.

Он знал, что ей уже за шестьдесят, хотя на вид он не дал бы ей и сорока. Ужасней всего в этой ситуации было то, что он и сам не мог понять, откуда у него взялось чувство зависти к ним. Он боролся с собой. Старался не думать о них, но ничего не мог поделать с этим наваждением.

Вот и сейчас он подсматривал за ней из кустов. Видимо она почувствовала это – вишь как внезапно исчезла.

– Она ненормальная, – говорил он себе. – Надо же, целует какой-то камень, видимо свое украшение. Что-то шепчет ему, улыбается. Разве может себя так вести нормальная шестидесятилетняя женщина?

Особенно раздражало его, когда они собирались все вместе.

– Что этот француз нашел в этой старой бабе? – спрашивал он себя. – Он что, не мог найти себе молоденькую девчонку? Почему он остановил свой выбор на этой чокнутой?

Разгадывая их тайну, он узнал, что вместе они совсем недавно. У нее были муж и дочь. Она где-то преподавала. Кажется, кто-то говорил ему, что экономику. Почему же француз не увез ее вместе с дочерью во Францию, а поселился здесь? «Известный колдун» не находил ответов. Ни карты, ни шар, ни свечи не отвечали на его вопросы.

Все это его бесило, потому что вызывало сомнения в собственных способностях. Он не завидовал их достатку. Он ненавидел их за тайну. Но он завидовал их счастью. Он чувствовал, что они все счастливы.

Будучи известным колдуном, он привык возвращать, дарить счастье и благополучие людям. Он был сильнее всех. Он мог все. И вдруг эти… Им ничего не нужно, у них всего больше, чем у него. Он им не нужен и не интересен. Они не смотрят в его сторону, не стараются познакомиться.

Это настолько бесило его, что он не мог спокойно работать, есть, спать… Они лишили его покоя. Он, особенный человек, впервые в своей жизни завидовал. Он ненавидел их за это. Ох, как же он их ненавидел. Но он не мог прожить и часа, не наблюдая за ними или не гадая на них. Это стало навязчивой идеей. Это превратило его жизнь в ад.

Иногда, глядя, что она что-то пишет, сидя в саду или гуляет, или плавает в бассейне, он ловил себя на мысли, что она чем-то притягивает его к себе. В ней есть эта самая загадка. Он не мог объяснить себе этого. У него была молодая и очень красивая жена. Правда, все основное время она жила в Москве, чтобы не мешать ему работать. У него было двое детей, трое внуков. Ему всегда казалось, что он удачливее всех, его жизнь удалась на все сто. Он привык гордиться своей особенностью. Он любил своих детей, свою молодую жену. И всегда считал себя очень счастливым.

Но вот уже полгода самым интересным для него была чужая жизнь, тайну которой он не мог постичь. И это его бесило. Несколько раз он порывался навести порчу на их дом и на всех них. Особенно ему хотелось сделать несчастной «эту баба», как он называл хозяйку. Но всякий раз он останавливал себя, ведь это противоречило его принципам. Он всегда считал себя в высшей степени порядочным человеком и твердо знал: если он опуститься до этого – ему конец.

Он услышал, как подъехала машина, и француз закричал радостно:

– Натали!

Он вздрогнул и выронил хрустальный шар. Тот покатился по полу, как оторванная голова. Он даже увидел, чья это голова. Он вздрогнул. Хотел отойти от окна, но не смог. Ему было видно, как она выбежала, бросилась в объятия своего француза.

– Тоже мне, Ромео и Джульетта, – пробурчал он, но продолжал смотреть.

Француз обнял ее, и они пошли к машине. Ох, как же его это раздражало. Француз достал необыкновенной красоты букет и, приклонив колено, подал его ей. Набрав кучу пакетов в руки, он все равно пытался обнять ее. Они шли к дому, слившись воедино, обвешанные пакетами, а впереди торчал букет цветов, который она еле держала двумя руками, такой он был огромный.

Ланка не мог больше на это смотреть. Он плюнул и вышел на крыльцо. Вдруг глаза его остановились от ужаса. Прямо у его ног, высунув язык и сверкая глазами, на него смотрел волк. Красные глаза его горели жаждой пищи, а высунутый язык, казалось, источал яд. У Ланка подкосились ноги. Он чуть ни сел прямо на траву. Хорошо, рядом было дерево, и он схватился за него. В этот миг он забыл обо всех своих талантах и, как приговоренный, смотрел на зверя.

Тот схватил его за брюки и поволок к углу дома. Колдун, не понимая ничего, сделал несколько шагов. Наконец, овладев собой, он сказал:

– Милый мой, я дам тебе сейчас мяса. Много, много мяса.

Тут же он почувствовал, что зверь отпустил его. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на зверя, и никого не увидел. Ланка бессмысленно улыбнулся и свалился без чувств.