Элоя закусила губу – в памяти всплыли поступки дочери, её леденящий душу хохот и пробирающий до костей взгляд. А Залим? Он ведь говорил, что чует неладное. Могли все они ошибаться? Или неправа только Элоя, защищая ту, кого родная мать бросила на погибель в лесной чаще?

Нет! Элоя прислонилась лбом к стене, упёрлась ладонями и мысленно прокричала: «Не позволю!»

В углу коридора зашуршали тени, но Элою они не напугали, а наоборот, будто поддержали. Она протянула к ним руки, подошла ближе и услышала шёпот:

– Прими свою участь, ты хозяйка этого Дома, позволь нам помочь тебе.

Не думая в тот момент о последствиях, Элоя кивнула. Воздух зашевелился, он согрелся, как на полуденном солнце, стал плотнее, ощутимее, окутал защитным коконом. Элоя расправила плечи, снова кивнула.

Со двора донеслись крики толпы. Началось. Но Элое уже не было страшно, она не одна, она покажет им всем, что значит быть настоящей Вилейн!

Сняла шаль, зашла в кухню, взяла фрукты, всегда лежавшие у самого входа, выпечку ещё тёплую, видимо, ею позавтракать поварские хотели. Ничего. Потерпят. Элизе съестное нужнее. Захватила и фляжку, вроде как спрятанную среди мешочков с крупами, но сейчас будто выглянувшую, чтобы посмотреть на хозяйку поместья. Элоя проверила, свежая ли там вода или кто-то из слуг припрятал хмельное. Нет. Пахло лёгкими травами, они пробудили кровь, придали свежести голове и энергии мышцам. То, что надо! Спасибо тому, кто это сварил.

Во дворе напряжение нарастало, даже через стены ощущался гнев собирающихся у крыльца людей. Но прежде чем к ним выйти, Элое осталось сделать самое важное. Она тихонечко отворила дверь кабинета, сердце в очередной раз сжалось от боли Элоя хотела подбежать к доченьке, обнять её, защитить, успокоить, как это делала все её детство. Жаль, что сейчас не время. Элиза справится. Она сильная.

– Беги, родная! – прошептала Элоя, оставила шаль со съестным и ушла. Быстрее! Пока не передумала.

У входной двери замешкалась. Подышала. Коснулась стены, ощутила тепло и поддержку, показалось, что за спиной появились родные: матушка, отец, бабушка, ещё несколько женщин, мужчин, имён некоторых Элоя не знала, но понимала: все они жили когда-то в этом поместье и все они сейчас за неё.

Одновременно с тем, как отворилась входная дверь, толпа прокричала:

– Сжечь! Ведьма!

Неприкрытая злость будто порывом ветра заставила Элою отшатнуться и попятиться, но её остановили и подтолкнули невидимыми руками вперёд. Услышала ли она «мы рядом» или сама мысленно сказала, но это придало сил.

Элоя вышла на крыльцо, окинула взглядом собравшихся.

– Доброе утро. Я рада, что вы пришли в столь ранний час выразить мне почтение. Но разве я просила будить меня? Разве звала вас в свой дом?

Она сказала это тихо, но жёстко, с нажимом, отчего по двору растеклась тишина, слышен был только треск пламени на виновато опущенных факелах.

Вперёд вышел кузнец: крепкий, широкоплечий, выше всех стоявших рядом с ним, с бородой и густыми с проседью тёмными волосами.

– Марси… моя девочка! За что она так с ней? Ведь дружили с мала, сёстрами друг друга считали… – в голосе его звенела печаль, по опалённому жаром печи лицу тонкими тропками бежали слёзы.

Элоя почувствовала ком в горле, вспомнила свечи вокруг кровати Марси, её безжизненное лицо и опущенные плечи травницы, та не верила в успех и ждала только, чтобы сопроводить дух девочки в другой мир. Также травница сидела возле матушки Элои много лет назад, и сейчас картинка выплыла из памяти такая ясная, будто случилась беда буквально вчера.

Да, Элоя злилась на мать, но всё же родная кровь, много хорошего было, и терять близкого человека всегда больно. Печаль отразилась на лице Элои, толпа сочла это за момент слабости и приободрилась.

– Отдай нам ведьму! Сколько можно терпеть! – полетели вилами выкрики.

– Она даже мужа твоего убила! А ты закрываешь глаза!

Элое хотелось закрыть лицо руками, спрятаться за спасительной дверью, ведь в дом жители войти не посмеют.

«Всё хорошо. Мы с тобой», – зашелестела многоголосица за спиной.

– Хватит! – порыв ветра усилил и разнёс жёсткий возглас хозяйки. – Это только ваши домыслы!

– А как же свидетели? – сощурившись спросил кузнец, медленно поднимаясь по крыльцу.

– Какие? – Элоя остановила его вытянутой рукой, чтобы, несмотря на разницу в росте, взирать сверху вниз. – Лекарь сказал, что у Залима сердце не выдержало. Возраст, знаете ли, ни к кому не умолим.

– Ага, особенно когда на тебя кричит ведьма.

Кто это сказал? Элоя шагнула вправо, окинула взглядом с прищуром толпу, которую своей комплекцией перекрыл кузнец. Но собравшиеся забегали глазами: кто смотрел в землю, кто на соседа, кто и вовсе отвернулся.

Кузнец тем временем осмелел, посмотрел на жителей, поднял кулак, огромный, как молот.

– Не позволим отродью лесному вредить нашим детям. Сжечь ведьму!

Толпа взревела.

– Да!

– Сжечь!

– Освободить дом наш от нечестивой!

Элоя схватила кузнеца за плечо, развернула к себе и, глядя в его карие глаза, почти прошипела:

– Кто дал тебе право…

– Право на что? – кузнец не сплоховал, поднялся на ступень и стал выше Элои. – Право родных защищать? Заботиться о моей Марси? Она моя дочь!

– А Элиза моя дочь! – Элоя выплюнула фразу в лицо кузнецу.

Тот отёрся широченной ладонью и пробасил:

– Дочь ли? Где ты нашла её? Под каким кустом? Ведьма она! А ведьма должна гореть на костре!

Звонкая пощёчина прогремела как щелчок кнута. Кузнец дёрнулся, оступился и, еле успевая переставлять по ступеням ноги, слетел с крыльца, хорошо его поймала толпа и не дала свалиться на спину. Могла бы ещё одна беда случиться. Наверное.

– Вы ошибаетесь! Вами правят домыслы и предрассудки, – снова властно, но тихо произнесла Элоя.

По толпе волной прокатился ропот. Люди не знали, что делать. Кузнец выпрямился, отряхнулся.

– А как же моя Марси? Вчера видели, как она бежала по коридору, потому что её испугала ведьма. И прокляла, – кузнец смахнул слезу, – моя девочка, она слегла, прошептав только одно: «Элиза».

– Может, она упала, ударилась? Что-то съела? – с надеждой спросила Элоя.

Кузнец покачал головой.

– Если рыжая ни при чём, дай нам с ней поговорить, пусть расскажет, как было и почему Марси бежала от неё так, что чуть кубарем с лестницы не скатилась, хорошо рукой крепкой поймали.

– Элизы нет, – пожала плечами Элоя. – Она уехала ещё вчера.

– Тайно? – снова тот же голос выкрикнул из толпы.

Да кто же это? Элое показалось, что она рассмотрела макушку поварёнка, да и голос похож. Вспомнила, что много раз видела их с Марси. Не мог ли он оклеветать Элизу? Сам натворил чего, а свалить решил на ведьму…

Элоя сложила руки на груди и хмыкнула.

– Хочу напомнить, что я тут хозяйка, это мой дом, и перед вами отчитываться о членах семьи я не намерена. Если у вас ко мне вопросов больше нет, ещё раз спасибо, что почтили вниманием, и до свидания. У каждого из вас наверняка много дел или мне пора искать всем замену?

Ветер зашелестел листьями в саду, факелы в руках собравшихся ворчливо затрещали. Элоя заметила, что её слова возымели действие: многие посмотрели на рыночек, на свои хижины. Только у кузнеца танцевали желваки. Это плохой знак. Лучше поставить на место всех и сейчас. Иначе толпа найдёт повод навестить Элою снова. Справится ли она во второй раз – одинокая и беззащитная женщина в годах – неизвестно.

– Хорошо, задержитесь ненадолго. Давайте разрешим это вопрос до конца. Я с вами всегда честна. Милости прошу, – Элоя отступила в сторону и приглашающим жестом указала на дверь. – Убедитесь, что дочери моей нет в доме. Кто смелый?

Из толпы вытолкнули поварёнка. Значит, зрение не обмануло. И ведь приютили его, кров дали, работу, а он вон как отплатил. Поварёнок, съёжившись, подошёл к кузнецу, тот сжал его плечо, видимо, сильно, потому что парнишку перекосило.

– Ты говорил, что моя Марси тебе дорога, так докажи, – и кивнул в сторону крыльца.

– Да-да, конечно. Я… А как… Где посмотреть… Я же в комнаты не зайду…

– Ты справишься, давай, – приободрил кузнец и подтолкнул.

Бедный поварёнок напоминал побитого пса. Шаркая, подошёл к двери, а та, скрипнув, отворилась. Сама или от сквозняка. Толпа от режущего слух звука отшатнулась, поварёнок обернулся на мгновение и чуть не плача шагнул в темноту. Элоя вздохнула и мельком посмотрела в окно кабинета: нет ли там Элизы? Сердце ухало в надежде, что дочери удалось найти способ покинуть поместье. Пробежавшись взглядом по двору, саду, Элоя задержала его на воротах. Показалось или в щели мелькнули рыжие локоны? Элиза справилась. Она в безопасности. Теперь бы найти способ снять обвинения, ведь навредить Марси дочь не могла, она за обедом только и говорила, что они вот-вот подружатся вновь.

Время растянулось, как густое желе, Элоя заламывала руки и задерживала дыхание, вслушиваясь в шумы изнутри дома.

Ну где же поварёнок? Он уже мог исходить дом вдоль и поперёк, заглянуть в каждый угол. Уж не случилось ли с ним чего?

Такие же мысли вспыхивали в глазах кузнеца и ещё нескольких мужчин, стоявших с ним рядом. Остальные посматривали на ворота – уже рассвет, их пора раскрывать, во двор заглянут первые гости, их приветить нужно да товар предложить. Но расходиться не смели, ждали знак от хозяюшки.

Элоя волновалась: что, если, отворив ворота, жители заметят Элизу? Ведь если дочь ещё там, отвлечь народ тогда не получится, схватят, расправятся, а уж потом будут жалеть. Но оттягивать слишком надолго закрытость поместья не стоит, с той стороны могут быть уставшие путники, они надеялись запасы пополнить, перекусить, отдохнуть, а увидев запертые ворота, отправятся дальше и слухи распространят, что в поместье Вилейн что-то неладное.

Ну где же этот мальчишка?

Элоя степенно прогуливалась по крыльцу, всматриваясь в окна. Ниже, у первой ступени, из стороны в сторону метался кузнец. Он поглядывал на дом, на Элою, а душой рвался к своей постройке, то и дело поворачиваясь к ней всем телом. Видимо, надеялся, что хотя бы из одной двери к нему выйдут с добрыми вестями. Но если от травницы, очевидно, чего он хотел услышать, то вот на что надеялся, дожидаясь поварёнка?

«Что-то нужно делать. Возьми ситуацию в свои руки», – настаивали те, кто невидимо поддерживал Элою.

– День новый не может ждать нас слишком долго. Пора приниматься всем за работу, откройте уже, наконец, ворота!

Мужчины посмотрели на кузнеца, и тот махнул рукой.

– Хозяюшка права, расходитесь. Я должен для начала поговорить с… – он сделал над собой усилие и выдавил хрипловато: – Элизой.

Элоя ему была благодарна за то, что он назвал её дочь по имени.

Люди разошлись кто к воротам, кто домой, кто к рыночку подготовить лотки для первых покупателей. Кузнец уселся на крыльцо, Элоя устроилась рядом. Они молча смотрели, как оживал двор, и оба задержали дыхание, когда одновременно открылись две двери: позади, выпуская поварёнка, и впереди – травницу.

– Всё хорошо, я уверена, – выдохнула Элоя.

Кого она хотела убедить в этом? Себя или кузнеца? Он кивнул, вцепился руками в ступени крыльца.

– Элизы нигде нет, я в каждый уголок заглянул, – отчитался поварёнок.

Элоя выдохнула, значит, рыжие локоны не привиделись. Осталось узнать, с какими известиями к ним шла травница.