Цитаты из книги «Эмиль, или о воспитании»

Для того чтобы ребенок привык к внимательности и чтобы его сильно поражала какая-нибудь ощутительная истина, нужно, чтобы она несколько дней помучила ого, прежде чем он ее откроет. Если этот способ не объяснят ему истину, то есть средство сделать ее еще ощутимее, это повернуть вопрос. Если он не знает, каким образом солнце переходят от запада на восток, то знает, по крайней мере, каким образом оно переходит от востока к западу; для этого ему достаточно одних глаз. Разъясните, следовательно, первый вопрос помощью второго: или ваш воспитанник совершенно туп, или аналогия слишком ясна, чтобы ускользнуть от него. Вот для него первый урок космографии.

Не говорите ребенку речей, которых он не может понять. Прочь опасения, прочь красноречие, прочь образы, прочь поэзию. Дело теперь не в чувстве или вкусе. Продолжайте быть ясным, простым и холодным; скоро, скоро наступит время, когда понадобится другой язык.

заучивает науку, а выдумывает ее сам. Если когда-нибудь вы замените в его уме разум авторитетом, он перестанет рассуждать; он станет игрушкой чужих мнений.

Возбудите в вашем воспитаннике внимание к явлениям природы, и скоро он сделается любопытным; но для поддержания в нем любопытства никогда не торопитесь удовлетворять его. Дайте ему доступ к вопросам, и предоставьте ему самому разрешать их. Пусть он достигает знания не чрез вас, а чрез самого себя; пусть он не

Откуда проистекает слабость человека? От неравенства, существующего между его силою и желаниями. Мы слабы благодаря своим страстям, потому что для удовлетворения не потребовалось бы больше сил, нежели дала нам природа. Следовательно, ограничивая желания, вы как будто увеличиваете силы: тот, чья сила превосходит желания, имеет ее в избытке; он, конечно, очень сильное существо. Вот третье состояние детства, о котором я теперь намерен говорить. Я продолжаю называть его детством, за неимением выражения, годного для его определения; потому что возраст этот близок к юношескому, не будучи еще возрастом возмужалости.

Я знаю, что все эти добродетели из подражания – не более как добродетели обезьяны, и всякое доброе дело только тогда бывает нравственно-хорошим, когда делается как доброе дело, а не потому, что так делают другие. Но в возрасте, когда сердце еще ничего не чувствует, нужно заставить детей подражать действиям, к которым хочешь их приучить, в ожидании, пока они в состоянии будут их делать с рассудком и из любви к добру.

проявлять милосердие в его присутствии и лишу его даже возможности подражать мне в этом, ибо такая честь ему не по летам: не следует приучать его смотреть на человеческие обязанности только как на детские обязанности. А если, видя меня помогающим бедным, он начнет расспрашивать меня и приспеет время отвечать ему (понятно, что я отвечаю на его вопросы не тогда, когда ему угодно: это значило бы подчиниться его воле и поставить себя в самую опасную для воспитателя зависимость от воспитанника), я скажу: «друг мой, я делаю это потому, что когда бедные согласились, чтобы были богатые, богатые обещались кормить всех тех, кому нечем жить, у кого нет ни имущества, ни работы». «Значит, вы тоже обещали это?» – возразит он. «Разумеется, я пользуюсь имуществом, проходящим чрез мои руки, только под условием, которое связано с его владением».

Наставники, бросьте притворство, будьте добродетельны и добры; пускай ваши примеры запечатлеваются в памяти ваших воспитанников, пока проникнут в их сердца. Вместо того чтобы спешить с требованием милосердия от моего воспитанника, я лучше сам буду про

Обращайтесь с вашим воспитанником сообразно его возрасту. С самого начала поставьте его на должное место и умейте так удержать его на нем, чтобы он не покушался его покинуть. Тогда, не зная еще, что такое мудрость, он на практике получит самый лучший ее урок. Никогда и ничего не приказывайте ему, не допускайте в нем даже мысли, что вы имеете притязание на какую бы то ни было власть над ним. Пусть он знает только, что он слаб, а вы сильны; что, по взаимному вашему положению, он необходимо зависит от вас; пусть он это знает и чувствует; пусть он с ранних пор чувствует над своею гордою головою ярмо, которое природа налагает на человека, тяжкое ярмо необходимости, под которым должен склоняться всякий смертный.

Берегитесь, в особенности, приучать ребенка к пустым формулам вежливости, которыми он пользуется при случае, как магическим словом, для подчинения своей воле всех окружающих и немедленного получения желаемого. Вычурное воспитание богатых делает их всегда вежливо-повелительными; у детей их нет ни умоляющего тона, ни умоляющих оборотов; они равно высокомерны, когда просят и когда приказывают. Сразу видно, что «пожалуйста» означает у них «я так хочу», а «прошу вас» означает «приказываю вам». Я гораздо меньше боюсь грубости Эмиля, нежели его высокомерия, и лучше хочу, чтобы он просил «сделайте это», чем приказывал «я вас прошу». Для меня важно не выражение его, а смысл, который он придает выражению.