Явление шестое

Эгисф некоторое время один, потом Электра и Орест.

Электра (подскакивая к двери). Рази его! Не оставляй ему времени крикнуть. Я забаррикадирую дверь.

Эгисф. Так это ты, Орест?

Орест. Защищайся!

Эгисф. Защищаться я не буду. Слишком поздно кого-нибудь звать, и я рад этому. Но защищаться я не буду – хочу, чтоб ты был убийцей.

Орест. Хорошо. Средства мне безразличны. Буду убийцей. (Поражает его мечом.)

Эгисф (покачнувшись). Ты не промахнулся. (Цепляется за Ореста.) Дай погляжу на тебя. Это правда, что ты не испытываешь угрызений совести?

Орест. Угрызений совести? Из-за чего? То, что я сделал, справедливо.

Эгисф. Справедливо то, чего желает Юпитер. Ты прятался здесь и слышал его.

Орест. Что мне Юпитер? Справедливость – дело людей, и я не нуждаюсь в богах, чтоб знать, в чем она состоит. Справедливо раздавить тебя, гнусный пройдоха, справедливо свергнуть твою власть над жителями Аргоса, справедливо вернуть им чувство собственного достоинства. (Отталкивает его.)

Эгисф. Мне плохо.

Электра. Он качается, лицо его бледнеет. Ужас! Какое уродство… смерть человека!

Орест. Замолчи. Пусть унесет в могилу память о нашей радости.

Эгисф. Будьте прокляты вы оба.

Орест. Долго ты будешь умирать? (Поражает его мечом.)

Эгисф (падает). Берегись мух, Орест, берегись мух. Это еще не конец. (Умирает.)

Орест (отпихивая его ногой). Для тебя, во всяком случае, это конец. Проводи меня в комнату царицы.

Электра. Орест…

Орест. Ну?

Электра. Она уже не может повредить…

Орест. И что же?.. Не узнаю тебя. Раньше ты говорила иначе.

Электра. Орест… Я тебя тоже не узнаю.

Орест. Хорошо. Я пойду сам. (Уходит.)

Явление седьмое

Электра, одна.

Электра. Будет она кричать? (Пауза. Прислушивается.) Идет по коридору. Когда он откроет четвертую дверь… Ах, я этого хотела! Я этого хочу, НУЖНО, чтоб я все еще этого хотела. (Глядит на Эгисфа.) Он мертв. Так я, значит, ЭТОГО хотела. Я не понимала. (Подходит к Эгисфу.) Сто раз я видела его во сне распростертым на этом самом месте, с мечом в сердце. Глаза его были закрыты, он казался спящим. Как я его ненавидела, как радовалась своей ненависти! Он не похож на спящего, глаза открыты, он смотрит на меня. Он умер – и моя ненависть умерла вместе с ним. Я здесь, я жду, а она еще жива, она в своей комнате. Сейчас закричит. Звериным криком. Ах, я не могу больше вынести его взгляда. (Становится на колени и набрасывает плащ на лицо Эгисфа.) Чего же я хотела?

Тишина. Потом вопль Клитемнестры.

Он ударил ее. Она – наша мать, и он ударил ее. (Поднимается.) Ну вот: мои враги мертвы. Много лет я заранее радовалась этой смерти, теперь тиски сжали мое сердце. Неужели я обманывала себя пятнадцать лет? Ложь! Ложь! Это не может быть правдой: я не трусиха! Я хотела этой минуты, я все еще хочу ее. Я хотела видеть этого гнусного борова распростертым у моих ног. (Срывает плащ.) Пяль сколько влезет свои зенки. Я этого хотела, я радуюсь, что у тебя глаза как у дохлой рыбы.

Слабый крик Клитемнестры.

Пусть кричит! Пусть кричит! Хочу, чтоб она вопила от ужаса, хочу, чтоб она страдала.

Крики прекращаются.

Радость! Радость! Я плачу от радости: мои враги мертвы, мой отец отомщен.

Орест возвращается с окровавленным мечом в руке. Она подбегает к нему.

Явление восьмое

Электра, Орест.

Электра. Орест! (Бросается ему в объятия.)

Орест. Чего ты боишься?

Электра. Я не боюсь, я пьяна. Пьяна от радости. Что она говорила? Она долго молила о пощаде?

Орест. Электра, я никогда не раскаюсь в том, что сделал, но говорить об этом не считаю нужным: есть воспоминания, которыми не делятся. Знай только, что она умерла.

Электра. Проклиная нас? Ответь только это: проклиная нас?

Орест. Да. Проклиная нас.

Электра. Обними меня, любимый, стисни меня в объятиях. Как плотен мрак ночи, как трудно свету факелов пробиться сквозь него! Ты любишь меня?

Орест. Ночь уже кончилась. Брезжит день. Мы свободны, Электра. Мне кажется, ты рождена мной, и я сам родился вместе с тобой; я люблю тебя, ты – моя. Вчера еще я был одинок, а сегодня у меня есть ты. Кровь соединяет нас двойными узами: мы родня по крови и мы вместе пролили кровь.

Электра. Брось меч. Дай мне руку. (Берет его руку и целует.) У тебя короткие квадратные пальцы. Они созданы для того, чтобы брать и держать. Дорогая моя рука! Она белее моей. Сколько силы скопилось в ней, чтоб покарать убийц нашего отца!

Обожди. (Идет за факелом и освещает им Ореста.) Нужно, чтоб свет падал на твое лицо, мрак сгущается, я плохо вижу тебя. Мне необходимо тебя видеть: когда я тебя не вижу, я начинаю тебя бояться; я не должна отрывать глаз от тебя. Я люблю тебя. Мне нужно думать, что я люблю тебя. Как странно ты выглядишь!

Орест. Я свободен, Электра. Свобода ударила в меня как молния.

Электра. Свободен? А я не чувствую себя свободной. Разве ты можешь сделать, чтобы всего этого не было? Свершилось непоправимое. Разве ты можешь помешать тому, чтобы мы навеки остались убийцами матери?

Орест. Думаешь, я хотел бы этому помешать? Я совершил свое дело. Доброе дело. Я понесу его на плечах, как путник, переходя реку вброд, переносит на своих плечах ребенка, я за него в ответе. И чем тяжелее будет нести, тем радостней, потому что в нем – моя свобода. Вчера еще я брел по земле куда глаза глядят, тысячи путей выскальзывали у меня из-под ног, все они принадлежали другим. Я шел по любому из них – по прибрежной тропе бурлаков, по тропке погонщика мулов, по мощеному тракту, где мчатся колесницы, – но ни одна дорога не была моей дорогой. С сегодняшнего дня мне остался только один путь, и бог знает, куда он ведет, – но это МОЙ путь. Что с тобой?

Электра. Я больше тебя не вижу! Лампы не светят. Я слышу твой голос, но он причиняет мне боль, он вонзается в меня как нож. Неужели отныне всегда будет так темно, даже днем? Орест! Вот они!

Орест. Кто?

Электра. Вот они! Откуда они взялись? Они свисают с потолка как грозди черного винограда, от них черны стены; они застилают мне свет, их тени заслонили от меня твое лицо.

Орест. Мухи…

Электра. Слышишь? Слышишь шум их крыльев, подобный гуденью кузнечного горна? Они окружают нас, Орест. Они нас подстерегают. Сейчас они обрушатся на нас, я почувствую на коже тысячи липких лапок. Куда бежать, Орест? Они разбухают, они разбухают – смотри, они уже как пчелы, их плотный рой нигде от нас не отстанет. Какой ужас! Я вижу их глаза, миллионы глаз, устремленные на нас.

Орест. Что нам за дело до мух?

Электра. Это эринии, Орест, – богини угрызений совести.

Голоса за дверью: «Откройте, откройте! Взломайте дверь, если они не открывают». Глухие удары в дверь.

Орест. Крики Клитемнестры привлекли стражу. Пойдем. Покажи мне святилище Аполлона, – мы проведем там ночь, защищенные от людей и мух. Завтра я буду говорить с моим народом.

Занавес.

Акт третий

Явление первое

Храм Аполлона. Посредине сцены статуя Аполлона. Электра и Орест спят у подножия статуи, обхватив руками ее ноги.

Вокруг них – хоровод эриний, которые спят стоя, как цапли.

В глубине тяжелая бронзовая дверь.

Первая эриния (потягиваясь). А-а-а! Я спала стоя, вытянувшись в струнку от злости, и мне снились бесконечные гневные сны. О прекрасный цветок ярости, ярый красный цветок в моем сердце! (Ходит вокруг Ореста и Электры.) Спят. До чего белы, до чего нежны! Я ринусь им на живот, на грудь, как поток на гальку. Я стану терпеливо обтачивать эту мягкую плоть, уж я поскребу, поскоблю, уж я их отполирую до костей. (Делает несколько шагов.) О чистое утро ненависти! Какое великолепное пробуждение: они спят, тела их в испарине, от них пышет жаром; а я бодрствую, я свежа, крепка, душа моя тверда, как медь, – я ощущаю себя священной.

Электра (во сне). Увы!

Первая эриния. Она стонет. Скоро ты задрожишь от наших укусов, завопишь от наших ласк. Я возьму тебя, как самец берет самку, ибо ты – отдана мне в супружество и познаешь тяжесть моей любви. Ты красива, Электра, красивее меня; но увидишь, от моих поцелуев быстро стареют, не пройдет и полугода – я согну тебя, как старуху, а сама останусь молодой. (Склоняется над ними.) Отличная добыча, бренная и аппетитная: гляжу на них, чую их запах, и от гнева дух захватывает. Я ощущаю себя зарей ненависти. О радость! Я – когти и зубы, огонь в жилах. О радость! Ненависть затопляет и душит меня, она, как молоко, наполняет мои груди. Проснитесь, сестры, проснитесь: утро настало.

Вторая эриния. Мне снилось, что я кусаю.

Первая эриния. Наберись терпения: сейчас они под покровительством бога, но скоро голод и жажда выгонят их из убежища. Тогда ты вопьешься в них зубами.

Третья эриния. А-а-а! Хочу царапать.

Первая эриния. Погоди: скоро твои железные когти проложат тысячи красных тропинок на теле преступных. Приблизьтесь, сестры, взгляните на них.

Третья эриния. Как они молоды!

Вторая эриния. Как они красивы!

Первая эриния. Возрадуйтесь: преступники так часто стары и уродливы; нам редко выпадает изысканная радость – разрушать то, что прекрасно.

Эринии. Эйа-а! Эйа-а!

Третья эриния. Орест – почти ребенок. Моя ненависть будет нежна, как мать. Я положу его бледную голову к себе на колени, я буду гладить его по волосам.

Первая эриния. А потом?

Третья эриния. А потом как проткну ему глаза – вот этими двумя пальцами!

Эринии хохочут.

Первая эриния. Они вздыхают, шевелятся, скоро они проснутся. Давайте, сестры, сестры-мухи, разбудим преступных нашей песней.

Хор эриний.

 
Бзз, бзз, бзз, бзз.
Как мухи, мы облепили твое гнилое сердце,
Сердце гнилое, кровоточащее, лакомое.
Как пчелы, сберем гной и сукровицу твоего сердца.
Не бойся, мы превратим их в мед, прекрасный зеленый мед.
Ненависть слаще нашему лону, чем любая любовь.
Бзз, бзз, бзз, бзз.
Мы обернемся пристальным взглядом домов,
Рычаньем, оскалом сторожевого пса,
Жужжаньем над твоей головой,
Шумом леса,
Свистом, треском, плеском, воем,
Мраком,
Неприглядным мраком твоей души.
 Бзз, бзз, бзз, бзз,
Эйа! Эйа! Эйа-а!
Бзз, бзз, бзз, бзз.
Гной сосем мы, мухи,
Все ты отдашь нам,
Пищу – во рту, свет – в глубине глаз,
Мы – твои провожатые до могилы,
Только червям уступим мы место.
Бзз, бзз, бзз, бзз.
 

Пляшут.

Электра (просыпается). Кто здесь разговаривает? Кто вы?

Эринии. Бзз, бзз, бзз, бзз.

Электра. А! Вот и вы. Значит, мы их в самом деле убили?

Орест (пробуждаясь). Электра!

Электра. А ты кто? А, ты – Орест. Уходи.

Орест. Что с тобой?

Электра. Я боюсь тебя. Мне снилось, что наша мать упала навзничь, что из нее хлестала кровь и ручейками вытекала из-под дворцовых дверей. Потрогай мои руки, какие они холодные. Нет, оставь, не трогай меня. Из нее вытекло много крови?

Орест. Замолчи.

Электра (окончательно проснувшись). Дай погляжу на тебя. Ты убил их. Это ты их убил. Ты здесь, ты только проснулся, на твоем лице ничего не написано, а ведь это ты убил их.

Орест. Ну и что? Да, убил! (Пауза.) Ты тоже пугаешь меня. Вчера ты была так красива. Сейчас точно какой-то зверь изуродовал тебя когтями.

Электра. Зверь? Твое преступление. Оно ободрало мне щеки и веки: мои глаза и зубы точно обнажились. А это кто такие?

Орест. Не думай о них. Они ничего не могут с тобой сделать.

Первая эриния. Пусть войдет в наш круг, если посмеет, увидишь, как мы ничего не можем сделать.

Орест. Тихо, суки. На место!

Эринии ворчат.

Неужели это ты танцевала вчера в белом платье на ступенях храма?

Электра. Я состарилась. За одну ночь.

Орест. Ты все еще прекрасна, но… у кого я видел такие мертвые глаза? Электра… ты похожа на нее; ты похожа на Клитемнестру. Стоило ли убивать ее? Когда я вижу свое преступление в этих глазах, оно внушает мне ужас.

Первая эриния. Потому что ты ужасаешь ее.

Орест. Это правда? Я внушаю тебе ужас?

Электра. Оставь меня.

Первая эриния. Ну? Ты еще сомневаешься? И как ей тебя не ненавидеть? Она жила спокойно, в своих мечтах, ты явился, принес резню и святотатство. И вот она делит твою вину, она прикована к этому пьедесталу, этот островок – все, что ей осталось.

Орест. Не слушай ее.

Первая эриния. Назад! Назад! Гони его, Электра, не позволяй прикоснуться к себе. Это мясник. От него исходит пресный запах свежей крови. Знаешь, как неумело он убивал старуху. Не смог даже прикончить ее разом.

Электра. Ты не лжешь?

Первая эриния. Можешь мне поверить, я так и жужжала вокруг них.

Электра. Он нанес ей несколько ударов?

Первая эриния. Добрую дюжину. И всякий раз меч хлюпал в ране. Она прикрывала живот и лицо руками. Он изрубил ей все руки.

Электра. Она долго страдала? Она умерла не сразу?

Орест. Не смотри на них, заткни уши, главное – не расспрашивай их: будешь расспрашивать – пропадешь!

Первая эриния. Она чудовищно страдала.

Электра (закрывая лицо руками). А-а!

Орест. Она хочет отделить нас друг от друга, воздвигнуть вокруг тебя стену одиночества. Берегись: когда ты останешься одна, совсем одна, беспомощная, они набросятся на тебя. Электра, мы вместе решили совершить это убийство, мы должны вместе встретить его последствия.

Электра. Ты утверждаешь, что я хотела этого?

Орест. Разве не так?

Электра. Нет, не так… Подожди… Так! Ах, я уже ничего не знаю. Мне это преступление снилось. А ты, ты совершил его, ты стал палачом собственной матери.

Эринии (хохочут и вопят). Палач! Палач! Мясник!

Орест. Электра, за этой дверью – просторный мир. Простор и утро. Там, снаружи, солнце восходит над дорогами. Мы скоро выйдем, мы пойдем по дороге, освещенной солнцем, а эти дочери мрака утратят свою силу: лучи солнца пронзают их как мечи.

Электра. Солнце…

Первая эриния.