Цитаты из книги «Вена. Роман с городом»

принц Альберт Саксен-Тешенский, и он был сыном курфюрста Фридриха Августа II Саксонского и австрийской эрцгерцогини Марии Йозефы. Альберт познакомился с 17-летней эрцгерцогиней Марией Кристиной – любимой дочерью Марии Терезии – и был ею очарован. Впервые увидев ее на концерте в личных покоях Марии Терезии в Шёнбрунне, он почувствовал, как у него забилось сердце, о чем он позднее напишет в своих воспоминаниях: «Кроме стройной талии и изумительной прелести фигуры, у нее было живое и одухотворенное лицо. Этого хватило с избытком, чтобы я пленился ею с первого же мгновения». Но влюбленный юноша понимал, что шансов получить руку красавицы у него, к сожалению, немного. Она была дочерью императрицы, а он – всего лишь четвертым сыном курфюрста Саксонии, без особенных перспектив на будущее. К тому же он не мог не знать, что Мария Терезия, озабоченная возвышением Австрии, более чем серьезно относилась к замужеству своих дочерей. Но даже она по достоинству оценила личные качества своего гостя и дала согласие на брак – все-таки его отец был еще и королем Польши (и оставался им до 1791 года). Отметим, что Мария Кристина стала

няться по лестнице и попасть в саму галерею, где хранится одно из трех крупнейших в мире собраний рисунков и графики. С основанием Альбертины связана замечательная история – история любви. В 1760-е годы, в правление императрицы Марии Терезии, население Вены увеличилось с 88 до 175 тысяч человек. В это же время сюда приехал из Дрездена второй высокородный меценат, коллекционировавший произведения искусства. Ему недавно исполнился 21 год, он только что поступил в императорскую армию и предстал перед двором. Его звали

зрения религиозных и моральных норм, характерных для 1900-x годов, выставки проходили в городе, где жил Франц-Иосиф, отнюдь не отличавшийся широтой взглядов. Наконец, в музее есть полотна Оскара Кокошки[7] – смелого колориста, прославившегося своими так называемыми психологическими портретами. До катастрофы 1914–1918 годов он так объяснял свое мировосприятие: «Люди жили в безопасности, но все испытывали страх. Я замечал это по их изысканным манерам, унаследованным от эпохи барокко; я написал портрет этих людей с их тревогами и страданиями». Сегодня собрания обоих Бельведеров – это семь веков существования австрийской живописи, в которой нашли отражение самые драматические события ее истории.

ю, закрывающую лицо рукой» (1912–1913). У Эгона Шиле[6], познакомившегося с Климтом в 1907 году во время учебы в Академии изобразительных искусств, эротизм принял более брутальный характер – художник словно пытается объединить любовь и смерть. Изможденные лица и переплетенные тела выглядят гораздо более провокативно, чем у Климта. Подобная дерзость дорого ему обошлась: в марте-апреле 1912 года его на три недели поместили в тюрьму. Этот арест, угнетающе подействовавший на Шиле, в то же время немало способствовал росту его популярности. Но имперская цензура утверждала, что проявила максимум терпимости. Не будем забывать, что скандальные, с точки

третьем этаже выставлены работы Густава Климта – важнейшего художника Венского Сецессиона, создававшего идеализированные женские образы; он писал исключительно женские лица и руки, но никогда – ступни ног. Здесь же хранится его шедевр «золотого периода» – картина «Поцелуй», написанная в 1907–1908 гг. Климт – подлинный певец женской кра

В 1693 году принц Евгений, тогда молодой маршал, приобрел здесь земельный участок и поручил постройку архитектору Иоганну Лукасу фон Хильдебрандту. Нижний Бельведер был закончен в 1716 году, Верхний – в 1723-м. Евгений Савойский устраивал здесь балы, вошедшие в легенду, в том числе маскарады в венецианском стиле. Попасть на бал в Бельведер считалось привилегией, и не только потому, что из окон зданий открывался великолепный вид на Вену и окружающий ее лес. В парке были «по французской моде» установлены статуи и фонтаны, к несчастью, сильно пострадавшие во время последующих войн. Современники, восхищаясь «Бельведерским дуэтом», сравнивали принца Евгения с Аполлоном и Гераклом – не больше не меньше! Свои коллекции произведений искусства он разместил в Нижнем Бельведере. В 1736 году, после смерти Евгения Савойского, который, несмотря на почтенный возраст (71 год!), продолжал воевать чуть ли не до последнего дня жизни, ансамбль выкупил император Карл VI. В годы правления его дочери Марии Терезии галерея превратилась в музей живописи, где

ическую и общественную жизнь горожан. Бельведер представлял собой шедевр нового стиля, с восторгом принятого аристократией, – барокко. Здания в этом стиле намеренно стали возводить за пределами города, там, где было много свободного места. Бывшие предместья уступили место просторным площадям, окаймленным садами, что в те поры тоже было новинкой. Изначально предназначенный для знати, квартал на самом деле привлек множество мелких торговцев и ремесленников, которым тоже стало тесно в городских стенах. С 1703 года, когда были введены таможенные пошлины

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Не будь турецкой осады, в Вене не появилась бы одна из ее жемчужин – Бельведер. В этом дворцовом комплексе расположена Австрийская национальная галерея искусства XIX–XX веков, но никто не пользуется этим официальным названием, принятым в 1954 году. Все говорят просто: Бельведер. Зато говорят много и охотно, и это не случайно. У Бельведера действительно захватывающая история. Побывать в Вене и не посетить его просто немыслимо. Начнем с того, что замок Бельведер – не дворец, а именно замок, поскольку он был построен в XVIII веке за чертой города, – состоит из двух частей. Есть Нижний Бельведер, служивший императорам летней резиденцией, и Верхний Бельведер, предназначенный для проведения празднеств и приемов. Первый отделен от второго садами, устроенными в виде террас, но и первый, и второй – истинные сокровищницы искусства. Если мы заинтересуемся историей их

Согласно более правдоподобной версии, первыми познакомили венцев с кофе два армянских иммигранта – Йоханн Диобато и Исаак де Лука, и случилось это задолго до осады, в 1665 году. Напомним, что именно тогда состоялся обмен послами между Веной и Стамбулом; возможно, как раз после этого среди венской знати распространилась мода на новый напиток. Во всяком случае, в 1685 году кабинет Его Императорского Величества выдал двум упомянутым персонажам разрешение на «изготовление турецкого напитка в виде кофе». Как бы там ни было, кофе в Вену прибыл из Османской империи, и это – исторический факт. Несколько позже здесь даже появился владелец кафе по имени Карл-Евгений Леопольдштеттер, которого на самом деле звали Мехмедом Эфенди. Взаимопроникновение культур свершилось!

Георг-Франц Кульчицкий предпринял такую попытку всего раз, с 13 по 17 августа 1683 года, и вернулся обратно. Он родился в 1640 году в Галиции (в части современной Польши, неподалеку от Кракова) и благодаря таланту полиглота попал на службу в имперский военный совет. Когда осада была снята, он составил два отчета с подробным рассказом о своем подвиге и прославился на всю Европу, с замиранием сердца следившую за развитием венской эпопеи. Обратим внимание читателя на то, что автором этих отчетов был он сам. И хотя он состоял на службе у Леопольда I Габсбурга, почему-то именовал себя «турецким императорским эмиссаром», видимо, решив задним числом сам себя назначить двойным агентом. Если верить этим документам, после бегства турок Кульчицкий захватил у них несколько мешков с, как он думал, «верблюжьим кормом». На самом деле в мешках хранился кофе. Утверждая, что ему одному известен секрет обжарки зерен, осенью 1683 года Кульчицкий, опять-таки по его словам, открыл в Вене первое кафе. В знак благодарности жители уступили ему разрушенный после пожара дом в квартале Леопольдштадт, где