К мирно спящим присоединилось две фигуры. Кем нужно быть, чтобы являться среди ночи? Тони и Миракл были обладательницами весьма особенной внешности. Сколь бы толерантным не считали себя городские жители, они всё равно пялились на тех, кто выглядел слишком уж экстравагантно.

– Здравствуйте! – дружелюбно помахала рукой Миракл. Она была достаточно уверена в себе, однако, внутри у неё всё сжалось от ожидания реакции.

– Привет! Стало быть, ты ангел, упавший с небес, – игриво пошутила Рокси, восхищавшаяся её крыльями. Миракл была счастлива, никто не озвучил недовольств и даже нашёлся кто-то позитивно настроенный. Миракл была яркой представительницей расы нергов, одной из двух коренных рас на Зелиосе. Несмотря на изначальное равноправие, с течением времени так сложилось, что альты стали чаще занимать высокопоставленные посты, и мнение общества по поводу нергов изменилось. Они стали вторым сортом, изгоями. Это произошло многие века назад, а сейчас осталось лишь отголоском прошлого, но многие всё ещё презирали нергов.

Только самые прогрессивные и толерантные представители альтов могли спокойно и дружелюбно общаться с нергами, вроде Миракл. Она была двухметровой девушкой, с фигурой достойной модели и длинными белыми волосами до бёдер, но также на её красивом, даже невинном личике красовались три пары рогов: подобие демонических, затем козьи и, наконец, маленький аналог рогов носорога. Неестественно длинные пальцы были не единственной странностью её рук. Они также являлись птичьими крыльями! Ангельского в них ничего не было, они скорее принадлежали белому филину. Как и её мощные совиные лапы, которые начинались от вполне человеческих колен. За спиной у неё так же вертелся белый лисий хвост, а на голове к нему в пару ушки.

Нерги имели несколько разновидностей – нермеры, вполне похожие на альтов, нергоры – настоящие монстры и неразумные твари, которые даже внешне уже не напоминали людей, и нербесы, ярчайшей представительницей которых как раз и была Миракл. Как правило, нербесы представляли собой смесь гуманоида и животного, такими были русалки, ангелы, фавны и прочие мифические (в представлении землян), но вполне реальные на Зелиосе существа. Но были и такие представители расы как Миракл, которые являли собой гармоничную смесь сразу нескольких животных с гуманоидным основанием, которые хотели бы называть себя полноправными членами общества.

– Не тяжело ли тебе с таким грузом на голове? – вежливо поинтересовалась Рокси. Миракл улыбнулась, ей было очень приятно такое общение.

– Нисколько. Я давно привыкла, но спасибо за беспокойство. Кстати, – она указала на титаншу, неловко переминавшуюся рядом с ней, – это Тони.

Девушка кротко помахала рукой. Несмотря на свои внушительные размеры она была очень стеснительной, и ей было крайне неудобно, что у неё не получается спрятаться за свою рослую подругу. Тони была ещё выше, чем Миракл. Её рост достигал почти трёх с половиной метров, помимо этого она обладала пышными формами. Когда родители в далёком детстве выбирали ей имя, они и не думали, что все негодяи, которым только и хочется самоутвердиться за счёт унижения других, будут звать её «тонной».

Но не только её существенные габариты говорили об особенном происхождении девушки, но и геометрия её лица. Глаза у неё были круглые и расфокусированные, лоб был слишком велик, узкая переносица переходила в треугольный, почти кошачий нос, а цветные волосы под красной шляпой были только париком, о чём незнакомцы ещё не догадывались. Рокси не нашлась что сказать, хотя бы потому, что не была уверена, что её услышат. Но Койсон оказался впервые заинтересован в знакомстве.

– Ого! Ты тоже инопланетянка. Я редко встречаю своих собратьев по судьбе.

Тони села, чтобы ей было лучше слышно крошечного, по сравнению с ней, парнишку.

– Ты тоже не местный? – добродушно спросила она. Высокий, едва певучий, но больше булькающий звук раздался из её уст.

– Я Землянин. Мне повезло, что наша внешность не так сильно выделяется среди местного народа, тебе поди совсем несладко пришлось. – Койсон поднял руку к своим волосам. Тони улыбнулась. Её всегда радовала возможность найти новых друзей.

– Вполне комфортно. Мы переселились, когда я была совсем маленькой. Наша планета умирала и к нам прибыли посланники с Зелиоса. Они предложили эту планету в качестве нового дома, к сожалению, слишком многие из моих соотечественников не согласились… – она печально посмотрела в сторону. – Но тем не менее у меня остались друзья и родственники.

– Ох. Сожалею о твоей планете, и рад, что вы спаслись. Я слышал, Зелиос без устали изучает просторы вселенной, чтобы найти новую жизнь. Как думаешь, почему? – заискивающе спросил Койсон, хотя у него уже была теория на эту тему, но начинать знакомство с обсуждения вселенского заговора он не хотел.

– Я думаю, потому, что здесь живут очень добрые существа, которые хотят поделиться гармонией, что царит на их родной планете, – с толикой наивности ответила девушка. Койсон резко зачесал нос и замолчал. Он вернулся к своему креслу и продолжил чинить часы. Парень был расстроен, но не подавал виду.

На крыльцо приличного офисного здания выскочил кот. На нём не было ни шерстинки, зато была весьма себе милая синяя пушистая пижама с уточками. Кот посмотрел на путников глубоко задумчивым взглядом.

– Какая странная кошка, – проронила Тони, но Миракл сразу легонько ударила её крылом.

– Я – кот, миледи. По крайней мере, в вашем узколобом понимании сущности моего тела. Кажется, вы называете мой вид каси. Рад приветствовать вас.

Аспид сделал шаг вперёд.

– Не знал, что у Голокожего есть такие деньги, как сказано в объявлении, – без особого уважения прозвучал ответ. Кот скривил мордочку, так что у него весь лоб пошёл морщинками.

– А вам не кажется странным, мистер Аспид, что вы называете меня прилагательным? Вы, что, действительно думаете, что старшего жреца Зелиоса могут звать «голокожим»? Вы даже ни разу не задумывались, откуда пошло это имя? Однажды я сжалился над бандитом, который пришёл ко мне весь в крови и умолял о спасении. Я спас его, а вместо благодарности, даже не узнав моего имени, он понёс весть прочему сброду, что голокожий ангел спасёт их жизнь и даже денег за это не возьмёт. Конечно, я так и сделаю, ведь в этом моё предназначение, дарованное мне богами. Но разве я прошу взамен многого? Всего лишь уважение! Кто здесь назовёт моё имя, получит его долю, – сказал он, взмахнув хвостом в знак начала импровизированного соревнования.

– Аркон. Сэр. Не знаю, как можно не знать вашего имени, – пробормотала Миракл. Аркон хотел бы узнать её, но не вспомнил – слишком плохая у него была память на лица. А ведь он когда-то был её преподавателем.

– А я? Ты хочешь сказать, что я останусь без денег? – почти рычал Аспид, угрожающе приближаясь к Аркону.

– Вы сами этого хотите, даже сейчас, говоря со мной без уважения.

Аркон подозвал к себе всех присутствующих и, намеренно игнорируя недовольство и возмущение Аспида, начал рассказывать о сути задания. Дело, за которое он предложил сумму, сравнимую со стоимостью хорошей квартиры в центре города. К сожалению, при делении на всех это уже были не такие большие деньги.

– В моей церкви произошла неурядица. Я не знаю, как, но в неё проникло нечто, что не только распугало, но и поглотило нескольких моих послушников. Существо выглядело пугающе странно, напоминало демона, не иначе. Я не имею представления, что это такое, но оно не собирается уходить из церкви. Оно не представляет угрозу никому снаружи, просто ждёт внутри своих новых жертв. Моя помощница описала его как агрессивную кляксу, но это не значит, что его не стоит бояться. Удачи. Если сможете с ним разобраться, я потребую видео-доказательства. Не переживайте, я снабжу вас всем необходимым. Куда будет удобно закрепить? – он засмеялся. Звучало это, конечно, как кашель, но кошачьи голосовые связки не приспособлены для смеха.

Средство наружного наблюдения представляли собой фероньерки с миниатюрной камерой, похожей на драгоценный камень. Внешне аксессуар был красивый, состоял из качественного гибкого пластика, отчего удобно крепился на голове, а само устройство, по сути, было аналогом усовершенствованной версии экшн-камеры. Такие аксессуары были распространены среди знаменитостей, стражей порядка и ГРИБов, то есть среди всех, кому нужны были доказательства. Кому – после выполненной работы, кому – уличение чьей-то вины, а кому – подробности чьей-то интересной жизни. Была так же популярна разновидность таких камер в очках, для тех, кто считал фероньерки слишком женственным аксессуаром.

Снабжённые знаниями и камерами товарищи направилась к главной церкви города. В Нилемдоме, а именно так назывался этот город, было три главных здания: научный центр, городская администрация и церковь. Залог своего успешного существования Зелиос видел в грамотном позиционировании всех человеческих желаний. Наука должна быть, но есть многие, кто её отрицают, и им тоже нужно во что-то верить. Соответственно, вера должна быть. Чтобы люди с разным представлением реальности не враждовали, грамотные политики Зелиоса издревле следили за тем, как рассказывается история. Она должна была быть удобной для всех. Учёные, основавшие на Зелиосе колонии, когда планета была необитаема, стали в глазах верующих богами, а могущественные боги стали убеждёнными деятелями. Так магия стала своего рода наукой, а наука стала магией. Они обе являются отражениями друг друга, ведь они почти недосягаемы и недоступны для понимания среднестатистическому гражданину. Власть была с ними наравне. Считалось, что там, где есть магия и наука, должно быть и то, что способно владеть ими на пользу каждому члену хрупкого общества.

Пройдя через длинную историю, Зелиос стал самой эффективной планетой: здесь нет безработицы, нет войн, а голод есть лишь у тех, кто не умеет охотиться и не хочет работать. Города полностью экологичны и не причиняют вреда окружающей среде, а люди могут принять и понять любое явление, если захотят. А если нет, то могут быть ограниченными, зато это будет их выбор. Другими словами, эта планета напоминала утопию, если читать о её правилах и законах сидя за партой в школе, но если гулять по улицам, то можно начать пугаться собственной тени.

Каждый раз, когда Рокцентрис видела церковь всех верований, она ею восхищалась. Принадлежащая этому месту территория была огромна. Она занимала третью часть города. Сама церковь представляла собой огромное дерево. Большое настолько, что могло посоревноваться с самыми высокими зданиями индустриального города, в котором росло. Изначально оно было посажено первым жрецом, чтившим всех богов. Именно он положил начало религиозной толерантности и протолкнул в массы понимание того, что стоит уважать все вероисповедания, включая не только весь пантеон признанных богов и главенствующую богиню Все-матерь, но и иные: веру в науку, веру в непризнанных богов, веру во что-то высшее или неконкретное, а также веру в самого себя, и отсутствие веры как таковой. Он считал, что каждый достоин места для обращения к тому, во что он верит. И его приемники, вплоть до Аркона, продолжают нести эту позицию в массы.

Росток, который когда-то стал символом всеобщего объединения вероисповеданий, рос и креп. Он превратился в прекрасное лиственное дерево, которое занимало так много места, что один священник подумал о том, что этот символ может стать уже самой настоящей церковью. Он на протяжении своей жизни бережно создавал то, что сегодня является главной достопримечательностью города.

Вход в церковь представлял собой громадные двери из поливинилхлорида, по своей натуре бесцветного жесткого материала, подкрашенного под естественный цвет дерева с некоторыми посеребрёнными вставками. Сейчас было раннее утро, и прихожане ещё спали, поэтому здесь было совсем тихо.

Рокси попробовала открыть двери, но её силы не хватило, что неудивительно, ведь обычно ворота открывались изнутри специальным механизмом. Снаружи их тоже можно было открыть, только требовалась огромная мощь. Гора догадалась об этом, ещё до того, как девушка попросила кого-нибудь о помощи. Она самоуверенно вышла вперёд, вызвав этим смех у зазнайки Аспида, но после маленькой разминки рук она достаточно легко открыла двери. Кто-то мог бы сказать, что внутри хрупкой куколки таилась сила десяти мужчин, но в действительности этого описания было бы чудовищно недостаточно для неё.

Гордая своей работой Гора обернулась к группе, даже не успев обронить взгляд на то, что открылось взору других. Поэтому очень удивилась их перепуганным побледневшим лицам. Она и сама повернулась посмотреть, но сразу же об этом пожалела. Зрелище было столь угнетающим и ужасным, что крик отчаяния даже не смог вырваться из неё. Все замерли, не смея даже пошевелиться, словно боялись, что то, чего внутри они не увидели, их заметит.