Глава 3

На первый урок я опоздал всего на пару минут. Постучал в дверь, открыл и спросил, можно ли войти. Учительница геометрии, Елена Петровна, застыла, хлопая глазами, будто не ожидала меня увидеть. В ее взгляде читалось удивление и лёгкое замешательство – казалось, она даже на секунду забыла, как говорить.

– Огнев, да… входите, – изумленно произнесла женщина.

В классе воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на меня с шокированными лицами. Я предстал перед одноклассниками – лысым гопником в берцах и свитере-ковре. Их взгляды были полны недоумения и любопытства, и я не мог не усмехнуться. Широко осклабившись, уверенно направился к своему месту, словно ничего необычного не произошло.

Спокойное поведение одноклассников объяснялось тем, что Елена Петровна славилась суровым нравом. Плохо себя вести на ее уроках не решался даже Кабан, то есть Артур Кабанов, главный отморозок в школе. Он собрал вокруг себя кодлу из пяти одноклассников и мешал жить всем, кто слаб духом. Кабану было восемнадцать лет, он оставался на второй год. В наш класс гопник попал, когда Слава учился в девятом. А после… полтора года унижений, выбивания денег, издевок. Крепкий, мордастый и чересчур уверенный в себе. Хорошо дрался, однажды даже вышел против двоих ребят из параллельного класса и одержал победу. Состоял в скромной криминальной группе «Тушаевские» на ролях молодняка. Банда выглядела несуразно, больше напоминая сброд неудачников, чем серьезную преступную организацию.

Дерзкий гопник, похоже, не сильно удивился метаморфозам Славы. Когда я сел за вторую парту третьего ряда, то бросил Кабану взгляд, полный вызова, и он тут же включился в игру. По классике, мордоворот восседал на задней парте в компании своего верного дружка, который подхалимничал и подбадривал. Атмосфера накалялась, словно предвещая неизбежное противостояние.

Хорошо, что первым уроком сегодня оказалась именно геометрия. Если бы, к примеру, я попал на труды или биологию, то, зная нравы большинства одноклассников и одноклассниц, урок оказался бы сорван. Пусть свыкнутся, переспят с ситуацией, так сказать, сорок пять минут для этого вполне достаточно.

За моей партой сидела Марина Гымзе́ва, которую все называли Грымза. Серая мышка с лишним весом. Она демонстративно отодвинула стул и расположилась у края стола.

Елена Петровна принялась вести урок. Пока учительница рисовала геометрические фигуры на доске, Грымза робко передала мне записку. Послание от Пашки, моего единственного друга в школе, такого же забитого паренька, как и Слава. Я прочитал содержание:

Славик, ты что, в мотальщики подался? Зачем тебе это? Мы же почти доучились. Ты еще не передумал поступать в ИжГТУ вместе со мной, надеюсь?

Ответа не последовало. В мои планы по укреплению духа никак не входила дружба с лузерами. Это было некрасиво, конечно, но ведь и я не Славик по существу. Каждая деталь важна для достижения максимальной эффективности. Знакомства мне определенно понадобятся, и я бы предпочел подружиться с духовитыми ведунами – будущими соратниками, которые могли бы поддержать меня в предстоящих испытаниях. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты есть. Именно так гласила народная мудрость.

Расправил плечи, приподнял подбородок и широко расставил руки на парте. Взгляд холодный и хищный. Язык тела действовал на подсознание окружающих лучше любых слов. Даже учительница заерзала от магии голубых глаз. Хочу предотвратить лишнюю возню и нападки. Пусть меня обходят стороной – так даже лучше.

Буквально через несколько минут почти все одноклассники уже не желали смотреть в мою сторону. Единственный, кто во всей этой ситуации остался невозмутим, – это Аверьян Поздеев. Его личность меня крайне заинтересовала. Высокий, статный, с благородными чертами лица. Одет в пиджак с брюками хорошего качества. Шестое чувство подсказывало мне, что малословный и серьезный одноклассник – крайне непростой человек.

Даже Кабан не решался проявить неуважение или тем более агрессию к Аверьяну. В школе учился на пятерки, но не прослыл ботаном. Руку почти никогда не поднимал, да и то, поднимал ее лишь для того, чтобы не слишком выделяться. Девчонки бегали за ним табунами, разве что матрасы за собой не таскали. Аверьян никогда никому не отвечал взаимностью.

Ходили даже шепотки, что тот до сих пор не целованный, однако громко вслух такое заявить никто не решался. Учителя ставили отличника в пример. Держу пари, Аверьян-то наш – ведун, причем из солидной семьи. Только вот что он потерял в средней школе? Таким бы в Англии получать образование.

На перемене случился разговор с Кабаном. Тот догнал меня в коридоре и преградил путь. К нему пристроились по бокам двое из кодлы, что побаивались смотреть мне в глаза.

– Бычок, гони две тысячи за март.

За Славиком закрепилась кличка «Бычок». Вспомнился пренеприятный и унизительный случай, когда старшеклассники позвали прошлого владельца моего нового тела в курилку за углом школы. Обнаглевшие гопники заставили докурить Славу выброшенный на асфальт бычок, а потом долго хохотали. Меня передернуло после таких флешбеков.

– Ситуация поменялась. Все те деньги, что я тебе когда-то отдавал, ты мне завтра принесешь с процентами, понял, свинья?

Я сделал шаг навстречу, войдя в личное пространство Кабана. Стартовала битва взглядов. Соперник не дрогнул.

– После школы обсудим, – коротко бросил гопник, не отводя глаз.

– Ты главное с последнего урока не сбеги, – с ухмылкой сказал я.

Здоровяк выдал вымученную улыбку со сжатыми губами. Драться в школе запрещено, потому тот едва, но контролировал себя. Надо сказать, что претендент на попытку приподнять дух Славика достойно выдержал мои провокации. Не привык я так себя вести. Грубое поведение объяснялось банальной психологией. Посадить на крючок жирную рыбку следовало именно таким образом.

Мгновением позже Кабан развернулся и пошел в учебный класс, ну а я последовал за ним.

Пять уроков пролетели быстро. Большую часть времени я медитировал, делая при этом вид, что слушаю учителей и даже что-то писал в тетрадке.

Медитация – это отличный способ восстановить резерв духа, когда тот опустошен использованными заклинаниями. Ведуном я еще не был и как такового резервуара не имел, но привычка сохранилась с давних времен. Чтобы долгие минуты и даже часы быстро пролетели, например, при переездах или слежке в засаде, отлично помогала медитация. Научиться концентрации с остановкой мыслительных процессов – та еще задачка, когда твои глаза открыты. Начинающие ведуны так не умели.

Возле главного входа в школу меня ждал не только Кабан, но и большинство одноклассников. Судя по всему, его прихлебатели растрезвонили всем, что после уроков состоится битва титанов. В левом углу ринга восседал обладатель всех возможных гоповских титулов – Артур, он же Кабан, а в правом углу проявлялся загадочный Славик, более известный, как Бычок. Атмосфера накалялась, и азарт в глазах зрителей предвещал зрелище.

Процессия из двадцати учеников направилась на школьное поле, за которым в несколько рядов росли сосны. За деревьями находилась площадка – именно там обычно выясняли отношения все желающие. Широкая стена по периметру образовательного учреждения и густая растительность с противоположной стороны скрывали обзор с окон школы и главной дороги.

На подобных разборках среди школьников принято перед состязанием оговаривать условия. Один на один? До потери сознания или первой крови? И прочее.

Кабан, разумеется, предложил бой до потери сознания. Он намеревался прилюдно меня проучить, нанести максимум ущерба, чтобы подкрепить свою славу главного школьного беспредельщика и дальше собирать дань со слабых духом бедолаг. Если одна из сторон предлагала драться до состояния отключки, отказ считался трусостью, поэтому я согласился. Так даже лучше. Но решил добавить условий.

– Кабан, давай так. Если побеждаю, ты возвращаешь те тридцать три тысячи, что я одолжил тебе ранее, плюс проценты, итого – пятьдесят. Если побеждаешь ты, буду платить тебе каждый месяц, но уже по двадцать тысяч. Согласен? Или зассал?

Я выстроил речь таким образом, чтобы заинтересовать Кабана и получить утвердительный ответ.

– Согласен, даю слово пацана. Тебя просить о том же не буду, ведь никакой ты не пацан.

Кодла прыснула хохотом, остальные девчонки с мальчишками выдали сдавленные смешки. Кстати, Аверьян, понятное дело, подобное мероприятие не посетил. Мой, в скором времени бывший друг – Пашка, сейчас не веселился, он едва не ревел, представляя унизительную и болезненную расправу.

Я обратил внимание на скромницу Катю, которая взволнованно следила за мной, не отводя глаз. Она всегда была немного странной мадемуазель: теряла дар речи и ходила с опущенной головой. Более бойкие девчонки часто издевались над ней, но она лишь молча терпела. Училась хорошо. Мне было непонятно, что она делает на этой площадке для выяснения отношений. Ей явно было бы лучше сидеть дома за тетрадками, пылящимися на столе.

– Без ног? – спросил я.

По понятиям криминальной шпане старшие запрещали пользоваться ногами при нанесении побоев – это считалось неуважением. Ногами можно бить только людей опущенных, а иначе потом кидали крупные предъявы. За такое старшие наказывали молодняк.

– Лично я без ног, хотя черту и не западло напинать. А ты как хочешь, все равно не поможет.

Слово – не воробей. Только что он дал сопернику преимущество, а на уличные понятия мне плевать. Это не рыцарский поединок.

Я принялся разминать руки круговыми движениями. Новое тело было слабым, не хватало еще растянуть неразогретые мышцы или получить другую травму из-за недостаточной разминки. Попрыгал на месте, присел несколько раз, совершил вращения корпусом.

Кабан сложил руки на груди, закатил глаза и сказал:

– Долго еще тянуть будешь? Понимаю, перед смертью не надышишься. Шевелись давай.

После этой фразы одноклассники не на шутку встрепенулись в ожидании кровавого зрелища. Катя стремительно пошатнулась, как воздушный змей под порывом внезапного косого ветра.

Что ж, всё идет по моему плану. Отличный способ придать духовитости новому телу.

– Погнали, – коротко бросил я.

Кабан встал в стандартную гоповскую стойку. Выставил кулаки перед лицом – так учили старшие. Короткие прямые удары с отсутствием замахов являлись эффективными против неопытных ребят. Только вот корпус у таких драчунов оставался открыт.

Двигаюсь навстречу и в этот самый миг ощущаю паническую атаку. Твою мать! Руки непроизвольно опускаются из классической боксерской позы. Не знаю каким чудом, но уклоняюсь от выпущенной двойки в мой адрес. Кабан мощно прикладывает меня под дых, да с такой силой, что я отлетаю на шаг назад и падаю, выставив руки.

– И все? А понтов-то было. Вставай, я подожду, – довольно произнес одноклассник.

Тело оцепенело, дикий первобытный страх завладел мной. Настало время применить одну ментальную психотехнику. Благо, для этого не требовалось обладание даром ведуна, каждый человек мог использовать. Я называл эту технику «огненный воин». Суть заключалась в том, чтобы в момент паники представить себя объятым пламенем. Но не в том, которое могло меня обжечь, а в том, что сжигало все страхи. Затем шла эмоциональная разгонка ярости, в которой я визуализировал себя берсеркером или викингом и разрубал страх ярко пылающими топорами.

Метод работал безотказно и отлично помогал против вражеских ментальных ведунов, что любили использовать заклинание страха. Долгие годы практики позволяли мне на автомате выполнить все шаги буквально за секунду. Помогло и в этот раз. Я вскочил, откашлялся и предложил продолжить. Обратил внимание на то, что Катя упала в обморок. Никто не пытался привести её в чувства. Девушка лежала бревном в сугробе.

Теперь-то повоюем! Азарт и юношеская удаль кипятят мою кровь, но рассудок остается холодным. Обманный финт правой, отскок назад, фронт кик (прямой удар ногой) в живот. Руки Кабана тут же опускаются. Сокращаю дистанцию и пробиваю кроссом в челюсть. Соперник отступает на несколько шагов назад. Выдается пауза, наполненная всеобщей тишиной. Слышно лишь, как ветер колышет верхушки сосен.

Пора заканчивать. Своей цели уже добился и преодолел страх Славы. Можно было бы еще поиграться с Кабаном, унизить его по максимуму, но я не был достаточно зол. Уважаю его крепость духа и смелость, несмотря на гоповские повадки. К тому же, он мне завтра денег должен принести, так что позволю проиграть без лишнего позора.

Соперник держался на ногах лишь благодаря волевым качествам. Последовал хук в висок. Я рассчитал силу – не хватало еще попасть в криминальные сводки. Кабан отключился и упал навзничь. Один из его корешей успел подхватить падающее тело.

– Бычок, тебе хана! – крикнул самый смелый из кодлы.

– Тот, кто еще хоть раз меня назовет Бычком – за глаза или в лицо – окажется на месте Кабана, – объявил я во всеуслышание, а потом перевел взгляд на дерзкого крикуна. – Юрка, ты понял меня?

Одноклассник молчал. Я двинулся навстречу, и, не дойдя нескольких шагов, услышал желаемое.

– Да понял я! Понял… не дурак.

Шокированные одноклассники постепенно начали расходиться, при этом робко перешептываясь. А я ждал, когда Кабан придет в себя. Юрка ударил сидящего на снегу друга несколько раз хлесткой пощечиной, и тот нехотя очнулся. Я подошел и присел на корточки рядом с ним.

– Кабан, претензий у меня к тебе нет. Не забудь, что ты дал мне слово пацана. Завтра жду пятьдесят косарей. Удар держишь крепко, красавчик.

Я протянул руку для рукопожатия, но не потому, что безмерно уважал Кабана. По понятиям удар ладонями закреплял результат. Чувствовал, что одноклассник ответит взаимностью. Проникся достойным проигрышем.

Кодла двинулась восвояси, я тоже решил ретироваться. Дошел до деревьев и боковым зрением заметил ее. Катю никто так и не привел в чувства, она до сих пор лежала в сугробе. Ну что за люди такие!

Опять сел на корточки, потормошил за плечо девушку.

– Катя, Катя-я-я! Ау! Просыпаемся, ты приехала, следующая остановка: завод минеральных вод.

Решил подшутить, дабы девушка не пустилась в истерику. Она открыла глаза и увидела мою руку на своем плече. На бледном лице заиграл румянец. Катя томно вдохнула воздух.

– Слава, ты живой? Как прекрасно, – произнесла потеряшка и по-доброму засияла.

Я даже и не помню, чтобы она когда-то улыбалась. Такое выражение лица ее определенно красило.

– Все в порядке, жив, цел. Идти сможешь сама?

– Не уверена, голова что-то кружится совсем, – лукавым голосом прочирикала одноклассница.

– Ладно, провожу. Только поторопись, а то у меня дел много.

Мы молча шли по улице, и я никак не мог не обратить внимание на то, что Катя светится от счастья. Неужели влюбилась, глупышка? От мыслей меня прервали слова спутницы.

– Знаешь, Слава, мне еще никогда портфель не носили.

Вот ведь вляпался. Обычная человечность воспринята за ухаживание. Хотя ладно, пусть девчонка порадуется. Если не начнет строить воздушных замков, то, ради бога.

На душе слегка саднил тот факт, что в данный момент я трачу время впустую. Катя еще идет так медленно… Но, с другой стороны, я не робот, и коль появилась возможность прожить молодость второй раз, то почему бы и нет? Легко перегореть, если смотреть на бытие слишком серьезно.

Не знал, что сказать, потому продолжал молчать. Мы дошли до пятиэтажки, где обитала одноклассница.

– А у тебя есть девушка? – прямо спросила Катя, при этом смущённо и плавно ковыряя асфальт носком сапожка, водя ступней то влево, то вправо.

В голове загорелась красная лампочка.

– В моем сердце живет одна неземная богиня, которую я буду любить вечно. Мне грустно оттого, что она сейчас далеко, – ответил я и вручил портфель Кате.

Покидая ее двор, единожды оглянулся. Одноклассница ссутулилась и смотрела себе под ноги… от былой лучезарной улыбки не осталось и следа. Неудобно получилось, но унывать вообще не хотелось.

По пути зашел в магазин. Обилием товаров полки не радовали.

– Здравствуйте. Вот вам три тысячи. Мне, пожалуйста, буханку черного и на сдачу пряники.

– Доброго дня. Хорошо! – доброжелательно сказала полненькая продавщица в синем фартуке и пилотке.

Женщина отсыпала в пластиковый пакет несколько пряников, что продавались на развес, а потом сверху добавила еще несколько сломанных и улыбнулась.

Радостно прихватил мучные изделия и помчался домой, не забыв мысленно поблагодарить вчерашних спонсоров сегодняшнего чаепития.

Ключ повернулся в двери, встречай, берлога.

Хмурый отец выскочил из зала. На нем были надеты боксерские перчатки.

– Ну и чем я провинился сегодня? – задал я вопрос предку угнетенным голосом.

Тот взял паузу в несколько секунд, корча серьезную рожу, и, не выдержав, заржал.

– Сынок ты мой, поляну замутил? Уважаю! Но это потом, отвори верхнюю полку, – приказным тоном произнес отец, но при этом не сдерживал улыбки.

Я открыл ту самую полку, с которой вчера пьяный предок достал перчатки, и обнаружил там еще одну пару черного цвета. Его, к слову, были синими.

– Готов к спаррингу?

– Всегда готов!

Советский бокс прекрасен и беспощаден. Однако время не стояло на месте, и спорт развивался. Поначалу батя пытался меня учить классическим связкам, например, двоечка, удар почтальона и прочее. Будучи в задорном настроении, я проводил контркомбинации, чем удивлял отца. Джеб, апперкот, хук. Апперкот с дальней, хук с передней. Джеб, хук, кросс. В зале грохотали удары, парированные перчатками оппонента. Разок мы даже уронили стол с пультом от телевизора.

В итоге учитель, каким себя видел отец, внезапно стал учеником.

– Ты где так поднатаскался? На мастера спорта же тянешь! – спросил отец.

– Дык помнишь кучку панков, с которыми я пропадал последние пару лет? Там один из них редкий бриллиант, что хоть завтра на мировую арену. Всегда хотел быть таким, как ты, потому и учился у него в свободное время.

Я играл на чувствах отца, как профессиональный гитарист на любимом инструменте. В моих планах на сегодня было провести день в тренировках: отжимания, приседания, растяжка. Сосредоточился на своих целях, когда вдруг неожиданно появился спарринг-партнер. Как же приятно! Внутри закипала радость – дополнительная поддержка и возможность отточить навыки. Это сделает тренировки намного интереснее и продуктивнее.

– Это тот здоровяк с кудрявыми волосами до пояса, что ли? Как его кличут? Мутаген?

– Именно!

– Ну нафиг. Думал обычный нефор-переросток. Скажу браткам, чтобы мимо проходили.

– Лучше обходите стороной, парень он отмороженный и с психикой там проблема. Все те, кто не носит косухи с длинными волосами, вызывают у него приступ ярости. А особенно его бесят бродяги с гопниками. Я и сам щас к нему не подойду с лысым-то черепом. – Решил нагнать я шороху, дабы моя ложь не вскрылась.

– Ничего, и не таких роняли. Чем больше шкаф, тем громче падает, – сказал залихватски отец. – А вообще, мне с Мутагеном делить нечего, пусть идет своей дорогой, пока на мой путь не встанет, – понуро продолжил он речь.