Цитаты из книг автора «Захар Прилепин»

– Согрешил вольным или невольным убийством! – огласил батюшка Зиновий. “Как на аукционе! – в голос засмеялся Артём. – Беру! Беру и это! Вольным убийством – я, мне, моё!”

Даже беспризорник пристроился ко всем в хвосте и, задирая вверх беспалые руки, требовал кулёшика – верно, ему казалось, что и все остальные просят жрать.

К тому же внизу беспризорник начинал заговариваться – от голода рассудок его мутился, и он вскрикивал и гадко плакал, и кажется, когда владычка гладил его, искал в этих руках еды.

…После снился человек, убитый пулей. Пуля застряла меж костей в его груди. Человек был в гробу. Понять – был ли то Афанасьев или сам Артём, было нельзя – человек истлевал. …Он обращался во прах, прах становился пылью, и однажды внутри гроба впервые – и в последний раз на вечные годы – раздался короткий звук: из-под кости, освобождённая истлевшей плотью, выкатилась пуля и упала на дно гроба: ток! …Упавшая пуля – это самый страшный звук в мире! – загрохотало в сознании Артёма, – самый страшный! Самый страшный в мире от всего сотворения человечества! Невозможный! От падения пули произошло движение – и нательный крестик, провалившийся в грудную клетку, начал раскачиваться. В гробовой тьме распятый Христос на медном крестике качается как на качелях.

Быть может, Артёму тоже нужны были доводы, чтоб его покинула эта отвратительная и липкая тошнота. Но только он не хотел, чтоб эти доводы были одинаковы и для него, и для этой трясущейся в непрестанном треморе головы.

– В детстве, помню, – делился Василий Петрович, – начитаюсь Житий, не могу успокоиться. Ночью сброшу с себя одеяло: лежу, мёрзну во славу Божию… пока отец не зайдёт. Сердился на него, что одеялом накрывал. Зато тут – лежи, мёрзни, никто не накроет. А не хочется уже.

Моя жена живет со мной единой плотью и единым разумом.

– Ох, Афанас, – почти застонал Артём.

смерть – путешествие. Самое любопытное в жизни. Настолько любопытное – что только сиди и радуйся, как перед спектаклем…

Чайки уже не просто кричали, а дразнились то человеческими, то звериными голосами. Блэк узнал понятную ему речь и вдруг с бешенством залаял в ответ – а чайки залаяли на него.