Глава вторая

Дядя Геша & Раиса Борисовна

Поместив домик с Липатием на невысокий столик, Генка прошелся по комнате, придирчиво осматриваясь по сторонам. Ему жуть как хотелось к чему-нибудь придраться, но, как назло, придраться в комнате было не к чему. Остановившись у окна, Генка принялся разглядывать росший у забора дуб. Когда в дверь тихо постучали и дважды дёрнулась ручка, Дронов резко повернулся и едва не рухнул на пол.

– Открыто, – крикнул он, пригладив на голове волосы.

Дверь медленно приоткрылась и в комнату просунулось розовощёкое лицо Райки.

– Здрасти вам, – сказала Райка и, не дожидаясь приглашения, прошла внутрь.

– Приветик, – улыбнулся Генка. – А ты чей, ребёнок?

– Я не ребёнок, – поморщилась Райка, высунув из кармана перебинтованную ладонь.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты родственница Глеба и Люси, я угадал?

– Нет. Я приживалка-иждивенка.

– То есть как приживалка? – Генка немного опешил и поспешил сесть на край кровати.

Вздохнув, Райка тоже села.

– Меня подобрали на улице. Я бездомная. Голодранка нищая, одним словом. Папу убили конкуренты, маму посадили за мошенничество. Бабушка в дурке по путёвке от окулиста отдыхает, а дед подрабатывает композитором в крематории, нервы слабые – спился.

– Боже! – лицо Генки покрылось красными пятнами.

– Полгода я прожила в канализационном люке с бомжами, потом меня встретил дядя Глеб. Сейчас его родители занимаются моим удочерением. Как удочерят, буду Глебу с Люсей сестрой. А пока просто… приживалка несчастная.

– Не говори так! – взмолился Генка. – Прошу тебя, не говори. Ты не приживалка! Ты несчастный ребёнок…

– Опять ребёнок?! – прикрикнула Райка.

– Прости-прости, – Генка вскочил с кровати и заметался по комнате. – Я и подумать не мог, что рядом со мной происходят такие чудовищные вещи. А ещё сетовал на судьбу, причислял себя к неудачникам.

– Вы настоящих неудачников не видели, – со знанием дела вещала Райка. – Вот помню, однажды откусила дворняга мне большой палец на ноге…

– Как откусила?! – Генка взвизгнул настолько пронзительно, что Райка вздрогнула.

– Как-как, молча. Меня бомжи на речку за водой отправили, а там свора бродячих собак. Ну я отбивалась как могла, а одна дворняга, такая жирная, размеров с кабана, за палец меня хватанула. Кровищи было – море. Врачиха, когда приехала, в обморок упала.

– Бедная, – мотал головой Генка. – А что у тебя с ладонью, почему она забинтована?

– А, – отмахнулась Райка. – Я сама виновата.

– Упала?

– Нет.

– Неужели порезалась?

– Да нет же.

– Тогда что случилось? – настаивал Дронов.

– Ерунда. Тёть Люся меня розгами побила.

Генке потребовалась минута, чтобы переварить услышанное и восстановить дыхание.

– Тётя Люся? Та самая Люся, сестра Глеба?

– Других здесь нет, – ухмыльнулась Райка. – Тёть Люся требует, чтобы я каждое утро приносила ей завтрак в спальню. Мне не трудно, конечно. Встаю я рано, без четверти пять. Пока уборкой займусь, стиралку бельем загружу, потом иду в гараж, мою машину дяди Андрея. То да се, уже время завтрака. Вчера тёть Люся осерчала на меня, я забыла срезать в саду ирис и поставить его в вазочку ей на стол перед завтраком. Вот и получила двенадцать ударов розгами по руке.

Генка начал задыхаться.

– Что они о себе думают?! С ума, что ли, посходили?! Да как… это же… Я сейчас закричу…

– Не надо, – взмолилась Райка. – Если господа узнают, что я вам нажаловалась, меня выпорют.

– Я заявлю в полицию! В органы опеки! Тебя надо спасать от этих извергов!

– Не выдавайте меня, пожалуйста! Если меня не удочерят, то я окажусь в детском доме.

– Там намного лучше.

– Это вам так кажется, – заныла Райка. – Дайте мне слово, что ничего не скажете тёть Люсе и дядь Глебу.

Генка молчал.

– Даёте слово? – всхлипнула Райка.

– Я не могу… я должен подумать, осмыслить…

– Ну и ладно, – Райка спрыгнула с кровати, зевнула и уже другим, более уверенным голосом, сказала: – Идти мне надо. Сегодня приказано беседку покрасить и компостную яму выкопать.

– Стой. Как тебя зовут? – запоздало поинтересовался Генка.

– Раиса Борисовна, – высокомерно выдала Райка.

– Раечка значит.

– Не Раечка, а Раиса Борисовна, – последовал ответ.

– Хорошо-хорошо, как скажешь. А я Геннадий.

– Можно я буду называть вас дядя Геша, в память о своем бездомном друге, который отравился, выпив средство для чистки окон.

– Называй, – кивнул Генка, плюхнувшись в кресло.

Стоило Райке выйти из комнаты, Дронов поднёс к открытому рту ладони и замотал головой.

С Райкой я столкнулся на площадке второго этажа.

– Ты где была? Тебя Люська ищет.

– Познакомилась с дядей Гешей.

– Геной, – поправил я Райку.

– Гешей. Он сам попросил его так называть.

– Что у тебя с рукой?

– Ничего.

– Рай, не ври.

– Сам смотри, – она разбинтовала ладонь и вытянула руку. – Убедился?

– Зачем тогда забинтовала?

– Захотелось, – Райка сунула в карман бинт и сбежала вниз по ступенькам.

Я практически дошёл до своей комнаты, когда услышал шум распахнувшейся двери. Генка выскочил в коридор, увидел меня и заорал:

– Не могу я молчать! Не имею права! Глеб, иди сюда.

Стоило мне поравняться с Дроновым, как он схватил меня за руку и силой втащил в свою комнату.

– Ген, полегче, – я попытался сбросить с плеча Генкину руку, но он вцепился в меня мёртвой хваткой.

– Больше всего я не люблю разочаровываться в людях, – пробасил Дронов. – Мы с тобой столько времени знакомы, я считал себя достойным парнем, верным другом, хорошим человеком.

– Теперь уже не считаешь? – я улыбнулся, чем вызывал очередную вспышку гнева у Генки.

– Прекрати притворяться! Мне всё известно!

– Ты о чем, Ген?

– Я разговаривал с Раисой Борисовной, – Дронов внимательно следил за моей реакций.

– С кем ты разговаривал?

– С Раисой Борисовной.

– А она кто?

– Продолжаешь притворяться? Ещё скажи, что вы незнакомы, и эта бедная девочка оказалась в доме случайно.

– А-а, ты Райку, что ли, имеешь в виду?! А почему называешь её по имени-отчеству, Ген?

– Какая разница, как я её называю?! Как ты мог, как вы с Люсей могли превратить несчастного ребёнка в девочку на побегушках? Ты знаешь, что за жестокое обращение с детьми…

– Так, стоп! – прикрикнул я, оттолкнув от себя Дронова. – Что ты несёшь, Ген? Толком можешь объяснить, какая муха тебя укусила?

– Раиса Борисовна мне всё рассказала.

– Что именно?

Генка заговорил. Заметавшись по комнате, он эмоционально жестикулировал руками, не забывая бросать на меня полные неодобрения взгляды. С каждым его словом я буквально каменел: ноги отяжелели, к лицу прилила кровь, вена на лбу запульсировала настолько быстро, что пришлось надавить на неё пальцем. Не дослушав Генку до конца, я развернулся и выскочил в коридор.

– Глеб, постой. Я ещё не договорил.

– Иди со мной, – приказал я.

Райка лежала на кровати в своей комнате, прилипнув к телефону. Наше появление ничуть ее не удивило. Выслушав мою пламенную речь, Райка лишь повела плечом.

– Садануться об асфальт! Дядь Геш, вы мне поверили? Я шутила.

– Такими вещами? – пролепетал Генка, пятясь к двери.

– Какими такими? Между прочим, детям полезно развивать фантазию.

– Глеб, извини меня… я ведь поверил… думал, вы… – обкусывая губы, Генка отправился к себе в комнату.

– Видишь, что ты с человеком сделала? – набросился я на Райку.

– Он такой уже был, – парировала Райка.

– До обеда я запрещаю тебе выходить из комнаты.

– Не имеешь права. Мама ещё не уехала, поэтому не командуй.

После всего случившегося у меня напрочь отпало желание садиться за ноутбук. И хотя я был не писателем, а всего лишь помощником писателя, и нагуливать вдохновение мне было ни к чему, я всё же решил прогуляться по посёлку. Едва подошёл к калитке, услышал голос Люськи:

– И куда ты направляешься?

– Проветриться.

– А я отчаливаю в город.

– Удачи.

– Эй, что с тобой?

– Да так, не обращай внимания. Поскорее возвращайся.

– Как получится. Я торт куплю, отметим Генкин приезд, – махнув рукой, Люська начала переходить дорогу.

Гулял я минут двадцать, а вернувшись домой, планировал сразу приступить к работе. Не тут-то было. Мама и Инга пили кофе в гостиной. Наш шофёр Павел относил в машину многочисленные чемоданы.

– Глеб, где ты ходишь? – как всегда перед поездкой мама была немного взвинчена и недовольна.

Тётка блаженно улыбалась. Конечно, мелькнула мысль, она счастлива, что на протяжении месяца не увидит и не услышит Райку. Вот уж действительно отдохнёт по полной программе.

Стоило подумать о Райке, как её хитрющая физиономия показалась из-за спинки кресла.

– У меня ощущение, я что-то забыла, – сказала мама, кивнув на большой чемодан, который пытался сдвинуть с места Павел.

– Меня! Вы забыли меня, – крикнула Райка. – Я тоже хочу полететь в Кубу.

– Правильно говорить «на Кубу», – всё с той же блаженной улыбкой отозвалась Инга. Наверняка, мысленно она уже лежала на пляже и грелась в лучах жаркого кубинского солнца.

– Плевать, как правильно. Хочу и на Кубу и в Кубу!

– Зайка, мы, кажется, обо всём с тобой договорились, – Инга обошла кресло, села на подлокотник и посмотрела на дочь. – Когда я вернусь, мы поедем в Воронеж, к бабе Зине.

– Баба Зина чокнутая, и в Воронеж я не хочу. У бабы Зины паучий дом. В комнате в углах полно паутины, и пауки прямо по стенам ползают. Баба Зина ни черта не видит, и говорит, что это не пауки, а мебельные жучки. Гадость какая! И сама баба Зина на мебельного жучка похожа. Короед в косынке!

– Зайка, ты опять выражаешься, – Инга посмотрела на часы, затем бросила нетерпеливый взгляд на маму.

– Определённо, я что-то забыла, – простонала мама и подошла к Павлу. – Сколько чемоданов ты отнёс в машину?

– Шесть. Это седьмой. Последний.

– Всё верно, – кивнула мама. – Что ж, Глеб… мы поехали.

– Окей, – улыбнулся я.

– Следите за Раей. Она полностью на вашем попечении.

– Вот ещё, – топнула ногой Райка. – Незачем за мной следить.

– Зайка, веди себя хорошо, – Инга поцеловала дочь и поспешила выйти на крыльцо.

Мама выбежала вслед за сестрой. Через пять минут мне пришло сообщение: «Глеб, забыла с тобой попрощаться. Целую, мама».

Убрав телефон, я подмигнул Райке.

– Ну что, Раиса Борисовна, теперь ты в полной нашей власти. Марш в комнату. До обеда не выходить. Ты наказана!

– Дядь Глеб…