Пока я спускался по лестнице, в голове рождались разнообразные мысли. Все оказалось намного проще, чем я думал. Были опасения, что в бутике, услышав про пятно, начнут гнуть свою линию, типа, ничего не знаем, пятно ты поставил дома, деньги не вернем. Я даже был внутренне к этому готов, на всякий случай заготовил пламенную речь, намериваясь отстаивать свои права потребителя. Мне повезло, продавщица оказалась на удивление сговорчивой. Ладно, подожду ее, заберу деньги и ломанусь играть в футбол. Правда, сначала придется заскочить домой, переодеться.

В кафе я купил кофе и сел за крайний столик, чтобы видеть вход.

Прошло двадцать минут. Мне позвонил Димон.

– Глебыч, ты где?

– В кафе сижу. Я скоро приду.

– Можешь не торопиться, никто из наших не захотел играть.

– Блин, как всегда.

– Забей. Ты в какой кафешке, у дома?

– В торговом центре.

– Я сейчас приду.

Когда Димон подошел к столику, я в очередной раз посмотрел на часы.

– Сорок пять минут прошло, она про меня забыла.

– Кто она?

Введя Димона в курс дела, я услышал:

– Подойди снова, иначе можешь здесь до вечера промариноваться.

Мы поднялись на третий этаж. Возле бутика заметили сотрудника полиции. Подошли ближе. Вторая продавщица, белая словно полотно, сидела на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону. С ней беседовал другой полицейский.

В бутик нас не пустили. Выяснилось, сегодня он закрыт.

Заметив через стекло меня, продавщица оживилась, ткнула пальцем, и полицейский сразу же направился к выходу. Открыв дверь, он сходу спросил:

– Ты пришел к Елене Алисовой?

– Не знаю такую. Я здесь, чтобы вернуть рубашку.

– Некоторое время назад, ты появлялся в бутике и разговаривал с Еленой Алисовой. Все верно?

– Если так зовут продавщицу, то да.

– Почему ушел? И зачем вернулся снова?

– Я…

Димон толкнул меня в бок. Я увидел, как несколько полицейских зашли в женский туалет.

– А что случилось?

Осмотрев меня с ног до головы, полицейский начал задавать мне вопросы, на которые я отвечал невпопад. До сознания постепенно дошло – случилось страшное. Я оказался прав. Продавщицу Лену Алисову задушили около двадцати минут назад в женском туалете.

У второй продавщицы Оли началась истерика. Когда интерес ко мне был потерян, мы с Димоном спустились вниз.

– Измена! – сказал он.

Глава третья

К расследованию приступить

С девчонками мы столкнулись возле подъезда. Настолько бурно с Димоном обсуждали убийство Лены, что прошли мимо Люськи и Алисы.

– Смотри, Алис, они нас уже не замечают.

– Увлеклись, – сказал Димон.

– Интересно чем?

– Или кем, – у Алисы было хорошее настроение, она вся светилась. – Глеб, у меня новость.

– У меня тоже, – быстро проговорил я. – Продавщицу бутика задушили в туалете.

– Давайте отойдем, – предложила Люська.

Переместившись на детскую площадку, мы с Люськой сели на качели, Димон присел на корточки, Алиса, пораженная услышанным, продолжала стоять и хмурить брови. Мой рассказ занял не более пяти минут. Подробности мне неизвестны, потому и рассказывать особо было нечего.

– Но знаете, – я на миг запнулся. – Когда Лена услышала о пятне и безропотно согласилась вернуть деньги, у меня сложилось впечатление, она ждала моего появления.

– То есть, Глеб.

– Как будто знала о существовании пятна. Это, конечно, не так, но она, определенно, занервничала.

– Ты сам сказал, рядом стояла хозяйка бутика. Запросто могла устроить Лене скандал. Потому она и испугалась.

– Возможно, ты права, – я посмотрел на Люську и оттолкнулся ногами от земли. Качели издали противный скрип. – Теперь уже не узнаем.

– Кто мог ее задушить, – Алиса подошла к горке и обернулась. – Она молодая?

– На вид, лет двадцать пять.

– А вторая продавщица, как ты ее назвал?

– Оля.

– С ней необходимо поговорить.

– Люсь, ты чего? – Димон достал из кармана леденец. – У нас каникулы, вспомни, о чем договаривались – никаких расследований. Хотя бы раз хочется по-человечески отдохнуть.

– Димка, но это дело нельзя пускать на самотек.

– Полиция разберется. Да и что удастся выяснить, мы с этой Леной даже знакомы не были. С чего начинать, где искать зацепки?

– Раньше ты рвался заняться каким-нибудь расследованием, а сейчас, видите ли, устал. Каникулы длинные, успеем и отдохнуть. Глеб, ты меня поддерживаешь?

– С Ольгой поговорить можно. Думаю, дня через два я схожу в бутик.

– Вместе пойдем.

– Эх, – Димон встал, пнул маленький камешек и сунул руки в карманы. – Если я в меньшинстве, мне не остается ничего другого, как повиноваться. Окей, расследование так расследование. Алис, чего молчишь?

– Да так, – растеряно ответила она. – Но я согласна с Люсей, расследованию – быть. У вас обязательно все получится.

Я напрягся.

– У вас? Что-то не улавливаю ход твоих мыслей.

– Скажи ему, – засмеялась Люська. – Обрадуй.

– Глеб, я хотела поделиться с тобой новостью.

– Да, помню. Говори.

– Через несколько дней я начинаю сниматься в кино.

– О как! – воскликнул Димон. – Нежданчик.

– А почему молчала? – я изо всех сил старался удержать лицо, пытаясь придать ему выражение неприступности.

– Диана советовала не распространяться раньше времени.

– При чем здесь Диана?

– Глеб, – не выдержала Люська. – В кино Алиску сосватала Диана. Ага, ты не ослышался. Им нужна была девушка на второстепенную роль, Диана посоветовала режиссеру посмотреть Алису. Ему понравились ее пробы, Алиску утвердили на роль.

– Я хотела с тобой поделиться, но побоялась из суеверия. Знаешь, как бывает, расскажешь всем, а потом тебя забракуют.

– Понятно, – я встал с качелей. – Поздравляю тебя.

– И это все, что ты в состоянии из себя выдавить? – скривилась Люська. – Алис, ты такой реакции ждала?

– Глеб, все в порядке? – Алиса подошла ко мне, положила руку на плечо.

– Алис, я на самом деле рад. И вдвойне рад, что ты будешь сниматься с Дианой.

Меня так и подмывало сказать: «будешь под присмотром Дианы», но я сдержался.

– На мой вид внимания не обращай. Не выходит у меня из головы убийство Лены.

До вечера мы проторчали на улице. Сначала гуляли, бесцельно шатаясь по улицам, выслушивая пламенные Люськины речи о достоинствах бисероплетения. Потом посидели в открытой кафешке недалеко от набережной, а когда стал накрапывать дождик, решили зарулить в киноцентр. Люська, она ж у нас сегодня разбогатела на целых семьсот рублей, купила всем по упаковке чипсов и воду.

После фильма, к слову сказать, он оказался довольно нудным, решили разбиться на пары. Димон с Люськой потопали по набережной, я предложил Алисе свернуть в сторону парка. Шли молча, изредка беря друг друга за руки, улыбались, но почему-то никак не решались заговорить.

– О чем ты думаешь? – не выдержала Алиса.

– Честно? Мыслей сейчас никаких. Мне хорошо с тобой даже молчать. Главное, ты рядом.

Алиса остановилась, повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.

– Глеб, твое состояние никак не связано с предстоящими съемками?

Отвечать я не хотел. Да и нечего мне было сказать. Состояние у меня действительно было не ахти. И дело не только в съемках (разумеется, я не в восторге от новости, что Алиса будет целыми днями пропадать на съемочной площадке), упорно терзала мысль, что если бы я не послушал Лену и не отправился бы в кафе, убийство могло не произойти. Понимаю, это всего лишь мои предположения, они ничем не подкреплены, но меня периодически мучило чувство вины.

– Глеб, не молчи.

Вместо ответа, я притянул Алису к себе и поцеловал. Больше она мне вопросов не задавала. А чуть погодя, мне наконец удалось отбросить сомненья и взять себя в руки. Я разговорился, начал шутить и со стороны казался вполне счастливым.

…Через несколько дней у Алисы начались съемки. Сделалось сразу грустно и одиноко, я чувствовал себя как собака, которую хозяева выбросили на улицу, а она, продолжая надеяться на чудо, сутки напролет просиживала возле подъезда.

Мне требовалось отвлечься, и утром в четверг мы с Люськой отправились в бутик. Ольга меня узнала, а когда я спросил, почему в день убийство указала на меня следователю, пояснила:

– Меня спрашивали, не замечала ли я странностей в поведении Лены. Кто приходил, с кем она разговаривала. А разве всех покупателей упомнишь. Но тебя я запомнила, поэтому, когда увидела снова, сообщила об этом следователю.

– Не думал, что у меня столь примечательная внешность, – с усмешкой сказал я.

– Дело не во внешности. Сразу после твоего ухода, ко мне подошла Лена и прошептала, что как только ведьма уйдет, ей надо ненадолго отлучиться. Я поняла, дело в тебе. Кстати, что ты ей сказал, на Лене лица не было.

– Ничего особенного, – пришлось упомянуть ту злополучную рубашку и пятно.

– Странно. Вещи все новые, может, пятно ты сам поставил и не заметил этого?

– Пятно было старым, – сказала Люська.

– Как вариант, пятно мог оставить тот, кто примерял рубашку до тебя.

– Оля, а ведьма это хозяйка бутика?

– Да.

– Злая?

– Как бультерьер. Состояние Лены я отлично понимаю. Если бы ведьма услышала про пятно, она нас в порошок стерла бы.

– Долго она находилась в бутике после моего ухода?

– Минут пять.

– И Лена сразу…

– Нет, – мотнула головой Оля. – Ведьма ушла, к Лене обратился за помощью покупатель. Он брюки выбирал. Минут через десять Лена взяла сумочку и вышла.

– Зачем ей сумочка? – удивилась Люська.

– Мы договорились встретиться в кафе, – ответил я. – Наверняка Лена планировала заодно и перекусить.

– Сомнительно как-то.

– Лена постоянно ходила с сумочкой. У нее была астма, в сумке лежал ингалятор.

– Оль, в бутике ведь есть камеры наблюдения?

– Две.

– На них ничего интересного увидеть не удалось?

– Я не в курсе. Записи просматривала полиция. А что они могут там увидеть, кроме нас и покупателей.

– Как вариант, убийца мог зайти к вам в бутик, поговорить с Леной…

– Люсь, – я толкнул сестру в бок. – Договорились же.

Дома у нас был уговор, в присутствии Ольги мы ничего не обсуждаем, не строим гипотез и предположений. Наша задача – получить информацию, не более того.

– Мне кажется, – сказала Оля, теребя в руках телефон. – Лену задушили с целью поживиться.

– Почему ты так думаешь? – вздохнула Люська.

– Сумочка пропала. В туалете ее не обнаружили. Вывод напрашивается сам собой.

– Оля, у Лены были враги?

– Скорее нет, чем да. Насколько мне известно, она была незлобивой, доброй. Хотя… кто знает.

– Вы дружили?

– Нет. Во всяком случае, потаенными тайнами друг с другом не делились.

– А у Лены был муж или парень?

– Мужа нет, а парень… – Оля задумалась. – Скорее всего, был. Лена шифровалась. Когда я спрашивала о личной жизни, постоянно отшучивалась, мол, будет свадьба, позову, а пока не доставай вопросами. Но я видела, она часто с кем-то переписывалась, когда телефон звонил, заходила в подсобное помещение, или отходила к двери. Лена не выглядела одинокой, у неё горели глаза, это указывает на наличие рядом любящего мужчины. Однажды Лена обмолвилась, что счастье наконец ее нашло. Но быстро смутилась и переменила тему разговора. Она была суеверна, боялась, что ей позавидуют, сглазят, оттого и не любила распространяться о личной жизни.

– А с кем она жила?

– То одна, то с братом. Я видела его всего один раз, когда Лена меня домой пригласила. Дождь был сильный, а она в двух шагах от магазина живет. Заскочили к ней, и на Романа наткнулись. Неприятный парень. Лена говорила, когда он приходит, они постоянно ругаются.

– Давно Лена в бутике работает?

– Около года. Ее сюда подруга пристроила – Женя. Вместо себя. А сама Женька на четвертом этаже в парфюмерном бутике работает.

Люська направилась к выходу.

– Глеб, встречаемся внизу.

– Хорошо.

Поговорив немного с Ольгой, я вышел из бутика. Внизу Люська сообщила, что по всем законам подлости у Жени отпуск. Она улетела отдыхать за день до убийства Лены. Назад вернется через две недели.

– Подождем.

– Ты адрес Лены взял?

– А как ты думаешь.

– Под каким предлогом заявимся к ее брату?

– Надо обмозговать.

– Глеб, у Патрика орехи закончились. Зайдем в магазин?

– Без меня, Люсь. Сегодня в футбол с ребятами играем.

– Блин, значит, Димка до вечера будет занят. После вашего футбола, он уставший и скучный. Можно подумать, вы не мяч гоняете, а вагоны разгружаете.

– Ничего, переживешь.

– Попробуй только про Алиску заикнись, я тебе так же отвечу.

– Купи в магазине чего-нибудь вкусненького к чаю, – попросил я.

– Посмотрим на твое поведение.

Этот ответ означал, что с вкусненьким я обломаюсь.

Глава четвертая

Дела квартирные

Вечером я позвонил Алисе, хотел поинтересоваться, как прошел день. Ее телефон был отключен, пришлось набрать домашний. Сестра Дашка сказала, Алиса уже спит, очень устала.

Диана с Люськой пили на кухне чай.

– Колись, – сказал я. – Что с Алисой? Время десять, она спит.

– Был трудный день, – Диана развернула шоколадную конфету. – Алиса перенервничала, но в целом, съемки прошли неплохо.

– Подает надежды Алиска-то? – хохотнула Люська.

– Если будет над собой работать, из нее получится достойная актриса, – повертев в руках конфету, Диана снова завернула ее в фантик.

– За весь день мне ни разу не позвонила.

– Глеб, ты прекрасно знаешь, что творится на площадке. О каких звонках говоришь?

– Ему кажется, пока Алиска снимается в кино, ее там обхаживает каждый второй.

Диана улыбнулась и вновь потянулась к конфетам. Эта ее привычка меня иногда выводит из себя. Шоколад она не ест, бережет фигуру, но всегда разворачивает конфеты. Типа, подержит в руках и наедается.

– От ревности необходимо избавляться. Отношения строятся на полном доверии друг к другу.

– Общие слова, – отмахнулся я, потопав в коридор.

– Люсьена, у Глеба проблемы?

– Боюсь, пока Алиска не перестанет ездить на съемки, он будет изображать из себя жертву.

– Весь в деда. Тот постоянно подозревал меня в измене. Ничего хорошего из этого не вышло, – Диана встала. – Поэтому актриса должна понимать, она либо будет звездой, но с неустроенной личной жизнью, либо обретет счастливую семью, но, увы, это повлияет на карьеру.

– Диан, есть же исключения из правил.

– Конечно, есть. К сожалению, их можно пересчитать по пальцам одной руки. Люсьена, не в службу, а в дружбу, приготовь мне ванну с маслами. Я опустошена.

Люська закатила глаза.

– А еще Алиску надо будет предупредить, что те актрисы, которые стали звездами, ничего не умеют делать. И им постоянно требуется нянька.

– Люсьена!

– Да я шучу, Диан. Уже и пошутить над тобой нельзя.

– Иногда я не понимаю твоих шуток. И еще, детка, в ванной я проведу около часа, приготовишь мне к выходу кофе без сахара?

– Само собой, Ваше Величество. К выходу из ванной кофе будет готов.

Изобразив на лице нечто среднее между печалью и усталостью, Диана покинула кухню.

– Мне и готовить, и посуду мыть, и ванну с маслами организовывать. А не оборзели ли вы все?

Ко мне в комнату Люська влетела ураганом.

– Так, секи фишку.

– Тебя стучать не учили?

– Учили. Но я тот урок прогуляла.

– Чего надо?

– Давай-ка ты тоже будешь принимать участие в домашних делах. А то, я смотрю, хорошо устроились, сели мне на шею, ножки свесили, и давай погонять. Принеси то, сбегай за этим, мне кофе, мне вкусненького к чаю. Глеб, у тебя есть совесть?

– Говори без наездов, что случилось?

– Я не могу одна выполнять домашние обязанности. С завтрашнего дня ты будешь не только по магазинам ходить, но и мыть посуду, пылесосить и… – Люська задумалась. – Вытирать везде пыль.

– Хорошо.

– Что значит, не буду?! – закричала Люська. Она почему-то полагала, я встану в позу, начну отбрыкиваться.

– Ты слышала меня? Я сказал, договорились.

– То есть? – Люська села на кровать. – И ты так просто согласился? С тобой действительно не все в порядке. Может, температура поднялась, – она приложила ладонь к моему лбу. – Вроде холодный. А-а, ясно, ты такой покладистый, потому что об Алиске все время думаешь.

– Вовсе нет.

– Да-да, не отрицай. Но мне это на руку. Ладно, сиди за своим ноутом, я пошла готовить ванну для королевы. И еще ты обещал подумать, под каким предлогом прийти к Роману. Не затягивай.

Встретиться с братом Лены нам удалось со второй попытки. Утром его не было дома, а вечером он соизволил открыть дверь лишь после третьего звонка. Нарисовался на пороге в одних шортах, лицо помятое, со следами заживающих синяков и ссадин. Так же были ссадины на теле. Очевидно, не так давно Романа кто-то изрядно поколотил.

Я представился, сказал, что был знаком с Леной (соврал про постоянного покупателя) и сообщил, что незадолго до убийства, разговаривал с ней в бутике. Мои слова не произвели на него впечатления.

– Убийцу не нашли? – спросила Люська.

– Не-а, – мотнул головой Роман.

– А вы кого-нибудь подозреваете?

– Мне что, больше всех надо. У Ленки сумочку сперли, пошла в туалет, там ее и грабанули. Старо как мир.

Мы переглянулись. Роман не походил на человека в трауре.

– Роман, а у Лены был парень?

– Не знаю.

– Вы же живете вместе.

– Кто вам такое сказал? Это она хозяйка двухкомнатной квартиры, а мы все по коммуналкам ошиваемся, – по его тону я понял, отношения между братом и сестрой были натянуты.

– Даже с ее подругами незнакомы?

– Витку Лопатину знаю. Одногруппница Ленкина. Ей она все свои секреты доверяла.

– Не подскажете, как ее найти?

– Слушайте, я похож на справочное бюро?

– Хотя бы можете сказать, в каком институте сестра училась?

– В строительном, – назвав институт, Роман закрыл дверь.

– Мутный он, – призналась Люська. – Мог бы ради приличия изобразить убитого горем брата.

– Судя по всему, не посчитал нужным.

– Что у нас есть, Глеб? Подруга Женя, которая сейчас в отъезде, и подруга Вита. Но как ее найти?

– Попытаемся через социальные сети.

– Мне Роман не понравился, – сказала Люська, едва мы вышли из подъезда. – Похож на побитую собаку.

– О! Люсь, смотри, кто идет.

– Баба Катя. Давно я ее не видела.

Баба Катя считалась в нашем районе местной достопримечательностью. В пошлом гимнастка, она исколесила всю страну, потом получила травму и, как часто бывает в спорте, была списана со счетов. Говорили, она работала в магазине продавщицей, уборщицей, консьержкой. Но в один момент бабе Кате надоело однообразие, она решила заняться собственным бизнесом. Кстати, вроде бы он процветает. Высокая, гибкая, она при желании могла согнуться пополам. Вот и стала баба Катя промышлять тем, что ходила по району, сгорбившись в три погибели, и просила милостыню.

То руку себе «загипсует», то каким-то невероятным образом подвяжет ногу так, что со стороны кажется безногой. Прыгает на костылях, взывая к жалости окружающих. Деятельная старушенция. Ее знает вся округа, помогают деньгами. Я всегда даю ей мелочь. А что, разве она не заслужила? Попробуйте поскакать весь день на одной ноге в восемьдесят лет. Это вам не хухры-мухры.

Единственное, о чем я не догадывался, что баба Катя с Леной Алисовой соседки. Более того, как выяснилось позже, жили они в одном подъезде.

Поприветствовав нас с Люськой как старых знакомых, баба Катя по привычке спросила:

– Мелочи не найдется?

Люська протянула монеты.

– Мерси, – поблагодарила старуха. – Будет на что пакет молока и булку с маслом купить. А то в холодильнике шаром покати.

– Баб Кать, а вы живете в этом подъезде?

– Ну. На пятом этаже.

– Лену Алисову и ее брата Романа знаете?

– С детства.

– В курсе, что Лена умерла? – спросил я.

Баба Катя округлила глаза. Ее реакция говорила сама за себя.

Выслушав меня, она замотала головой.

– Ленка-Ленка, кому ж ты помешала. Хорошая девка была. Не жадная. Мне денежку всегда давала. Иной раз встречались, я даже не просила, а она сумку откроет, это, говорит, вам, баба Катя. Ромка не такой. Хоть и двойняшки они…

– Разве? – удивилась Люська.