Но до столкновения дело не дошло. Делегация из трех десятков человек без малейшей робости взобралась на испанский корабль. Языковой барьер было не преодолеть, потому Кордоба, в доказательство мирных намерений, устроил для гостей обед, в ходе которого одарил посланников стеклянными бусами. Вскоре те поспешили обратно на свои пироги и отчалили. Ждать испанцам пришлось недолго. На следующее утро к их кораблям снова приплыли индейцы и жестами пригласили конкистадоров посетить их город. Отряд Кордобы почти в полном составе погрузился на свои лодки и направился к суше.

Фернан одним из первых выскочил на берег. Любопытство просто сжигало его. Что за чудеса ждут его здесь? В каких-нибудь пяти минутах ходьбы возвышались каменные строения, и они казались еще больше, чем на Острове Женщин. Испанцы держались осторожно. Их не насчитывалось и ста человек, а индейцев в городе наверняка несколько тысяч. Гонсалес поправил шлем на голове и вытащил меч из ножен. Осмотревшись, он увидел, что местных жителей вокруг собирается все больше. Оружия ни у одного из них видно не было.

Худощавый вождь в пестром плаще, украшенный золотым ожерельем и серьгами, жестами позвал гостей последовать за ним. Приняв приглашение, конкистадоры, сохраняя боевой строй, уходили все дальше от воды. Фернан обеспокоенно оглянулся назад. Берег уже скрылся за деревьями. На палубах оставалось от силы человек тридцать. Если все это лишь уловка, чтобы взять корабли на абордаж, то экипажей явно не хватит, чтобы отбиться. Потеряв флот, как они смогут продолжить экспедицию? Да и что ждет их отряд, который скоро растворится в толпе индейцев?

Кордоба все это тоже отлично понимал. По его приказу все воины шли с оружием в руках, а стрелки несли заряженные арбалеты и аркебузы. И, как оказалось, не зря. Повинуясь громкому крику вождя, безоружные индейцы моментально бросились врассыпную. А из густых зарослей с двух сторон нагрянули воины. Их насчитывалось около четырех сотен. В длинных хлопковых панцирях, с раскрашенными лицами, они с громкими криками стали метать дротики и стрелять из луков.

Конкистадоры не растерялись. Ожидая подвоха, они сразу же выстроили настоящую стену щитов, оставшись неуязвимыми за этим барьером. Индейцы, понадеявшись на свое численное преимущество, кинулись в ближний бой. Подпустив врага поближе, испанские стрелки сделали залп. Арбалеты и аркебузы уложили с десяток человек, но это не могло остановить волну атакующих аборигенов. Зато это смогли сделать стальные клинки и копья.

Прямо на Фернана мчался высокий воин, размахивая плоской дубиной, на кромке которой виднелись острые куски кремня. Силой индеец не был обделен, а вот мастерства ему не хватало. Гонсалес без проблем закрылся щитом, а сам тут же нанес хлесткий удар, подрубив врагу ногу чуть ниже колена. Добить упавшего оказалось делом одного мгновения. Через секунду Фернан рубился уже со следующим. Дикари накатывались волнами – смело, дерзко, но неумело. До испанской пехоты, великолепно держащей строй, им было очень далеко.

Нападавшие крепко надеялись на свое количество, а потому, когда это им не помогло, они, растерявшись, поспешили отступить. В этой схватке конкистадорам удалось захватить двух пленников. Один из них получил ранение в ногу и не успел убежать вместе с остальными, а второй валялся в беспамятстве, оглушенный ударом щита.

Кордоба оглядел свое воинство.

– Все живы?

Погибших не оказалось. Хотя с десяток конкистадоров получили ранения, но все они могли продолжить путь.

– Нужно возвращаться на корабли! – высказался Фернан. – Там слишком мало солдат. Если индейцы нападут на них, то им не отбиться.

– Ты прав, – кивнул Кордоба. – Но сначала посмотрим, что у них есть ценного в этих капищах.

Впереди на широкой площадке стояли каменные здания. Дверные провалы зияли тьмой, на стенах выступали барельефы: гротескные лица, искаженные то ли от муки, то ли от ярости. Зайдя внутрь, испанцы обнаружили глиняные изваяния, столь же пугающие и уродливые, как и на Острове Женщин. Однако здесь были и подношения. На постаментах стояли деревянные шкатулки, в которых лежали золотые и медные медальоны и кулоны. Да еще маленькие фигурки животных, выполненных с большим искусством. Всего десятка два изделий.

– Я бы сказал, что ювелиры в этих краях куда более толковые, чем скульпторы, – заметил кто-то из солдат. – Небогатая добыча, но хоть что-то.

– Ладно, пора и в самом деле возвращаться, – ответил Кордоба. – Воды наберем где-нибудь в другом месте. Там, где нас не будут встречать стрелами.

Индейцы, получив хороший урок, больше не решались нападать. Конкистадоры без помех погрузились на корабли и отплыли.

Фернан с интересом наблюдал за пленным аборигеном. Второй невольник оказался на другом корабле. Этот же впал в настоящий транс. Он целый день сидел почти не шевелясь, обводя корабль застывшим невыразительным взглядом.

– Видать, я его слишком сильно приложил щитом по голове, – обеспокоенно заметил один из солдат, Рауль де Лопес. – Таким бодрым был до удара, копьем размахивал, будь здоров. А теперь сидит сиднем, ничего не говорит, только глаза таращит.

Для индейца это происшествие стало настоящим шоком. Оказаться оторванным от родной среды, попасть в окружение невиданных людей, от которых неизвестно чего и ожидать. Да и люди ли это вообще?! Пленник тщетно вслушивался в слова чужой речи, испуганно смотрел на непривычно белую кожу испанцев и, наверное, уже в мыслях попрощался с жизнью. Конкистадоры назвали его Мельчиором и надеялись в будущем сделать из него переводчика.

Прошло еще несколько дней. Экспедиция двигалась вдоль берега на запад. Нехватка воды стала ощутимой. Дважды испанцы высаживались. В первый раз никакого источника найти не удалось. Во второй их снова встретили воинственно настроенные местные жители. Пришлось отступить. Затем флот попал в шторм, который не утихал четыре дня. После того, как море успокоилось, стало понятно, что нужно срочно искать воду – ее не осталось вовсе.

Так пришлось поневоле делать высадку возле большого поселения. Появление на горизонте невиданно больших кораблей не осталось незамеченным. Когда лодки испанцев причалили, то их уже встречало около двух сотен человек. Их количество постепенно росло. Приходили все новые солдаты, вооруженные луками, топорами и копьями. Но нападать индейцы не решались. Все больше ходили вокруг и присматривались. Иногда пытались что-то объяснить прибывшим жестами. Конкистадоры, помня о воинственном нраве местных жителей, держались настороженно. Близко аборигенов не подпускали и на приглашение войти в город не соглашались. Набрав воды, они собрались на совет.

– Ну что, поплывем дальше? – предложил кто-то из солдат.

– Так можно плыть до бесконечности, – нахмурился Кордоба. – Нас здесь повсюду встречают одинаково. Что же мы вот так и вернемся на Кубу ни с чем? С кредиторами в жизни не рассчитаемся. Нужно исследовать эту землю. Остаемся здесь на ночевку. Утром попытаемся начать переговоры с дикарями.

Выспаться никому не удалось. Фернан несколько раз просыпался среди ночи и с тревогой наблюдал, как на побережье загораются все новые костры. Сотни индейцев с разных сторон прибывали сюда. Понять бы, каковы намерения туземцев! Небольшой лагерь конкистадоров вскоре оказался окружен настоящим морем аборигенов. И все же до рассвета никаких признаков агрессии не наблюдалось.

Возникшее над горизонтом солнце осветило тревожную картину. Несколько тысяч индейцев, украшенных перьями, в хлопковых стеганках, со щитами, луками и копьями, строились для битвы. По воде скользили многочисленные лодки. Начиная от совсем небольших, рассчитанных буквально на одного-двух человек, заканчивая огромными пирогами, в которых насчитывалось по тридцать, а то и по сорок воинов.

– Нам с такими полчищами не справиться, – бросил кто-то из солдат. – Нужно отступать.

– Вряд ли нам это удастся, – ответил Фернан. – Посмотри, сколько у дикарей лодок. Нас расстреляют из луков до последнего человека, пока мы будем плыть к кораблям.

Это было очевидно. Гонсалес сделал это замечание скорее для того, чтобы убедиться, не дрожит ли у него голос. Нет, слова звучали твердо. Фернан считал себя храбрым человеком, но ситуация казалась практически безнадежной. В войске аборигенов насчитывалось несколько тысяч солдат. Победить такую армию отрядом в неполную сотню воинов не представлялось возможным.

Местные вожди, проведя те же несложные математические расчеты, явно осмелели. Взметнулись вверх длинные шесты, украшенные перьями и мишурой, отдавая какие-то команды. Со всех сторон зазвучал рев труб и грохот барабанов. Под эту простую, но оглушительную музыку индейцы сделали первый залп.

Стрелы, камни и дротики летели настоящей тучей. Испанцы, сомкнув ряды, прикрывались щитами, но рано или поздно то один снаряд, то другой находили свою цель. Конкистадоры стреляли и тут же лихорадочно перезаряжали арбалеты и аркебузы, но их было слишком мало, чтобы противостоять многим сотням индейских лучников. Вскоре аборигены кинулись в ближний бой. Некоторое время маленький отряд Кордобы еще умудрялся отбивать следующие безостановочно атаки. Но удержать строй не удалось.

Испанцы, окруженные со всех сторон врагами, сражались яростно. Но какими бы хорошими бойцами они не были, огромное численное преимущество неприятеля давало о себе знать. Место одного убитого индейца тут же занимал другой. Из леса на помощь им спешило очередное подкрепление. Отряд конкистадоров таял на глазах. Один за другим они падали, сраженные копьями или стрелами. Нескольких человек аборигены умудрились взять живьем и теперь, связав, тащили в свой город.

Фернан крутился как вихрь, раздавая удары на все стороны. Он рубил, колол, резал, бил щитом и ни на мгновение не оставался на одном и том же месте. Вот на него кинулся очередной противник, замахиваясь топором. Гонсалес резко ушел в сторону и с разворота ударил врага по шее. Толстая стеганка не спасла индейца. Узкий стальной клинок без проблем рассек и хлопковую ткань воротника и горло. А Фернан тут же атаковал следующего неприятеля, который собирался метнуть дротик. Острие толедского меча вошло в живот, и дротик тут же выпал из ослабевших рук.

– Нужно возвращаться к лодкам! – прокричал Кордоба. – Все назад!

Сказать было легче, чем сделать. Индейцы поставили настоящий заслон, мешая испанцам добраться до побережья. Их целью явно стал предводитель конкистадоров. Стрелы роем разъяренных ос мчались к высокой фигуре Франсиско де Кордобы. Фернан видел, что командир все еще может сражаться, несмотря на многочисленные ранения. Пущенный кем-то камень звонко ударил по шлему Гонсалеса. Дротик прошил широкий рукав куртки, не зацепив, по счастью, руку. В какой-то момент молодой человек осознал, что он окончательно оттеснен от своих соратников и вокруг лишь одни враги.

Фернан сражался отчаянно. Вот он и узнал на собственном опыте, что такое настоящая битва, где множество людей схлестнулись насмерть. Это было ужасающе. Маленький отряд испанцев таял на глазах. Удастся ли хоть кому-то добраться до кораблей? Яростно работая мечом, Фернан кое-как умудрялся отбиваться. Он метался из стороны в сторону, уходя от вражеских копий и дубин, не решаясь даже выбраться из гущи сражения. Стоит ему оторваться от наседающих дикарей, как за него тут же возьмутся лучники. На Фернане была кираса, но она защищала только грудь и спину. Потому попадать под шквал вражеских стрел было бы чистым самоубийством. Индейцы, оценив ярость и мастерство молодого испанца, несколько оробели и старались подгадать момент и нанести удар сзади.

Кроме собственной удали, радоваться было явно нечему. В горячке боя некогда наблюдать за происходящим вокруг – тут бы уследить за ударами вражеских копий! – но давно стало понятно, что битва складывается не в пользу конкистадоров. Окруженные врагами, они не могли даже отступить к лодкам. Погибших и плененных испанцев с каждым мгновением становилось все больше. Что ждало невольников? И что ждало самого Фернана? Спасительные шлюпки все отдалялись. Попадать в лапы к дикарям не хотелось…

Гонсалес увидел, как справа двое его товарищей отбиваются от десятка врагов. Стальные мечи мелькали в воздухе, разбрасывая снопы солнечных зайчиков и трое индейцев, испытав их отменную остроту, уже лежали на земле. Фернан поспешно рванулся к ним. Может быть, втроем они сумеют пробиться к лодкам. Один из дикарей попытался преградить ему путь и тут же рухнул, визжа от боли и катаясь по земле с разрубленным плечом. Гонсалес перепрыгнул через него и, отмахиваясь мечом от остальных, поспешил к своим.

Спустя несколько мгновений Фернан уже стоял рядом с двумя конкистадорами. Тут один из них зашатался и упал – брошенный камень попал ему прямо в лицо. У оставшихся на ногах не оказалось даже лишнего мгновения, чтобы помочь своему товарищу. К ним спешили все новые враги. Испанцы медленно отступали, отбиваясь от целой дюжины индейцев. Фернан видел, как несколько десятков конкистадоров все же пробились к шлюпкам, а вот сами они оказались отрезаны от побережья. От отчаяния захотелось кричать, но он стиснул зубы и принялся еще яростнее орудовать мечом. Индейцы наседали, но не слишком, потеряв уже несколько человек.

Внезапно в поведении туземцев произошла перемена. Увидев, что большая группа испанцев пробилась к лодкам, они почти все дружно кинулись к берегу, надеясь помешать бегству основного вражеского отряда. Только пятеро индейцев все еще крутились вокруг Фернана и его товарища, пытаясь достать кого-то из них длинным копьем. Гонсалес видел, что около двадцати его соратников убито. Еще человек десять взято в плен. А лодки в этот момент отчалили от берега. Часть туземцев сгрудилась у кромки воды, метая дротики и камни, стараясь попасть в удаляющиеся шлюпки. Другие сталкивали в воду каноэ, и устремлялись в погоню.

Шансы на спасение развеялись как дым…

Фернан и его товарищ дружно развернулись и кинулись в ближайшие заросли. Путь им попытались преградить двое вражеских воинов, но испанцы прорубились через заслон, не оставив никого в живых. Мимо плеча Фернана свистнула стрела, затем он получил сильный удар по шлему, сопровождавшийся гулким звоном – пущенный камень чуть не сбил его с ног. Несколько индейцев увязались в погоню и на ходу пытались поразить беглецов. Но через пару секунд конкистадоры уже нырнули в кусты, где надеялись скрыться от преследователей. Каждый шаг уносил их все дальше, лишая надежды уплыть с этого враждебного берега…