3. Два в одном: «Дихотомия» и «Ахиллес»

Для анализа выдвинутого Гераклитом диалектического отношения между сходящейся и расходящейся парами противоположностей средствами метафизической пифагорейской математики, Зенон вынужден был использовать прямой угол. Используя его уничтожающийся (горизонтальный) катет, мы рассмотрели парадокс «Ахиллес», тогда как при помощи возникающего (вертикального) катета будем рассматривать парадокс «Дихотомия». Проблемой этих парадоксов является то, что если пространство «сходящегося» к нулю катета бесконечно делимо и абсолютное уничтожение невозможно, то каким образом может возникнуть величина, отличная от нуля? Как возможно появление «расходящегося», т.е. возникающего катета? Иначе говоря, если из ничего не может возникнуть нечто, то, как объяснить возникновение нового, того, что еще не существовало? Каким образом из ничто, может возникнуть нечто?

Было очевидно, что если к ничему, прибавлять ничего, то сколько бы мы это не повторяли, ничего не должно измениться – ничто так и остается ничем. Поэтому в отношении «расходящегося» или возникающего, увеличивающегося катета было ясно: прежде, чем достигнуть максимума, он должен достигнуть своей половины. Чтобы преодолеть половину, необходимо преодолеть половину половины и т. д. Движение не может не только завершиться, но и начаться. Это было объяснением противоречивости другого логоса Гераклита – «расходящееся», который элеаты называли «Дихотомия».

Единый сюжет: «Ахиллес» и «Дихотомия»

Аргументы Зенона связаны между собой настолько, что отрицание возможности начала движения в парадоксе «Дихотомия» (вертикальная ось) ставит вопрос о начале движения в парадоксе «Ахиллес» (горизонтальная ось). Это значит, что Ахиллес не только не догонит черепаху, он даже не сможет начать движение в ее сторону¹⁴.

Объединение двух парадоксов в одном более общем парадоксе, по мнению Парменида и Зенона, неопровержимо доказывало невозможность самодвижения «сходящегося – расходящегося» Гераклита, как порознь, так и совместно.

Противопоставляя мышление общими классификационными понятиями чувственному восприятию, элеаты объявили непротиворечивое рассудочное мышление единственным источником истины. На этом основании, они отрицали всякое различие, поскольку признание различий приводило к противоречию в мышлении. Таким образом, они отвергли и объясняющее их существование диалектическое учение ионийских мыслителей, в том числе и учение Гераклита с соответствующим этой цели понятийным аппаратом – сравнительными понятиями, л о г о с а м и.

Кроме того, учение элеатов показало, что число не всесильно. Поэтому Парменид и Зенон выступили и против метафизического учения Пифагора, противопоставив его учению о числовой гармонии свое новое логическое учение. Авторитету пифагорейской философии был нанесен серьезный удар.

Отказавшись от точек зрения физиков и математиков, элеаты дали образец рационального рассудочного мышления. Кроме того, они первыми попытались понять мир, применяя к многообразию вещей классификационные понятия предельной общности: бытие, небытие, движение и др. Не желая того, элеаты продемонстрировали тупик, в который попадает конкретно-научная и конкретно-всеобщая (философская) мысль, игнорирующая позиции опытного знания. В то время как Гераклит и некоторые из его предшественников признавали множественность, динамичность и релятивность бытия.

Непонимание элеатами предложенной Гераклитом гармонии «лука и лиры», попытка объяснить диалектический процесс при помощи метафизического мышления, оказало катастрофическое воздействие на познание: в своем развитии философское мышление (мудрость) было не только остановлено, но и отброшено назад. В результате развитие конкретных наук было задержано более чем на две тысячи лет.

Продолжение. См: Главу XV: ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ IV.

Литература

1. Гетманова А. Д. Логика. М., 1986. С. 51—52.

2. Диалектика познания. Компоненты, аспекты, уровни. Л., 1983. С. 167.

3. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 316..

4. Маркс К., Энгельс Ф, Соч. Т. 20. С. 512.

5. Ротенфельд Ю. А. ПАЛЕЦ АРИСТОТЕЛЯ: Против всех философских мне6ний /Юрий Ротенфельд. – [б.м.]: Издательские решения, 2019. С. 36—40.

6. Тоффлер О. Наука и изменение // Пригожин и., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый дмалог человека с природой. М., 1986. С. 30.

7. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. Подг. А. В. Лебедев. – М.: «Наука», 1989. С. 296.

V. ВОЗРОДИТЬ МЫШЛЕНИЕ АРИСТОТЕЛЯ – ЗНАЧИТ ПЕРЕЙТИ ОТ РАССУДКА К РАЗУМУ И МУДРОСТИ

1. Если бы я был Аристотелем

Статья дана с сокращениями¹⁵.

Принимая участие в работе философского Форума в Греции, я имел возможность посетить Афины, побывать в Акрополе и увидеть Парфенон, посетить Афинский университет. Однако гвоздем программы было все же посещение Македонии, и ее главного города – Салоники, родины двух великих завоевателей: Аристотеля и его ученика Александра Македонского – покорителей духовного и земного пространства.

Форум проходил в Салоникском университете, который в условиях глобальной гегемонии платоновского мышления как бы в насмешку носит имя Аристотеля. Поэтому если бы я был Аристотелем, то испытал бы глубокое разочарование в своих потомках, которые в течение многих сотен лет так и не сумели по достоинству оценить мое понимание философии.

Та же ситуация обнаружила себя на международной конференции «Аристотелевские чтения» в одном из Российских университетов, участником которой я оказался менее чем через неделю после приезда из Салоник. Конференция посвящалась осмыслению философского творчества Аристотеля и его влияния на современные гуманитарные науки. Однако почти все (если не сказать все) выступавшие пользовались абстрактно-всеобщим платоновским, а не конкретно-всеобщим аристотелевским мышлением.

Посещение трех известных в философских кругах университетов оказалось настолько (вдохновляющим) интригующим, что заставило меня задуматься над тем, как происходит у людей мыслительный процесс: что есть рассудок, а что есть разум. А это, в свою очередь, позволило по-новому взглянуть на затянувшийся в веках спор между Платоном и Аристотелем: что есть философия?

2. Различие между философией Платона и философией Аристотеля

Философия, как любовь к мудрости приобретает диаметрально противоположный смысл в зависимости от того, как подходить к определению понятия мудрость. Аристотель кардинально расходится со своим оппонентом в определении этого понятия. У Платона мудрость обитала в царстве вечных и неизменных идей, которые образуют соподчинение, или иерархию классификационных понятий, на вершине которой стоит знание об «идее» блага. Поэтому специфику философии Платон видит в ступенчатом переходе от одного общего понятия к другому, более общему, и даже предельно общему. С легкой руки Платона философия как любовь к мудрости стала «системой наиболее общих классификационных понятий о мире и человеке». Такой подход превратил ее в рассудочную, абстрактно-всеобщую дефинитивную философию.

У предшественников Сократа и Платона философия была наукой о первых причинах и началах. Это выделенные Аристотелем в «Метафизике» четыре вида противолежания. Когда люди обдумывают мир при помощи этих сравнительных понятий, – между ними возникает взаимопонимание, поскольку лежащие в основе этих абстракций объективные законы, носят принудительный характер. Отсюда следует диктатура разума, которая нас объединяет.

Иное дело «новаторский» подход Сократа и Платона. Лежащее в его основе рассудочное мышление позволяет одному человеку понимать под предельно общим классификационным понятием, например, понятием «мужество» одно, а другому человеку – другое. Это препятствует взаимопониманию между людьми, ибо в отличие от разума, призванного однозначно понимать природные и социальные законы, рассудок допускает плюрализм мнений. Поэтому он зачастую разделяет людей.

Перефразируя известное выражение Л. Н. Толстого о том, что «Все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастливая семья несчастна по-своему», можно смело сказать, что все разумные люди понимают мир одинаково, тогда как все неразумные, т.е. люди с рассудочным мышлением понимают его каждый по-своему. Отсюда следует очень простой ввод: чтобы сделать людей более счастливыми, нужно научить их быть разумными.

Осмысляя учения предшественников, Аристотель приходит к выводу о том, что для объяснения всего круга природных и социальных явлений надо исходить из найденных досократовской философией объективных начал. Не случайно многие его произведения, например, «Метафизика», «Категории», «Физика», а также его произведения по логике и этике строятся с учетом все тех же начал – видов противолежания.

Несогласие с «новаторской» академической философией в основных вопросах и жгучая обида на коллег, оттеснивших его от управления Академией, заставили Аристотеля создать собственную философскую школу – Ликей, которую он расположил в противоположном, по отношению к Платоновой Академии, конце Афин. Свою школу Аристотель задумал и как научный центр, и как учебное заведение, противостоящие Академии и противодействующие распространению платоновских философских идей.

Критика учения Платона, которое Аристотель определял как мнимую мудрость, проходит через весь основной философский труд Аристотеля «Метафизику». Опосредовано, она заложена и в другие его произведения. Однако, несмотря на титанические усилия, Ликею не удалось противостоять Академии настолько, чтобы воспрепятствовать продвижению платоновских идей.

Здесь надо сказать, что основная идея Платона заслуживает внимания, поскольку он доказывает, что знание всегда есть обобщение, а, значит, путем отождествления все более различающихся сторон действительности можно построить сугубо научное философское учение. Однако его главная ошибка в том, что при помощи общих, или даже предельно общих классификационных понятий поставленную задачу решить невозможно.

Решение проблемы дает Аристотель благодаря тому, что за начала философии он принимает четыре вида противолежания, которые в процессе познания позволяют восходить к более общим сравнительным понятиям.

Не ставя перед собой цель, которую поставил Аристотель – противодействие распространению платоновских идей, считаю, что аристотелевское понимание философии имеет такое же право на жизнь, как и платоновское. Поэтому возродить в Салоникском и других университетах дух Ликея и ту форму разумного мышления, за утверждение которой ратовал Аристотель, – святой долг не только им же прославленных земляков и соотечественников – македонцев и греков, но и всех тех философов, которые считают Аристотеля великим и ратуют за возрождение его философии как объективной науки. А жизнь сама распорядится, какое из двух учений, на какое место поставить.

3. Все познается в сравнении

В древности не случайно считалось, что познание тесно связано с операцией «сравнение», позволяющей выявлять исходные начала бытия, которые Аристотель называл видами «противолежания». У него их четыре:

«противоречащее, противоположное, соотнесенное, лишенность и обладание. А также первое „откуда“ и последнее „куда“, которые обусловлены разного рода возникновением и уничтожением» [1, 121 – 168].

Удивительным является то, что Аристотелю удалось однозначно определить эти исходные для науки понятия, привязать их к опыту, установить однозначное соответствие между каждым из них и множеством объектов действительности, подпадающих под определение этих понятий.

Каждое из четырех понятий – начал, логосов отражает объективную реальность вне зависимости от ее природной или социальной обусловленности, что важно при создании междисциплинарного научного метода.

При этом оказалось, что «лишенность и обладание» – является частным случаем «соотнесенного», поэтому речь у нас должна идти не о четырех, а о трех видах противолежания. Все они представлены на Схеме 1, где понятия «Тождественное» и «Различное», разведенные по разные стороны Схемы, обусловливают «противоречащее» – один из исходных видов аристотелевского противолежания.

Схема 1. Аристотелевские начала бытия в нашей интерпретации

Дополняя эту схему новыми категориями, отражающими причинно-следственные связи, общие для природного и социального мира мы получаем универсальную парадигму познания (метапарадигму), наглядно раскрывающую суть разумного мышления и его отличие от рассудочного мышления, их сходство и различие, их естественную взаимную связь. Причем, каждое из последующих понятий представляет собой более общее сравнительное понятие (идею).

Как по ступеням будем подниматься от познания тождественности вещей к постижению все более далекого их родства, а, значит, – к созданию все более полных теоретических моделей, отражающих гармонию и разумность мироздания. При этом сравнительные понятия оказываются в одинаковой мере пригодными для осмысления природных и социальных процессов, что обусловливает собой единство естественнонаучного и гуманитарного знания.

Каждое из сравнительных понятий является мыслительной формой, отражающей упорядоченность реальности, гармонию той или иной ее структуры. Поэтому все сравнительные понятия можно отразить в понятиях симметрии и антисимметрии, усложнение которых характеризует ступенчатое восхождение разума, чего с помощью классификационных понятий не сумел добиться Платон в своем учении. При этом точки на Схемах 1,2,3 обозначают возможность дальнейшего восхождения разума.

Схема 2. Панлогическая парадигма в понятиях симметрии и антисимметрии

Использование понятий верхнего и нижнего ряда характеризует разумное мышление, которое подразумевает два равнозначных его вида: конкретно-всеобщее (метафизическое) разумное мышление и конкретно-всеобщее (диалектическое) разумное мышление. В итоге все мышление можно подразделить на три взаимосвязанные логические части, каждая из которых обусловлена преимущественным использованием одного из трех типов понятийных средств.

– Рассудочное (филологическое) мышление, как любовь к слову – это мышление классификационными понятиями на основе законов формальной логики, исходной мыслительной парадигмой которой является понятие «противоречащее». Его стороны выражают абстрактное, бесконечное различие А и не-А, поэтому в универсальной парадигме познания они отстоят друг от друга на максимальном расстоянии.

– Разумное конкретно-всеобщее (метафизическое) мышление как любовь к точному слову – это мышление классификационными (рассудок), количественными и сравнительными понятиями. Его исходной мыслительной парадигмой является понятие «соотнесенное», за которым следуют другие сравнительные понятия верхнего ряда, а также огромное множество математических абстракций разной сложности.

– Разумное конкретно-всеобщее (диалектическое) мышление как любовь к мудрому слову – это мышление классификационными (рассудок) и сравнительными понятиями, исходной мыслительной парадигмой которого является понятие «противоположное», на основе которого базируются другие, следующие за ним понятия.

Первый тип мышления отражает качественное многообразие мира и характеризует описательные науки.

Второй тип – связан с естественнонаучным знанием и дает точное количественное описание действительности.

Третий, пока недостаточно задействованный тип мышления неразрывно связан со вторым и первым, что позволяет осмысливать качественное и структурное многообразие мира с диалектико-логических позиций, и обуславливает возрождение аристотелевской философии как конкретно-всеобщей теоретической и практической науки.

Таким образом, Схемы 1 и 2 наглядно раскрывают трилогию ума как единство рассудочного и двух форм разумного мышления, их сходство и различие, их естественную взаимную связь в рамках формальной логики, логики конкретных наук и диалектической логики, понимаемой как конкретно-всеобщий метод познания.

Каждая логика определяется своим, только ей присущим началом, а, значит, и языком, задающим объективные точки зрения для осмысления реальности. При этом рассудок разводит абстрактные различия А и не-А, не допуская их совмещения в одном и том же отношении: либо А, либо не-А. Разум же, напротив, схватывает конкретные различия в единстве, поскольку одна сторона «соотнесенного» или «противоположного» как и других конкретных различий не может существовать без другой стороны.

Исходя из сказанного видно, что борьба между Аристотелем и Платоном развернулась не по поводу логики или математики, здесь они находят взаимопонимание. Спорным был вопрос о том, какой быть философии, которую в отличие от платоновского понимания как системы наиболее общих понятий о мире и человеке Аристотель понимал как науку о причинах и началах.

Выходит, что операция «сравнение» – это главная операция мышления. Она задает восходящее движение всему познанию, обусловливая собой существование некой универсальной парадигмы – трилогии ума как совокупности трех логических направлений, объединенных общей идеей сравнения.