Отзывы на книги автора «Юрий Поляков»

Вступив в мемуарный жизненный период, господин Поляков быстренько создал книгу воспоминаний, здраво рассудив, что при звуках последнего аккорда формальной свободы слова эта возможность исключительная и последняя. Можно бы было и в дальнейшем писать между строк и с искаженными фамилиями, но не будет того эффекта да и не мальчик уже. Хотя...Что мне всегда нравилось в Полякове - что бы там ни было, о чем бы он не писал, но тема литературная всегда остается главной. Нет долгих и нудных рассказов о собственной семье, чудесных поездках, работе и т.д. Видно - что действительно волнует человека по жизни. "По ту сторону вдохновения" по сути отчет о проделанной работе, где подробно и скрупулезно описывается создание всех его произведений. Только "Небо падших" автор нарочито обошел вниманием, как Ленин Достоевского. Ну, так понятно, что произведение слишком личное. Еще жена прочитает. Тссссс. Я никому не скажу.

Конечно, подобный труд следовало и хорошо бы было написать от начала и до конца, а не собирать его вновь из кусочков, которые периодически наслаиваются друг на друга и повторяются. Натыкаешься на знакомый текст и читаешь его вновь который уже раз в надежде узреть что-то новое. Понятно, что ни к чему опять пережевывать одно и то же, но почему этим должны заниматься читатели, а не сам автор. Ему, определенно, интереснее. Всегда любил прозу Полякова, но не всю, а где-то начиная с "Козленка в молоке" и по сей день. Проблемные его произведения не застал в силу возраста (прочитанные позже они, естественно, не впечатлили), пьесы тем более оценить по достоинству невозможно. Экранизации же произведений Полякова просто ненавижу. Все это низкопошибная дурновкусица. Полякова нужно читать, чтобы за нагромождениями хаотичного и скабрезного (так, хотя он и мнит себя великим писателем) разглядеть что-то действительно ценное.

Драматургия для современного писателя в настоящее время - это единственный способ осязаемо потрогать за вымя собственную писанину. А что уж из этого вымени хлынет - это совершенно непредсказуемо. Рабочий стих, что порою нападает на любого автора, напоминает известного домовенка Кузьку, тоскующего по типу "половички что ли снежком почистить". С той лишь разницей, что эти самые половички писателю придется сначала купить, затем испачкать (не проблема) и дождаться снега на улице. Писатель же нынешний российский просто заказывает по интернету грязные уже половички (совсем не проблема) и снег. Да и чистят за него часто другие люди. "Мои пьесы собирают полные залы". Не проводил подобного исследования, но, как человек, посещающий московские театры, могу сказать, что все в МХАТе, Театре Сатиры, Театре РосАрмии(малый зал), где там еще идут поляковские пьесы, - народ пойдет абсолютно на любое действо, что и происходит. Большинству совершенно до лампочки - что там за пьеса и кто автор. Зал иногда смеется и ладно. А! Театр "Модернъ". Здесь вообще хохма. На поляковские спектакли все пустующие места заполняются некими юношами и девушками, которые хором смеются по чьей-то команде и аплодируют, причем частенько совсем не к месту, что смешит гораздо больше того, что происходит на сцене. Не только, конечно, на поляковские. И не только в театре "Модернъ". В общем, московские театры в настоящее время - это те места, где растолстевшие предложения не успевают бежать за спросом. Что касается конкретно пьес по Полякову, то по соотношению "цена - качество", я на эти предполагаемые 6 тысяч за пару в театральной Москве гораздо лучше проведу время на другом спектакле. "Всего сыграли около пятисот пятидесяти шести спектаклей" (это Поляков про свои спектакли). Да кто ж будет считать.

И вот еще что - как бы не хвалил себя автор, все его труды имеют четкую привязку ко времени, поэтому даже любителей его прозы типа меня никогда не покинет ощущение собственного субъективизма. "За "Апофигей" я сел в начале 88-го". Речь, судя по всему, о чем-то вроде следственного изолятора "Матросская тишина". Странно, но никогда не слышал о том, что автор сидел в тюрьме. Он бы неприменимо об этом рассказал. Еще одно достоинство Полякова, вернее, даже два - неумение молчать.

Что в итоге мы имеем. Патриотизм головного мозга у автора наигранный и благоприобретенный, но культ собственной личности - врожденный. О последнем ясно всем, кто его читал. Все остальное для человека на 7-м десятке лет в пределах нормы.

p.s. Цитаты, как всегда, прекрасны. Но вот один отрывок, подтверждающий мой отзыв на книгу Кулешова "Повесть о спортивном дипломате".

Международников сразу можно было узнать среди завсегдатаев Дома литераторов по ярким пиджакам, малиновым ботинкам, ярким галстукам или шелковым шейным платкам. Особенно выделялся Александр Кулешов-Нолле, кудрявый загорелый красавец с гвардейской выправкой. По слухам, он был внебрачным сыном Александра Блока. В самом деле – похож, да и по дате рождения совпадало. Когда он гордо проходил мимо бражничавших литературных домоседов, они начинали спорить, в каком звании он служит в КГБ. И сходились: никак не ниже майора. Писал Кулешов, кажется, о продажности и беспринципности буржуазного спорта.

На узкой белой ленте печатались цифры - от единицы до 100. Угадайте - что они означали?

Служебные обязанности чтецов и считывателей магической цифровой змеи - младогегельянцев, а, нет - младосослуживцев - были понятными: быть готовыми всегда! Готовыми доложить ветерану о количестве солнце-луно дней до Приказа. Санкции в случае неисполнения или недобросовестного исполнения обязанностей - понятно какие: фофан, он же - щелбан. Их количество... нет, не помню. Но и это ещё не всё.

Туземный ритуал включал в себя знание и сполнение речевки, слова которой зависели от места службы, рода войск и креативности общей солдатского-сержантской массы. Разумеется, от персоналий министра обороны Советского Союза. Я попытаюсь вспомнить слова мудрого солдатского речитатива:
Дембель стал на день короче,
Старикам - спокойной ночи!
Пусть им снится дом родной,
Баба с пышною п....
Водки море, пива таз
И Устинова приказ!

Вот как-то так в наших краях славословили Великую Хартию Вольностей солдатских. Да, совершенно необходимо сказать о ещё одной ритуализированной процедуре, напрямую связанной с означенной Хартией. Процедура перевода из одной касты солдатской массы в другую, более высокую и, следовательно, более уважаемую. Ё! Забыл! Забыл вот, что:

Если уважаемый воин прослужил год и переходит в касту нет, не небожителей, но приближенную к ней, кажется, у нас она называлась "черпак", то есть от года до полутора лет ты - черпак. И вот тут я подзабыл, скоко ударов пряжкой тебе положено получить для легимитации нового статуса! Кажется, по количеству месяцев, оставшихся до собственного Приказа - 12. А вот из черпаков в "старые" - это уже собственно, небожители, неприкасаемые, - 6. И тут - как повезет.

Избежать этого решительно невозможно, да и в ВС СССР самого вопроса о процедуре перевода не стояло вообще! Это такой же столп Вооруженных Сил, как Калашников! Так, а вот перевод в "старые", блин, не помню: кажется, ниткой, сложенной то ли в 24 раза, нет, не помню, так вот: ниткой через подушку, положенную на пятую точку, полагалось переводить старых на их последний период. А все остальные - э, непоротое поколение (или поколения), не, здесь это не работало! Всё вооруженное население страны Советов было "поротым". Собственными сослуживцами. Пряхами по заднему месту. Но я не слышал ни одного случая, когда кто-то пожаловался о подобной "порке". Конечно, это был прикол, конечно, это был род инициации, если угодно. Было на самом деле прикольно. Если только случайно кто-то не попадет ребром пряжки тебе по копчику, но это тут же дружески разруливалось.

Причем здесь Поляков и его книжка? Ну это о том, что общественно-политический кризим, затронувший всё общество, не мог не коснуться и армии. В таких проявлениях, как дедовщина, занятия хозяйственными делами на дачах старших офицеров или как там положено и где положено. Одним словом - вырождение, так сказать. Сюжет... да какая разница - что там было, в сюжете! Но вот что правда - перестала армия быть престижным "местом", уже к началу 80-х, когда я отдавал свой долг, перестала. Но попав на службу, конечно, все понимали - служба есть служба. И, между прочим, афганская компания, наши военспецы в Сирии (из нашей части набирали туда ребят), показали: как надо, так и служили. Если были косяки в организации военных действий в Афгане, например, то на уровне простых солдатиков, взводных, ротных, - что ближе к нам, солдатам и сержантам, - всё там было как положено. Долг - он и есть долг, мужской, воинский, гражданский. Не смотря ни на какое вырождение и общественно-политический кризис. Так же, как это было позже, уже в Чеченские компании.

Такой вот получился отзыв. Нужно читать и эту книжку, и другие книжки Полякова. Хороший писатель, мне нравится!

Этот сборник пьес интересен в первую очередь тем, что отражает в себе эпоху: в первом и третьем произведении прекрасно изображены девяностые: "новые русские", обнищавшие и никому не нужные деятели науки, жертвы афгана, одним словом — смена идеалов и ориентиров.

"Халам-бунду, или Заложники любви". Это история, где реализм граничит с абсурдом. У нас есть злодей-бизнесмен, "челночница", бросившая мужа-ученого, честная и принципиальная молодая девушка, предводитель местного дворянства и прочие герои.
В итоге мы получаем добрую и поучительную сказочку: бизнесмен оказывается человеком с душой, торговка понимает, что любит супруга, девушка щедро вознаграждается жизнью, а все нечестные способы получения прибыли поругиваются и караются, фальшивое дворянство высмеивается, а охота на ни в чем не повинных животных едва ли не стоит бизнесмену жизни, но тут, конечно же, совершенно случайно на помощь приходит дедушка девушки, который всю жизнь занимался по удивительному стечению обстоятельств именно изучением того самого племени, посланники которого и хотят расправиться с бизнесменом. "Сказочкой" я назвала пьесу отнюдь не пренебрежительно: Поляков вложил туда, куда требовалось, должное количество эрудиции, фантазии и иронии (чего стоят одни только туземцы, один из которых учился — кстати, в моем! — московском вузе, а в ходе действия стал звонить вождю племени на мобильный телефон), просто это действительно сказочка про белого бычка. Впрочем, такой, наверное, и должна быть театральная постановка.

Вторая пьеса — "Демгородок" — это, как ни удивительно такое сочетание, смесь утопии и антиутопии. Сатира здесь доходит до того, что не всегда понятно, что же автор высмеивает — "совок", монархию или демократию. И, кажется, люди наконец-то живут счастливо, все довольны, и нет репрессивных мер даже в отношении тех, кто довел страну до такого состояния, но всё равно что-то не то. Вот тебе и культ личности, вот тебе и новояз (чем слово "господарищ" не случай приема упрощения речи, используемого в "1984"?), а вот и подковёрные интриги и заговоры. Ну а несчастный русский человек как всегда ни при делах.

И, наконец, "Одноклассники". Вот эта пьеса совершенно сводит на нет все хиханьки и хаханьки, пойманные от первых двух. Становится как-то и жутко, и стыдно, и не по себе, и жалко людей... Спустя два десятилетия выясняется, что судьбы совершенно разных людей завязаны друг на друге. Но что жизнь сделала из них? И что стало тому причиной?
Неожиданно оказывается, что грубый, властный, чёрствый человек, метящий в мэры города и заставляющий свою одноклассницу раздеваться, чтобы он помог ей отдать долги её мужа, стал таким, каков он есть сейчас, из-за того, что любил — да-да — эту самую свою одноклассницу, которая, в свою очередь, будучи вполне успешным с первого взгляда человеком, на самом деле вышла замуж от безнадёжности, забеременела от другого человека (кого, так до конца и не становится понятно) и загубила жизнь себе и мужу, в итоге просто бросившему её и сбежавшему в другую семью в Москву, а на жену повесив долги.
Немолодая красавица, бывшая победительница конкурсов красоты; талантливый поэт, превратившийся в алкоголика и бродягу; эмигрант, вынужденный скрывать истинное положение своих дел, прикрываясь бизнесом в Австралии - сколько здесь покалеченных судеб? И только один инвалид-афганец Ванечка среди них всех - опустившихся, продавшихся, но так и не ставших счастливыми — остаётся человеком с незапятнанной репутацией и совестью, человеком, о котором даже никто не может сказать ничего плохого. А было ли бы это так, если бы он продолжал полноценную жизнь, а не замер в состоянии теловека, оставшись в памяти у одноклассников добрым, честным, молодым и бескорыстным.
Окончание пьесы — это самое страшное, что можно представить, но в то же время в нём нет чего-то неестественного. Когда я читала и представляла себе смех Ивана, мне было жутко до мурашек, но как, наверное, жутко, если хорошо поставить спектакль по этому произведению?

вот и прочитана третья книга о счастливом детстве Юры Полуякова. как же тянет на море, прекрасные описания природы...эта книга не такая детско-наивная... поэтому далась тяжело. здесь взросление персонажа, смена ценностей, персонажи которые вкусили взрослой жизни  а по сути остались детьми.а в последняя глава  напомнила мне сцену из дневного дозора, когда Городецкий заявился в гостиницу Космос. какой то сюр. вот они бегут бегут прибегают, а там все персонажи.
когда читала полета страницы почему то было ощущение что это последняя книга.

В начале книги не мог понять с какой целью автор так безжалостно пишет о себе любимом пишет?! Потом решил (для себя), что ГГ Полуяков всё-таки не является самим Юрием Поляковым, а всего лишь его Alter ego.
Потому что поступки ГГ зачастую лежат за гранью добра. Откровенный приспособленец, конформист, легко договаривающийся со своей совестью. Автор подробно показывает, как молодой комсорг писательской организации Полуяков бесхребетно идёт на поводу у старших «партийных товарищей», боясь лишиться а)тёплой синекурной должности; б)писательской карьеры; в) поездки заграничной; и т.д. и т.п. Да, он и сам видит, что поступает подло. Чем же писатель Поляков оправдывает своего героя? Действительно! Он же, в конце концов, не проголосовал за исключение Ковригина из партии. Даже жене ни разу не изменил… Обстоятельства так сложились. Сколько не пытался «сходить налево», бездарно проваливался. Не повезло бедняжке. Но актриса Гаврилова (как и судьба) над ним просто насмехалась. «Бодливой корове бог рогов не дал».
Одна ложка дёгтя, на мой взгляд, испортила всё впечатление от произведения, это – стремление Полякова «покопаться в чужом грязном белье». Извините, но только совсем недогадливый не поймёт, кто скрывается под переиначенными фамилиями. Известные писатели, драматурги, поэты, уже ушедшие в мир иной. В конце книги Поляков пишет, что опасался судебного преследования со стороны обиженных родственников. Думаю, что не меньше надо опасаться за свою репутацию. Подловато получилось. Особенно мерзко за выставление на показ Булата Окуджавы и Михаила Шатрова.

Вот аннотация:

" Герои повести "Небо падших" - бизнесмен и его секретарша, со всеми вытекающими из этого последствиями. Их отношения - от банальной связи к трагической любви - описаны с психологической точностью, неповторимым чувством юмора и утонченной эротической дерзостью..."

Очень хорошо помню, что кто-то на космофоруме в темке очень уж плевался именно от этой книги - пошло, грязно, мерзко и далее по тексту... Что могу сказать - я после этого очень боялась разочароваться в одном из любимых авторов. Но.... к счасть., прочла с удовольствием, как и все у Полякова.. Не обнаружила там никакой грязи и мерзости...Да, тема специфична... бизнесмен и его секретарша, развитие бизнеса в условиях тех лет, когда номенклатура жировала и гуливудила... бывшие райкомовские работники, ставшие вдруг миллионерами... Но так было! Автор не выдумал "эту мерзость", он просто это описал... И описал по-своему тонко, с присущим ему юмором, очень культурно и без всяких пошлых отступлений...
Единственное, что мне показалось, но это я опять-таки списываю на тему повествования, что другие его книги несколько глубже что ли... Не знаю, как правильно выразить свою мысль, но эта книга показалась чуток попроще остальных...
А вобщем Поляковым я по-прежнему осталась довольна...

Вдохновившись романом Полякова «Козленок в молоке», решила прочитать «Грибного царя». Думала, что будет еще один культурный шок. Но, к сожалению, роман не оправдал моих ожиданий.

Сюжет описывает два дня из жизни представителя малого бизнеса России. Много денег, секса и, как ни странно, предсказуемых поступков. Автор то и дело кидает нас в прошлое главного героя. Где нас ожидают сцены, так или иначе касающиеся брошенной, ныне недоступной женщины, но все еще горячее любимой главным героем. Здесь нельзя не уследить явную схожесть в построении сюжета с «Козленком в молоке».

Но вот еще один большой минус. Главная интрига раскрывается совершенно банально и даже по-детски. Я почувствовала себя слегка обманутой.

Данное произведение не оставило совершенно никакого следа в моей душе. Совсем не зацепило. Не знаю, буду ли я продолжать знакомство с творчеством Юрия Полякова. Все же силен еще эффект от «Козленка в молоке». Но, к сожалению, первое впечатление зачастую бывает обманчивым, в чем я собственно и убедилась.

А по моему, так и неплохо.
Пожалуй , это лучшее, что Поляков выдал за последние лет 15. Написано не натужно, написано весело, написано занятно. Подковырки по поводу либералов и/или евреев (часто - в одном лице ) присутствуют, но общего настроения , в основном, не портят. Да и взгляды Полякова любителям его давно известны.
Другое дело, что большинство того, что есть в книге, у ЮП уже было (вплоть до прямых самоцитат) И то, что прекрасно укладывалось в 100 страниц "Апофегея" или "Парижской любви" здесь растянуто аж почти на 600.Так что сюжет и главные герои теряются в бесконечных дополнительных историйках и добавочных персонажах.И впечатление от книги это существенно снижает.
Но, повторюсь, со времен "Грибного царя" впервые получил удовольствие. Могёт еще Поляков.

Третья и заключительная книга из цикла детских воспоминаний московского школьника Юрки Полуякова по прозвищу Псцыроха.

На этот раз Юрка нам поведает о своих приключениях во время летнего отдыха на Черноморском побережье в Абхазии. Со страниц книги мы узнаем, что Юрка и его семья отдыхают в Новом Афоне не один год, поэтому Юрка со знанием дела погружает нас в житейские премудрости и тайны курортного городка и его обитателей вообще, и улицы Орджоникидзе в частности. От него мы узнаем историю нескольких семей, с которыми семейство Полуяковых и их родня имеют давние дружеские связи; это помогает нам и проникнуться колоритом места и времени действия (1969 год), и лучше понять хитросплетения сюжета, который преподнесёт читателю несколько сюрпризов. Словом, советская курортная жизнь во всей красе глазами советского школьника, вчерашнего пионера и будущего комсомольца, стоящего одной ногой в детстве, а другой уже практически вступившего в слегка приоткрытую дверь "взрослой жизни". Но это потом. А пока Юрке предстоит пережить много радостных и не совсем радостных событий, узнать и осмыслить что такое любовь, дружба, предательство, подлость, честь и достоинство. Для того чтобы влиться в ватагу местных пацанов предстоит пройти сложное испытание с непредсказуемым исходом. А ещё совершить настоящий рыцарский подвиг и не один...

Книга получилась светлой, но проникнутой атмосферой щемящей грусти прощания с детством. Периодически Поляков приоткрывает перед своим героем те или иные не всегда приглядные стороны "взрослой" жизни. Например, что в мире не всегда всё устроено правильно и справедливо. Вот Грузинская ССР. 1969 год. Но местные упорно утверждают - "Советской власти здесь нет". А что есть? Родственные связи, кумовство, власть сильного и денег. Поэтому грозный начальник милиции может преспокойно быть тамадой на торжестве у местного "цеховика", а слишком ретивого правдолюба могут и пристукнуть в тёмном проулке. Или вот любовь, о котрой Юрка читал только в книжках и испытывал неловкие чувства к девочкам из класса или пионерлагеря, смутно осознавая пробуждающиеся в нём инстинкты. А его друг из местных - Ларик - прибился к компании, где заводила ловко "ездит по ушам" отдыхающих девушек, заманивает на романтичную прогулку, а потом всей ватагой насилуют её. Естественно без последствий. Потому что "советской власти нет". Как тут Юрке не потерять голову, не оступиться? Приходится раз за разом прислушиваться к совести и делать тот единственный правильный выбор. Совсем как у Гоголя:

Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!

Третья книга и вся трилогия в целом очень понравились. Поляков сумел преодолеть чуть ли не двадцатилетний творческий застой и выдать наконец что-то на уровне своих лучших вещей. Чему я рад несказанно и с удовольствием рекомендую Вам все три книги!

Резкая неприязнь к Полякову первых произведений: "ЧП районного масштаба", "Сто дней до приказа" - конъюктурщик, чернушник сменилась мгновенным и безоговорочным принятием с "Апофегеем", достигшим пика на "Парижской любви Кости Гуманкова", дальше все плавно пошло на убыль. И после уж "Демгородок", "Козленок в молоке", "Грибной царь", "Гипсовый трубач" - неплохо, да все не то. То есть, в соответствие с законом Парето (который отнюдь не только на экономическую сферу распространяется), 80% читательской заинтересованности писателем пришлись на 20% времени первого знакомства. По следующим вялотекущим восьмидесяти распределились отведенные на него оставшиеся два десятка, что неплохо. Одна только поляковская повесть за последние годы случилась, как ожог. "Небо падших".

Это пришло поздно, много позже, чем написано было. Наткнулась в книжном на знакомую фамилию, обрадовалась, как встрече со старым добрым другом, схватила и оторваться не могла, пока не дочитала. Есть у прозы Юрия Михайловича свойство, намертво вклеивать в себя. Кого другого читаешь, преодолевая сопротивление, всякий раз делая над собой внутреннее усилие, чтобы приступить к очередной порции текста и мысленно чуть передвигая вешку после ее окончания. В масляный поляковский язык соскальзываешь мгновенно, а выходить из него не хочется, даже ловя на глупости, пошлости и концентрированном цинизме. Вот такая особенность, такой, блин, мастер слова.

Нет, "Парижскую любовь" на личном пьедестале почета эта вещь не потеснила. Ну, потому что в ней нет искрометного юмора, замешанного на изрядной доле самоиронии, первой; нет этого роскошного типирования: "Пейзанка" "Пипа Суринамская", "Друг Народов", "Торгонавт"; нет истории, которая могла бы случиться с тобой, со мной, да с целым светом при определенном стечении обстоятельств. Капризом судеб садишься не в свои сани (то есть, ты-то всегда знал, что тебе никакие не будут слишком хороши, да те же судьбы прежде хорошо объяснили - "оставь надежду" или серебряные ложки, с какими родятся избранные младенцы, в сервизе Фортуны как раз на тебе закончились).

Вдруг случается, ветер перемен подхватывает на крылья, несет в прекрасный город Париж. Это сейчас все, кто есть кто-то, там побывали не по разу и селфи на Эйвелевой башне (у подножия - чаще) в соцсетях не одно выложили. На заре перестройки простому человеку попасть в Столицу Мира было, как на Елисйейских полях побывать (я о греческом варианте). И все у тебя случается, все складывается - ты на своем месте здесь ("Скажи "Друг" и входи")). И верится, что все теперь сумеешь изменить, отправишься вот так на охоту и завалишь своего льва, а шкуру принесешь любимой женщине.

Но бьют часы двенадцатый раз и карета твоя превращается в тыкву. Любимую уводит тот, кто вернее твоего умеет добывать львиные шкуры. А все, кто есть кто-то продолжают светоносное движение по собственным орбитам, если когда и вспоминая тебя, то как милый забавный курьез. "Небо падших" - оно другое. Приобщенность к высшим сферам (в прямом и переносном смысле: герой почти олигарх и сфера его интересов - самолеты). А про "богатыетожеплачут" кто ж не любит?

Страсти кипят, плащ и кинжал, чудеса и диковины - передай дальше. Интриги, разоблачения, сплетни, расследования. Герой - простой и добрый парень, как вы, как я, как целый свет; даже и без серебряной ложки родившийся (но в рубашке) взлетает к высотам недосягаемым - повезло, в отличие от Гуманкова. А тут уж Бог велел: полюбить, так королеву, проиграть - так миллион. Были б деньги, королевы найдутся. С одной оговоркой - королевы не по той части, в смысле - не предлагают эскорт-услуг с последующим отъеданием головы партнера.

Да кто ж ему объяснит эти тонкости. Чтобы такое понимать, нужно с серебряной ложкой во рту родиться. Как любимая женщина. Привилегии, даваемые естественной принадлежностью к искомому кругу бриллиантовой пылью клубятся вокруг нее, отводят глаза вчерашнему бедному мальчику, не дают разглядеть за оболочкой беломраморной богини самочку каракурта, известную как Черная вдова. И фильм показывает эту часть отменно, он вообще очень хорошим получился. Жаль, не вошла деталь с платочками: "Это тебе, Зайчуган", ну должно же что-то свое у книги оставаться, правда?