II. Синнетт о Махатмах

Обратимся к книге «Эзотерический Буддизм» (далее ЭБ) А. П. Синнетта, чтобы более подробно остановиться на вопросе о Махатмах. Это очень важно, так как позволяет осознать, как же простой человек без всяких сверх способностей – Синнетт понимал роль и значение Махатм, с которыми ему пришлось иметь дело. Итак.

В своей книге «Эзотерический буддизм», созданной на основе писем Махатм, Синнетт писал, что «развитие духовных способностей, обладание которыми связано с наивысшими целями оккультной жизни, приносит с собою, по мере продвижения вперёд, значительное количество побочных знаний, связанных с малоизвестными физическими законами природы. Эти знания, а также связанное с ними практическое искусство управления некоторыми таинственными силами природы наделяют адепта и даже его учеников, находящихся на сравнительно ранних этапах своего оккультного обучения, такими экстраординарными способностями, что их использование в повседневной жизни порою влечёт за собой результаты, которые могут показаться чудесными. А поскольку, с точки зрения стороннего человека, обретение „кажущихся чудесными способностей“ уже само по себе выглядит величайшим достижением, многие склонны полагать, что адепт стремится приобщиться к оккультному знанию исключительно для того, чтобы этими способностями овладеть. Однако с тем же успехом можно было бы сказать о каждом патриоте, защищавшем своё отечество с оружием в руках, что он стал солдатом только для того, чтобы носить нарядный мундир и производить впечатление на горничных».

Вопрос, который может возникнуть в отношении Синнетта, – почему он был так привязан к своему «Покровителю», как он сам называл Его – Махатме Кут Хуми? Почему так хотел возобновить общение с Ним, хотя бы только в письмах? Среди некоторых теософов существовало мнение о том, что Синнетт и в прошлых своих жизнях был духовным учеником Кут Хуми. Называлось даже одно из знаменитых воплощений Махатмы Кут Хуми – Пифагор – в качестве возможного Учителя Синнетта в его прошлой жизни. Из восточных учений известно, что духовная связь, формирующаяся между учеником и Учителем, приносит им возможность новых встреч в будущих жизнях.

Главная причина привязанности Синнетта к Махатме К. Х. кроется даже не в этом. Просто интеллектуальный и прогрессивный журналист не мог не оценить истинное значение того удивительного источника высших знаний и поистине богочеловеческой нравственной высоты, который открылся ему в той необыкновенной Личности, которую он привык называть Махатмой Кут Хуми. Он, может быть даже неосознанно, почувствовал высоту духа своего далёкого Наставника, уловил великую вибрацию любви, исходящую от Адепта Великого Белого Братства, и понял, что встретил на этой Земле то, что дано найти далеко не каждому, – Совершенного Человека и Великого Учителя. Именно поэтому он так стремился продолжить открывшееся ему общение, найти путь к своему Учителю.

Не всё удалось ему тогда. Но в учениях Востока говорится, что недостигнутое в прежнем воплощении можно достичь в будущих жизнях. И на пути, ведущем в Беспредельность, Синнетт наверняка найдёт своего Учителя и вновь станет его учеником, и опять пройдёт крутыми тропами духовного ученичества, ведущими к познанию Истины, «которая сделает нас свободными».

В книге «Махатмы и человечество» В. Хансон справедливо подчеркнула роль Синнетта и значение его деятельности для всего теософского движения: «…он решился, сломав лёд своей англо-индийской враждебности и предрассудков, предложить своё гостеприимство двум пионерам теософского движения, изменив тем самым не только их, но и свою жизнь и, вне всякого сомнения, жизни бесчисленного множества людей, за что он был удостоен бесценного дара, ставшего известным как „Письма Махатм“». С этими словами невозможно не согласиться! Синнетту необыкновенно повезло. Он стал свидетелем реального существования живой легенды, са́мого удивительного феномена нашей планеты – духовных Учителей Шамбалы.

Синнетт до конца жизни оставался верным последователем Учителей и членом Теософского общества. Увлечение Синнетта теософией и издание его книг «Оккультный мир» (1881) и «Эзотерический буддизм» (1883) создали ему немало врагов среди англо-индийского общества. Бурная и неспокойная история теософского движения в письмах Махатм поневоле служит общим фоном, на котором раскрываются, с одной стороны, философские взгляды Махатм, а с другой – проблемы личного духовного развития людей, дерзнувших встать на путь ускоренной духовной трансформации своего собственного «я».

Незадолго до смерти Синнетт писал о высоко духовных индивидуумах, которые являются подлинными основателями Теософского общества, и о том, как «неуклюжее человеческое содействие вновь и вновь приводит на грань краха все начинания». Впрочем, как отмечал журналист, несмотря на все трудности и кризисы в жизни Теософского общества, главному дару Учителей – теософии – все равно суждено расти и развиваться: «Необычайная жизнеспособность той замечательной философской системы, на которой основывается всё движение, подтвердилась. Повсеместно распространяется восприятие теософии как единственного удовлетворительного объяснения законов природы и человеческой жизни…»

Этой оценке Синнетта оказалась очень созвучна книга С. Крэнстон «Е. П. Блаватская: жизнь и деятельность основательницы современного теософского движения», в которой Крэнстон убедительно показывает, какую роль сыграло теософское учение в развитии западной науки, искусства, литературы XIX—XX веков и как идеи теософии отразились в творчестве ведущих западных учёных, писателей, поэтов, философов, художников, музыкантов. Поистине, результат распространения в нашем мире Учения Махатм – духовный импульс, полученный западной культурой в силу обогащения её утончённой и гуманистической философской мыслью Востока, – стоил тех жертв, которые принесли для этого сами Учителя и Их преданные сотрудники, в числе которых был и Альфред Перси Синнетт.

А. Синнетт считал, что учение Махатм проливает свет на те вопросы, связанные с буддийским учением, которые до недавнего времени сбивали с толку писавших о нём, и впервые предлагают практический ключ к пониманию почти всего древнего религиозного символизма [!]. Более того, Эзотерическая доктрина, если она правильно понята, превзойдёт все ожидания по части привлечения внимания искренних мыслителей. Её утверждения не даются в виде откровений пророка или основателя религии, и свидетельство её не основывается ни на каких писаниях. Её взгляды на природу развились из исследований бесконечной последовательности искателей, располагавших для выполнения своей задачи способностями и восприятием, превосходящими те, которые доступны обычному человечеству [!]. С течением веков набравшаяся таким образом масса знаний о происхождении мiра и человека, конечных судьбах человеческого рода, а также природы мiров и состояний, отличных от нашего, всесторонне изучалась, перепроверялась, вновь исследовалась и, наконец, стала рассматриваться её хранителями в качестве истины относительно вещей духовных – действительных фактов, касающихся огромных областей жизненной деятельности, лежащих за пределами этого земного существования».

И далее: «Европейская философия, будь то философия религиозная или же чистая метафизика, так давно свыклась с чувством неуверенности, связанным с рассуждениями, выходящими за пределы физического эксперимента, что абсолютная истина о духовных вещах уже с трудом признается осторожными мыслителями в качестве разумной цели исканий. В Азии, однако, сформировались другие традиции мышления. Эзотерическое учение считается не только своими приверженцами, но и большИм числом тех, кто никогда и не мечтал узнать о нём бОльшего, чем просто факт его существования, кладезем достоверного знания, из которого почерпнули свои истины все религии и философии и в соответствии с которым должна находиться всякая религия, претендующая на какое-то выражение истины. Такое громкое заявление я [А. П. Синнетт] решился сделать в силу огромной важности этого для мiра, поскольку считаю, что оно может быть доказано».

Каждый, кто когда-либо интересовался индийской литературой, а тем более тот, кто бывал в Индии⁶ и беседовал с образованными индийцами на философские темы, знает о бытующей на Востоке всеобщей убеждённости в существовании живых людей, которым известно о философии – в самом возвышенном смысле этого понятия (т.е. как о науке, истинном знании духовных вещей) – неизмеримо больше, нежели можно почерпнуть из каких бы то ни было книг. В Европе любой намёк на секретность научного знания вызывает такую всеобъемлющую волну возмущения, что европейские мыслители инстинктивно стараются сразу же отрицать существование всего, что им так не нравится. Однако за время своего проживания в Индии А. Синнетт (так же как и автор исследования) смог лично убедиться в том, насколько прочно укоренилась там вышеупомянутая убеждённость; и, в конце концов, Синнетт был удостоен чести воспринять множество наставлений в области того доселе скрытого знания, над которым восточные философы молчаливо размышляли с незапамятных времён, – наставления, которые передавались раньше только восприимчивым ученикам, уже готовым возложить на себя бремя ответственности за сохранение тайны. Значительная часть до сих пор хранившейся в тайне информации была передана Синнетту не только без обычных для такого случая условий и ограничений, но и с очевидным позволением донести её далее всему остальному мiру.

Без путеводного света тайного до недавних пор восточного знания никакое изучение опубликованной экзотерической (открытой) литературы – английской или санскритской – не могло бы позволить проникнуть в суть внутренних учений и в истинный смысл восточных религий, даже если бы за это дело взялся человек самой выдающейся учёности. Настоящий, внутренний смысл Учения был скрыт от непосвящённых, а широким массам внешнее учение предлагало кодекс нравственных наставлений и иносказательную, символическую литературу, намекающую на существование некоего знания, лежащего в основе этого кодекса. На самом деле это тайное знание существовало задолго до того, как оно проникло во внешний мiр через земную жизнь Гаутамы Будды. За много столетий до рождения Будды брахманическая философия заключала в себе аналогичные учения, которые сейчас получили бы наименование эзотерического буддизма.

Со времён Будды и до настоящего времени эта эзотерическая наука ревностно оберегалась как бесценное наследие, принадлежащее исключительно признанным посвящённым. Эти посвящённые, если говорить о буддизме, – архаты (см. пояснения ниже), часто упоминаемые в буддийской литературе, прошедшие «четырёхступенный путь святости», о котором говорится в эзотерических буддийских писаниях. Повествуя о многочисленных оригинальных текстах и санскритских авторитетах, мистер Рис Дэвидс, в частности, сообщал: «Можно исписать целые страницы благоговейно трепетными и экстатически восторженными похвалами, которые буддийская литература расточает в адрес этого возвышенного состояния ума, являющегося плодом четвёртого пути, состояния архата – человека, ставшего совершенным благодаря буддийской вере». А затем добавляет: «Для того, кто прошёл весь путь до конца и вышел за пределы страдания, кто освободился во всех отношениях, сбросив с себя все возможные путы, кто не ведает более ни нетерпения, ни скорби… Для них не существует больше рождений… и они могут наслаждаться нирваной. Их прежняя карма исчерпана, а новая уже не создаётся; их сердца свободны от стремления к новой жизни, и никакие новые желания более не потревожат их. Они, мудрецы, погасли, как огонёк лампы».

Переходя к описанию веры в то, что путём интенсивного самопогружения можно приобрести сверхъестественные способности, мистер Рис Дэвидс далее пишет: «Насколько мне известно, ни один письменный источник не сообщает о том, чтобы эти способности приобрёл кто-либо из членов ордена, или брахман-аскет, или кто бы то ни было ещё. Будда обладал ими всегда. Но до сих пор неясно, обладали ли способностью производить все эти чудеса архаты как таковые, или же из нищенствующих монахов – только архаты или только асекхи». Буддийская литература действительно изобилует ссылками на величие и могущество Архатов, которые имеют два аспекта: тот, в котором он предстаёт перед широкими массами, и тот, в котором он действительно живёт, действует и существует. На самом деле он является испытанным и доказавшим свою надёжность хранителем глубочайшей и самой сокровенной философии той единой, фундаментальной религии, которую обновил и возродил Будда, превосходящую человеческое знание не только в том, что касается духовных тайн, но и в вопросах устройства материального мiра.

«Архат» – буддийский термин. Однако в Индии, где свойства Архата далеко не во всех случаях связываются с буддийским вероучением, более распространён термин «Махатма». Индия просто изобилует всевозможными рассказами о Махатмах. Древних Махатм обычно называют «риши»; однако эти понятия взаимозаменяемы, титул риши применяется к людям и поныне здравствующим. Все перечисляемые в буддийских сочинениях качества Архатов упоминаются, с не меньшим восхищением, и в индийской литературе, но уже как атрибуты Махатм. В действительности Архаты и Махатмы – одни и те же люди. На этой духовной высоте высшее знание эзотерической доктрины растворяет в себе все первоначальные конфессиональные различия. И как бы мы ни называли этих просветлённых, все они являются Адептами оккультного знания.

В Индии этих хранителей духовной науки, полученной ими от своих предшественников, до сих пор иногда называют Братьями. Если возможно составить очерк Учения Махатм, то только благодаря непосредственным наставлениям, переданным благодаря покровительству одного из них, как и те познания о той организации, к которой большинство их (причём самые великие из них) принадлежит. Повсюду в мире есть оккультисты, достигшие различных степеней совершенства, и даже целые оккультные братства, у которых много общего с главным Братством, ныне пребывающим в Гималаях. Однако изыскания показали, что это Братство неизмеримо превосходит все прочие подобные сообщества.

Уровень духовного развития, соответствующий человеку, которого внешний мир называет Махатмой, или «Братом», может быть достигнут только после продолжительных и тяжёлых испытаний и тщательных проверок, многие из которых отличаются необычайной суровостью. Можно встретить людей, которые в течение двадцати, тридцати или даже более лет живут безупречной и подвижнической жизнью, всё ещё находясь на ранних ступенях ученичества, а на высоты адептства смотрят как на нечто значительно превышающее их уровень. И в каком бы возрасте мальчик или мужчина ни решал посвятить себя оккультному пути, он должен помнить, что ему следует сделать это безоговорочно и на всю жизнь. Ему предстоит развить в себе огромное множество способностей и качеств, которые у обычных людей настолько глубоко скрыты, что они даже не догадываются об их существовании и отрицают всякую возможность их проявления и развития. Причём развить в себе эти способности и качества должен сам чела⁷ – с минимальной внешней помощью и при минимальном руководстве со стороны учителя или даже вовсе без них.

Цель и назначение адептства – духовное развитие, природу и характер которого банальные фразы экзотерического языка только лишь скрывают. Прежде чем объяснение цели Адепта сможет быть понято, необходимо ознакомиться сперва с эзотерическими представлениями о природе, а также о происхождении и предназначении человека, во многом отличающимися от богословских⁸. Однако начать желательно с попытки рассеять заблуждения относительно целей адептства, которые вполне могли сложиться. Развитие духовных способностей, обладание которыми связано с наивысшими целями оккультной жизни, приносит с собою, по мере продвижения вперёд, значительное количество побочных знаний, связанных с малоизвестными физическими законами природы. Эти знания, а также связанное с ними практическое искусство управления некоторыми таинственными силами природы наделяют Адепта и даже его учеников, находящихся на сравнительно ранних этапах своего оккультного обучения, такими экстраординарными способностями, что их использование в повседневной жизни порою влечёт за собой результаты, которые могут показаться чудесными.

Восточные методы приобретения знаний всегда диаметрально отличались от тех, что применялись на Западе в период развития современной науки. Если в Европе изучение природы является максимально открытым процессом, где каждый шаг публично обсуждается и каждый новообретенный факт ставится на службу всему человечеству, то азиатская наука изучается тайно, а её достижения ревниво оберегаются. В книге, «Оккультный мир», Синнетт опубликовал подробный и искренний рассказ об обстоятельствах, при которых он соприкоснулся с теми одарёнными и высоко учёными людьми, от которых затем получил учение, содержащееся в книге «Эзотерический буддизм».

В существовании оккультных Адептов и важности их достижений можно убедиться двумя способами: во-первых, при помощи внешних свидетельств – сообщений заслуживающих доверия очевидцев или демонстраций людьми, связанными с Адептами, либо же через этих людей необычных способностей, позволяющих предположить, что где-то должно существовать такое же необычное знание; и, во-вторых, – через знакомство с некоторой, достаточно солидной, порцией этого знания, чтобы оно могло говорить само за себя. В книге ЭБ Синнетт решал сложную задачу – показать реальность существования оккультного знания вторым способом.

Чем дальше мы продвигаемся в оккультном изучении, тем более возвышенными и многогранными становятся наши представления о Махатмах. При помощи одних только интеллектуальных усилий невозможно в полной мере осознать, чем эти люди отличаются от основной массы человечества. В природе Адепта имеются такие аспекты, которые связаны с развитием высших принципов в человеке и потому не могут быть осознаны его низшими принципами (см. главу 3, раздел III далее). Наши первые понятия об Адепте как о человеке, развившем в себе талант проникновения в захватывающие тайны духовной природы, складываются по типу представлений об учёном нашего собственного уровня – только очень талантливом учёном.

Но самые высокие адептские качества имеют отношение к тем принципам человеческой природы, которые всецело превосходят пределы физического существования, – Адепт, или Махатма, может быть таковым (в высшем смысле этого слова), лишь когда он, как говорится, «вне тела», или, во всяком случае, когда он по своей воле вошёл в какое-то необычное состояние. Однако, когда ему не требуется таких усилий, а тем более полного выхода за пределы своей плотской темницы, Адепт гораздо больше похож на обычного человека, нежели склонны считать его ученики, знающие его в некоторых других его аспектах.