– Во–первых, находясь в городском медицинском центре, объект, скорее всего, имел доступ к неучтенным нами источникам энергии. Будучи перемещенным в специальную лабораторию в пустынных, необжитых горах, объект оказался отрезан от знакомых источников и оказался вынужден потреблять ее только от лабораторного генератора. К тому же образец стал экспериментировать с материей, госпожа. Посмотрите вот на это…

Мужчина выложил на стол перед матриархом небольшой, неровно отлитый, похожий на палец металлический брусок желтого цвета. Женщина взяла слиток, слегка удивившись его тяжести, повертела в руках, внимательно осмотрела со всех сторон и положила обратно на стол, произнеся:

– Очень похоже на золото. Слиток как будто из древних раскопок…

– Это именно оно и есть, госпожа. Золото. Причем ископаемый внешний вид никак не вяжется с его внутренним содержанием – перед вами идеально чистое золото, абсолютно без примесей. Синтезированное, а не добытое из физраствора. Все атомы в этом бруске относятся к одному изотопу, ни малейшего отклонения. Как вы знаете, только один изотоп золота стабилен, остальные имеют различные периоды полураспада, причем в природном золоте всегда имеются незначительные примеси нескольких изотопов. Однако перед вами уникальный образец, в природе не встречающийся.

– Интересно, для чего объекту понадобилось золото?

– Я, кажется, догадываюсь, госпожа… Правда, мои догадки прозвучат слишком странно, возможно, даже дико, чтобы озвучить их при вас. Я боюсь, что вы, госпожа, можете объявить меня сумасшедшим.

– Самая невероятная теория тоже имеет право на существование, тан Сил. Говорите.

Мужчина немного помялся, прокашлялся, и, собравшись с мыслями, ответил:

– Я рискну предположить, госпожа, что наш объект спит…

– Не поняла… Поясните, при чем тут это? Какая связь между снами и золотом?

– Объект спит, госпожа… И видит сны – по крайней мере, именно так мы можем трактовать необычайно сильную активность головного мозга нашего объекта, характерную преимущественно для фазы быстрого сна. Сны, грезы, бред – назовите как угодно, суть от этого не изменится. Ими объект подменяет реальность и в них живет. По–видимому, у образца очень богатая фантазия. В своих снах объект обретает способность летать – и в реальности у него отрастают крылья. Он, словно бог, наделяется в своих грезах возможностью творить, и словно ниоткуда в лаборатории появляются и исчезают непонятные предметы. Золото, в силу своей химической инертности, в древности имело функцию платежного средства. По–видимому, образец когда–то видел подобные золотые бруски и в своих грезах для чего–то их применял – вот и появились в саркофаге натуральные слитки химически чистого золота. Почему химически чистые – тоже легко объяснимо, ведь в повседневности люди не задумываются о процентном содержании посторонних примесей в вещах, попавших к ним в руки. В самих грезах нет ничего удивительного – многие дети видят сны, в которых они летают и способны делать все, что угодно.

– Многие дети в своих снах всемогущи, вот только крылья у них не отрастают и золото не появляется. Да и наш объект, насколько я знаю, уже далеко не ребенок.

– Это неважно, госпожа. Важно другое…

– Не молчите, тан Сил. Договаривайте.

– Я рискну предположить, госпожа, что критический период мутаций у образца номер один уже прошел – его тело завершило все необходимые изменения генома и достигло совершенства. Начало этого процесса мы зафиксировали достаточно давно – помните, когда у образца резко повысилась регенерация тканей? По–видимому, основной целью направленной мутации генома была не просто ускоренная регенерация, как мы изначально программировали в рамках научно–исследовательской программы, а пластичность, или метаморфизм – способность тела по приказу мозга принимать различные внешние облики. У объекта значительно усилилась способность работать с разными видами энергии, а преобразование энергии в вещество и обратно стало дополнительным бонусом – мы эту способность у объекта не программировали, по–видимому, она явилась следствием уже заложенных умений. С подобными умениями опасность погибнуть во внешнем мире ему больше не грозит – тело само возьмет из окружающей среды то, что ему требуется, а чего в мире нет – синтезирует из окружающей его энергии. К тому же я несколько погорячился, сказав вам ранее, что у объекта нечеловеческий геном. Тщательные последующие исследования в области перспективного прогнозирования показали, что объект все же является человеком – таким, каким он мог бы стать через сотни тысяч, миллионы сол, если бы не вмешались мы со своими экспериментами, и эволюция его тела шла естественным порядком. Именно на это обстоятельство прошу обратить особое внимание – практически вся наша исследовательская группа убеждена, что все кровные родственники образца номер один обладают подобными скрытыми возможностями и на конечном этапе естественной эволюции рано или поздно достигнут тех же выдающихся результатов. Правда, их собственный путь к совершенству, если мы не поможем, может затянуться значительно дольше, чем теоретически рассчитанные для образца номер один сотни эонов. Выдвинутая некоторыми нашими учеными теория эволюции человеческой расы звучит еще более фантастически – они не без оснований утверждают, подобные способности имелись изначально у всех людей. Так что перспективы перед нашими дальнейшими исследованиями открываются весьма широкие – мы уже получили уникальную информацию, и получим еще больше, если образец номер один проснется. Так что теперь перед нами стоит самая главная задача – разбудить объект. Вернее, не так – дать ему возможность проснуться самостоятельно, ведь попытку насильственного вывода из сна образец номер один может воспринять как акт направленной против него агрессии с соответствующими для окружающих последствиями. С учетом того, что нам до сих пор неясно, что же ему снится – я бы не рискнул будить это существо. Дадим ему все, что он пожелает, и подождем – рано или поздно наш объект должен проснуться самостоятельно.

– А нужна ему, как я понимаю, энергия?

– Совершенно верно, госпожа. Все остальные ресурсы объект в настоящее время потребляет в ограниченном объеме, в котором, кстати, даже наметилась тенденция к снижению.

– Подключение к объекту мощного источника разрешаю. Дайте ему столько энергии, сколько захочет. Второй вопрос – когда можно ожидать его пробуждения?

– Сложно сказать, госпожа. Может быть, сегодня, а, может быть, и через тысячу сол. Объект сам должен захотеть проснуться, а что для этого необходимо сделать, мы не знаем. Остается только ждать – не вечно же он будет блуждать в своих грезах…

***

Где–то в резиденции клана Лерой…

– Госпожа матриарх, из канцелярии департамента контрразведки пришел вызов на тана Аруми.

– Уничтожьте – к Хорукайяни Аруми не пойдет. Это аудиенция для него слишком опасна.

– Вызов подписан императором, госпожа…

– Даже так? Что ж, это обстоятельство в корне меняет дело – игнорировать волю императора все равно, что признаться в государственной измене. Однако подпись императора в наше время стоит так мало – мы с вами отлично знаем цену обещаниям властителя империи. Тан Тувилани, у вас есть какие–нибудь предложения на этот счет?

– Аналитикам уже дано указание проработать все возможные сценарии предстоящего визита, но пока прорисовывается один неприятный факт – полностью защитить тана Аруми мы не сможем. В стенах собственного департамента Хорукайяни всесильны. Итоговый прогноз встречи негативен.

– Тогда поступим следующим образом. Вы немедленно связываетесь с имперской канцелярией и оставляете заявку на мою аудиенцию у императора. Также оставляете в канцелярии уведомление, что посещение таном Аруми департамента имперской контрразведки состоится после моего визита к императору.

– Что вы попытаетесь выяснить у императора, госпожа?

– Я попытаюсь получить у императора гарантии неприкосновенности Аруми.

– А если он их не даст?

– Все же попытаюсь. А если император станет под различными предлогами отказываться, значит, Аруми на встречу идти нельзя – ничего хорошего его там не ждет.

– Вы осмелитесь нарушить волю императора?

– Волю императора нарушать нельзя. Однако ее можно трактовать в широких пределах. Вы уже ознакомили Аруми с предстоящим визитом?

– Нет, госпожа.

– И не торопитесь. Лучше вообще через одного из ваших подчиненных передать Аруми приказ покинуть ненадолго пределы Леры и отправиться в продолжительную инспекционную поездку по объектам анклава, расположенным на землях Лерой. Имя этого вашего подчиненного я знать не хочу, можете мне его не сообщать. В случае, если возникнут какие–нибудь непредвиденные проблемы – придумайте себе нужное дело, издайте соответствующий приказ и отправьтесь на его выполнение, также исчезнув из Леры. Вместо себя оставите заместителя.

– То есть вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что только вы будете знать, где находится Аруми, а вас самих в резиденции клана не будет. Ваше же местоположение для меня останется тайной. Таким образом, поиски тана Аруми можно будет затянуть на неопределенный срок. Нам нужно выиграть время до моего разговора с императором.

– Я согласен с вашим решением, госпожа. Давайте так и поступим…

***

Где–то в недрах императорского дворца…

– Госпожа матриарх, вы желали меня видеть. Настолько сильно, что даже попросили о внеочередной срочной аудиенции. Несомненно, для этого поступка у вас должен иметься весьма веский повод.

– Разумеется, мой император. Я крайне обеспокоена вызовом одного из моих людей в резиденцию имперской контрразведки, и прошу ознакомить меня с материалами обвинительного заключения – я их до сих пор не получила. А ведь это прямая обязанность названного мною департамента.

– Никаких обвинений, госпожа. Просто некоторые люди в департаменте желают в приватной обстановке пообщаться с господином Аруми Лерой.

– Эти люди могли записаться на аудиенцию в канцелярию клана, мой император.

– Видите ли в чем дело, госпожа матриарх, люди Хорукайяни сильно заняты и не могут тратить свое драгоценное время на посещение вашей резиденции.

– Видите ли в чем дело, мой император, тан Аруми Лерой не менее занят клановыми делами, чем люди Хорукайяни, и не имеет возможности тратить свое драгоценное время на посещение сторонних резиденций. Если он так необходим людям Хорукайяни – пусть они тратят свое время и записываются на прием к нам. До тех пор, пока мы чисты перед законом, у Хорукайяни нет власти указывать Лерой, что они должны делать, а что – нет.

– А у императора есть такая власть, госпожа?

– У императора такая власть, разумеется, есть, но в этом случае именно император будет нести персональную ответственность за жизнь тана Аруми Лерой. И я хочу, чтобы меру этой ответственности вы мне озвучили. Здесь и сейчас.

– Госпожа, поверьте, вам не о чем волноваться. С господином Аруми ничего не случится.

– У меня другая информация, мой император. Я небезосновательно опасаюсь, что как только тан Аруми окажется внутри резиденции имперской контрразведки, против него будет предпринята провокация, ставящая своей задачей или его убийство, или дискредитацию. Осмелюсь напомнить, что у клана Лерой достаточно натянутые взаимоотношения с кланом Хорукайяни, и доверия к этим людям у меня нет – ради достижения своих целей Хорукайяни пойдут на любую подлость. Поэтому, раз именно вы являетесь инициатором этого вызова, я хотела бы услышать от вас гарантии того, что тан Аруми выйдет из имперской резиденции живым и здоровым… Скажем, не позже чем через десять нун.

– Я не могу дать гарантии того, что с ним ничего не случится, госпожа. Это не в моей власти.

– Даже так?! То есть вы уже заранее предполагаете, что тан Аруми не выйдет из казематов имперской контрразведки живым? Фактически, вы только что сознались, что считаете возможным подобный исход визита, а, следовательно, моя информация подтверждается. В этих условиях, мой император, я не смогу передать тану Аруми ваше приглашение.

– Вы отказываетесь подчиниться приказу императора? Вы не находите, что это можно расценить как измену империи?

– Не отказываюсь, и не нахожу. Вы вызывали тана Аруми? Вызывайте, это ваше право. Как только он получит ваш вызов, он сразу же прибудет в указанное вами место. Нарушением станет считаться случай, когда тан Аруми был извещен, но не явился, и вы прекрасно об этом знаете. А вот то, что именно вы, мой император, заставляете невиновного человека прийти в самое логово имперской контрразведки и одновременно не даете гарантий безопасности человеку, против которого, повторюсь, не выдвинуто никакого обвинения, заставляет меня задуматься о вашей причастности к готовящемуся действию.

– Против тана Аруми ничего не готовится. Вам незачем волноваться, госпожа.

– Докажите это, мой император. Дайте гарантии.

– Какие гарантии от меня вы хотите?

– Всего лишь ваше слово, мой император. Слово императора, что в резиденции имперской контрразведки с таном Аруми ничего не случится, и он выйдет оттуда живым и здоровым через десять нун.

– Десять нун – это слишком мало.

– Для чего мало, мой император? Тану Аруми от Хорукайяни ничего не нужно. А им для того, чтобы изложить суть своей просьбы, названного мною времени вполне достаточно.

– Но ведь не в коридорах же с ним станут разговаривать! Пока дойдут до кабинета, пока вернутся обратно… Этикет, опять же – сразу о деле разговор не ведется. Десяти нун недостаточно.

– Мой император, меня вели до вашего кабинета чуть более трех нун, а здание имперской контрразведки намного меньше вашего дворца. Нуна туда, нуна обратно. За восемь нун вполне можно сказать все, что нужно. От церемоний моего человека прошу освободить – у него и так слишком мало свободного времени.

– Все равно, госпожа, давайте продлим время визита хотя бы до пары ри.

– Даже одного ри, мой император, будет слишком много. Однако я согласна передать тану Аруми императорское приглашение, если вы, мой император, дадите сейчас свое слово, что тан Аруми, зайдя в здание имперской контрразведки, выйдет оттуда не позднее чем через один ри живым и здоровым.

– Хорошо, госпожа матриарх Лерой. Я даю вам такое обещание.

– Ваше обещание услышано и записано, мой император. Тан Аруми придет в канцелярию имперской контрразведки безоружным, и должен, согласно данному вами обещанию, выйти оттуда живым и здоровым не позднее, чем через один ри. Вы, мой император, даете гарантию, что против него не будут применены никакие из существующих в империи средств принуждения, в том числе силовые и медикаментозные. Вы подтверждаете сказанное мною?

– Подтверждаю.

– У вас есть ко мне какие–нибудь вопросы?

– Нет, госпожа, можете быть свободны…

***

Где–то в резиденции клана Лерой…

– Аруми, проходи, садись. У нас возникла одна большая проблема – с тобой хотят встретиться чиновники Хорукайяни из имперской контрразведки. Приглашение подписал император лично, отказаться нельзя.

– Значит, придется идти, госпожа.

– Не все так просто, Аруми. У меня нехорошие предчувствия – тебя попытаются использовать в каких–то грязных играх, а в случае твоего несогласия попытаются всеми законными и незаконными способами задержать.

– Сомневаюсь, что это у них получится, госпожа.

– При попытке сопротивления существует реальная возможность твоего физического устранения – Тинитаро Хорукайяни, который, по слухам, стоит за этим вызовом, стремится подгрести под себя все, представляющее хоть какую–то ценность для разведки, а ты, мой мальчик, представляешь для них очень большую ценность. То, что Хорукайяни не могут прибрать к своим липким рукам, они, как правило, уничтожают.

– Госпожа, вы уверены, что предстоящий визит несет для меня опасность?

– Недавно мы раскрыли в своем клане целую сеть глубоко законспирированных шпионов Хорукайяни. Часть переманили к себе, часть уничтожили, но определенная информация о клане и о тебе лично в империю, скорее всего, все же ушла. Император в курсе происходящего в недрах имперской контрразведки, и он очень сильно не хотел давать мне гарантии твоей личной безопасности в предстоящем визите. Крайне тревожный симптом… Поэтому тебе необходимо быть предельно корректным – ни одно твое слово, ни один жест не должны быть расценены как акт агрессии. К тому же мы повесим на тебя следящие и контролирующие устройства. Подходы к зданию также будут контролироваться нашими людьми. На встречу ты пойдешь безоружным, в легкой обтягивающей одежде, чтобы даже с одного взгляда было понятно – под ней спрятать оружие невозможно.

– Оружие с собой я и так не собирался брать, а любое закрепленное на мне следящее устройство можно заглушить.

– Мы предусмотрели подобную возможность. У тебя будет одноразовый импульсный передатчик – в случае его активации он самоуничтожится, но мощности импульса хватит, чтобы пробить любой защитный контур. Передатчик будет связан со всеми надетыми на тебя записывающими устройствами, так что даже если их передающие каналы окажутся заблокированными, всю записанную информацию ты сможешь нам скинуть. Правда, момент активации устройства придется выбирать очень тщательно – после передачи информационного пакета связь с тобой окажется потеряна. Но мы все равно постараемся сделать все возможное, чтобы тебя подстраховать.

– Госпожа, мне не впервой класть голову в пасть рурха. Я пойду на эту встречу…

***

Здание имперской контрразведки в центре Окааны, недалеко от императорского дворца, поражало своей монументальностью. Выполненное в виде шарообразного купола, оно возвышалось над окружающими его деревьями как исполинский гриб, бросая короткую полуденную тень на темно–зеленое лесное покрывало. К зданию вела отдельная дорога, заканчивающаяся стоянкой для флаеров. Невдалеке располагалось здание со стационарным телепортом – обеспеченные оканийцы, к числу которых относился и клан Хорукайяни, предпочитали мгновенный способ перемещения.

Аруми, прибыв к зданию министерства строго к назначенному времени на невзрачном клановом флаере, припарковал его рядом с множеством подобных машин, ровными рядами стоящих на стоянке, и не спеша пошел ко входной двери в здание – спешить было некуда, до контрольного времени оставалось еще несколько нун. Юноша знал – сейчас его передвижение снимают сразу несколько страхующих его сотрудников клановой службы безопасности Лерой, и видеоинформация о нем тут же в режиме реального времени передается на монитор матриарха. Обтягивающий легкий комбинезон прорисовывал каждую мышцу его спортивной фигуры, показывая, что кроме собственно тела, под ним ничего нет. Именно отсутствие оружия окажется решающим аргументом в случае возможного конфликта…