Глава 5
Опасное наследство

Первым делом послали кого-то из вездесущих мальцов за жандармами. Потом оказали должную помощь очнувшемуся извозчику. Чуть позже и царапину на затылке у Поля рассмотрели, не так кровоточащую, как обожжённую в упор выпущенной пулей. Маркиза Рейна и эту рану омыла сама, не подпустив даже квалифицированного целителя. Отогнала его со словами:

– Тут не о чем беспокоиться, только ссадина небольшая. Через час сама заживёт!

Как ни странно, после таких слов и нескольких прикосновений макушка совершенно перестала болеть, и уже через несколько минут Труммер о ней вообще позабыл.

Жандармы на автомобиле прибыли на удивление быстро. К сожалению, примчались именно те, которые некогда расследовали похищение Галлиарды: противные, наглые и недовольные. А уж в хозяина дома вцепились похуже клещей. И первое дознание вели так, словно это не он защищался от бандитов, а сам бедных прохожих обманом завлёк на своё подворье и там порешил всех до единого.

Хорошо ещё, что по некоторым признакам, сбруе на лошадях и специфических одеждах было признано сразу: убитые все как один из другого сектора. То есть «залётные». Что сразу доказывало почти стопроцентное право хозяина дома на самооборону.

И всё равно следователи поражали своим желанием допечь, а потом и обвинить а'перва во всех ведомых и неведомых грехах. Благо ещё, что Аза увела во второй дом примчавшуюся Ласку и заставила её оставаться рядом с Галлиардой. Почти все друзья тоже ушли туда же, успев свернуть там и так почти закончившуюся распродажу. Поэтому Поль довольно спокойно и с достоинством отвечал на вопросы, показывал, кто где находился в момент каждого выстрела, вспоминал каждое сказанное слово, каждое сделанное движение. По сути, любому человеку с улицы было сразу всё ясно и понятно. Но прибывшие следователи на пену исходили, пытаясь доказать неправомочность такой самообороны. Дошло до того, что последовало заявление от одного из них:

– В целях всеобъемлющего следствия и полного сбора данных мы намерены провести обыск у тебя в доме, Труммер. Вполне возможно, что и внутри наличествуют следы перестрелки и кровавые пятна.

Подобное шло вразрез со всякой законностью. Попустительствовать даже жандармам в подобном случае считалось совершенно неприемлемым. При всей сложности существующих в ДОМЕ законов и авторитарности действий дэмов бытовая справедливость поддерживалась на очень высоком уровне. Обыватели, да ещё с категорией а'первов, причём носящие боевое оружие, в обиду себя не давали. Вот и пошла ответная реакция:

– Ну да, кровавое пятно там до сих пор не отмыто! – сердился а'перв. – От того вора, подельников которого вы так и не нашли…

– Они вскоре будут схвачены!

– …И не отыщете! В свой дом, без присутствия чинов администрации, я имею полное право вас не пускать. Потому что подозреваю в ваших действиях сговор с убийцами, которые меня пытались уничтожить!

После такого заявления он расположился на крыльце, а руки возложил на поясные кобуры. «Глоки» свои он сразу после перестрелки подобрал и перезарядил, так что отбиваться ему было чем. И не факт, что шестеро жандармов, пусть и имеющих пистолеты, с ним справятся. Причины сомнений лежали перед ними на дворе: шесть трупов.

Да и вернувшаяся Аза, выглядывая из внутренностей дома из-за спины Поля, добавила огня в назревающий конфликт:

– Да вы не жандармы! Вы сами бандиты, раз убийц и разбойников защищаете!

– Мы никого не защищаем! Мы пытаемся выяснить истину! – надрывался самый наглый из следователей. – И только за сам факт вооружённой угрозы нам, находящимся при исполнении, вы проведёте остатки своей жизни на каторге!

Второй, пусть и с опаской пятящийся к калитке, тоже бубнил что-то угрожающее:

– Сейчас, сейчас сюда и чины из администрации подтянутся!.. Наверняка и главный дознаватель района примчится! Вот тогда, Труммер, тебя и твою любовницу уже никто не спасёт! Дотявкаетесь!..

Словно дождавшись именно таких угроз, судьба приступила к их исполнению.

Вначале примчался дежурный жандарм на мотоцикле. Только и успел выкрикнуть вредным следователям:

– В наш сектор готовится визит дэмы Ревельдайны! Её и наш главные консулы здесь оказались с инспекцией! Поразились последней новостью о крупном разбойном нападении с кучей трупов и скоро сами здесь будут.

Он ещё договаривал, как с улицы послышался гул автомобилей, а потом сразу три штуки с визгом затормозили у ворот. Уже это событие переходило все грани невиданного: высокое начальство пожаловало!

Из машин горохом сыпанули представители администрации. Среди них – и гроза всех преступников, районный дознаватель. Но он оказался в компании остальных мелкой сошкой. Хуже всего, что прибыл сам начальник жандармерии, сбоку от которого маячил губернатор всей данной околицы Рóзмора. А в ней числилось целых четыре района. Причём губернатор казался бледным, а вот начальник жандармерии, наоборот, красным от гнева. Того и гляди, апоплексический удар хватит. Да и орал он, словно вёл за собой войско в последнюю, самоубийственную атаку:

– Вы что здесь творите, сволочи?! Какие мрази допустили стрельбу на вверенном им участке?! Разорву голыми руками! – Причём орал он на младших следователей и их непосредственное начальство. На обывателей и скопившихся на улице соседей никакого внимания не обращал. – Вы что, не знаете, кто у нас инспекцию ведёт?! В кои веки дэма восемнадцатого сектора к нам с визитом решила заглянуть, а тут такое творится! Ну надо же так подгадить, а?

Бледный губернатор, как ни странно, умение говорить не потерял:

– Надеюсь, что вооружённых бандитов уничтожили силы правопорядка? Иначе у них грядут крупные неприятности.

– Поняли, что надо отвечать, болваны?! – успел рявкнуть главный жандарм. После чего вытянулся по стойке «смирно», уставился выпученными глазами в небо и проорал с растяжкой: – Смирна-а-а-а!

Потому что как раз с неба спускался небольшой флайер открытого типа. На таких любили покататься нувориши и богатеи из Параиса. Такие точно стояли на крышах почти каждого здания в Крепости. Ну и ничего зазорного не видел в полёте на подобном средстве передвижения главный консул шестнадцатого сектора Шунт Стерликос. На правах высшего чиновника он вышел из флайера первым, подождал, пока выйдет его коллега из восемнадцатого, и только после этого стал внимательно осматриваться по сторонам. Команды «вольно!» он так и не отдал, так что жандармы в своём рвении вытянуться могли вскоре и задохнуться.

Зато, увидев через раскрытую калитку стоящего на крыльце Труммера, неожиданно воскликнул:

– Ха! Так это же наш вездесущий выскочка! – потом ещё раз хохотнул и спросил более строго: – Это ты, или я ошибаюсь?

Поль сглотнул, прежде чем ответить. Уж всяко увидеть здесь хорошо ему знакомого Шунта Стерликоса и недавнего знакомого Юргена Флигисса он ожидал меньше всего. И ответил еле слышно:

– Так точно, геер дон!

– А чего так мямлишь? Язык проглотил? Надо же, какое совпадение! – Шунт по-хозяйски вошёл во двор, присматриваясь к трупам, лежащем возле них до сих пор оружии и продолжая вопрошать: – Неужели ты тут и живёшь?

– Так точно…

– А трупов кто столько настрелял?

– Я и настрелял, геер дон! – На этот раз парень постарался, чтобы его голос звучал громко и уверенно.

– А с какой стати? Чем они тебе так не понравились?

– Иного выхода не было. Они пришли меня убивать. Так что либо я их, либо они меня.

– Надо же! И тут тебе повезло! – крутил с завистью и одобрением головой господин Стерликос, присматриваясь к действиям своего коллеги. Тот носком сапога перевернул очередной труп, присматриваясь к лицу. – Что, Юрген, своих наёмников узнал?

Главный консул восемнадцатого сектора дёрнул плечами:

– Да нет, просто показалось. Кажется, подобную рожу у нас недавно в розыск объявили на самом высоком уровне. Он родом как раз из шестнадцатого. Уж не он ли?

– Ну да, самые лютые убийцы – это наши! – попытался сыронизировать Шунт. Но был воспринят вполне серьёзно:

– Не осмелюсь оспаривать твоё утверждение. У нас подобных перестрелок не бывает! – врал Флигисс крайне бессовестно, но зато с каким умным и пристойным видом. – Да и вообще, наши обыватели, особенно проживающие в Рóзморе, ведут себя не в пример тише и пристойнее.

– Ага! Если уж убивают, то удавкой или ядом! – с радушным сарказмом ответил местный первый чиновник.

– И всё-то ты знаешь! И везде-то твои люди начудить успели! – с этими словами Юрген многозначительно осмотрел Поля с ног до головы, но вслух о своём знакомстве с ним заявлять не стал. Вместо этого делано озаботился другой стороной вопроса, обращаясь к коллеге: – Но в связи с тем, что у вас тут все так озабочены ношением пистолетов и стреляются толпами, мне кажется неуместным проезд кортежа по этим глухим окраинам. Твои жандармы просто физически не смогут справиться с любителями пострелять.

– Ничего, этих казню, других наберу, – флегматично рассуждал господин Стерликос. – Или подобных ему добрых молодцев к охране кортежа приставлю! – он уже с гордостью ткнул пальцем в сторону Труммера. – Представляешь, что будет, если таким стрелкам побольше патронов раздать? Да после них в Параисе ни одного живого человечка не останется!

Юрген Флигисс уже и следующий труп рассмотрел, после чего потерял к ним всякий интерес и словно на светской прогулке стал прохаживаться по палисаднику, осматривая дом:

– Нет, так тоже нельзя. Кто тогда будет кортеж приветствовать и дороги забрасывать цветами? – дойдя до угла дома, неожиданно столкнулся со спешно вышедшей к нему навстречу Элен. – О! Экие дамы тут разгуливают! Того и гляди затопчут!

Няня вначале тоже чуть отпрянула, но выражения достоинства и гордости на лице не утратила. Как и умения колко ответить в случае необходимости:

– Сударь! «Экими» можете называть свою супругу или своих подружек! Ко мне постарайтесь обращаться вежливо и с должным уважением! И не бойтесь, я не лошадь, подобных вам жеребцов не затаптываю!

Понятно, что только недавно прибывшая из Диких земель женщина и представить себе не могла, с кем столкнулась. В чинах и в знаках отличия она не разбиралась, в обстановку вникнуть не успела и, наверное, очень спешила помочь сделать что-то на кухне, состряпать к предстоящему обеду. Иначе просто бы молча извинилась, и инцидент был бы замят в самом начале. А так бравый генерал не столько рассердился, как изумился неожиданному напору и решил самоутвердиться ответной колкостью:

– Не скажу, что внешность у вас лошадиная, мадам, но ваша прямолинейность вызывает смех. Так поступают только ломовые лошади.

Обиженная учительница королей и принцев «закусила удила»:

– Смех – это привилегия умного человека, цивилизованного. Козлам и баранам она недоступна.

Повисла такая напряжённая тишина, что стал слышен полёт какой-то заблудившейся мухи. Прозвучавшие слова отчётливо услышали все присутствующие, в том числе и группы соседей на улице. И слова эти попахивали невероятным оскорблением высшего чина восемнадцатого сектора. Да что там попахивали! Они прямым текстом утверждали: прославленный генерал и главный консул – настоящий баран.

При этом не стоило забывать о многочисленных случаях расстрела главными консулами тех лиц, которые не просто пытались на них покушаться, а нечаянно или по своему скудоумию оскорбили. Причём расстрелы высшим представителем авторитарной власти происходили не только по месту его «работы», а порой и в других секторах. Имелось такое право, пусть потом и осуждаемое, пусть потом и порицаемое всеми… (кроме дэмов!) Но имелось! Гримасы, так сказать, и перекосы здешней системы правления.