– Поль вернулся! – пробежалась и так прыгнула ему навстречу, что чуть с ног не снесла. Повисши у него на груди, тут же стала засыпать новостями и утверждениями: – Мы так по тебе скучали! И переживали! Больше половины ненужного добра уже продали. Причём за большие деньги. Что видишь во дворе – последнее вынесли из дому. А ещё!.. – она перешла на заговорщический шёпот, оглядываясь в сторону толп соседей. – Аза что-то интересное нашла в подвалах. Но мне ничего не говорит. Галли – вредная, тоже молчит! И меня туда не пустили. Представляешь? Тогда как Вак туда ходил и все остальные. – Видна была детская обида и желание пожаловаться. – Ну и где справедливость? Почему меня туда не пускают?

– Да ладно тебе! – подбрасывая девочку на руках, улыбался Поль. – Мне вон тоже ничего не говорят, и я тоже в подвалах не был, так что теперь, ругаться с ними?

– А-а-а, хитренький, они тебе сейчас всё расскажут…

– Да оно мне и не надо, – заверил брат малявку. – А вот полторы серебрушки, на оплату извозчика, мне бы в самый раз пригодились. Он бедный там, на улице, дожидается, Кузи твоей испугавшись. Беги к Галли, пусть тебе выделит…

Что малая и сделала со скоростью ловкой ящерки. Сам он отвлекать своих от процесса торговли не стал. Только и помахал всем приветственно поднятыми в рукопожатии руками. В ответ получил примерно такие же жесты от друзей, воздушный поцелуй от баронеты Фойтинэ и несколько неприличный жест со стороны веселящейся маркизы Рейны. Та показала ему язык.

«М-да! Радуется, наивная, – с некоторой грустью констатировал парень. – Потому что ещё не знает о предстоящей миссии. Удастся ли мне её уговорить? Да и как она вообще отнесётся к такому предложению? Кажется, она дэму ненавидит так же сильно, как и врагов, которые сожгли её замок со всеми родственниками…»

Тут прискакала Ласка с зажатыми в ладошке серебрушками, но отдавать брату их не стала. Другой рукой ухватила его за руку, всем видом показывая, что она от брата и на шаг не отойдёт. До определённого момента, конечно. Да и почему бы с ней не прогуляться по саду? Заодно и несколькими словами можно перекинуться:

– Вот вы какие у меня молодцы! И как только успели такую бурную распродажу организовать?

– Ой, да мы бы ещё раньше её начали и закончили давно. Просто Азу ждали. Она вначале почти всё организовала, оставила остальное на дядю Вака и улетела на Кузе по делам. Я просилась с ней, – и тут обида, – но она меня не взяла.

– Детей маленьких в деловые полёты не берут, – пытался брат увещевать сестру.

– Какие же это дела, – возмущалась малышка, – если она летала просто глянуть на развалины фамильной крепости?

– Тем более, нечего тебе на пожарища любоваться.

– Ага! И два мешка платьев для себя Аза тоже на пожарище нашла?

Задуматься над сказанным Поль толком не успел. Они только огибали угол дома, выходя в палисадник, как с улицы послышалось фырканье и топот останавливающихся лошадей, а затем раздался грубый мужской голос:

– Чего ты тут встал?

– Жду хозяина дома… – пока ещё мирно отозвался извозчик.

– А где он сам? – напирал неизвестный сотоварищ. Причём явственно было слышно, как несколько всадников спешились.

– К соседям пошёл за деньгами, – не совсем верно ответил мужик. – А куда это вы…

– Пшёл прочь! – рявкнули на него.

– …да с оружием? – тотчас послышалось два глухих удара, и рассерженный рёв извозчика: – Ах вы твари!

Тогда как Труммер уже несколько мгновений действовал. Подхватил Ласку, метнулся обратно за угол и там, ставя её на землю с ускорением, скомандовал:

– Беги за дядей Ваком! Скажи, что здесь неприятности!

По разговорам он прекрасно понял, что бедняга извозчик попал в крупную переделку. Причём прибывшие верхом люди ни в коем случае не относились ни к администрации, ни к жандармам. Те и сами себя так не ведут, да и обыватели совсем по-иному с ними разговаривают. А уж упоминание про оружие – сразу всё ставило на свои места. Любой, вошедший с оружием на изготовку на чужое подворье, мог смело классифицироваться как грабитель и уничтожался по мере возможностей на месте. А уж если чужак оказывался в доме без разрешения, то по законам ДОМА даже ребёнок мог атаковать вора или грабителя любым оружием.

Да и способ, которым неизвестные врывались на чужой участок, отбрасывал последние сомнения. Удар по калитке, чуть не сорвавший её с петель. А ведь она не была заперта. И первый, кто вбежал внутрь, на полусогнутых ногах, словно изготовившись для прыжка, держал в руке на изготовку пистолет.

Поль успел отпрянуть за угол, обратившись весь в слух и доставая второй пистолет. Придётся воевать против очень опасного и многочисленного врага.

– Проверь за углом и в саду! – командовал старший среди бандитов. – Ты, со мной! Вскрывай дверь! Вы оба, откройте ворота, заводите лошадей и пролётку! Того дебила тоже заволоките…

Быстрые шаги приблизились, шаги ещё двоих типов раздались по настилу крыльца. И завертелось!..

Труммер шагнул за угол, с первого двойного выстрела в упор делая две дырки во лбу нападающего. Тот держал в руках пистолет, но применить его не успел. Затем восемь выстрелов по паре врагов, задёргавшихся на крыльце. Следовало, конечно, меньше на них концентрироваться и сразу переводить огонь на парочку открывающих ворота. Но у тех руки в тот момент были заняты, они снимали тяжёлый поперечный брус. Поэтому долгое время казались неопасны. Пока брус отбросили, пока своё огнестрельное оружие достали, восемь выстрелов и отзвучали. А хозяин дома уже приближался к воротам, стреляя безостановочно по последним, пытающимся прыснуть в разные стороны бандитам. Два ствола в этом противостоянии в конечном счёте оказали решающее действие. Но…

На таком коротком расстоянии несколько худшие навыки левой руки всё-таки сказались. Да ещё и цели уходили в стороны не просто прыжками, а с перекатами, вот и рассеивалось внимание. Как следствие Поль отстрелялся из рук вон плохо в финале боя. Девятнадцатые, Глоки, осечек не дают, патрон в них не заклинивает, плюют свинцом, только успевай давить на курок. Скорострельность – тоже одна из лучших. Так что по десять оставшихся в магазинах патронов ушли с невероятной скоростью.

Иначе и нельзя было действовать. Один враг успел выстрелить, а второй раза три пытался это сделать, каждый раз в конвульсиях пытаясь поднять своё оружие и направить его на Труммера. Добивал он врага практически последними выстрелами.

Ну и по закону подлости, на этом сражение не закончилось. Забор хоть и был самым высоким на улице, но, встав на седло лошади ногами, любому всаднику заглянуть во двор не представляло особого труда. А у прибывших убийц оставался ещё один подельник, которому они наверняка отдали поводья своих лошадей. И естественно, что с началом стрельбы он тоже стал действовать. Только не ломанулся в раскрытую настежь калитку, а попытался пристрелить хозяина дома через забор.

Поль увернулся от первого выстрела не просто чудом, а невероятным чудом. Роняя девятнадцатые «Глоки», попытался тут же дотянуться до своего «Беби Глока-26». Но сделать это в качении по земле, да ещё под пулями противника, дело крайне невозможное. И через два переката и три выстрела со стороны забора а'перв почувствовал, что следующая пуля вопьётся в него. Поэтому резко двинулся обратно и вскочил на ноги. По крайней мере так он успевал выхватить свой третий пистолет из подмышечной кобуры и повести встречную стрельбу. Конечно, и на месте не застыл, бросаясь ближе к забору и сбивая прицел у врага.

Пятый выстрел всё-таки грохнул. Пуля обожгла затылок. Но пальцы уже нащупали и выдёргивали «малыша». Зато от шестого выстрела в упор уже показалось, что не вывернется…

Как вдруг с неба рухнула громадная тень. Когтистые лапы гарпии вмяли голову бандита словно картонную. После чего послышался явственный хруст костей и тут же жалобное предсмертное ржание-всхлип невинной лошади. Да оно и понятно, когда летающая зверушка, весящая за четыреста килограммов, падает камнем вниз, жертву уже никакая реанимация не спасает. Даже волшебная, совершённая дэмами.

Несколько секунд Труммер стоял, прислонившись к забору, и прислушивался к наступившей тишине. Сравнительной, конечно, потому что собственное сердце, переполненное адреналином, стучало словно колокол. Ствол малого «Глока» смотрел на верхнюю кромку забора. Глаза косились на уже поверженных врагов. Благо, что никто из них не шевелился.

Затем хруст костей продолжился. Похоже, гарпия, взбудораженная видом горячей крови, стала впадать в бешенство, разрывая остающийся у неё в когтях труп. А в подобном состоянии укрощённое животное окончательно выходит из подчинения человеку. Хотя вообще в голове не умещалось: каким образом Кузя выбрала правильную цель и так своевременно пришла на помощь? Разумности в ней быть не могло, а настолько сильная привязанность за одни сутки знакомства (да даже и за год!) не возникает. Но эти мысли лишь промелькнули на периферии сознания, заставляя сосредоточиться на более актуальных проблемах.

Поэтому Поль, со всеми возможными предосторожностями, приблизился к калитке и выглянул на улицу. Лошади разошлись врассыпную, пролётка чуть сдвинулась в сторону, потому что старан подошёл к своему лежащему на боку хозяину и интенсивно вылизывал лицо. Наверное, от такой ласки ездовой скотины извозчик очнулся, недовольно замычал и стал шевелиться. Но его мычание заглушил приближающийся топот со спины хозяина дома. Не успел Труммер даже толком развернуться и рассмотреть прибежавших товарищей, как Аза проскользнула у него под локтём и, выскочив на улицу, бесстрашно замахала руками на гарпию.

– Кыш! Не ешь эту гадость! – кричала она. – Лети в сад! В сад! Спать!

Как ни странно, впадающее в неистовство животное стало успокаиваться. Несколько раз зевнуло своей зубастой окровавленной пастью, словно собираясь заснуть прямо здесь, потом взлетело, промелькнуло над крышей дома и опустилось с треском деревьев в саду.

И тут же раздалось хвастливое восклицание Ласки:

– Это я! Я послала Кузю на помощь Полю! Пробегала мимо и крикнула: «Спасай моего брата!» И Кузя сразу взлетела.

Разум отказывался в подобное поверить, но действительность не допускала сомнений. В ином случае самовольный взлёт гарпии и её своевременное вмешательство вообще следовало считать несуразной мистикой. Да и Аза, от которой Труммер потребовал объяснений, подтвердила:

– Что хотел, то и имеешь: твоя сестра – великая укротительница.

А соседи по улице, расслышавшие грохот стрельбы, уже выглядывали из-за заборов и из окон своих домов. Самые смелые бочком уже продвигались к месту событий. Показался староста улицы. За ним – староста квартала. Предстояли очередные разбирательства и выяснения.