Глава 2
Намек из седой древности

Понятное дело, что получаса соскучившемуся по другу Торнадо не хватило для общения. Он все время рвался из рук, призывно ржал, тыкал головой в седло и явственно требовал немедленной прогулки, совмещенной с лихой, разудалой скачкой. Пришлось Кремону и все запасы прихваченного мармелада скормить и торжественно пообещать, что уже перед обедом они точно проедутся хотя бы по аллеям парка и восстановленного сада. Может, прекрасный скакун понял слова, а может, и вожделенное лакомство помогло, которым его никто и никогда, кроме одного человека, не имел права угощать, но к концу короткой встречи Торнадо отпустил друга с понимающим фырканьем. Но при этом весьма строго косился и на седло и дверь в загородке. Словно говорил: «Только попробуй забудь о нашей договоренности! Я тут всю конюшню развалю!»

Именно с этого и начал Кремон разговор, когда примчался в библиотеку:

– Обязательно напомни, чтобы я до обеда выездку устроил. Не то мой вороной красавец окончательно обидится.

– Да, он такой… Представляешь, вчера словно предчувствовал твое возвращение и на небо поглядывал. Не конь, а прорицатель.

– Ха! Помню, еще давно его специально тренировали, чтобы он от меня какие-то сигналы на расстоянии принимал. Вот он и почувствовал раньше всех… Мало того, он, как и болары, может замечать рядом сгусток отделенного сознания. Пару раз меня и весьма вовремя предупредил… Умнейшее создание!.. Ну, что за книга?

Книга уже лежала в центре стола, поэтому он не заметил снисходительную усмешку маркизы, которая явно говорила: «О твоем прибытии я знала раньше всех…» Но вслух она сразу перешла к объяснениям:

– Правильнее сказать, перед нами не книга как таковая, а перепись-отчет, сделанная одним из предков Огюста. И в этой переписи он, а может, просто переписчик, тщательно переписал все, что было в нескольких расползающихся от старости тетрадях. На первой странице есть специальное пояснение на эту тему. Сам Огюст об этой переписи не помнит, говорит, вообще никогда ее в руках не держал, так что, скорее всего, она и мне попалась чисто случайно. Хотелось просто уже до конца исследовать весь стеллаж, а она стояла в торце, практически между стояками, и, пока остальные книги не достанешь, в глаза не бросалась.

По сути, собранные, но совершенно разрозненные записи ничего особо ценного не содержали. Скорей это были некие гроссбухи, в которых велся приход и расход денег, платежей, согласование уплаты различных налогов и даже подробные переписи купленных товаров с ценами того времени. Даже дивно становилось, с какой такой стати Мальвика прочитала эту белиберду от корки до корки.

– Ну не настолько уж всматривалась в каждую строчку, – призналась Баризо со смехом. – Просто перелистывала, вчитываясь в некоторые абзацы, цифры меня совершенно не интересовали. А вот здесь… – она открыла страницу с закладкой, – и… наткнулась на подробное описание всех перипетий лечения молодого, еще не прошедшего обряд Воспламенения Крови парня. Сына тогдашнего хозяина…

Кремон уже и сам пытался разобрать каждую буковку записей.

Автор жаловался на дороговизну лечения и его малую эффективность. После чего со скрупулезностью крохобора выписал все расходы, вплоть до амортизации повозки и кормежки похасов, а потом пустился в рассуждения, что вот, дескать, в глубокой древности лечили не в пример лучше и фактически даром. При этом он в иносказательной форме открыл великую тайну того времени:

«…Жаль, что теперь таких врачей нет. Да и само упоминание о них карается такими штрафами и санкциями, что даже в данной тетради я не решусь дать конкретное название этим… любителям далекого Юга. А вот сказку своего прадеда на эту тему помню хорошо… Как и то помню, что, наверное, только в нашем доме, в главном трапезном зале, сохранилось отчетливое изображение одного из тех знаменитых врачей… Когда-то он вырвал из лап смерти нашего знаменитого пращура, и тот увековечил своего спасителя в…»

Дальше шла следующая бесполезная запись, дату которой исполнительный писец также вывел вполне разборчиво и скрупулезно. Именно из-за даты нынешний хозяин дома и засомневался:

– Бред какой-то! Здесь получается, что «Каменной Радуге» больше двух тысяч лет! А у меня данные, что около восьмисот. Скорей всего, прежнее строение снесли и давно построили новое. Так что ни о каком изображении не может быть и речи. Да спроси хоть у Огюста, он подтвердит… Да и вообще он в курсе о конкретике записей?

– Нет. Я хотела сама во всем разобраться. Только книгу показала и описала саму суть. Но мы у него еще обязательно спросим… Причем учитывай, даже он может находиться в заблуждении по поводу точной даты постройки…

– Ха! Если вспомнить о прадеде автора этих строк, – ткнул пальцем в записи Кремон, – да еще и о далеком легендарном пращуре, сына которого якобы спасли, то можно еще тысячу лет зданию прибавить.

– Молодец! – неожиданно радостно похвалила его подруга. – Логично рассуждаешь и думаешь точно так же, как и я. Дальше сразу догадалась, где и что надо проверить. Думаю, что и ты догадаешься. Ну?

– Э-э?.. Я ведь уже сказал: идти за разъяснениями к патриарху?

– Извини. Я забыла, что ты с дороги, не выспавшийся и уставший, – весьма тонко прошлась по его тупости Мальвика и стала перелистывать страницы обратно. – Все равно бы и сам через пять минут догадался… Вот! Читай эти три статьи расходов.

Все тот же автор, только чуть ли не на год раньше упоминаний о древних врачах, дотошно выписал все платежи рабочим и двум Эль-Митоланам. Рабочие тщательно очистили от скопившейся грязи и копоти каменную резьбу на стене под потолком трапезного зала, где изображались плодовые растения. А колдуны-техники, имена которых тоже указывались, провели починку держащих цепей и одной из «…древних ламп освещения в виде птиц. Орел и две – неизвестного науке вида…». В цепях растянулись некоторые звенья, а в лампе появилась трещинка после неведомо кем и чем нанесенного удара во время какого-то пира. Потому светящийся газ и вытекал постоянно.

Довольная собой донельзя маркиза сказала:

– Что каменный орнамент под самым потолком отменно сохранился, что лампы в виде птиц. А ведь учти, уже тогда они считались «древними». Так сколько лет домику?

– Хм… если припомнить некоторые вещи и постройки, которые мы отыскали в царстве вьюдорашей… да и не только там, то три тысячи лет некоторым чудесам света – не предел, – пришлось признать Кремону. – Ну а сейчас-то мы уже точно отправимся за разъяснениями к патриарху? – спросил он в нетерпении.

Мальвика рассмеялась:

– А тебе самому не хочется вначале просто посидеть пару часов в трапезном зале и угадать: где именно там изображен сентег? А уже во время обеда навалиться на нашего прапрапращура с заготовленными вопросами…

– У тебя получилось?!

– Честно скажу: нет. Хотя кое-что нашла…

Невменяемый помотал головой с явным восхищением:

– Интриганка! Как меня завела! Ух! Так чего мы медлим? Побежали в трапезный зал!

И, подхватив довольно увесистую книгу, первым поспешил туда.

Глава 3
Копия сентега

Несколько часов исследования зала отгадки не дало. Среди многочисленной каменной резьбы и прочего декоративного орнамента кого только не было. На одном из рисунков удалось рассмотреть на дальнем плане вьюдорашей, а на другом неких созданий, очень похожих на дунитов. Отыскалось и несколько невзрачных изображений иных существ, именно их и имела в виду Мальвика, когда утверждала, что кое-что нашла. Но все дело в том, что в записях утверждалось: сделано «…отчетливое изображение» знаменитого лекаря. Ну а найденные пародии, на которых толком и не разберешь неведомую зверушку, ни в коей мере не подходили под это описание.

Начали уже сходиться на том, что сентега вырисовали мозаикой на полу, да потом со временем пол менялся и рисунок могли убрать. А что ремонт пола производили, замечалось по некоторым новым плитам и даже целиком смененным мозаичным рисункам. Но в записях ничего о подобном ремонте не говорилось.

– Значит, надо спрашивать Огюста, – подвел итоги Невменяемый, все силившийся припомнить нечто важное, все время ускользавшее из сознания. – Похоже, ремонт производился совсем недавно, может, он чего и вспомнит. Ну а я сейчас побегу, прогуляюсь с Торнадо.

Маркиза, придвинув книгу и раскрыв ее для дальнейшего изучения, улыбнулась:

– Передай ему от меня привет и кусочек мармелада! А то этот строптивец из моих рук брать отказывался.

Час общения с вороным другом пролетел незаметно. И уж что Торнадо не вытворял и какие только фортели от избытка счастья не выкидывал! И на дыбы становился, и в карьер с места срывался, и ржал словно оглашенный. Если бы они двигались по оживленной улице, точно нескольких пешеходов растоптали бы. Благо, что ни в парке, ни в саду никого не было, парочка садовников благоразумно попряталась, и только после завершения прогулки выскочила на подведомственные ей территории с тяпками, граблями и лопатами. После шалостей застоявшегося скакуна во многих местах виднелись порядочные ямы и вывернутые куски дерна.

Перед самым обедом Кремон успел принять душ и переодеться в свежие одежды, и хоть примчался за стол самым последним, так и кипел хорошим настроением и переполняющей его энергией.

– О! Вижу, что малышка уже ввела нашего патриарха в курс дела!

Книга лежала раскрытой в центре стола, а древний Эль-Митолан крутил головой, рассматривая тысячи раз виденные им рисунки и барельефы. Правда, он тут же взялся за нож и вилку и проскрипел строгим голосом:

– Если мы обедаем, то давайте о делах ни слова. Потом…

Но когда утолили первый голод, Невменяемый не выдержал:

– В таком грустном молчании тоже обедать неинтересно. Поэтому можно и порассуждать. К примеру, о тех же сентегах… вернее, о возрасте этого здания. Почему у меня такие данные, что «Каменной Радуге» всего лет восемьсот?

Патриарх жестом руки отправил из столовой двух девушек-подавальщиц, отпил несколько глотков фруктового сока и только тогда заговорил:

– А к чему лишний раз вызывать в народе ненужную зависть? Да и среди знати лишние шепотки ни к чему. Думаешь, к примеру, королю будет приятно узнать, что самые древние здания дворцового комплекса еле дотягивают до отметки в тысячу лет? Считается, что им все полторы тысячи… Хе-хе… А ведь в городе имеется еще несколько зданий, которым гораздо больше, чем три тысячи лет… Но если кто об этом и помнит, старается скромно помалкивать и ни в коем случае не хвастаться.

– С этим понятно. Согласен, что подобная информация не для всех. Но я-то почему не знаю?

– А ты интересовался? Да и к чему ты свои знания мог бы применить? Я вон сколько дом не изучал, а до сих пор со всеми его тайнами не ознакомлен. Хотя все, что знаю, скрупулезно вписал в книгу своих мемуаров. Кстати, она настроена только на тебя, никто иной ее прочитать не сможет… – Огюст покосился на склонившуюся над тарелкой Мальвику. – Ну, разве что ты сам разрешишь…

– Да, вот еще что, – припомнил Кремон свое ночное прибытие. – А нельзя как-то сделать так, чтобы музыка у главных ворот, если я пожелаю, не играла?

– Хм! Честно говоря, за столетия и мне эта мелодия здорово приелась, – признался старик. – Но единственное, чего мне удалось добиться, это почти неслышимого проигрыша нескольких тактов во время моего возвращения в дом. И то при этом я был, как правило, страшно зол и в приступе бешенства мог, да и собирался, наверное, распылить и ворота и арку над ней в мелкий песок.

Подобная подсказка никак не тянула на знание секрета. Да и сам рассказчик при этом посмеивался. Всяко глупо, только руководствуясь своим плохим настроением, уничтожить бесценный, древнейший артефакт, который можно было сравнить с полуразумным существом. Да и, скорей всего, сам артефакт не столько являлся отдельной магической структурой, сколько входил в весь комплекс «Каменной Радуги».

Тем более что мнение хозяев, как выяснилось, не всегда совпадает с мнением остальных жителей уникального строения.

– А мне кажется, это здорово! – заявила восторженно маркиза. – Любой в доме сразу знает: Невменяемый вернулся. Слуги сразу накрывают на стол, конюх сразу мчится расседлывать лошадей, повара прикидывают что еще подать к столу по числу гостей, ну а дворецкий быстренько организовывает соответствующую встречу… Ха-ха! – неожиданно она сама рассмеялась, что-то вообразив и представив. Хотела промолчать, но, заметив, как на нее требовательно и немигающе уставилось сразу два взгляда, еще пару раз хихикнула и призналась: – Ко всему прочему дом своими приветственными мелодиями может еще и супругу хозяина спасти. Предупрежденная, она вполне ловко успеет выпроводить своего любовника и приготовиться к должной встрече любимого мужа.

От такой фривольной трактовки действий артефакта вначале рассмеялся во весь голос Кремон. Потом ему начал вторить тихий старческий смешок Огюста:

– Надо же! А ведь и в самом деле таким образом не одна женщина спаслась от преждевременного выселения… Ха-ха! Помню, одна из моих женушек уж насколько ветреной гуленой слыла, но так мне никогда в измене и не попалась… И насколько помню, слух у нее был в самом деле музыкальный…

По некоторым данным, патриарх имел за свою жизнь около двадцати женщин, которые приравнивались к женам и жили в доме на правах хозяйки. По иным сплетням – и все пятьдесят жен побывали здесь более чем за триста лет. И это при том, что господина Огюста во все времена считали жутким отшельником и чуть ли не мизантропом. Об иных колдунах-долгожителях рассказывали еще большие басни, где количество только официальных жен порой переваливало за две, а то и три сотни. И это считалось вполне нормальным. Лишь бы у самого Эль-Митолана хватало средств, физических и моральных сил справляться со своими временными сожительницами или более долговременными, контрактными женами.

Вообще-то, на подобные темы обсуждений существовало единственное табу в обществе: нельзя было вести простым людям подобные разговоры в присутствии колдунов. И те, в свою очередь, могли свободно обсуждать данные вопросы только в среде себе подобных. То есть что позволялось разумным существам, знакомым с основами тайн мироздания, не слишком приветствовалось для существ нормального жизненного цикла.

И еще недавно участвовать в подобном фривольном разговоре Мальвика не имела бы никакого морального права. Но теперь, пусть еще не став Эль-Митоланом, но уже имея врожденные Признаки, она заведомо считалась вошедшей в когорту колдунов и смело могла высказывать любые мысли на тему интимных отношений. Да и возраст ей уже позволял не краснеть при разговоре о любовницах и любовниках. Тем более что она уже имела за плечами замужество.

– И мне кажется, – когда уже все отсмеялись, продолжила она, – что не столько арка у ворот виновата, как сам дом на нее воздействует магической структурой. Вроде бы тебя ночью болары прямо на крышу опустили, от ворот твое касание ногами уже и не видно было, а музыка все равно заиграла. Да еще как заиграла!

– Ну да, такое впечатление, что дом еле сдерживался во время моего спуска, а потом взял и грянул оркестром, – согласился Кремон и тут же вернулся к более актуальной теме: – Ну, с домом-то я постараюсь позже пообщаться… если сумею… А вот что с поиском изображения сентега? Неужели убрали часть напольной мозаики во время ремонта?

– Такого быть не может! – решительно заявил Огюст. – Если что здесь отваливается или трескается, то заменяется только идентичным материалом. Как по текстуре, так и по цвету, оттенку или форме.

– Ну а где же тогда…

– Глаза лучше раскрывать надо и головой думать! – с издевкой воскликнул патриарх. – Если так разобраться, то я уже давно подозревал, что тысячи раз пялился на некое существо и задавался вопросом: кто это такой? Уж не сентег ли? А теперь, после нахождения этой записи, окончательно удостоверился в своих догадках.

– И где же он?! – воскликнула Мальвика.

Старик не спеша откинулся на спинку кресла, некоторое время горделиво улыбался и только после должной, артистической паузы царственным жестом ткнул пальцем в потолок:

– Прямо над нами!