В училище постепенно налаживалась внутренняя служба. Общими усилиями укреплялась воинская дисциплина. Поведение нескольких юнкеров, выразившееся в «умышленном коллективном противодействии требованиям начальства» (ношение шпор в городе), было рассмотрено на дисциплинарном комитете училища.

За повторное нарушение дисциплины юнкер А. Корнак (после приказа по училищу вновь был замечен на Дерибасовской в шпорах) был переведен в 3-й разряд по поведению и лишен отпуска до особого распоряжения. Не был отчислен из училища он только потому, что хорошо учился и имел благоприятные отзывы из среднего учебного заведения. Серьезно наказывались юнкера за брань, которая квалифицировалась как «совершенно непозволительное» явление. Начальник училища в одном из приказов обратил внимание на недопустимость взаимоотношений подобного рода в военной среде вообще и, в особенности при исполнении служебных обязанностей. За самовольную отлучку и обман один из юнкеров был арестован на 7 суток.

В пятницу, 6 декабря 1913 года в манеже училища перед фронтом 4 орудийной батареи, стоящей развернутым строем по два взвода, в присутствии всего офицерского состава, юнкера были приведены к присяге.

После присяги юнкера уже в своих отделениях в присутствии офицеров расписались в присяжных листах. В них стояли также подписи священнослужителей, приводивших юнкеров к присяге и всех офицеров батареи. Одновременно были приведены к присяге и воспитанники иноверческих исповеданий их служителями, о приглашении которых позаботился адъютант училища штабс-капитан С.А. Берегов.

По этому случаю, и принимая во внимание сложные условия жизни юнкеров, начальник училища по согласованию с офицерами снял ранее наложенные взыскания.

Вечером этого же дня состоялся первый училищный бал. Как видим, начальник училища генерал А.А. Нилус совместно с командным и преподавательским составом делали все возможное, чтобы юнкера как можно скорее усвоили славные традиции Михайловского и Константиновского артиллерийских училищ.

20 декабря в приказе по училищу были подведены первые итоги учебы и дисциплины, объявлялось о награждении семи офицеров орденами. Среди них капитан Н. Казьмин, штабс-капитаны С. Берегов, Н. Гавликовский, С. Миончинский, подполковник И. Бутович. Оценивая сделанное, генерал А.А. Нилус писал позднее, что своей кипучей деятельностью, неутомимой энергией, знаниями, инициативой, а главное – дружным напором, были преодолены все препятствия и с первых же дней открытия «колесо училищной жизни завертелось так равномерно и плавно, как будто бы оно вертелось уже давно».

А через несколько дней юнкера разъехались на рождественские каникулы, 86 из них – за город.

Наступил 1914 год – год серьезных испытаний, год начала Первой мировой войны.

В течение первого полугодия и начала второго был организован лагерный сбор в Очакове, проведен второй набор, сформирована вторая батарея, завершено строительство и обустройство главного здания. Под руководством генерала А.А. Нилуса коллектив училища почти с полным штатом личного состава успешно решал поставленные задачи. Строитель училища военный инженер Слушко-Цяпинский был награжден орденом Святой Анны II степени.

Следует отметить, что главное внимание руководством училища, преподавателями, командирами подразделений уделялось учебе, выработке у юнкеров сознательного к ней отношения, добросовестности, активности и системности в работе.

В одном из приказов начальник училища выразил негативное отношение к шпаргалкам. Замечались случаи предосудительного обращения юнкеров к помощи заранее составленных записок и другим неприглядным мерам. Разъяснялось, что подобные действия ведут к совершению тройного обмана. Обман преподавателя, во-первых. Обман товарищей, во-вторых, так как налицо была попытка приобрести одинаковые с ними права без должного труда и усердия. И, в-третьих, обман самих себя, так как не приобретя необходимых знаний рано или поздно человек попадает в затруднительное положение. Это не только на экзаменах, где обман обнаруживается и нередко приводит к нежелательным результатам. Сама жизнь строго наказывает таких людей.

В училище публично осуждались различные способы самоукрашения, к которым хотя и редко, но прибегали некоторые юнкера. Например, они брали пример с гимназистов, которые вынимали каркас из своих форменных фуражек и лихо заламывали их.

В оценке этих случаев обращалось внимание на то, что свою честь и достоинство нельзя ронять даже в мелочах. Кроме разъяснений о недопустимости порчи военного имущества, принимались меры к взысканию его стоимости.

На территории училища тем временем шло интенсивное строительство. Возобновленные с новым строительным сезоном весной 1914 года наружные работы велись усиленными темпами. Наблюдение за работами по постройке всех зданий продолжала вести строительная комиссия. Во избежание несчастных случаев запрещался вход в неоконченные строения и неотделанные здания. Завершение работ и открытие всех помещений училища предполагалось к осени.

Переводные экзамены (сессия) были проведены с 20 марта по 12 мая, включая две недели пасхальных каникул.

После переводных экзаменов началась интенсивная подготовка к проведению практических стрельб. Для обеспечения прикладного способа получения необходимых современному офицеру знаний было пересмотрено «Наставление для офицерских занятий». Кроме военной игры, решения практических задач на картах и в поле, было обращено особое внимание на подготовку сообщений в офицерских собраниях по различным отраслям военных знаний, для более широкого ознакомления офицеров с военной техникой и особенностями всех видов войск. Офицеры училища активно привлекались к деятельности военно-исторического общества и общества ревнителей военных знаний.

Для усвоения офицерами училища правил стрельбы проводились научные сообщения, собеседования. Делился своими исследованиями по теме диссертации о теоретических основах пристрелки и стрельбы береговой артиллерии полковник Н.Г. Петрович. Летом 1915 года без защиты (в связи со сложностями военного времени) ему было предоставлено право преподавания в артиллерийской академии.

За труды в комиссии по разработке уставов полевой артиллерии была объявлена высочайшая благодарность командиру дивизиона генерал-майору Д.Н. Промтову, который в июле был назначен председателем временной хозяйственно-строительной комиссии для постройки и оборудования четвертого училища в Киеве.

Перед отъездом начальник училища выразил ему сердечную, искреннюю и глубокую благодарность за труд, вложенный в общее дело становления училища.

В конце июня командиром дивизиона был назначен полковник И.М. Леонтовский, которому вскоре было присвоено звание генерал-майора.

В конце апреля 1914 года в училище отметили 35-летие службы в артиллерии начальника Михайловской артиллерийской академии и артиллерийских училищ генерала от артиллерии В.Т. Чернявского. Юбиляру были посланы теплые слова поздравления и пожелания успехов в деле подготовки нового поколения артиллеристов.

Это было не просто мероприятие, посвященное старшему начальнику, это было мероприятие, оказавшее большое воспитательное воздействие на молодых людей, связавших свою судьбу с артиллерией.

В первых числах июня 1914 года в Одессе ожидался приезд Николая II с семьей. На всевозможные украшения отцы города ассигновали 40 тысяч рублей.

Изящно были убраны строящиеся корпуса училища. Большие транспаранты были украшены вензелями с царскими инициалами и государственным гербом. Вечером в городе состоялся грандиозный фейерверк.

«Да, Одесса, если захочет, то может быть и нарядной красавицей, – оценивали преобразившийся город в местных газетах. Конечно, никто не припомнит ей в этот момент ее обычно запущенного, неряшливого вида, которым она обязана своим нерачительным хозяевам».

На императорский смотр четырех военно-учебных заведений (Одесских – Сергиевского артиллерийского, пехотного и кадетского корпуса, Елизаветградского кавалерийского), была назначена батарея юнкеров в 48 рядов под командованием полковника Л.П. Круссера. Все проверяемые подразделения получили высокую оценку и были поощрены.

Большим достижением была подготовка к первому лагерному сбору в Очакове, который начался 11 июня 1914 года. Напутствием послужила телеграмма Великого князя Сергея Михайловича: «От души желаю Сергиевцам счастливого лагеря. Надеюсь, что первый лагерный сбор послужит прочным фундаментом стрелковой подготовки будущих артиллеристов».

Перевозка осуществлялась на специально предназначенном для этого пароходе с материальной частью артиллерии, лошадьми, обозом и другими грузами. Размещались в Очакове в казармах, принятых от 7-го мортирного дивизиона. На лагерный период ставилась задача ликвидация неизбежных пробелов в специальной артиллерийской подготовке юнкеров, вызванных исключительной обстановкой и условиями, в которых приходилось работать на зимних квартирах.

Именно поэтому максимум внимания уделялось подготовке к стрельбам. Юнкера подолгу занимались в артиллерийском парке, изучали матчасть, обязанности номеров орудийных расчетов, особенности действия полевой, крепостной и береговой артиллерии. Много времени занимала вольтижировка, верховая и орудийная езда.

Лагерные условия обеспечивали исключительную возможность заниматься физической подготовкой. Юнкера приобретали навыки саперных работ, учились фехтовать, метко стрелять из револьвера и винтовки, несли внутреннюю и караульную службы. В лагере был выставлен унтер-офицерский караул на 3 поста (2 – в парке и 1 – у лагерного фронта). Для наблюдения за порядком назначались: дежурные по батарее, кухне, читальной комнате, помощник дежурного по кухне и восемь дневальных. Суточный наряд назначался от одного учебного отделения.

При проведении боевой стрельбы юнкера работали в качестве орудийной прислуги как тяжелой и легкой полевой, так и крепостной и береговой артиллерии. Но, самое главное, получали практику в пристрелке целей (морских и наземных) и корректировании стрельбы на поражение.

Успешной практической подготовке способствовал лагерный распорядок дня. Подъем был в 6 утра. После молитвы и утреннего чая с 7 часов 15 минут до 12 часов – занятия с небольшим перерывом для купания. После обеда и отдыха в 17 часов был полдник, а затем занятия до 19 часов 45 минут. В 20 часов 15 минут – проверка, затем ужин и время для занятий спортом. В это время можно было ложиться спать.

В 23 часа объявлялся отбой. Юнкерам разрешалось пить собственный чай в столовой с 13 часов до 16 часов 30 минут и с 21 часа до 22 часов 30 минут. В жаркие дни купание разрешалось до обеда 2 раза. В воскресенье подъем был в 8 утра, занятий не было. Можно было заниматься по своему усмотрению.

К сожалению, первый лагерный сбор, преждевременно прерванный начавшейся войной не смог полностью обеспечить решения поставленных задач, достичь желаемых результатов, поскольку не все запланированные стрельбы были проведены.

Предполагалось, что с полученной, хотя и недостаточной, практической подготовкой, молодые офицеры уже в частях в короткое время при добросовестном отношении к делу смогут завершить артиллерийское образование, не уронить чести и репутации училища, стать полезными для артиллерии.

Училище возвратилось в Одессу. Учеба и работа были продолжены уже в иных условиях – начался второй период в истории училища – военный.