На основании указа Николай II от 19 мая 2013 года приказом военного министра № 308 от 14 июня 1913 года училищу была определена форма обмундирования по образцу Михайловского артиллерийского училища, но с вензельным изображением имени Великого князя Сергея Михайловича на эполетах и погонах.
Форма одежды включала: парадную, обыкновенную, служебную и домашнюю. Особенно красива была парадная форма: двубортный мундир из черной шерстяной ткани с черным бархатным воротником и такой же ткани укороченные шаровары, черный кожаный поясной ремень и бляха желтого метала с изображением государственного герба в виде двуглавого орла над скрещенными орудийными стволами, высокие сапоги со шпорами, кивер гвардейского образца с помпоном и кистями, белые замшевые перчатки и шашка артиллерийского образца. Края воротника и обшлага обшивались тесьмой цвета золота. Для Сергиевского училища как и для всех артиллерийских училищ был установлен желтый приборный металл. Края воротника, обшлагов, клапанов задних карманов и борт мундира имели красную выпушку. Комплекты обмундирования как парадного, так и несоответствующего времени года хранились в цейхгаузе. Там же хранились карабины и наганы. Шашки (личное холодное оружие) было на руках у каждого юнкера и надевались в наряд, на строевые занятия и обязательно при увольнении в город. Хранились они в изголовье кровати на крючках под дощечкой с личным номером и фамилией каждого юнкера.
Этим же приказом для юнкеров Сергиевского училища были установлены погоны алого цвета, которые по юнкерскому образцу обшивались по краю (кроме нижнего) желтым басоном с продольной алой полосой. На погоны было установлено желтое вензелевое изображение имени Великого князя Сергей Михайловича в виде буквы «С», выполненной славянской вязью, помещенной под великокняжеской короной.
Юнкера очень гордились своими погонами и считали их корпоративным символом училища. По мнению бывшего юнкера С. Приклонского, «обмундированы юнкера были хорошо, можно сказать даже излишне хорошо».
Форма одежды офицеров Сергиевского училища была так же утверждена императором по образцу Михайловского артиллерийского училища. Парадный двубортный офицерский мундир был установленного «царского» сине-зеленого цвета, шерстяные штаны черного цвета заправлялись в сапоги. Мундир подпоясывался офицерским поясом-кушаком. На черном бархатном воротнике и обшлагах мундира имелось шитье особой формы в виде двух плетений золотым шнуром. На погонах и эполетах также была установлена буква «С». Спереди на офицерских и юнкерских киверах крепился особый знак военно-учебных заведений в виде орла с опущенными крыльями в сиянии лучей восходящего солнца, а по обоим бокам кивера крепились знаки артиллерии в виде двух перекрещенных артиллерийских ствола желтого металла. Офицерам полагались шпоры и офицерская сабля.
По образцу Михайловской артиллерийской академии, Михайловского и Константиновского артиллерийских училищ, было установлено наружное корпоративное отличие, связывающее неразрывными товарищескими узами всех питомцев Сергиевского училища.
Так, 4 марта 1913 года для выпускников Сергиевского училища Николаем II был утвержден нагрудный училищный знак в виде серебряного двуглавого орла под императорской короной, который держит в лапах скрещенные орудийные стволы. На груди орла расположен щит красной эмали, в центре которого изображен Георгий Победоносец и на всей плоскости орла наложена буква «С» из желтого металла7. В период Временного правительства и украинизации училища знак остался прежний, но только с орлов была убрана императорская корона.
Нагрудные знаки для выпускников военных училищ были утверждены в начале века: Константиновского артиллерийского – 23 декабря 1906 года, Михайловского – 7 марта 1911 года. Каждое училище имело свой особый знак, непохожий на другие. В отличие от академических, училищные знаки носились на левой стороне груди.
После торжественного открытия училища для 120 принятых в училище юнкеров начались интенсивные учебные будни. Для проведения занятий в училище требовалось сформировать тяжелый дивизион двухбатарейного состава с постоянной конной запряжкой. Организована была только одна батарея. На вооружении тяжелой полевой батареи в составе двух взводов состояли два орудия 42-х линейных полевых скорострельных пушек системы Шнейдера-Крезо и две тяжелых полевых 6-ти дюймовых гаубицы Путиловского завода.
В училище имелись также основные образцы орудий крепостной и осадной артиллерии, со всей относящейся к ним материальной частью и со всеми необходимыми приборами и приспособлениями для обслуживания, установки, перевозки и стрельбы.
Командиром дивизиона был назначен генерал-майор Д.Н. Промтов, командиром единственной тогда батареи – подполковник Л.П. Круссер, командирами взводов – штабс-капитаны Г.Т. Миончинский, В.А. Петерсон, В.Н. Мамушкин, В.Н. Протопопов.
Юнкера были разделены на четыре класса-взвода. Несмотря на сложности организационного периода, они были обеспечены всем необходимым для жизни, обучения, строя. По табелю денежных сумм на обмундирование юнкеров тратилось 16400 рублей. Расходы на столовое довольствие исчислялись по стоимости суточного пайка и ежегодно утверждались Военным советом.
Училищу выделялись деньги на оплату преподавателей, обучающих юнкеров гимнастике, фехтованию, плаванию, танцам, пению и музыке.
«Стол был простой, – вспоминал бывший воспитанник С. Приклонский, – без излишеств, но вкусный и питательный».
Вот обеденное меню в один из обычных дней: кислые щи с кашей, шницель с жареной картошкой (вес шницеля в сыром виде около 100 граммов), пирожное. Работал буфет, где вечером можно было посидеть, попить чай и кофе. Никаких стипендий или денег училище не выдавало. И только при производстве в офицеры четырем лучшим юнкерам казна выделяла 4 стипендии: одна – 300 и три по 200 рублей.
Курс обучения был установлен в три года. Учебный план Сергиевского училища отличался от учебных планов Михайловского и Константиновского училищ только по специфическим дисциплинам и предусматривал изучение закона божьего, иностранных языков (немецкого и французского), истории, военного законодательства, алгебры, дифференцированного и интегрального исчисления, аналитической геометрии, механики, физики, химии, артиллерии (управление огнем артиллерии), общей тактики, тактики артиллерии, артиллерийского черчения, артиллерийской администрации, фортификации и топографии.
По типовой программе в течение каждой недели юнкера должны были изучать: артиллерию – 10 часов, фортификацию – 5 часов, тактику – 6 часов, топографию – 3 часа, законоведение – 1 час, администрацию – 1 час, иппологию (науку о лошадях. – Авт.) – 1 час, артиллерийское черчение – 2 часа, закон божий – 2 часа, аналитическую геометрию – 4 часа, дифференциальное исчисление – 4,5 часа, интегральное исчисление – 5,5 часов, механику – 3 часа. На практические занятия выделялось: по математике – 6,5 часов, химии – 7 часов, физике – 4 часа, русскому языку – 4 часа, французскому языку – 1,5 часа, немецкому языку – 1,5 часа.
Кроме того, в старшем классе (3-й курс) 10 часов в неделю отдавалось для практических занятий по физике и электротехнике. В течение зимнего периода велись строевые занятия, направленные на обучение юнкеров всем отделам службы при орудиях всех видов артиллерии, стрельбе из орудий на полигонах (летом в лагерях), обращению со всеми употребляемыми на службе приборами, конному строю, езде в орудийной упряжке, верховой езде. Детально изучалась материальная часть орудий всех имеющихся систем, уставы. Большое внимание уделялось строевой выправке, гимнастике и фехтованию. Обучали юнкеров также музыке и танцам.
Система классных занятий была лекционной со сдачей семестровых зачетов и переводных экзаменов. Курс артиллерии читал начальник училища генерал А.А. Нилус, тактику и военную историю офицеры Генерального штаба из штаба округа (капитаны И.И. Жолинский, В.А. Палицин), высшую математику и иностранные языки вели преподаватели Новороссийского университета (профессор А.В. Ры-стенко, доктор философии К.И. Штауб, приват-доценты А.Г. Коншин, Д.А. Крыжановский, коллежский советник М.Э. Помпей), закон божий – протоирей отец Федор Миляновский и ксендз И.М. Эресман, фортификацию и топографию – полковник Александр Александрович Нилус (брат начальника училища). Гимнастику и фехтование преподавал штабс-капитан Б.Б. Деполлини, верховую езду К.Ф. Гавликовский. Уставы, строевую подготовку, стрельбу из личного оружия вели командиры взводов.
За преподавание уставов, обучение юнкеров музыке и другие дополнительные нагрузки офицеры получали вознаграждение в размере 10 рублей в месяц.
Для обеспечения практического изучения артиллерийского дела во всей его совокупности, училище было снабжено собственной электростанцией, двумя башнями для работы с прожекторами и дальномерами, беспроволочным телеграфом, особой артиллерийской лабораторией, химическими и физическими кабинетами, музеем (артиллерии), библиотекой.
Обычно день училища заполнялся тремя часами строевых занятий (их смысл и содержание заметно отличается от нашего сегодняшнего представления о строевых занятиях) и пятью часами лекций. Вечером проводились репетиции, зачеты, самоподготовка. Какие-либо культурно-массовые мероприятия не организовывались. Существовала лишь библиотека, да по воскресеньям строем водили в церковь 4-й стрелковой бригады, которая находилась рядом с училищем. Увольнение давалось два раза в неделю. В будни – с 17 до 23 часов, в воскресенье – с 12 часов. Желающие сходить в театр увольнялись до 00 час 30 мин с представлением использованного театрального билета.
Быт юнкеров резко отличался в зависимости от училища. В пехотных училищах процветала самая беспросветная муштра и во время занятий и вне их. Там выше всего ставилось «печатание с носка» и лихость в строевой подготовке. Нередко допускалось унижение человеческого достоинства. Младший юнкер был совершенно беззащитен перед произволом старшего.
У артиллеристов традиции были иными. В основу взаимоотношений даже между офицерами и юнкерами было положено доверие и вежливость. Власть портупей-юнкера, старшего – оканчивалась с выходом из строя. Вне его все были равны. Считалось нежелательным наложение младшими командирами-юнкерами дисциплинарных взысканий на своих товарищей строже замечания и выговора. Дисциплина и порядок поддерживались неукоснительно общественным мнением. Были, конечно, и нарушения дисциплины, и даже грубые, но это было исключением. Все юнкера дорожили честью своего отделения, взвода, батареи, училища. Гордились тем, что они были выше по объему образования, культуре, чем юнкера пехотного училища. Из отчужденности училищ нередко проистекала рознь и даже некоторое пренебрежение юнкеров, а затем и офицеров друг к другу. Бывало, что рознь эта переходила с офицерами и в солдатскую массу армии, хотя вернейшим залогом успеха в бою и взаимовыручке является взаимопонимание и доверие друг к другу.
О проекте
О подписке