4

Зал Киноцентра между тем заполнялся. И кого же тут только не было! Ну вот еще и представители разного ранга администрации, то есть новой номенклатуры, и директора всевозможных СП, то есть совместных с иностранцами предприятий и контор, а вон и несколько служителей церкви и даже один весьма, весьма благообразный священник – батюшка с большой седой бородой, в длинной черной рясе, с большим золотым крестом на золотой же тяжелой цепи, важный такой… Садились, занимали места в наполовину уже заполненном зале достойные люди, скоро ведь все начнется, скоро, скоро!

Достойные, достойные люди, жизнь чуть ли не каждого заслуживает не только повести какой-нибудь, а прямо скажем: романа! Ну вот один из директоров СП, к примеру…

Воспитанный советской показательной школой, примерный пионер и отличник, потом, естественно, комсомолец по убеждению, а дальше, разумеется, член «Ума, чести и совести нашей эпохи»… Ну, в общем, был он, конечно, пламенным противником частной собственности, свободной торговли и всего, что связано с жутким, враждебным родине капитализмом-вещизмом, а также религии, которая, известно же, «опиум для народа». Вообще считался он стойким идейным борцом – и сам себя таковым считал! – за что и был выдвинут в парторги крупной организации одного из заводов, а потом и, ясное дело, в райком. Умел убеждать людей искренне, руководить ими – идеолог, что называется, милостью Божьей, хотя Бог тут был, как бы это сказать, не при чем, что ли. А потом… Это же надо ведь, как бывает в жизни! Пришло поистине озарение, прямо как будто явление Богородицы отроку Варфоломею – Новый Генсек, перестройка, а потом и вовсе августовские события… Ну, конечно, ну, ясно же, что то, что парторг проповедовал раньше – чепуха, полнейшая глупость и ложь, теперь можно было открыто и смело об этом сказать! Мгновенно «перековался» он! Да, коммунисты на самом деле бессовестно лгали о «светлом будущем страны и народа»! Но теперь с этим – покончено. Пути разошлись! Осознав, он решительно и бескомпромиссно вышел из партии, как только стало окончательно ясно, что дни ее сочтены… Да здравствует капитализм, именно в нем наше светлое будущее на самом деле! Бывший отличник советской школы и здесь стал отличником, примерным, выдающимся человеком, умеющим действовать и убеждать. Он быстренько создал свое СП, тем более что связи кое-какие остались. Трезвость, расчет, бухгалтерия, а не маниловская богадельня «совка» – вот она, наша надежда теперь! Способный человек, очень способный…

Священник же, батюшка почему здесь? Так ведь без представителей Православного Храма Божия не обходится теперь ни одно мало-мальски солидное мероприятие, ясно же! Скептически, правда, настроен отец, надо думать, уж больно как-то быстро переменилось отношение властей земных к власти Небесной, ну да ведь и отказать в благословении чадам Божьим нельзя, а потому что ж. Его пригласили, он и пришел. Нельзя же отказывать чадам Божьим, коли настойчиво просят. Разумеется, мы можем только фантазировать о том, что думал достойный этот служитель по поводу тех людей, что вчера церковь в грош не ставили, разве что беззастенчиво грабили при каждом удобном случае, а теперь вот благословения просят… Ну да ладно, ладно, все равно ведь все под Богом ходим, на Страшном Суде во всем разберутся… Вот он и пришел на презентацию какой-то газеты.

Впрочем, да, послушайте, что же это мы все о мужчинах и о мужчинах? Тут ведь – сказано уже! – в немалом количестве и представительницы наипрекраснейшего из полов, супруги и дочери, а еще и специально, как тоже сказано, приглашенные финалистки Конкурса Красоты, этого очаровательнейшего из действ, пришедшего к нам вместе с демократией и свободой. Посмотрите, какие лица, какие формы! Ах, ну это же просто цветы человечества, целуем ручки, пардон-мерси, не хотите ли выпить водочки или еще чего, ай бег ю май пардон, позвольте вас проводить к вашему, так сказать плейсу в зале, ах, какое очаровательное у вас фейсо, какие шикарные золотистые хаес, какие соблазнительные длинные лэги оф ю…

Со смешанными чувствами смотрел капитан «афганец» на все это человеческое великолепие. Когда-то он видел фильм о катастрофе с междугородним автобусом. С самого начала было известно, что погибнут пассажиры нескольких первых рядов. Но это потом, а пока автобус ехал и никто ничего такого не ожидал, между пассажирами возникали какие-то отношения, и они пересаживались, менялись местами. Кроме того, мы, зрители, что-то узнавали о каждом из них, они становились нам близкими, мы переживали за них, нам не хотелось, чтобы погиб именно этот или именно та. Конечно, жалко всех, но некоторых ведь жалко особенно… Однако первые ряды неминуемо должны погибнуть, и мы с замиранием сердца следили за тем, кто именно садится на роковые места.

И теперь «афганец» с каким-то странным чувством смотрел на тех, кто садился недалеко от сцены. Дело в том, что высокие лица занимают на презентации, как правило, первый ряд. Те, что нужны ему, тоже, очевидно, займут самый первый. Да, определенно даже, потому что поначалу даже не один, а три первых ряда были пусты. Поначалу. Теперь-то там кое-кто уже был. Директор СП и священник-батюшка, например, тоже.

Зону действия трудно определить с точностью, но какое-то количество попутных – невинных, случайных – жертв несомненно будет. Тут уж ничего не поделаешь. И как-то само собой получается, что он, капитан, теперь властитель их судеб. О чем никто из них, разумеется, и не подозревает.

Тошнотный комок внезапно подкатил к горлу. При всем том, что он давно уже простился с собственной жизнью и считал, что назад пути нет, и давно решил, что задуманное – это на самом деле единственный выход, все остальные испробованы и результата не дадут, это уж точно, единственная надежда осталась на это, а те, кто погибнут здесь за компанию, вовсе не обязательно самые достойные представители нации, к тому же их будет немного – значительно, неизмеримо меньше, чем гибнет и неминуемо погибнет еще от бездарной, предательской, геноцидной политики Президента и его сумасшедшей команды, – при всем при этом он вдруг ощутил жуткое отвращение ко всему на свете. Что же сделали мы со своей жизнью, люди! Из-за того, что какая-то дрянь человеческая постоянно рвется к власти, погибают лучшие представители рода людского, и, в частности из этих милых девушек тоже кое-кто погибнет, а то и вовсе инвалидами останутся! Да ведь уже погибло столько! И скольким приходится себя продавать. Как же мы допускаем такое, мужики!… Только что чувствовал он себя почти святым, чистым, чуть ли не светящимся неземным голубовато-фиолетовым светом – спасителем, мстителем благородным! – но вот состояние изменилось резко, и он, оказывается, уже чуть ли не подлый преступник, безжалостный террорист, духовный брат убийц и насильников всех времен… Господи! Но ведь они же сами вынуждают – другого выхода нет! – они же ведают, ведают, что творят, сволочи, воры, бандиты, убийцы…

Ах, Россия, Россия! Русский человек шагу не сделает, чтобы не сомневаться, не попытаться оправдаться и объяснить, ради чего, зачем и нет ли здесь неискупаемого греха. Убийство задумает, а обязательно философию подверстает, что, мол, божеское это дело на самом деле, и не убивает он вовсе, а восстанавливает вечную справедливость. Вот ведь, например, сколько давеча поубивали, а все – ради Светлого Будущего. «Все, как один! Расстрелять, как бешеных псов!» И опять. Вот уж воистину столько обстоятельств сплелось, что и впрямь не видно другого выхода, как взять да кого-то прикончить. Думай не думай, а ведь действительно: ну как тирана или неспособного, однако же властолюбивого человека убрать, если всей своей железобетонной мощью защищает его бесчеловечная государственная система, если от бездарности или жестокости его гибнут невинные, беззащитные души, причем в первую очередь – лучшие? Нет другого выхода, кажется, ну нету и все. Да ведь и не только в бедной России. Где выход, граждане, где же выход?

Думать-то не надо бы капитану теперь, рассуждать поздно уже, коли задумано нечто в твердой памяти и здравом уме! Ведь все верно он в своем Послании разосланном написал, все объяснил и всячески оправдал, все! Это верно, конечно, что теперь главное – не сомневаться и действовать, ну а как же не думать-то, а? Вдруг ошибочка выйдет? Роковая ошибка-то, не исправишь. Ведь какие-то невинные все равно погибнут, ничего не поделаешь. Да, неизмеримо меньше, чем от них, «реформаторов», каждый день гибнет. А все-таки.

И еще вот ведь что удивительно: почему-то все больше удавались покушения на людей прогрессивных, истинных реформаторов, а вот на Гитлера, к примеру, даже не подействовала бомба, хотя она разорвалась в закрытом бункере и совсем рядом с ним. И вот, смотрите: погибли от покушений кто? Линкольн, Столыпин, Джон и Роберт Кеннеди, Мартин Лютер Кинг, Индира и Раджив Ганди, еще многие. А о скольких мы не знаем! И даже самого Христа распяли запросто, открыто, еще и кричать убедили тех, ради кого Он жертву решил принять: «Варавву, отпустите нам, а Этого Учителя, распните!» А вот мракобесов, иезуитов всяких мастей, тиранов, Калигул и Иродов, убивавших людей сотнями тысяч и миллионами, судьба почему-то очень заботливо хранила. И хранит. Странно, странно. Почему это, а?

Нет, ребята, что-то тут непонятно. Ну разве не самым разумным было бы вовремя всяких калигул и гитлеров приканчивать? История ведь шла бы по другому пути! Даже войны Великой Отечественной, может быть, вообще не было бы! И сейчас бы так не мучились люди… Да, да, вот ведь и сейчас.

Нет, это искушение, проверка на прочность, подумал «афганец». Сомнения – от Лукавого. Решил – сделай. Правильно ведь решил…

Голова кружится, это да. Тошнит. Не хватало еще, чтобы прямо здесь и вырвало. Или в обморок грохнуться, словно какая-нибудь конкурсантка…

– Пакетик для этого самого не взяли, сударь? Или таблеточку, спирт нашатырный? – словно послышался ему насмешливый голос.

И отлегло. Полегчало. Мужайся, капитан. Скоро уже, совсем скоро.

Но вернемся, вернемся же поскорее к тем, кто садится – сел уже или должен сесть… – на рискованные места. Ведь мы пока ни слова не сказали об очень важном, очень значительном человеке, которого пока что нет в зале, но который обязательно должен быть вместе с Президентом и, скорее всего, уже едет, едет. О Вице-премьере! Этеншн, этеншн… Самое живое, самое искреннее внимание…