Моральная оценка действий с позиций системно-эволюционного подхода и единой концепции сознания и эмоций

Приведенные выше аргументы указывают на то, что актуализация рано сформированного низкодифференцированного опыта связана с интуитивным способом взаимодействия со средой и сопровождается более интенсивными эмоциями, а актуализация более поздно сформированного, высокодифференцированного опыта – с рациональным способом взаимодействия и меньшей интенсивностью эмоций. Так, рассмотрение проблем морального развития приводит к пониманию, что «моральные эмоции» появляются до того, как формируется возможность вербальных «моральных рассуждений»^[23]. При рассмотрении с позиции первого лица (first person perspective) роль «моральных эмоций», как и эмоций вообще, можно связать с первичной, грубой ориентацией в том, к какому домену субъективного опыта относится данная ситуация, данное поведение – положительному или отрицательному. Специфика же в случае «моральных эмоций», по-видимому, состоит в том, что это отнесение связано с принадлежностью данного поведения к группе, формируемой в рамках либо положительного (разрешенное поведение), либо отрицательного (запретное поведение) домена культуры. Способность рассуждать о действии формируется позже в индивидуальном развитии и основано на актуализации преимущественно высокодифференцированного опыта. Важно отметить, что интуиция не сводима исключительно к низкодифференцированному опыту, так же как рассуждение не сводимо исключительно к высокодифференцированному опыту, поскольку каждое действие представляет собой одновременную актуализацию множества систем опыта (как высоко-, так и низкодифференцированного), и важную роль при этом играют взаимосвязи систем, их межсистемные отношения.

Роль и соотношение интуитивных и рациональных процессов в моральной оценке определяется тем, какая проблема решается индивидом, а также какова стадия решения проблемы. Можно полагать, что на начальных стадиях индивид интуитивно оценивает действие в терминах «хорошо»/«плохо», а затем решает проблему рационально: обосновывая сделанный интуитивно выбор или, при трудностях обоснования, не санкционируя его. Такое рассмотрение согласуется с позицией Я. А. Пономарева (1967, 1983), согласно которой формирование нового опыта начинается с интуитивного типа взаимодействия со средой и заканчивается рациональным, логическим. В своих работах Пономарев рассматривал проблему интуитивного – рационального в связи с процессами приобретения компетенции в новой предметной области, формирования нового опыта. Согласно Пономареву, между начальными этапами (интуитивный тип взаимодействия) и конечными (рациональный тип) располагаются промежуточные этапы, которые характеризуются обоими типами взаимодействия, один из которых обычно более выражен, чем другой. Таким образом, интуитивное и рациональное необходимо рассматривать в рамках континуума формирования нового опыта и его последующей реализации.

Согласно единой концепции сознания и эмоций, бóльшая интенсивность субъективных переживаний эмоций и бóльшая выраженность их психофизиологических проявлений соответствуют актуализации систем меньшей степени дифференцированности. В рамках такого рассмотрения интуитивный компонент моральной оценки, который, как предполагается, обеспечивается актуализацией преимущественно низкодифференцированных систем, в большей степени связан с субъективными переживаниями эмоций и их психофизиологическими проявлениями, чем рациональный компонент. Так, моральная оценка действий может сопровождаться эмоциями, например, чувством отвращения к причинению вреда, однако эмоции не являются ее механизмом, как и моральные оценки не являются причиной, вызывающей эмоции. Согласно описанным выше представлениям, эмоции рассматриваются не как отдельный психический процесс или особый вид поведения, а как доступные самому индивиду субъективные переживания и наблюдаемые при этом психофизиологические проявления, связанные с актуализацией систем низкодифференцированного опыта. Более медленная рациональная оценка действия основана на актуализации высокодифференцированного опыта и обусловливает вариацию и динамику моральных оценок действий в зависимости от особенностей социокультурного опыта субъекта, его темпераментальных и личностных свойств, ситуационного контекста и других переменных.

Заметим, что осуществление интуитивной и рациональной оценок в нашей интепретации напоминает, во всяком случае при феноменологическом описании, «Систему 1» и «Систему 2» по Канеману (Kahneman, 2011). Канеман выделяет две «системы», обеспечивающие два разных типа решений проблемы: «Система 1» обеспечивает интуитивное, связанное с эмоциями, быстрое и сравнительно легкое «автоматическое» решение, а «Система 2» характеризуется большей рациональностью, более медленным и трудным, «затратным» решением.

Соотношение интуитивных моральных представлений, моральных оценок, их рационального обоснования и реального поведения субъекта в социальной среде может варьировать. Рациональная моральная оценка может не совпадать с изначальной интуитивной. Здесь многое зависит от сложности и других характеристик проблемной ситуации, имеющегося у субъекта времени для принятия решения и пр. С другой стороны, и решение о действии в реальном поведении может не соответствовать первоначальной интуитивной и/или последующей рациональной оценке, поскольку ввиду особенностей контекста субъект не всегда ведет себя так, как было бы «хорошо» и «правильно» по отношению к другим. Тем не менее моральная оценка действий учитывается при принятии решения о действии и составляет важный аспект адаптивного социального поведения человека.

Резюмируя, отметим, что действия, приводящие к причинению вреда другому человеку, интуитивно оцениваются как «плохие». При этом такая оценка действий может сопровождаться эмоциями, например, чувством отвращения к причинению вреда, что находит отражение в субъективных ощущениях и психофизиологических проявлениях, связанных с актуализацией систем низкой степени дифференцированности, сформированных на ранних этапах индивидуального развития. Рациональная оценка действия включает применение позже усвоенных нормативных принципов: утилитарных, деонтологических, религиозных и др., – и такая оценка осуществляется при актуализации высокодифференцированных систем.

2.3. Моральные дилеммы как методика изучения моральной оценки

Моральные дилеммы возникают в результате конфликта между разными аспектами ситуации, которые вызывают глубокие внутренние противоречия относительно того, как следует поступить, поскольку любое возможное действие нарушает те или иные моральные принципы (Thomson, 1985). Моральные дилеммы актуальны как для общества в целом, так и для отдельных индивидов. В реальной жизни ситуации морального выбора часто связаны с такими проблемами, как допустимость абортов, эвтаназии, смертной казни и пр. (см.: Знаков, 2016).

В философии сложилось целое направление, связанное с использованием гипотетических моральных дилемм (в отличие от реальных жизненных ситуаций), которые были заимствованы исследователями в области когнитивных наук и стали одним из основных методических подходов к изучению моральной оценки действий. Большинство исследований в этой области используют моральные дилеммы, в которых противопоставляются утилитарные и деонтологические решения. Утилитаризм – это нормативно-этическая программа, согласно которой оценка действий должна осуществляться на основе учета лишь их результатов, и с моральной точки зрения человек должен стремиться обеспечить максимальное благо для максимально большего числа людей. Деонтология – это другая программа нормативной этики, согласно которой моральная ценность действия определяется принципами, на основе которых оно было совершено. Во многих контекстах эти две нормативные теории предполагают одинаковую моральную оценку вредоносных действий, так как при прочих равных условиях причинение вреда кому-то приводит к негативным социальным последствиям. Однако существуют ситуации, в которых утилитаризм и деонтология предполагают разные моральные решения.

Классическая проблема неуправляемого вагона (trolley problem, «проблема вагонетки») была предложена философом Ф. Фут (Foot, 1967) и затрагивает вопрос о том, допустимо ли пожертвовать одним человеком для спасения большего числа людей. С утилитарных позиций это допустимо, так как результат – спасение большего числа людей – оправдан. С деонтологических позиций причинение вреда кому-то не может быть оправданным средством достижения благой цели. Суть ситуации, предложенной Ф. Фут, такова (см. рисунок 3, слева): пустой неуправляемый вагон несется по рельсам, на пути его следования находятся пять человек без возможности спасения. Если повернуть рычаг, который находится рядом, можно перевести стрелку и вагон поедет на запасной путь, на котором находится один человек. Если вы это сделаете, то пять человек спасутся, но один человек на запасном пути погибнет. Вопрос: допустимо ли повернуть рычаг? Несмотря на то, что многие философы, представляющие разные этические направления, утверждают, что спасение пятерых такой ценой морально недопустимо, исследования показали, что большинство опрошенных людей (85 %, Hauser et al., 2007; см. также: Greene et al., 2001) отвечают на этот вопрос «да».

Дж. Томсон (Thomson, 1985) модифицировала эту дилемму следующим образом (см. рисунок 3, справа): по-прежнему пустой неуправляемый вагон несется по рельсам, на пути его следования находятся пять человек без возможности спасения, но в данном случае вы находитесь на пешеходном мосту над рельсами. Рядом с вами стоит тучный человек, и единственная возможность остановить вагон – столкнуть его на рельсы. Тогда этот человек погибнет, но пятеро других людей спасутся. Вопрос: допустимо ли столкнуть человека на рельсы в данном случае? Исследования показали, что большинство людей (88 %, Hauser et al., 2007; см. так же: Greene et al., 2001) отвечают «нет».

Рис. 3. Схематическая иллюстрация вариантов проблемы неуправляемого вагона. Слева – дилемма «Стрелка» (Foot, 1967), справа – дилемма «Мост» (Tomson, 1985).

Примечание: Автор рисунков – Дин Гарденер

Две описанные дилеммы и их вариации (см., напр.: Cushman, Young, Hauser, 2006) различаются по ряду ключевых деталей, которые можно описать в виде моральных принципов, характеризующих вредоносные действия. Обсуждению этих принципов посвящен целый ряд работ по философии и психологии морали. Согласно принципу цели, или двойного эффекта (doctrine of double effect, см.: Foot, 1967; Mikhail, 2000), в первой ситуации (дилемма «Стрелка») вред предвиделся как побочный эффект действия, а во втором (дилемма «Мост») – как средство достижения цели. Показано, что в разных вариантах проблемы неуправляемого вагона оценка допустимости причинения вреда одному для спасения большего числа людей градуально увеличивается от дилемм с очевидной целью к дилеммам с очевидным побочным эффектом (Mikhail, 2007). С другой стороны, существует переменная контакта, или принцип контакта: в дилемме «Стрелка» вредоносное действие осуществляется опосредованно, а в дилемме «Мост» – непосредственно, с помощью физического контакта. Кроме того, существуют вариации дилемм в рамках проблемы неуправляемого вагона, в которых один и тот же результат (спасение пятерых за счет жизни одного другого) осуществляется либо действием, либо бездействием. Согласно принципу действия (doctrine of doing and allowing, см.: Quinn, 1989, или omission bias, см.: Baron, Ritov, 2004), разделение действий и бездействий является важной психологической склонностью человека, и люди обычно оценивают вред, причиненный действием как менее допустимый, чем вред, причиненный бездействием. Принципы действия и контакта иногда объединяют в один фактор «личностных усилий» (personal force, см., напр.: Greene, 2013), акцентируя внимание на приложенные человеком силы, физические и эмоциональные, для утилитарного решения в ситуации моральной дилеммы.

Подобные принципы (цели, контакта и действия) связаны с эволюционно обусловленными особенностями восприятия физической причинности и интенциональности действий и могут лежать в основе интуитивной оценки действий, включая моральную оценку (см., напр.: Hauser, 2006, Hauser et al., 2007; Mikhail, 2000). Так, в исследовании Ф. Кушмана с соавторами (Cushman, Young, Hauser, 2006) показано, что все эти три принципа интуитивно применяются людьми, но в разной степени доступны осознанию при необходимости обосновать собственные моральные оценки: принцип действия осознается людьми в большей степени, чем принципы контакта и цели.