Он вздернул пленника на ноги и поволок к двери. На пути залез в рюкзак и швырнул мне булькнувшую флягу. Я инстинктивно поймал фляжку, прежде чем она врезалась мне в скулу, и слабо улыбнулся: фляга была иаменовская и до сих пор едва ощутима пахла спиртом. Устало опустившись на пол, я оперся спиной о холодную стенку и сделал глоток. Вода была горькой – или это все еще в горле у меня стояла железная крошка и пыль схватки?

Я прикрыл глаза и, кажется, отключился. Вывел меня из забытья крик. Потом еще один. И еще. Так кричит человек в смертельной муке. Нили в свое время служил в нашей гвардии – недаром отец приписал его мне в телохранители – и участвовал во взятии крепостей альвов на Туманном Берегу. Побывал он и при осаде Тир-на-Ногта. Гвардия Свартальфхейма – практически тот же спецназ, только вооружение малость отличается. А вот набор необходимых навыков неизменен. Нили умел пытать пленников.

Я попытался не слушать крики Иамена. Я боролся с сильным искушением зажать уши ладонями, только это было бы уже совсем малодушно. Я хотел убедить себя в том, что дитя Эрлика-Предателя ничего хорошего нам наверняка не готовило. Я напоминал себе, как не люблю некромантов. А перед глазами стояло одно и то же, одно и то же: дышащие зрачки мертвеца; оскаленная драконья пасть в острых иглах зубов; черный длинный коготь. Трижды некромант спасал меня, трижды: в первый раз отдав за меня силу, во второй – слово, и скрепив все это собственной кровью. Я сжал зубы. Я отбросил фляжку в сторону и встал. На негнущихся ногах я пересек зал и вошел в маленькую комнату.

Толстые столярные гвозди вовсе не предназначены для того, чтобы их загонять людям под ногти. Намного больше для такой цели подходят мелкие обивочные гвоздики, а еще лучше – зубочистки. Нили, кажется, не был знаком с этим золотым правилом, или просто его проигнорировал. Нили вовсю отыгрывался за страшную мертвецкую ночь. Тупой гвоздь никак не хотел входить под ноготь Иамену, а Нили все давил, давил, текла кровь, на лбу старательного ката выступили бисеринки пота. Честно – я не знаю, что со мной сделалось. Очухался я уже тогда, когда стена комнатушки трещала от ударов. Приглядевшись, я понял, что, ухватив Нили за ворот куртки, колочу им о стену, да так энергично колочу, что уже сыплются мелкие камушки, а непробиваемый затылок Нили при каждом ударе оставляет на стене красные отпечатки.

– Мастер Ингве, – прохрипел телохранитель.

Сзади раздался слабый голос:

– Прекратите, вы же его убиваете.

И тогда я отпустил свою жертву. Нили мешком рухнул мне под ноги, жадно хватая воздух. Я присел рядом и, приблизив лицо к его перекошенной роже, прошипел:

– Если ты его хоть пальцем еще раз тронешь – добью.

– Но…

– И если он у тебя сбежит – тоже добью.

Встал, развернулся и – все той же походкой железного болвана – вышел из комнаты. Чтобы мучиться вот этим, наверное, уже до могилы.

Я стянул с себя остатки куртки. В дырки серебром просвечивала дедовская кольчуга. В схватке с драконом она незаметно и не раз, наверное, спасла мне жизнь, потому что рубашка над ней была искромсана в клочки. Я промыл длинную рану на плече Иамена водой из фляжки и, как мог, перевязал некроманта обрывками рубахи. Делал я это неловко, потому что лекарскому искусству обучен был еще менее, чем кузнечному ремеслу. Иамен только зубами поскрипывал. Нили наблюдал за всем этим обиженно и неодобрительно. Верный мой друг, слышишь ли ты меня из тех областей, где находится сейчас твоя душа, видишь ли позднее мое раскаяние?

Вместе мы с трудом перевалили драконью тушу на бок. Под брюхом твари в каменном сером полу обнаружилась черная дыра колодца. Я принюхался. Из дыры ужасно смердело. Нили посветил фонариком. В луче света блеснули железные скобы в колодезной стене, облепленные потеками какой-то слизи. Колодец был неглубок – саженей семь, не больше. Внизу мерцала вода и темнели камни.

– Этого, – Нили с отвращением кивнул на некроманта, – здесь оставим? Пакость еще всякую с собой тащить.

Я призадумался. Хель знает, куда ведет проход. Возможно, возвращаться нам придется другой дорогой. Судя по ласкающему ноздри аромату, это мог быть и один из старых карликовых туннелей, которые обладали зловредным свойством: расстояние, пройденное под землей, никак не соотносилось с дистанциями в Срединном Мире. Войдешь в такой колодец, скажем, в Неаполе, сделаешь два шага – и ты уже на Филипинах. А обратного ходу в цверговых туннелях тоже не было. Только потомки Мотсогнира знали, как ими пользоваться. Оставлять же связанного некроманта в заброшенном монастыре, не будучи уверенным, что я смогу за ним вернуться, мне не хотелось.

– Иамен, вы можете идти самостоятельно?

Тот кивнул.

– Тогда решено. Нили, спускайся первым. Иамен второй, я замыкаю.

Еще поворчав, телохранитель мой навьючил на себя рюкзак, автоматы и секиру. Я взял фонарик в зубы и закинул за плечи перевязь с катаной. Иамен попробовал встать, пошатнулся. Скулы его посерели от боли. Я протянул ему руку, и с грехом пополам некромант утвердился на ногах. И, мысленно помолившись Отцу Воинов и Светлой Фрейе, хранящей от порождений нифльхеймского мрака, я нырнул следом за Иаменом в зловонную утробу туннеля.

Здесь было холодно. В теплом верхнем зале монастыря я и позабыл, что по гребням гор уже метет снегом. Порванная куртка с лезущим из дыр синтепоном от мороза ничуть не спасала. Некромант впереди спотыкался и едва волочил ноги. Луч фонарика прыгал по мокрым стенам и низкому потолку. Под ногами чавкала коричневая грязь. Вонь оглушала, хотя источник ее так и оставался непонятным.

Я ожидал, что от основного коридора будут ответвляться боковые проходы, и заранее запасся терпением. Заблудиться под землей свартальв не может, но это отнюдь не значило, что нам не суждено проплутать по подземелью часами. Однако туннель был прям, как стрела. Похоже, строители его вполне ясно представляли, куда хотят нас завести. Иамен впереди споткнулся. Я как раз собирался объявить передышку и уже посветил фонариком, выискивая местечко посуше, как вдруг некромант завопил:

– Нили, стойте!

Нили и не подумал остановиться. Озадаченный криком, я направил луч вперед – и увидел тонкую проволоку, протянутую над полом на уровне щиколоток. Нили как раз сделал шаг, и нога его задела струну…

Стены вздрогнули. Будто вздохнула огромная грудь, нет, не вздохнула – выдохнула с облегчением, сбрасывая с плеч опостылевший груз. Трещины побежали от пола вверх, и спустя мгновение на нас посыпались камни.

– Назад! – заорал я, но было уже поздно. Нили поймало в камнепад. Уклоняясь от рушащихся глыб, он развернулся и со всей силы толкнул Иамена обратно по коридору. Некромант отлетел, по пути врезавшись в меня. Со скрежетом каменная плита потолка накренилась… Нили подставил плечи. В дрожащем луче фонарика я видел, как вздулись на лбу его жилы, как напряглись могучие мышцы. И все же он склонялся под страшной тяжестью все ниже – а на плиту уже давили сверху другие камни, только и ожидавшие, когда Нили выпустит свой груз и им вольно будет рухнуть вниз, окончательно завалив проход.

– Уходите, – проскрипел Нили.

– Какая неумная ловушка, – задумчиво проговорил некромант за моей спиной. – Хотя соорудившему ее нельзя отказать в мрачном чувстве юмора.

Вместо ответа, я встал рядом с Нили и подставил плечо. И задохнулся под бременем каменного свода.

– По-честному, – продолжал Мистер Иамен, склонив к плечу голову и, кажется, от души забавляясь, – мне следовало бы оставить вас здесь.

– Ну и вали, гнида, – хрипанул Нили.

Я тоже ничего хорошего не подумал.

– Мастер Ингве, Имира ради, вылезайте из-под плиты. Вы еще успеете уйти по проходу. Я один удержу…

– Пошел на Хель.

Иамен, нагнувшись, поднял фонарик и посветил назад.

– Пока вы соперничаете в самопожертвовании, господа свартальвы, могу порадовать вас известием, что тот конец коридора тоже завалило.

И вправду, луч фонаря осветил сплошную стену обломков и клубы пыли. Мне стало смешно. Вся эта возня с драконом, вся бездарная суета вокруг меча – и лишь затем, чтобы быть расплющенными в каменной могиле.

– Ну что же вы, мистер Иамен, – сказал я. – Призовите нам на помощь духов преисподней или кого-нибудь покруче.

– Духи преисподней тут ни к чему. Достаточно нажать на ручку сливного бачка. И Мастер Нили это уже проделал.

– Что?

На голову мне шлепнулась капля влаги. И еще одна. И еще. Зловонная и горячая жижа уже текла по моей макушке ручейком.

– На вашем месте, господа, я бы набрал в грудь побольше воздуха…

– Что он несет?..

Сверху раздался еще более ужасающий рев, рокот, плеск, камень под моими руками вдруг начал расползаться в вонючую кашу – и, пока я пытался сообразить, что к чему, нас захлестнуло грохочущим водопадом.

Брезгливый Нили сидел на обломке скалы и плевался. Отплеваться он никак не мог, да это и не имело смысла – мы с ног до головы были облеплены бурой гадостью. Река дряни, истончившаяся, впрочем, уже до мелкого ручейка, весело журчала по камешкам. За горами на востоке собиралось всходить солнце – но беременные им тучи, кажется, настолько были увлечены созерцанием наших перекошенных рож, что родовые схватки откладывались.

– Драконье дерьмо! – взывал Нили, грозя кулаком то ли небу, то ли входу в монастырь, располагавшемуся саженях в пятидесяти у нас над головой, то ли неведомому шутнику. Шутник, впрочем, был мне как раз очень ведом.

Иамен сидел, опершись спиной о валун, и улыбался во весь рот. Впервые я видел, как улыбка коснулась светлых глаз. Странные же у некоторых поводы для веселья, подумал я.

– Нет, согласитесь, Ингве, это смешно. Направить нас в отхожее место, полное замерзшего драконьего кала… я бы хотел познакомиться с господином Гармовым поближе. По крайней мере, он ясно дал понять, что думает о тех, кто соберется его преследовать.

Я соскреб с лица особенно липкий комок дерьма и мрачно поинтересовался:

– Вы же сразу сообразили, куда мы лезем. Могли бы и предупредить.

– Но, Ингве, вы так целеустремленно ринулись в эту дыру… Потом, признаюсь, я был несколько зол на господина Нили, который настолько упорно хотел выведать мои жуткие секреты, что извел весь имеющийся при нем запас гвоздей.

– А если бы мы захлебнулись?

– Захлебнуться в дерьме – это ли не интересная смерть?

Возражений у меня не нашлось.

Тучи все же решили разродиться восходом, и нам пришлось срочно убираться обратно в треклятый монастырь Недонг.

Нили злобно пинал драконью тушу. В дальних комнатах мы обнаружили фонтанчик с тепловатой, пованивающими тухлыми яйцами водой, и кое-как соскребли верхний слой грязи. Иамен, с прилипшими ко лбу мокрыми темными волосами, внимательно осматривал желтую тряпку под потолком.

– Ну и чего мы добились? – в который раз воскликнул мой телохранитель.

Он уже довольно давно вымещал обиды от неудачной экспедиции в подземелье на дохлом ящере. Я подозревал, что намного охотней Нили отпинал бы сейчас мистера Иамена, но приказ мой твердо засел в его упрямой башке.

– В дерьме искупались. Дракон нас исполосовал. Обзавелись пиявкой-некромантом, который еще и сынок старой гадины-Эрлика.

– Я бы на вашем месте, почтенный Нили, не стал орать имя моего отца во всю глотку. Мы находимся как раз над его царством. Не думаю, что в завершение сегодняшних приключений вам хотелось бы повстречаться с ним лицом к лицу.

Я вяло прислушивался к их перепалке. Жемчужный свет, похоже, все же поддерживался драконовыми заклинаниями. Сейчас он почти угас. Темнота копилась по углам. Поминать Эрлика всуе, пожалуй, и вправду не стоило.

Наконец я встал и подошел к неподвижной туше. Пнул ее пару раз ногой в брюхо. И вытащил из ножен катану.

– Он уже мертвый, – с сочувствием в голосе сказал Нили.

Видимо, честный вояка решил, что в результате выпавших на нашу долю испытаний я слегка поехал рассудком. Я оглянулся на некроманта. Тот кивнул.

– Гадание на драконовых внутренностях, – сказал я поучительным тоном (который, будем честными, слямзил у нового знакомца), – есть один из вернейших способов определения судьбы. Те благородные рыцари, которым не удавалось разговорить дракона при жизни, весьма часто к нему прибегали.

Я развернул лезвие параллельно полу и одним длинным ударом вспорол драконье брюхо. Пахнуло гнилью. На пол вывалились перевязанные узлами багрово-черные кишки.

– Не хочу вмешиваться в ваше увлекательное занятие, – сухо сказал Иамен, – но у меня появился вопрос: кто здесь умеет гадать по драконьим внутренностям?

Я обернулся.

– Мне казалось, вы, Иамен…

– Увы, этим полезным искусством я овладеть не успел.

Я почесал рукояткой катаны в затылке. Нили зарылся в рюкзак. Основательно там пошарив, он извлек спутниковый телефон. Включил его. К счастью, рюкзак Нили был водонепроницаемым – когда мы откопали пожитки в ложе навозного ручейка, все внутри оказалось сухим и целым.

– Позвони пидору, – предложил Нили.

Иначе он Ингри и не называл.

Некромант склонил голову к плечу.

– Пидор умеет гадать на драконьих кишках?

– Нет, – ответил я, мысленно проклиная Нили, – пидор найдет нам гадателя.

– Не хочу, опять же, критиковать ваши планы, но если гадатель не прибудет сюда в течение ближайших двадцати четырех часов, предсказание будет… несвежим. У вас на телефоне есть камера?

Камеры на спутниковой мобиле не было. Я озадаченно посмотрел на Нили. Нили озадаченно посмотрел на меня. Иамен задумчиво посмотрел на желтую ленту под потолком.

– Если уважаемый Нили залезет на драконью лопатку и достанет это полотнище…

Отпечаток кишок на шелке вышел неожиданно четким. Я набрал номер Ингри. Спустя два десятка гудков трубка отозвалась сонным голосом:

– Слушаю, мой повелитель, и повинуюсь. Прикажешь ли построить дворец или разрушить город?

– Ингри, кончай молоть чепуху. Брось все дела и срочно добудь мне координаты гадателя по драконьим потрохам.

Трубка ответила изумленным молчанием.