– Ладно, – бросил на ходу Феликс, заводя друга в каменный лабиринт, который вскоре закончился комнатой, не имеющей стены. Роберт аккуратно подошел к краю: они словно находились в ячейке улья. Такие же ячейки были везде по трем сторонам храма, как бы образуя соты, в которых находились люди, причем все были повернуты к огромному резному иконостасу, отделанному золотом и перламутром. Феликс сел на край, спокойно свесив ноги вниз, хотя их ячейка находилась гораздо выше остальных – на уровне последнего ряда иконостаса.

– Садись, не бойся, не упадешь, – пригласил он друга.

Роберт последовал его примеру и, когда он также опустил ноги вниз, почувствовал, что они стоят на чем-то твердом, хотя преграды не было видно.

– Это специальное стекло, тончайшее, толщина не больше миллиметра, но очень прочное, на него могут даже корабли садиться, – выдержит. Оно обладает уникальной особенностью, – с нашей стороны видно все, а с другой – лишь то, что положено.

– А ты тоже обитаешь в тюрьме?

– Да, а работаю поваром по просьбе Амалина, он меня даже готовить научил.

– Поваром? Ты же на врача учишься?

– Я учусь заочно, а работаю в Литорне. Здесь в основном хранители, которых лично отбирал Амалин для охоты на лойдов, тюрьма просто прикрытие. На самом деле, она построена так, что если знать все ходы и выходы, то можно целыми днями напролет туда входить и оттуда выходить. Тюрьма – под патронажем твоего отца и Анавара, если кого-то привозят, то хранители играют роль заключенных и осужденных, а в остальное время живут своей жизнью.

– А настоящие преступники есть?

– Пока нет. Эта тюрьма рассчитана только на высокопоставленных особ с защитой, которых не так уж и много. В свое время Амалин предупреждал Анавара и твоего отца, что наступят времена, когда ты, Ричард, Ланард – все будете в заключении. Поэтому, как он любил говорить, лучше заранее подстелить соломки. Так что ты у нас первая залетная ласточка, но мы тебя ждали. Служба начинается.

После ее окончания Феликс поманил друга и сквозь незаметное узкое оконце указал на золотистые часы центральной башни Литорна. Белоснежные цифры показывали пятнадцать минут шестого.

Роберт резко обернулся, в его глазах толкались вопросы и недоумение. Феликс улыбнулся:

– В этом храме время течет совершенно по-другому.

– Что за игры с часами?

– Амалин сказал, что однажды этот храм взорвут, поэтому и расставил кристаллиты в определенных частях храма, чтобы время для взрывного устройства и молящихся людей протекало по-разному. Хранитель также добавил, что все успеют спастись, только его слов никто в тот момент не вспомнит.

Глядя на озадаченного Роберта, Феликс рассмеялся:

– Иди к ребятам, вслед за проводником, только ноги не переломай, в проходах еще много строительного мусора.

Он вытащил из кармана маленький шарик, набрал что-то на его дисплее и подкинул вверх. Шар засветился голубоватым светом и завис в воздухе.

– Счастливо, с Богом, еще увидимся, – Роберт обнял друга, отправляясь вслед за голубым мерцающим светом.

Идти приходилось быстро, на свободных участках лабиринта он даже бежал, боясь потерять из виду своего проводника. Феликс был прав: мусора было предостаточно, и в некоторых местах ему приходилось даже прыгать через него. Было довольно темно, однако света шарика вполне хватало. В конце извилистого тоннеля показался свет, а также он увидел человека, стоящего посреди проема, спиной к свету.

– Файл, – крикнул Роберт, когда разглядел его, но в ту же секунду умудрился зацепиться за какой-то брусок и растянуться на полу.

– Не разбился? – староста протягивал руку. – И куда ты так летел?

– Я в порядке, – улыбнулся Роберт, отряхиваясь, – просто боялся потерять из виду шарик и сбиться с пути.

– Шарик? – Файл рассмеялся. – Никуда он от тебя не денется, дальше десяти метров все равно не улетит. Чем быстрее ты бежишь, тем стремительнее он летит вперед.

Его проводник действительно смирно висел в воздухе, никуда не спеша, а когда ребята направились к выходу, так же неспешно, плавно полетел вперед. Файл открыл комнату, отделанную крупными резными камнями, взял в руки свой медальон и, не снимая его, приложил к одному из камней. Тот послушно отдвинулся, обнажив скрытую ячейку с одеждой и оружием. Шарик последовал примеру и самостоятельно прижался к одному из многочисленных камней. Тот послушно отодвинулся, обнажив похожую ячейку тоже с разнообразной одеждой и оружием. Среди оружия в основном преобладали мечи со слегка изогнутой, выпуклой формой. Файл из всего многообразия выбрал для Роберта полупрозрачный перламутровый защитный костюм хранителя и помог в него облачиться. Костюм, словно мозаика, был собран из крыльев лойдов и приятно холодил тело. Сзади располагался просторный капюшон, который фиксировался на обруче, плотно обхватывающем голову. Специальная вставка закрыла лицо, оставляя открытыми только узкую щель для глаз. Файл облачился в похожий костюм. Завершающим элементом защиты стали очки – крупные, выпуклые, с многочисленными гранями, напоминающие глаза стрекоз. Смотреть в них было весьма необычно: они показывали все вокруг, даже сзади, сверху и снизу. Файл задумался над выбором оружия, но вскоре протянул Роберту самый широкий меч, а себе взял узкий и длинный, с загнутым концом. Покидая каменный лабиринт, Роберт, даже не оглядываясь, через свои очки видел, как плавно закрылись ящики, опять образуя ничем не примечательную стену из камней.

В лучах восхода Литорн выглядел как прекрасный, каменный средневековый замок – с многочисленными башенками и огромными, шаровидными теми самыми золотыми часами. Но размышлять о парадоксах времени было некогда: прямо на них быстрыми зигзагами летели лойды. Файл выхватил свой загнутый меч, с молниеносной скоростью поразив одного из них. Однако сколько он потом ни размахивал мечом, – все было безрезультатно. Роберт, хотя и безупречно владел мечом, только задевал их, но никого так и не смог окончательно поразить. Лойды наталкивались на охотников, но костюмы прекрасно выполняли свою защитную функцию, – светящиеся шарики отлетали, правда, оставляя на теле приличные синяки. Количество нападающих лойдов стало резко уменьшаться, – они летели дальше – в сторону моря. Когда усталые ребята смотрели вслед улетающей стаи, один запоздавший лойд неожиданно врезался в спину Файла, юноша упал, а Роберт, разозлившись, сумел все-таки попасть мечом ровно посередине лойда. Но такого результата он явно не ожидал. Меч застрял между его крыльями и стал вращаться с бешеной скоростью. К изумлению Роберта, рукоятка не вращалась вместе с мечом, но он едва ее удерживал в руках, наблюдая за ненормальной скоростью меча и лойда. Староста, лежа, прервал эту карусель, резким ударом разбив лойда и выбив меч из рук друга. Роберт с интересом рассматривал перламутровые крылья, присев на корточки, к нему присоединился Файл:

– Два лойда за ночь – великолепный результат.

– Нет, – покачал головой Роберт, – вон какая стая улетела.

Файл покачал головой:

– Ты не знаешь, что было до этого: ночью было светло от их крыльев, а результат и в самом деле для нас хороший. Вот увидишь, у других ребят будет хуже. Только истинные хранители могут уничтожать их, играя, десятками и сотнями. Для нас это еще лотерея.

Действительно, вернувшиеся охотники не могли похвастаться большими успехами: на шестьдесят человек было убито всего девятнадцать лойдов. Собрав перламутровые крылышки, вся компания направилась в Литорн, предварительно переодевшись и разоружившись в передвижной горе.

Наступил полноценный рассвет, свет заливал каскадные деревья, и они начинали выпускать свои нежные нитевидные соцветия: длинные стройные листья сине-зеленого цвета витиевато опускались вниз, а бледно-голубые цветы концентрировались на круговой ветке вокруг ствола, следующие круговые ветки были чуть меньше, и из них, в свою очередь, росли круговые ветви. Чем старше было дерево, тем больше на нем располагалось круговых веток с цветами. Некоторые гиганты достигали двадцати-тридцати метров, как в ширину, так и в высоту, но таких деревьев было мало, все-таки сказывались постоянные атаки лойдов. Другой растительности здесь больше не было, поскольку, как Роберт сам мог убедиться, лойды, летая с бешеной скоростью, все сметали на своем пути. Каскадные деревья росли медленно, но их кора была прочнее камня и обладала способностью раздвигаться и сдвигаться, пряча свою нежную зелень и цветы на ночь. Зато теперь, с наступлением утра, ребят радовали благоуханье и великолепие каскадного леса. Войдя в Литорн через главный вход, они направились в столовую.

Роберт по достоинству оценил отношения в тюрьме: часть ребят была одета в костюмы охранников, остальные, в том числе и он, – в костюмы заключенных, однако одежда в Литорне не играла никакой роли. Это была самая странная тюрьма, которая когда-либо существовала в Галактике. Охранники и заключенные по-приятельски сидели за столами и завтракали, при этом все имели полную свободу передвижений. Файл принес подносы с едой – какой-то похлебкой красноватого цвета. Пока Роберт с опаской изучал неприглядную еду, все, с улыбкой посматривая на него, быстро справлялись со своими порциями. Похлебка, несмотря на внешний вид, была свежей и вкусной и что-то сильно напоминала. Ну да, так и есть, это был мангул собственной персоной, только в томатной заливке. Роберту опять пришли на память слова Амалина, и он внутренне содрогнулся: как-то не хотелось, чтобы его предсказания сбывались.

– Ты что, спишь, что ли, над тарелкой? – Док толкнул Роберта в бок. – Так кто из нас прав?

Роберт поднял глаза: две пары смеющихся глаз ожидали ответа, только юноша не слышал их разговор, однако огорчать друзей не хотелось:

– Я об этом подумаю, – Роберт подмигнул одноклассникам и, захватив пустую тарелку, отправился на кухню.

В царившей суете никто не обращал на него внимания, все крутились, спешили по своим делам, принося пустую посуду и относя еду на подносах, прямо как заправские официанты. Роберт внимательно всматривался в мелькавшие повсюду лица.

– Если тебе нужен Феликс, то он в соседней комнате.

Роберт оглянулся: перед ним стоял кареглазый паренек, с вихрастой челкой и с подносом в руке.

– Спасибо за информацию, Фит.

– Не за что, – приятельски подмигнул паренек и отправился по своим делам, причем одной рукой он приглаживал непослушный вихор, а другой пытался удержать поднос с горой посуды. Роберт улыбался, глядя ему вслед и направляясь к указанной двери. Она бесшумно сместилась, и юноша узрел Феликса на диване, внимательно изучающего объемное изображение человеческого сердца в разрезе.

– Выключай, – Роберт отвернулся от экрана.

– Неженка ты моя, у тебя разве нет сердца?

– Должно быть где-то, да только смотреть на него в разрезе я не собираюсь.

Феликс откинулся на спинку, улыбнулся своей неотразимой улыбкой, но экран выключил.

– Располагайся. Как тебе у нас нравится?

– Гораздо больше, чем я мог представить. Что-нибудь интересненькое покажешь?

– Охотно. Вот смотри, что передал Рапид, когда доставили тебя нам. Перед отъездом охранников он попросил принести воды, залпом выпил, а в чашке оставил записку. Держи.

Феликс протянул в несколько раз сложенный клочок бумаги. Строчки наезжали друг на друга, словно их писали в темноте, но были вполне различимы. Роберт внимательно вчитывался в текст:

– Нас поработили, неизвестный противник энергетически сильнее и могущественнее нас. Все ребята без защиты потеряли контроль над собой, ходят, как марионетки, выполняют какую-то работу, в том числе теперь контролируют и нас, охранников. Эти нападения бессмысленны, пока действует энергетическая защита, но их гораздо больше, поэтому нас разделили по комнатам и отрезали от связи с внешним миром. Приказы и угрозы отдает Льюис, но он стал грубым, деспотичным. Луиан Дервиль не покидает своих покоев, но вполне одобряет действия своего сына. Если можете, помогите.

– Ну и что ты думаешь?

Роберт не успел ответить, – к ним в комнату не вошел, а скорее влетел Анавар. Его лицо было белее снега, а левый глаз слегка подергивался.

– Дорваны объявились.

– Дорваны? – ребята подскочили от неожиданности.