Большие творцы, великие мудрецы понимают, что они – всего лишь часть, малая часть мира, что их личность ничтожна по сравнению со всей его красотой, всем его величием и силой. Они – ничто по сравнению со всем, созданным до них и тем, что будет создано после. И тогда, осознав свою ничтожность, полюбив искусство в себе, как завещал К. С. Станиславский, сливаясь с миром, принимая в себя, в свою личность часть его красоты, божественности, любви, они создают великое.

Самое допущение, принятие своей ничтожности дает им ту самую свободу, которая обычно их отличает, и ту самую устойчивость, которая им столь необходима. Отсутствие свободы парализует их творческий гений и сводит в могилу.

 
Моё. Пражское
 

Мы сидели в милом пражском кафе и пили кофе. На Маше было очень красивое черное платье, ее волосы были распущены и отливали красным золотом. Анешка была в чем-то строгом, но стильном. Мы собирались в Оперу. В тот вечер давали «Кармен». Нам было хорошо и уютно, как-то очень по-чешски сладко. По контрасту с благополучием и гедонизмом момента мне вспомнилась судьба Жоржа Бизе. Его «Кармен» была в клочья разорвана критикой. Публика негодовала, что ей в качестве главной героини предложили цыганку. От расстройства Бизе заболел и вскоре умер, не выдержав отвержения своего любимого детища.

Анешка не знала этой истории.

– О, ему нужна была терапия! – почти вскрикнула она, узнав о преждевременной смерти Жоржа.

– Ты могла бы ему помочь?

– Конечно! – с невероятной силой и верой ответила Анешка и замолчала, задумавшись.

Я представила себе их возможный разговор. Она наморщила лоб и по-особому сложила губы, как она обычно делает в сложные моменты консультаций, и стало ясно, что она тоже мысленно говорит с покойным композитором. Я представила, как Анешка садится в машину времени, отправляется в Париж и спасает Бизе от смерти, чем очень помогает всем нам, потому что после ее терапии он пишет еще пять великолепных опер. Или семь. Опер, которые делают нас лучше.

Я взяла кусочек хлеба. Он был таким вкусным! Очень хотелось поделиться им с ушедшим гением.

– Нам пора, – Анешка произнесла эти слова так, как будто возможность спасти великого Жоржа все еще существовала. Мы встали и пошли.

Слушать умершего Бизе.

Все великое разрушительно для того, что было прежде. Истинное творчество агрессивно, как всякое движение вперед. Публика была не готова видеть цыганку на сцене. Она ответила агрессией по отношению к автору на творческую агрессию самой новизны «Кармен». В мире искусства сложно выжить, если думать о себе, как о большом художнике, всегда творящем добро. Для здоровья иногда полезнее считать, что ты – всего лишь автор спорной оперы. После провала развести руками, рассказать себе анекдот про ворону, которая «не шмогла», и сесть писать следующую.

Весьма полезно время от времени повторять самому себе, что вы – просто человек, земной смертный человек. Что совершенен только Бог, что гармонично только мироздание и вечна лишь Вселенная. Но важно любить и ценить в себе частицу божественной искры, талант, способности и лучшие чувства. То, что звучит в унисон с миром. Искусство в себе, как говорил Станиславский, науку в себе, мир в себе, добро в себе, красоту в себе…

Критичность и негативизм в целом неплохие вещи. На мой взгляд, очень важно в жизни – иметь капельку недоверия к ней. Плюс – крошечку недоверия к себе и щепотку сомнения в своих возможностях.

В защиту такого подхода, столь непопулярного нынче, в период всеобщего увлечения вдохновенным поиском позитива и фанатической культивацией успеха, позволю себе напомнить, что негативные убеждения, негативный подход так же важны для здоровья нашей психики и социальной жизни, как и позитивные.

Например, современная судебная система основана на сопоставлении, соперничестве «позитивного подхода» адвоката и «негативного подхода» прокурора. Вердикт же выносит судья-реалист, «беспристрастный и объективный». До сих пор ничего лучшего для установления истины еще не придумано. Демократические институты управления обществом вообще придумали люди с крайне негативным мышлением. Они изначально считали, что человек слаб и подвержен моральному разложению, оттого на высокой должности даже самых пригодных для этого представителей рода человеческого держать более чем 8—10 лет никак нельзя. Они подозревали, что управленцы склонны сплачиваться в союзы, кланы или банды, как хотите, и что единственный эффективный способ контролировать их – предоставить это другим союзам управленцев. Это красиво называется «разделением властей». Но и этого оказалось мало. Для более надежного контроля необходим еще и пристально-недоверчивый пригляд общественных представителей в лице свободной прессы и гражданских организаций.

Представьте, что было бы, если бы в суде остались только адвокаты, а власть существовала лишь в виде одной-единственной пирамиды, отвечающей за всё и вся? Жаловаться было бы некуда, искать справедливости, в случае чего, – тоже. Жизнь стала бы невыносима.

Точно так же она становится хаотичной и едва ли сносной, как только вы удаляете из «зала» собственного суда над собой «прокурора» и «судью».

Возвращаясь к доказательству полезности негативного взгляда на мир, добавлю, что мир искусства вообще полон людей с обостренным ощущением вопиющего несовершенства окружающей действительности. И это логично, потому что талант – это природное, данное от рождения и подкрепленное постоянным общением с другими себе подобными «негативистами» знание о том, как выглядит, звучит, движется совершенство. Потому талант и приносит непрерывное разочарование, что воплотить идеал в реальности невозможно. Если такие люди начнут «мыслить позитивно», станут искать «достаточные» качества своих творений, искусство кончится, или, по крайней мере, сильно пошатнется.

Любой творческий поиск базируется на остром недовольстве имеющимися возможностями и решениями. Любое совершенствование начинается с отрицания части процесса.

Что делать с собой? «Если ты не любишь себя – это агрессия против жизни», – сурово и просто сказала мне однажды Анешка, и многое в моей голове тут же встало на место. Отрицание есть агрессия. Действительно, если я не нравлюсь себе такой, какая я есть, если я мучаюсь тем, что я недостаточно смела, спокойна, толерантна, добра к людям, то я отрицаю самое себя как проявление жизни на Земле. Жизнь весьма и весьма разнообразна, и я доказываю это всем своим существованием. В действительности я могу быть не столь хороша, и мне стоило бы поменяться, однако любая перемена должна начаться с любви к себе и прощения себя. Недопустимо выплеснуть ребенка вместе с водой, опасно рвать из себя все подряд, это акт чудовищной агрессии, за которую придется отвечать.

Предположим, что вам досталось в наследство некое сооружение, здание неизвестного вам предназначения. С чего вы начнете? Мне кажется, вы постараетесь выяснить его бэкграунд и техническое состояние, оценить качество его местоположения и окружающей инфраструктуры, поинтересуетесь его архитектурными и конструктивными особенностями и т. п. В результате сбора и анализа полученной информации у вас появится некое представление о том, как можно использовать данное сооружение. Что можно было бы убрать, а что – обязательно оставить, иначе все рухнет, что необходимо отремонтировать, достроить и т. п. Примерно так же стоит поступать со своей личностью и телом, составляющим с ней единое целое.

Каково правильное решение?

Что ломаем, что оставляем?

Что возмущает ваш внутренний взор?

Что из этого вам больше решительно не нужно,

а что вам дорого?

Да, без агрессии нет творчества. Без недовольства существующим положением вещей, без его отрицания нет прогресса. Но в ходе «перестройки» собственной личности мы должны ясно понимать, что в ней есть «несущие конструкции», а есть – наскоро возведенные картонные перегородки. Отрицать и сносить первые опасно. Их лучше полюбить.

Что есть что – решать только вам самим. Только вы знаете, где именно расположены «несущие стены» вашей личности, и что они собой представляют. К чему приспособлена ваша личность, для чего ее задумали Жизнь и Природа.

В отношении других людей, на мой взгляд, все еще проще. Если это не наши дети до шести лет, то переделать их не представляется возможным. И принимать их следует такими, какие они есть. Но мы отнюдь не обязаны принимать все их поступки и действия по отношению к нам. Мы вообще имеем полное право уклониться от их влияния, избежать контакта с ними, иными словами – выскользнуть из-под метеоритного дождя. Если эти люди хотят от нас чего-то, если мы нужны им, то мы имеем право на переговоры и договоренности с ними, как и право на защиту своих интересов. Не проявляя агрессии, не стремясь разрушить чью-либо личность, мы можем отрицать и отражать влияние этой личности на нас.