Глава 5

Даниель быстро поднялся по мраморным ступеням особняка и вошел, только чудом не столкнувшись с дворецким, для которого появление хозяина оказалось неожиданностью.

– Милорд, – он попытался одновременно поклониться и пропустить юношу.

– Все нормально, Петер, – он осторожно обогнул мужчину. – Был сильный ветер, и мы добрались домой быстрее, чем планировалось изначально. Скажи, чтобы мне принесли ужин где-то через полчаса. Я хочу помыться после дороги. И да, вещи остались в карете.

– Да, милорд, – новый поклон дворецкому удался, но хозяин дома его уже не видел.

Петер только покачал головой, после чего отправился выполнять распоряжения. Будущий наследник не умел приказывать. Все его попытки командовать больше походили на просьбы. Дворцовые слуги будут любить такого короля, но что насчет остальных? Митарис, поселив уже достаточно взрослого сына в особняке, оставил несколько указаний. Среди них научить юношу отдавать приказы. Увы, не получалось. Оставалось надеяться, что рано или поздно он освоит науку, которая так легко дается тем, кто изначально жил в своем доме, а не провел детство в монастыре, а потом в семье опекунов, людей достаточно простых, подростковый возраст в гимназии, а в юности оказался практически предоставлен сам себе.

Хотя, сам себе Даниель Шефер не был предоставлен никогда. За его судьбой следили настолько пристально, что иному стало бы не по себе от такой слежки. Но сам он об этом не знал, даже не задумывался, а люди Митариса исправно доносили, что происходит с его старшим сыном.

Когда у короля родилась уже седьмая дочь, причем вторая от жены, он понял, что надеяться на появление наследника глупо. После истории с Энгелем королева отказывалась заводить любовников, или тщательно их скрывала и принимала меры, чтобы не родить. Сам Митарис тоже больше не спешил плодить бастардов. Это на первый взгляд все замечательно, сошлись, получили удовольствие, разошлись, потом очередная пассия сообщила об интересном положении. На самом деле после этого следовала встреча с мужем-рогоносцем, непродолжительная беседа, передача увесистого кошеля с будущим приданым и тонкой папки с пожалованием очередных земель, или назначением на выгодную должность.

Всего этого наследник не знал, и знать не мог. Он просто подозревал, что положение его куда выше, чем сын мелкопоместных дворян, скончавшихся от эпидемии. Уже по тому, как основательно занялись его образованием, можно было подозревать куда более высокое положение. Потому появление настоящего отца удивило, но не шокировало, как можно было рассчитывать. Даниель выслушал историю своего рождения, с удивлением принял тот факт, что именно ему предстоит наследовать правителю, а потом с ужасом выслушал, чему предстоит учиться и в каких темпах. Работа в министерстве культуры, народного просвещения, призрения осталась позади, но этого хватило, чтобы загрустить. Потом министерство торговли с его взятками, перевесами, недочетами и прочими способами положить в карман больше, а в казну меньше.

Казалось, это никогда не закончится, но, неожиданно, его перевели в военное министерство, а потом грянула война. Последние дни в министерстве внешних сношений показались юноше сказкой. Никто не юлил, не обманывал, но воровал. Зато, из-за обострившегося положения, здание было похоже на гудящий улей. Переговоры, депеши, обсуждения, приказы, ноты, возражения… А потом работа над мирным договором, чтобы в один прекрасный день два корабля сошлись среди моря.

– Не понимаю, зачем все это было нужно, – вздохнул он, выбираясь из ванны. – Неужели отцу мало территорий. В таком случае, разумнее было бы сосредоточить внимание на горных княжествах. Нам нужно больше железа и угля, а эти ресурсы можно получить только в горах. Но отцу непременно надо было оттяпать кусок земли, отделенный от его владений морем. То ли это их вечное противостояние с Камрусом, то ли я перестаю его понимать.

– Милорд, – услышал он женский голос, – ваш ужин.

Обернув полотенце вокруг бедер, он вышел в комнату. Молоденькая девушка расставляла на столе тарелки.

– Добрый вечер, Магда, – улыбнулся он ей. – Ты скучала без меня.

– Милорд, – девушка смутилась, чуть не уронила вилку, но успела подхватить и положила рядом с тарелкой. – Да, милорд.

– Тогда иди сюда, – он поманил ее к себе.

Не успела служанка приблизиться, как он резко притянул ее к себе и поцеловал. Жестко, словно ставя свою метку. Одной рукой распустил шнуровку на платье, обнажая грудь. Это прикосновение вызвало стон. Большего юноше не требовалось, и он принялся жадно целовать податливые губы и ласкать пышные груди. Наигравшись, он развернул ее и толкнул на кровать. Она не сопротивлялась. Только скинула туфли, чтобы потом не отвлекаться на это.

Даниелю не потребовалось много времени, чтобы сбросить полотенце и оказаться рядом с девушкой. Быстро задрал подол платья, под которым ничего не было. Он шлепнул ее по упругой попке. Не сильно, но почти сразу место шлепка зарозовело. Магда только застонала, разгоряченная грубоватыми ласками. Но от мужчин своего положения она не знала и таких.

Других приглашений ее любовнику не требовалось. Он рывком вошел в нее и принялся быстро двигаться. Девушка прогнулась на постели. Одной рукой подобравшись к лону, принялась ласкать себя, понимая, что хозяин не будет ждать, пока она кончит. Прикосновения пальцев и проникновение члена быстро сделали свое дело. Она забилась так, что Даниелю пришлось крепче сжать ее попку. Но почти сразу он сам достиг пика наслаждения.

– Можешь идти, – распорядился он, подходя к двери в ванную.

Магда поправила платье, потом поклонилась.

– Да, милорд.

Девушка не обижалась. Было бы глупо обижаться на того, кто много выше тебя по положению. Это она согласилась стать его даже не любовницей, Магда не могла подобрать верного слова, чтобы назвать свое положение. Точнее те, что находила, не отличались приятным восприятием. У нее был выбор. И она его сделала. Возможно, кто-то скажет, что продалась за дорогие подарки. Что с того. Пусть те, кто так считает, завидует молча. Сейчас господину надо было сбросить накопившееся за время плавания напряжение. В иные ночи он был куда нежнее, его пальцы находили все точки, прикосновения к которым распаляли желание еще больше. А на следующий день она получала или несколько золотых монет или какое-нибудь украшение.

Еще раз убедившись, что стол накрыт по всем правилам, ее одежда в порядке, а следов быстрого секса не осталось, Магда покинула комнату. Надо будет выпить специальный отвар, чтобы не забеременеть. Она догадывалась, что на улице их с ребенком не бросят, найдут место в какой-нибудь усадьбе, выдадут за вдову, но ей самой не хотелось покидать столицу. А раз так, надо соблюдать определенную осторожность.

Когда Даниель снова вышел из ванной, на сей раз в мягких штанах и домашних шлепанцах, в комнате никого не было. Он улыбнулся, взял лежавшую на подушках рубаху, натянул ее и устроился за столом. Вечер определенно удался. Пусть он не знает, кто отправляет служанок в его комнату, но делает это удачно. Именно сегодня ему была нужна Магда. Еще была Анхен, но она шумнее и любит брать инициативу в свои руки. Это тоже хорошо, но не сейчас.

– Секс, вкусная еда, что еще нужно для счастья, – довольно произнес он, допивая бокал вина. – Разве что крепкий сон, но для этого еще рано. Значит, стоит заглянуть в кабинет, посмотреть корреспонденцию за то время, что я был в плавании. Возможно, там будет что-то важное.

***

Молоденькая девушка, сидела на кровати и перекладывала лежащие перед ней бумажные цветы с одного края столика на другой. Сидевшая на стуле у окна монахиня лишь изредка посматривала на подопечную. Можно было не бояться, что та вдруг решит встать и пойти куда-то. Пока ее не возьмут за руку и не поведут, она так и будет перекладывать предметы. А если их не будет, то все равно будет повторять одни и те же жесты. С цветами спокойнее.

– Вы говорите, что появились улучшения? – Беатрис осторожно погладила девушку по голове, потом села напротив монахини.

– Да, ваше высочество. Принцесса начала сама есть. Правда пока только хлеб, но мы надеемся, что постепенно она освоит ложку. Научилась же она сама ходить в туалет, пусть и приходится следить, чтобы вовремя отвести ее туда. И она сама может надеть ночную рубашку, если ее раздеть.

– Да, это очень большой прогресс, – вздохнула ее сестра. – А говорить она не пытается?

– Увы, – сиделка покачала головой. – Иногда вдруг она начинает издавать какие-то звуки, но мы не может отнести их к речи. Просто если у нее нет цветов или других предметов, она начинает или махать руками, или тянуть какую-нибудь букву. Хотя, ей очень нравятся большие службы, когда поет хор. Тогда она сидит спокойно, лишь изредка сгибает и разгибает пальцы. Мы даже просили матушку-настоятельницу дозволения присутствовать на репетициях. Сейчас она договаривается с регентом. Если все это пойдет принцессе Клаудии на пользу, мы будем только рады.

– Мы тоже, – Беатрис с тоской посмотрела на сестру. – Особенно мать. Она не показывает виду, но очень переживает за дочь.

– Понимаю, – вздохнула монахиня. – Не каждой женщине легко принять, что ее еще недавно полностью здоровая дочь вдруг становится такой.

Женщины обе посмотрели на младшую принцессу. До восьми лет она росла обычным ребенком. Веселая, подвижная, как все дети ее возраста. Любила играть и не любила учиться. Беда случилась, когда девочку оставили буквально на пару минут одну в классной комнате. Наставник закончил урок чуть раньше, а гувернантка не успела вернуться. Клаудия решила, что не хочет в солнечный день после урока иностранного языка учить математику, и решила сбежать. Вот только способ побега был выбран крайне неудачным. Девочка решила спуститься по стене, увитой диким виноградом. Сначала все шло неплохо, но в какой-то момент тонкие стебли не удержали вес ребенка, и она упала с высоты недостаточно большой, чтобы разбиться насмерть, но ощутимой. Тяжелых травм удалось избежать, но когда принцесса очнулась, то была уже другой. Она разом растеряла все навыки, и только перекладывала по постели карандаши, кукол или другие игрушки. Разговаривать она тоже перестала.

Какие только лекари, знахари, кудесники и шарлатаны не перебывали в ее комнатах. Королевская семья надеялась вылечить младшую дочь, но тщетно. Спустя два года было решено отправить девочку в один из монастырей неподалеку от столицы. К ней приставили монахинь, которые по очереди ухаживали за ребенком, занимались с ней. Клаудия снова стала ходить, научилась каким-то простым действиям. Но прежней, сказали семье, она никогда не станет.

– Что ж, я поеду, – Беатрис направилась к двери. Монахиня поднялась со стула и последовала за ней. – Я распоряжусь, чтобы мою сестру посетили портниха и сапожник. Пусть она живет в монастыре, но она не послушница, а больная, и ей не обязательно носить эти унылые платья. Возможно, обычная одежда пойдет ей на пользу. Обычные платья, из мягкой ткани, приятных глазу цветов.

– Разумеется, – согласилась сиделка. – Я не думаю, что настоятельница станет возражать.

Принцесса только кивнула. Она осторожно обняла сестру, поцеловала в макушку и вышла в коридор.

– Еще бы они были против, – прошептала девушка. – Обитель получает столько денег, что они вполне могут пойти на уступки. Если бы мы могли, то поместили бы малышку Кло в другое место, но только здесь ей гарантировано отсутствие лишнего внимания, покой и забота.

Каблучки туфелек застучали по каменному полу, который стоило бы прикрыть ковром. Но монахини не заботились о своем комфорте, стараясь внешне вести скромный образ жизни. Только келья их постоялицы была больше похожа на обычную комнату. Оставалось только догадываться, сколько золота скопилось в сундуках в подвале обители.

***

Митарис быстрым шагом прошел через длинную анфиладу залов. Придворные едва успевали склониться в поклоне перед неожиданно вернувшимся королем, а слуга, который должен был объявлять о его приближении, едва успевал следом, какие уж тот удары жезлом о пол.

Королева, узнав о возвращении супруга, поспешила навстречу.

– Мой венценосный супруг, – приветствовала она его, чуть присев в реверансе, на лестничной площадке. Хорошо не на ступенях, хотя, Марлене это не остановило бы от положенной встречи мужа. – Ваше возвращение оказалось столь шумным, что весь дворец только и делает, что гудит. И все равно я не успела встретить вас, как то подобает, в тронном зале.

– Пустяки, – отмахнулся правитель. – Нам с вами надо поговорить, моя дорогая. Это очень важно. Поэтому решайте, пройдем в мой кабинет или ваш будуар.

– Думаю, ко мне, – женщина взяла его под руку, потом повернулась к слуге, бежавшему следом. – Пусть нам подадут что-нибудь выпить, закуски, сами знаете, что надо. Объявлять о приближении короля уже нет смысла, люди в курсе.

Слуга смущенно поклонился и поспешил выполнять распоряжение. В этот раз он исполнил свои обязанности плохо. Но королева права, в жилой части в нем уже не нуждаются. Потому надо делать то, что поручили.

– Что произошло, Митарис, – поинтересовалась королева. – Вы отправились заключать мирный договор, и я думала, что все пройдет гладко. Но вы вернулись в таком настроении, будто завтра нас ждет новая война.

– Война, и правда, может начаться, – не стал спорить король, – но не с другими державами, а с нашими аристократами, которые решили, будто мне пора на покой. Или вы, моя дорогая, обладая огромным количеством шпионов, не слышали об этом.

– Пока я слышала не так много подробностей, – не стала отрицать очевидное Марлене. – Мои люди сообщили, что некоторые знатные семьи собираются в домах, где раньше ничего подобного не наблюдалось. Более того, из-за границы прибыли какие-то странные гости, что-то обсуждают с ними. Увы, подробности узнать пока не удалось.

– А что вы, моя дорогая, скажете, если узнаете, что одним из этих заграничных гостей является некий Норберт Энгель.

Марлене ахнула. Ей казалось, что она навсегда простилась с молодым послом, смогла вычеркнуть его из своей жизни, убедила себя, что ее ребенок – это ребенок мужа. И вот, когда все так хорошо складывается, жизнь преподносит новый удар.

– Но это еще ничего не значит, – она попыталась сделать вид, будто не происходит ничего страшного. – Мало ли зачем он здесь. Возможно, у него какие-то личные дела. Может, он решил заняться торговлей или производством.

– И потому общается со знатью, хотя встречи с нашими купцами или банкирами были бы логичнее, – хмыкнул Митарис.

Возразить было нечего.

Войдя в свои комнаты, королева упала на диван. Ее муж устроился возле жены в удобном кресле. Пока слуги расставляли на столе тарелки, бутылки, разливали чай, оба хранили молчание. Но едва за последним лакеем закрылась дверь, женщина испуганно посмотрела на мужа.

– Ты думаешь, они догадались? Я никому ничего не говорила. Обо всем знали только ты, я, моя няня и лорд Гайер.

– Все может быть, – немного устало вздохнул как-то разом растерявший всю свою воинственность монарх, – все может быть. Беатрис слишком похожа на отца. Будь она хотя бы шатенкой, можно было бы еще что-то отрицать, указывать на моих или твоих родителей. Но она – блондинка. Да еще ее черты лица. Нет, любой, кто увидит их рядом, сразу поймет, от какой яблоньки укатилось это яблочко.

– И что нам теперь делать?

– Тебе ничего, – зло произнес Митарис. – Все, что могла, ты уже сделала. Теперь придется думать, как отвести опасность хотя бы от Клаудии.

– Но она же ребенок, – воскликнула Марлене. – К тому же больна. Она никогда не сможет управлять государством.

– Зато это прекрасно сможет делать ее муж, – рявкнул король. – Тех, кто рвется к власти, подобное никогда не останавливало. А я не хочу, чтобы мою дочь использовали как свиноматку только потому, что она не может постоять за себя.

– И что ты будешь делать? – королева повысила голос, – признаешь одну из своих девок, нагулянных на стороне. А ничего, что две из них уже замужем? Сколько там у тебя осталось, двое, трое, пятеро, десять? Сколько баб ты успел осчастливить, пока я пыталась родить тебе ребенка? Или ты скажешь, что я потеряла пятерых детей, двое из которых точно были мальчиками, потому что зря переживала из-за твоих измен? Да, я один раз оступилась, а сколько раз ты менял меня на очередную аристократическую прошмандовку? Думаешь, я ничего не знала? Я была в курсе, что из моей постели ты уходил к другой. Или приходил от них ко мне. А теперь ты пытаешься в чем-то упрекать меня? Так вот, ты не меньше меня, а может и больше виноват в том, что у тебя нет сына, а единственная законная наследница не способна управлять государством.

Высказав все мужу, она согнулась пополам, спрятала лицо в ладонях и подоле платья и тихо, как привыкла за эти годы, заплакала. Только редкое подрагивание спины выдавало женщину.

Митарис какое-то время стоял, пытаясь осознать услышанное, потом поднялся и сел рядом с женой. Некоторое время он словно собирался с духом, потом неуверенно обнял ее.

– Прости. Да, я виноват не меньше тебя. Но что толку возвращаться к прошлому теперь. Будем пытаться исправить все в настоящем. Постараемся обезопасить девочек от этих шакалов, а там уж как пойдет. Да, мне придется признать одного моего ребенка, но все это для того, чтобы ни Беатрис, ни, тем более, малышка Клаудия, не пострадали во всей этой истории.

Марлене всхлипнула, потом подняла голову и сквозь слезы посмотрела на мужа. Он как-то неуверенно скривился, потом снова прижал жену к себе. Так они и сидели, впервые за долгие годы поняв и, отчасти, простив друг друга. Митарис понимал, что пора прекращать отношения с фаворитками. Не то время, да и сил на все не хватает. Что думала его жена – оставалось загадкой, но можно было не сомневаться, больше она не удостоит вниманием ни одного мужчину, кроме мужа.