– Наверное, – девушка пожала плечами. – Вот у тебя сейчас полоса белая пошла, а у меня знать бы какая, – она вздохнула.

Константин промолчал. Знал бы, как ободрить да поддержать, слов бы жалко не было, а тут ничего не скажешь, пока сам на месте Василисы не побываешь. Так и сидели, думая каждый о своем, пока Мария Данииловна вечерять не позвала.

– И что ты теперь думаешь делать, – после ужина принялась расспрашивать Кощея девушка. – Нет, понятно, что на какое-то время ты тут задержишься, а потом, когда достаточно окрепнешь? Не будешь же ты отсиживаться и дальше в этой глуши?

– Ты права, отсиживаться не буду, – он задумался. Василиса бодро намывала тарелки с помощью старой тряпки и настойки мыльного корня, периодически сдувая с лица пряди волос. – Вот только пока не знаю, куда податься. Понятно, меня искать должны. И в первую очередь на пути к стольному граду. Но и в неведении Елизара Елисеевича о происках басурманских держать не гоже.

– А далеко мы от Городца находимся? – девушка уже поняла, что так называется столица этих земель. Пока беседовали, Марья Данииловна вынесла тазик с посудой и вернулась в дом. Девушка улыбнулась тонкому намеку и принялась за дело.

– Прилично, – в очередной раз вздохнул мужчина, потом подхватил прут и принялся, морщась, рисовать на земле карту. – Это все земли наши. – Вася отметила, что границы ей отчасти знакомы. – На севере чудь сидит, – ну точно, вон там Балтика, вот и озера Ладожское, Ильменьское и Онежское. – С ними границы четкой нет, считается, что они нам дань платят и все земли до северных морей под рукой царя. На западе Ливония, – появились контуры Чудского озера, – за ними немцы, южнее поляки сидят, то есть Речь Посполитая, за ними Византия, а еще южнее, по другому берегу Понта Аксинского, османы. Между нами и ними степь, кочевники, басурмане, кои никому не служат, да всем пакости творят. Если восточнее взять – там персы будут, а совсем на восток – государство Моголов.

– А просто на востоке? – поинтересовалась девушка.

– Племена разные, – пожал плечами мужчина. – Они в своих богов верят, мы в своего. Торгуем помаленьку. Они нам меха, мед, дичину, кость морского зверя или просто крупного какого, мы им наконечники для стрел, крючья рыболовные, гвозди, еще какой товар, что им производить не сподручно.

Василиса домыла посуду и оставила сушиться на ветерке, потом в дом заберет, и стала рассматривать карту. Историю она хоть и помнила, но в общих чертах. Что-то читала после школы, но больше по интересу. Все-таки не нужно ей было досконального знания. Впрочем, и того, что успело отложиться в голове за школьные годы, да краткий курс в колледже и университете, хватало, чтобы подметить и некоторые отличия. Хотя бы то, что не было такой столицы Городец. Были Киев, Владимир, Москва. Нет, Городец, как таковой, тоже должен был существовать. Но не в качестве столицы Руси.

– Боюсь спросить, – все-таки решилась она, – а как страна-то называется?

– Московия, – спокойно произнес Кощей. – Только прадед нашего царя столицу южнее перенес. На севере-то все спокойно. Как Ливонию вразумили, так с севера к нам и не суются больше, а вот на юге проблем хватает. Вот и решили столицу в Городец перенести, к врагам поближе. А то пока войско дойдет, все обратно в степь убежали. Так-то дружина на ладьи грузится и вниз по Итилю быстро спускается.

– Итиль? – удивилась Василиса. Такое название она где-то слышала, но уже не помнила где и когда.

– Оная река в море Хазарское впадает, а Славутич в Понт. По одной реке дорога из варяг в хазары, по другой – в греки, – стал растолковывать девушке Константин.

– Ты мне на словах не объясняй, лучше на плане своем нарисуй. А то я и названий таких не помню, – она смотрела на схематичную карту на земле.

– Вот Понт, – изобразил он море, – тут Таврида, это Итиль течет, здесь Сурожское море, в него Танаис и Кубань впадают. По Танаису наши еще ходят, а вот Кубань у степняков. Вот Славутич. По нему до Киева ход безопасный, а вот дальше к Тавриде – степняки шалят. А здесь море Хазарское, в которое Итиль впадает.

– Поняла, – просияла Василиса. – Это море Азовское, это Черное, а это Каспийское. Это Днепр, Дон, Волга. Знать миры у нас разные. Вы своим путем пошли, у нас своим. Нас от морей отрезало, потом царь Петр на севере столицу выстроил, вот тут, – она показала на плане место Петербурга. – А вы на юг пошли.

– Не хорошие там места, – покачал головой Костя. – Есть там у купцов поселения по берегам Невы, чтобы с пришлыми торговать, а так они в Ладоге да Новограде обитают, да на севере в городе Архангельском.

– Ладно, – усмехнулась Вася. – Это мы и потом изучить можем. А вот где мы сейчас, да куда пробиваться?

– А ты что, со мной пойдешь? – удивился мужчина.

– Как будто я тебя одного отпущу, – пожала плечами девушка. – К тому же сам посуди, искать будут одного тебя, воина. А простого крестьянина с молодой женой на заработки в город подавшихся, кто ж остановит.

Костя задумался. Василиса поднялась, затерла карту, собрала посуду и ушла в дом.

– Наверное, ты права, – через несколько дней вернулся к разговору Константин.

За это время Василиса старательно вызубрила половину наговоров и постепенно разучивала молитвы. Вместе с тем она заставила и мужчину заниматься с нею, прежде всего географией, историей, вопросами обычаев, нравов, религии – всем тем, в чем он разбирался лучше деревенской травницы, пусть и имевшей возможность несколько лет назад поучиться немного у самой Яги. Во второй тетради красовалось подобие карты, которое Костя долго и старательно вырисовывал девушке необычным карандашом. Дальше сама Вася подписала названия, ниже указала те, что употреблялись в ее мире, во всяком случае, которые она смогла опознать. После чего старательно записывала за мужчиной все, что он рассказывал, делая особый упор на различия.

Так, удалось установить, что Орда, хоть и взяла Киев, пользуясь тем, что тогда еще князь отправился на выручку Новограду и северным землям от Ливонии, дальше пройти не смогла. Раздробленность быстро преодолели перед угрозой напасти, единогласно выбрав великим князем Юрия по прозванию Долгорукий, который, дабы не возвышать никаких город, перенес свою столицу в доселе мало кому известную Москву. А сам Городец располагался в излучине Волги, по-здешнему – Итиля, в районе современной ей Самары, только на другом берегу. Иван четвертый в этом мире тоже существовал. Только был он не Грозным, а Суровым. Прозвали его так за то, что прижал бояр, полностью поставив их на службу царю. При нем же был выстроен малый Итильский канал, спрямивший купцам дорогу, и создавший искусственный остров, на котором и находилась столица. При нем же было выстроено три моста через Итиль и один через канал, дабы не ждать переправы, а в ледостав не оставить столицу в изоляции.

На столичном острову, как его прозвали, помимо Городца был еще городок Купец, прозываемый так, поскольку там находились основные склады, и предпочитали селиться купцы, ходящие по рекам в другие земли. Там же выстроили верфь, на которой строили торговые суда и военные ладьи. По сути, Купец стал второй столицей государства. Если Городец был центром политическим и культурным, то Купец стал экономическим и торговым, что полностью устраивало власти.

Правил сейчас Елизар Елисеевич, сын Елисея Никитича и внук Никиты Ивановича, правнук того самого Ивана Ивановича, которого в ее мире, по преданиям, убил отец. Кто его знает, что было там, а тут он благополучно наследовал своему отцу, правда правил не долго, погибнув в бою с басурманами. Понятное дело, что не было никакой смуты, что уж говорить о приглашении на царство Романовых. Отсчет дат велся от сотворения мира, а новый год отсчитывали с первого марта. Широко отмечались важнейшие церковные праздники. Из светских значительными считались только дни именин царя, когда гуляли неделю, царицы, что давало четыре дня отдыха, и наследников.

Собственно, изменения в истории не были для Василисы чем-то неожиданным. Другой мир вполне мог начать развиваться по своим правилам. Другое дело, тонкости культурные, как их для себя охарактеризовала девушка. Разумеется, никто не отменял православной веры, вот только наряду с ней продолжали оставлять молоко домовым, веники банникам, русалкам в воду бросали гребни. Это-то еще ничего. А вот то, что продолжали существовать и языческие капища со своими жрецами, приносившими на свои праздники богам в жертву домашнюю птицу, а когда и свинью, Васю поразило. И ведь уживались люди. Патриарх Феофил не чурался прийти к служителю Перуна или Даждьбога, а те в свою очередь ломали шапки и исправно крестились перед тем, как войти в церковь. Во истину, чудны дела Господни.

А уж то, что в лесу запросто можно встретиться с лешим, который или подскажет грибное место, или закружит в трех соснах, что лишь к утру домой выйдешь, если его не уважили, водяной следит за чистотой водоемов, и любителей мусора наказывает так, что не позавидуешь, девушку шокировало. Существование Змея Горыныча и Соловья Разбойника удивляло, тот факт, что они давно перестали разбойничать, начали вести честный образ жизни да еще и на службу к царю подались, заставил Василису в прямом смысле ловить челюсть.

– Права в чем? – поспешила уточнить девушка. За прошедшие дни возникло много моментов задуматься для них обоих.

– Что нам с тобой лучше будет крестьянами обрядиться, – пояснил Кощей. – Я с Марьей Данииловной поговорил. Она нам с тобой одежду подходящую раздобудет, разве что дождаться надо, когда самая страда пойдет, а то больно подозрительно станем смотреться.

– А когда это будет? – Вася задумалась. Вроде как ее обучение у травницы постепенно переходило от теории к практике. Женщина учила девушку, как правильно сушить травы, делать сборы, настои и отвары.

– Думаю, не раньше чем через две седмицы, а то и все три, как повезет, – прикинул мужчина. – На юге урожай рано собирать начинают, да длится эта пора долго. Вот дожди начнутся, тогда и можно пойти.

Василиса поежилась. Идти под дождем по непролазной грязи, а то и вовсе без дороги по кустам, чтобы на кого не напороться, не хотелось. Но выбора все равно нет. Или сидеть в глуши до скончания времен, думать, как быть, или выдвигаться с мужчиной, который, если надо, защитит от опасности, да и дорогу знает. Сама-то она еще куда зайдет, а то и вовсе к басурманам в лапы угодит. А от них хорошего ждать не стоит. В лучшем случае продадут на невольничьем рынке, в худшем попользуются да и бросят в ближайших кустах, горло перерезав.

– Часть пути так пройдем, через лес, – подтвердил ее подозрения Кощей. – Басурмане туда не сунуться. А потом к каким обозам пристанем. Сейчас крестьяне по ярмаркам урожай повезут. Они подвезут, до ближайшего города. А оттуда с караваном торговым и до столицы дойдем. Денег на дорогу до города найду, не все отняли ироды, а с купцами в городе рассчитаемся, как прибудем.

– Хорошо, – Василиса улыбнулась. – Только сарафан не надену. Особенно в лесу. А то знаю я этих комаров. На краю леска их и не видно, а стоит глубже зайти, сразу тучами кружат.

– Вот уж в чем не сомневался, – улыбнулся мужчина. – К лесу-то ты привычная, выдержишь несколько дней пути.

– Выдержу, – все-таки в походы она ходила. Одно плохо – удобств в лесу никаких. Но до города выдержит. А там затребует хотя бы тазик, если баньку обеспечить не смогут. Главное, сменного белья прихватить, чтобы не ходить в грязном. А уж ручьи должны на пути встретиться.

– Справимся, – ободрил ее мужчина. – Ты упрямая, а у меня выбора нет. Надо до снега в Городец воротиться. Нянюшка волноваться будет. А это всему стольному граду опасность великая.

А на следующий после разговора день Константин начал тренировки, заменяя меч длинным прутом.

Для Василисы тоже начались не простые дни. Марья Данииловна, в преддверии путешествия, активно заставляла девушку заучивать описания тех трав, которые могли бы ей встретиться на пути, способы сбора, хранения, употребления. В голову ученицы вдалбливалось, какие растения и ягоды могут помочь от отравления, что следует использовать для заживления ран, от мозолей, укусов насекомых и змей, что можно употреблять в пищу, а что лучше и вовсе не трогать. В какой-то момент девушка не выдержала.

– Костя, – взмолилась девушка, – ну скажи ты ей, что мы не жить в лес уходим, а часть дороги срезать.

Но мужчина только перекрестился на образа.

– Вася, окстись, если я еще к Данииловне с просьбами подойду, мы точно до зимы никуда не уйдем. А зимой лучше в избушке ближе к печи сидеть, – вздохнул он. – Сейчас зверье все сытое, если и набредем друг на друга, то миром разойдемся.

– Ну не могу я, – только что не взвыла девушка. – У нас преподы так не зверствуют. У меня голова скоро квадратная станет, а мозг круглый без единой извилины. Как ты со мной такой пойдешь куда? А одного тебя никто не отпустит, вдруг упадешь где замертво, только воронью радости будет. Волки-то, сам говорил, сейчас сытые, а до зимы не долежишь. Опять же, живность такое протухшее даже с большой голодухи есть не станет – побоится отравиться.

– Умеешь ты подбодрить, Василиса, – скривился Кощей. – Слышал бы тебя мой пращур, вмиг бы в ученицы взял.

– И помер сам в короткие сроки от смеха, – буркнула девушка, – без всяких там иголка в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук у черта на рогах где-то на дубу, на который без лестницы и альпинистского снаряжения не залезешь.

– Хм… – Константин верно оценил перспективы дальнейшего продолжения рода. Даже удивляться не стал, откуда она все знает – послушал пересказ некоторых сказок. – Ну и сидела бы ты в этой глуши всю зиму как дура.

– Я бы сюда просто не попала.

– Да нет, – развеял он ее радужные мечты. – Попала бы. Но меня бы не было, да и сама история еще неизвестно как пошла бы. Досталась бы басурманам и прощевай Вася.

– Зараза ты, – беззлобно вздохнула девушка, понимая, что помощи ждать не имеет смысла, – хоть и бессмертная.

– Царица тоже так считает, – широко улыбнулся Кощей, – особливо, когда мы на троих с Соловьем соображаем. Севка же, как выпьет, так начинает нас свистом тешить.

Комментарии, что он все-таки смертный, просто никто пока не убедился в обратном, мужчина придержал при себе. Мало ли ученица травницы решит проверить. Ладно, коли получиться, а вот маяться животом несколько дней желания не было.

Впрочем, вскоре погода начала портиться. Мария Данииловна принесла заказанную у деревенского мастерового пару сапог. Вася несколько дней разнашивала обновку, понимая, что кроссовки комфортнее, но в сапогах по лесу идти будет удобнее. Во всяком случае, никаких сюрпризов неприятных не будет.

Константин уже начал собирать вещи, которые могут пригодиться в дороге. Травница пекла хлеб, сушила впрок мясо. Василиса занималась овощами и фруктами. Мужчина только качал головой. Мясо да крупа, да сухари, что еще в дороге надо. Но, коли хочет девчонка с собой таскать траву всякую, ее дело. Коня не будет, ношу он и так прикинул, чтобы на Васю меньше пришлось, а все, что сверх того, его не касаемо.

Еще день ушел у Кощея на то, чтобы смастерить хоть какой лук. Сколько-то стрел уже было выточено, остальное и на привале можно будет сделать. В бою от такого оружия толку не будет, а для охоты сгодиться. Кто его знает, сколько до реки идти придется. Так хоть чем-то прокормиться смогут.

А еще через несколько дней начали укладывать нехитрые пожитки. Девушка вытащила свою странную сумку, долго перебирала ее содержимое. Свои тетради, стилосы и перья она убрала на самое дно, завернув в странную шуршащую упаковку. Еще по двум разложила их одежду и положила сверху. Костя пытался, было, протестовать, но Вася только шикнула на него, мол, так одежда даже в сильный дождь не промокнет. Сверху поместились полотняные мешочки с травами, сушеными овощами. В кармашек на боку сложила немного соли.

Косте оставалось только качать головой. Впрочем, не долго, поскольку, заметив, что его сумка заполнена лишь на половину, Марья Данииловна быстро сунула ему запас крупы да сушеной свеклы и моркови, коих оказалось с избытком.

– Коли в брюхе пусто, то и пустой мешок тянуть будет, а сытому идти веселее, – приговаривала она.

Кощей не спорил. Давно уяснил, себе дороже будет. Опять же не лишнее дают. Если быстро до реки дойти смогут, торопиться не станут, каравана дождутся. Там и рыба, и дичь, ну и крупы трошки будет. А если путь дольше, чем он рассчитывал, то и лучше. А вот от топора Кощей отказался, дабы не сердить лешего понапрасну. Мало ли, как дело обернется. Закружит их так, что не выйти будет, али к басурманам в руки отведет.

Выходили рано. Девушка обрядилась в странные штаны из неведомой ткани синего цвета, заправила их в сапоги. Сверху была полотняная рубаха, кою она засунула в штаны, а поверх нее непонятная короткая одежа. Тонкая, черная с красными полосами по рукавам, не прикрывавшая середины бедер. Костя скептически посмотрел на нее, но Василиса заверила, что эта ее куртка во время дождя не промокнет, не то что тяжелый плащ, кой будет только за кусты цепляться. Спорить не стали. Наскоро поели, простились с травницей и пустились в путь.