Наташа старалась пройти так, чтобы они ее не заметили и, в конце концов, подойти к остальным посетителям. Тем более их было не так много. Ранее уведомленные Наташиной ложью о мнимом закрытии кафе, уже покинули помещение.

«Все! Дело сделано, – подумала Наташа, когда закончила, – что ж прямо сейчас покидать это гиблое место? Демонстративно?»

– Наташа, красотка, иди-ка сюда, милая, – прервал ее суждения Данилин.

– Прекрати называть ее красоткой, дорогой и милой! Ничего вообще, что я тут? – возмущенным шепотом сказал Гришина Никите на ухо.

Тот игриво взял ее за подбородок и ответил:

– Да, прекрати, любимая. Это ж все стеб. Ты ж сама понимаешь, что она не красотка, да и лучше тебя в мире нет. А девке-то приятно, шевелится от этого быстрее, – и Данилин поцеловал Гришину в намазанные губы блеском, и от вида этого смачного поцелуя могло вырвать даже того человека, у которого пару дней как пустой желудок!

– Да, Никита Михайлович! – Наташа подошла, держа руки за спиной.

– Я смотрю, все почти разбрелись, тащи-ка нам вкусненького, да побольше.

– Как обычно?

– Ну да, как обычно и плюс давай-ка нам водочки побольше, наверное, – Данилин поглядел на Александра снизу вверх, – да и бутылочку шампанского за особенность случая. Давай, давай, родная, пошевеливайся. И покурить чего-нибудь дай нам интересного.

– Хорошо, я скоро, – процедила Наташа сквозь улыбку, развернулась резким движением и ушла.

«Почему вообще я этим занимаюсь? Этим должны заниматься официанты!!! Прямо сейчас соберу вещи и убегу от этого кошмара! Все, последняя капля!»

– Да ты садись уже, друг наш любезнейший, – язвительно сказал Данилин Александру. – Как тебя по батьке то?

– Александр Николаевич мое имя, – без робости ответил Александр и сел в удобное кресло.

Время тянулось мучительно, ползло гадкой неприятной гусеницей, оставляющей влажный след.

– О, Александр Николаевич! Скажите, пожалуйста, Александр Николаевич, Ваш папенька не учил Вас быть вежливым и знать цену каждому поступку? – спросил Данилин с насмешкой.

Гришина сидела около Никиты и с жеманным видом качала красной туфлей на громоздком каблуке, приспустив ее немного с пятки, держа только кончиками пальцев ног.

Последние посетители покинули кафе.

– Нет, он не имел возможности меня этому научить, – отвечал Александр, – но, между тем, я нахожу себя наученным этому.

Все хохотали, не громко, но выразительно.

Александра часто бросало в жар от разных причин. Он был и одет по поздней осени в отличие от всех окружающих (так как они приехали на комфортном автомобиле, не было надобности утепляться – они просто наряжались по моде, чтобы подчеркнуть свой воображаемый статус и привлекательность), и, вдобавок, он постоянно думал о бабушке, которая ждет его дома и простительно заблуждается в том, что внук ее сейчас обсуждает какой-то очень важный реферат.

– Пойдем, пересядем, мне не очень комфортно в этой зоне, около выхода, – сказал Никита командным тоном.

Вся компания беспрекословно встала и последовала за Данилиным, в том числе и Максим, который, очнувшись, будто не сразу понял, где находился, но взглянув настороженным взглядом на Александра, сразу вспомнил все события предшествовавшие этому.

– А, ты еще здесь, – сказал Максим. – И чего только ты натворить мог?

Александр принял вопрос за риторический и не ответил. Тем более он и сам не особо хорошо понимал, что натворил.

Все присели за стол, который выбрал лидер компании.

Зал окутал полумрак. Во всем помещении главенствовали спокойные кофейные тона, не слишком темные и достаточно светлые, чтобы они могли успокоить, кажется, любого человека после тяжелого трудового дня, а не угнести его до конца.

– Значит, говоришь, научен? И субординации тоже? – спросил Данилин, закуривая дорогую сигарету.

– Я думаю, чувство субординации мне не чуждо, – ответил Саша, начиная понимать, к чему ведет его собеседник.

На стол начали приносить «вкусненькое» по просьбе Данилина. Бутылку темного, как мед, рома, а также водки и шампанского. Ставили красивые бокалы и лед, что все больше поражало Александра.

– Не чуждо ему! Ублюдок начитанный. – прошипела Гришина. – Ты вообще догоняешь почему ты здесь? – спросила она уже в голос.

Данилин продолжал курить и полностью, по всей видимости, поддерживал вопрос своей спутницы.

– Могу знать, но не совсем могу понимать, – последовал спокойный ответ Саши.

– Слушай, говори нормально уже! Что за построения фраз! «Не совсем могу понимать» – вторгся в беседу Максим, – Че за бред?

– Ага, вот именно! – подхватила Гришина, все продолжая качать ногой, уже на новом месте.

Официант снова подошел для обслуживания их столика.

– Слушай, дружище, а где Наташа? – спросил Никита официанта.

Официант точно вздрогнул от неожиданности вопроса и дрожащим голосом ответил:

– Не знаю….где-то на кухне…вроде ..бы..

– Тащи ее сюда, – приказным тоном сказал Данилин.

Официант удалился и, буквально через несколько секунд, Наташа подошла к столику. Она была явно раздражена. И одета по-другому.

– Оооо, красота, иди-ка сюда, – подозвал ее Данилин, совершив соответствующий жест рукой.

Нормального, полноценного разговора между Данилиным и Александром никак не могло состояться – Никита непрерывно отвлекался, чего-то хотел, заказывал, ему постоянно что-то приходило в голову. То ли он демонстрировал свою состоятельность, то ли вел себя так уже бессознательно по природе своей. Тем более, к слову сказать, зачем он пришел на встречу не один? Ладно с Катей, но зачем с ними присутствовал их товарищ? И зачем Никита привязался к бедной девушке Наташе? Она уже и так достаточно сделала. По крайней мере, свою работу и даже сверх нее.

– Ты переоделась? – удивилась Гришина, сразу заметившая перемену во внешнем виде из-за всем известной женской внимательности к наружности человека. Данилин заметил это не сразу.

– Уж не покинуть ли ты нас решила? – с поддельной настороженностью поинтересовался Никита.

– Я свою работу сделала. Кафе пустует. Я думаю, могу спокойно уйти, – ответила девушка.

– Да вы ошалели что ли все? Никуда ты не пойдешь. Пустует? Кафе пустует? Ты считаешь, что мы пустое место? – вскочил Данилин и почти кричал на девушку.

– Ее точно нужно лишить, как минимум, премии! – поддержала Гришина, демонстративно разглядывая свой маникюр.

– Давай, детка, переодевайся обратно и дуй сюда. С папиросками. Я просил тебя принести покурить что-нибудь вкусного. – Данилин ритмично захлопал в ладоши. – Давайте, ребята, живее, живее. Что за сервис? Уволить что ли вас к чертям всех бездарей? Вы прекрасно знаете, что это в моих силах!

У Александра начало стонать сердце. Он был невероятно напряжен. Посмотрев на наручные часы, он обнаружил, что уже половина девятого. Два часа как его нет дома. Он стал размышлять: « Бабушка знает, что я хожу пешком. Так. Полчаса туда, полчаса обратно – это час, плюс ко всему обсуждения реферата. То есть, если придерживаться легенды, то мы уже час обсуждаем по деталям реферат Ивана. Ооооо, – протянул он мысленно, – дело скверно. Надобно уходить отсюда поскорее, еще немного и бабушка начнет волноваться, и еще, чего доброго, объявит в розыск! Так, так. Полиция все равно не примет заявления, там нужно как минимум три дня отсутствия. Но что полиция? Она сама с ума сойдет, а волнения ей ни к чему. Совсем ни к чему».

– Итак, на чем мы там остановились? – Спросил Данилин, снова присев.

– На том, что мне нужно говорить проще, – без смущения ответил Александр, быстро вернувшись в реальность от своих мыслей.

– А, да, точно, – вспомнил Данилин.

– Господа, – начал Саша. – При всем уважении ко всем вам, я желал бы ускорить процесс и непосредственно перейти к делу.

Вся компания рассмеялась.

– Неужели сударь торопится? – спросила иронично Гришина.

– Можно сказать и так, однако, я считаю своим долгом разобрать ситуацию, которая привела меня в это место и затем проститься.

– Как же так, Саша? – развел руками Никита. – Неужели тебе не нравится наша компания? – он округлил свои черные бездонные глаза. Каждое его слово, каждые жест, движение были наигранными, с бросающимся в лицо сарказмом, как ядовитая змея.

– Нет, боюсь, Вы не так поняли, – ответил Саша.

Он понимал наигранность всех кривляний присутствующих лиц, но не вступал с ними в сговор, не передразнивал их. Ему было это и неинтересно, да и делать он этого не умел.

– Мне просто нужно попасть домой как можно скорее, – добавил Саша.

– Аааа, маменька, наверное, заждалась? – поджав губы и качая головой, язвительно спросил Никита.

– Нет, Вы снова ошибаетесь. – Александр выдержал незначительную паузу. – Мама моя давно умерла.

– Что ж, сударь, простите! – ехидно улыбаясь, ответил Данилин, ни грамма не жалевший, что сказал именно эту фразу. Он специально употреблял некоторые слова, чтобы показать никчемность и ненужность всех используемых Александром выражений.

Снова появилась Наташа, она переоделась и принесла на подносе несколько папирос.

Это кафе было отчасти раем для курильщиков. Профессионалы в своем деле смешивали здесь дорогие сорта табака, добавляя в него особенные ингредиенты, про которые они умалчивали, никому не открывая секрет. Вкус этих папирос нравился всем без исключения, если правильно учесть индивидуальные предпочтения.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарил Никита и потянулся за папиросой.

– На здоровье! – ответила Наташа и удалилась.

Катя и Максим тоже взяли по папироске, и все со смаком их прикурили.

– Угощайся, – сказала Катя, – стеснения здесь ни к чему. Видишь, специально для тебя всех разогнали.

– Нет, премного благодарен, я не курю. – ответил Саша.

– Мы, кажется, говорили о субординации, – вспомнил Данилин и, говоря это, игрался с клубом дыма во рту, задерживая его там, затем пускал отчетливые кольца, умудряясь при этом нормально выглядеть.

– Да, мы затронули эту тему, однако, быстро отошли от нее, – напомнил Александр.

– Ты понимаешь к чему этот разговор? – Никита отпил ром из бокала.

– Да, примерно. – ответил Саша, смотря ему прямо в глаза и немного щурившись от ароматной дымки.

– Отведи от меня свои омерзительные глаза! – обрубил Данилин. – Слушай, как ты живешь вообще с такой внешностью?

– Я думаю, мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать внешний облик. – Александр пытался вывести разговор из этого русла, немного покраснев. Как бы он ни привык к своим природным наружным данным, его впервые спросили об этом в лицо. Несомненно, это было наглостью необычайной, но Александр терпимо отнесся к вопросу, однако, будто испытал стыд за свою внешность.

– Ты будешь отвечать на все наши вопросы за свое неуважение! – огрызнулась Гришина, отпивая душистый ром со льдом.

– Но, простите…– хотел спросить Александр, в чем же выразилось его неуважение, как услышал от Максима:

– Бог простит.

Максим в этой ситуации вообще являлся фигурой странной. Он вроде находился здесь, а между тем, и нет. Весь он был какой-то сильно размягченный, чересчур спокойный, только изредка что-то изрекавший. Может, он по природе был такой, а, возможно, плохо себя чувствовал после вчерашнего дня или ночи. Не зря же он упомянул в одной из фраз про вчерашние галлюцинации. Но Александру было некогда составлять его психологический портрет и разбираться в причинах поведения. Хотя, этот человек напоминал пиявку, паразита, жившего за счет чужого организма. И организмом этим был Никита. Создавалось впечатление, что он здесь только для того, чтобы выпить рома, да покурить вкусную папироску. Сейчас его состояние улучшится и он покинет помещение, сделав вид, что ему кто-то позвонил; возможно, останется, если некуда будет идти или же здешняя обстановка покажется ему веселее какой-либо другой.

– Короче, чувствую я, что гость наш дорогой не понимает о чем я, – сказал Данилин, принимая удобное положение с бокалом рома. – Я понимаю, что повод нашей встречи довольно глуп. Ручка эта… Но, я думаю, ты понимаешь, что дело совсем не в ручке?

– Примерно, – кивнул головой Александр и вновь поглядел на часы.

– Чего ты пялишься на них все время? – дерзко спросила Гришина. – Будешь тут сидеть, пока мы тебя не отпустим.

– Это точно, – согласился Никита. – Я не думаю, что ты уйдешь скоро. Но, как получится.

– Что же должно получиться? – чуть взволнованно спросил Александр.

– Увидишь. Хорошие секреты не открываются сразу, – последнюю фразу Данилин и Гришина сказали одновременно и громко, затем поцеловали друг друга.

Между тем, в зале, в укромном и незаметном месте стояла Наташа и наблюдала за происходящим, скрестив руки на груди и постоянно кусая губы. Она размышляла о том, осмелиться ли ей все же покинуть заведение сейчас или подождать пока закончится это гнусное представление? Выход тут один, и они в любом случае заметят ее бегство. Значит, нужно подождать, но девушка была решительно настроена уволиться отсюда навсегда!

– Ребята, мне действительно нужно домой. У меня..– он хотел сказать про Анну Владимировну, но решил не продолжать, так как был твердо уверен, что такое признание не даст желаемого результата.

– Что? Что у тебя? Свидание? – поинтересовалась с надменной насмешкой Катя, делая последний глоток рома.

–Наверное, можно выразиться и таким образом. Смотря в каком контексте рассматривать слово «свидание» – вздохнув, грустно сказал Саша, совсем уже потерявшийся в серо-белой ароматной дымке, пахнущей одновременно и благородством, и грехом.

– Слышь, ты, контекст! Реально надоело слушать твой бред, – обозлился Данилин. – Закуривай папиросу.

– Я не курю, – изумленно повторил Александр.

– А мне кажется, что куришь, – настаивал игривым голосом Данилин.

Гришина давилась собственным смехом. Максим продолжал пить ром, курить и спокойно наблюдать за бесплатным представлением с невероятным уродцем в главной роли, иногда улыбаясь, поддакивая и ухмыляясь.

– Нет, Вам кажется. Я никогда не курил. – Ответил Александр, начиная волноваться.

– И не пил? – скривив рот и покусывая губу уже без помады, спросила Гришина.

– И не пил. Никогда.

– Что же, по такому случаю открываем шампанское! – Данилин, схватил закупоренную бутылку, искусно открыл ее и с лихвой разлил по фужерам, по которым стремительно побежала шальная пена шампанского.

Александр удивлялся и точно не знал как себя вести. Да и что все это значит? Он хоть и не думал о встрече с Данилиным, старался не представлять ее результата, но такого развития событий и предугадать не мог, даже если и думал бы. Здесь однозначно есть какой-то подвох. Чего они хотят?

– Бери фужер! – скомандовал Данилин.

В голове Александра за доли секунды пробежало сразу множество мыслей. Отравленным оно быть не может, хотя кто их знает? Конечно, он не никогда не пил алкогольных напитков, но наигранная торжественность момента угнетала его, все стояли перед ним и ждали, пока он поднимет фужер. И Александр поднял его.

– Что ж, и тост не мешало бы! – сказал Никита.

Гришина сделала жест рукой в сторону Александра, ожидая от него речи.

Отпираться не было смысла, только заново вызывать смех. И он сказал, стараясь не глядеть никому в глаза, держа фужер скрюченными руками с обветренной кожей:

– Не знаю, что говорят в таких случаях, но я хотел бы выразить благодарность сотрудникам кафе, они хорошо работают.

– Ой, ну что за бред! – вмешалась Гришина. – Хорошо работать – это их работа. Тем более, я так бы не сказала. Что, первый тост в жизни за обслуживающих блох?

«Ну не тварь ли, а?» – подумала Наташа, которая все стояла и наблюдала, не пропуская ни единого слова.

– Ты разве не рад встрече с нами? – выпятив губу, снова сыграл Никита.

Александр промолчал. Но от него уже никто не ждал ответа, так как под возглас Данилина «За столь необыкновенную встречу» раздался звон фужеров.

Вкус хорошего шампанского захватил Александра, он закрыл глаза от удовольствия. Странно. Он думал, что оно вызовет у него отвращение, но случилось наоборот: пузырьки алкогольного напитка играли с ним, заполнили все, что было им подвластно, и обволокли своим привкусом принадлежавшее им пространство.

– А теперь по папироске, Александр Николаевич! – выкрикнул Данилин.

– Нет, нет, я не курю. Простите, – снова ответил Саша.

Александру показалось, что даже от этого небольшого глотка шампанского у него чаще забилось сердце, чувства обострились, и он стал отчетливее ощущать и дым вокруг себя, и саму обстановку: каждое слово теперь казалось громче.

«Что-то мне не нравится такой эффект, – подумал Александр. – Видимо, за волшебным вкусом таятся именно такие последствия! Ооо, а потом еще сильнее! Нет, всё! Максимум допью этот фужер, коли начал и не более! Я пришел сюда не за этим!»

– Не прощу, – всё настаивал Данилин, – кури! Ты же хочешь быть как мы, не правда ли? – и Данилин заглянул в лицо Александра.

– Нет, почему Вы так думаете? – спросил Александр, подняв голову, но встретившись взглядом с Данилиным, опять-таки опустил ее.

– Разве? – спросила Гришина.

– Мы уже раз в третий начинаем говорить о субординации. – Сказал Данилин, снова наливая себе и Гришиной ром. – Понимаешь ли ты…– он задумался. – Хотя вроде б ты не тупой, понять должен. Вот прикинь, – он посмотрел на Александра, – ты работаешь где-то, неважно где, аб-со-лют-но! Работаешь себе, работаешь, там своя иерархия есть, она везде есть. И тут у тебя резко случается понос! Вот понос и всё! – Данилин развел руками и медленно моргнул.

Гришина чуть не выплеснула ром изо рта от смеха, поспешно сглотнула и с удовольствием рассмеялась, открыв свой рот настолько широко, что был виден нёбный язычок.

– Не, ну у кого не бывает? Хоть однажды, но твой зад тебя подведет, – продолжал Никита, – я, конечно, не в самом плохом смысле слова, – Данилин вошел во вкус и выделял некоторые слова так, чтобы поддерживать волну шутливости.

– Вот у тебя, Александр Николаевич, был понос? – спросил он.

Александр снова покраснел. Как будто не за то, что такой недуг действительно у него когда-нибудь приключался, а за самого Данилина, который имел наглость так открыто об этом спрашивать.

– Ну же! – настаивал Данилин.

– Да, был, – ответил Александр и все синхронно поморщились, хотя сами же привели к такому ответу. – Только при чем тут все же моя работа, на которой я якобы работаю? – Саша пытался не терять самообладания.

– Ну смотри. На твоей воображаемой работе у тебя есть непосредственный начальник, у твоего начальника есть свой начальник, они решают между собой совсем другие вопросы, нежели с тобой, а у того начальника тоже есть начальник и так можно о-о-очень долго перечислять.

– Я понял Вашу мысль,– сказал Александр.

– А ты пей, пей, дорогой, – сказал Данилин, заметивший, что Александр сделал только один глоток, а фужер так и недопит. – Сейчас еще и покурим наконец-то уже.

– Так вот ты стоишь, покрытый весь потом, красный! Тебе очень хочется быстрей избавиться от того, что у тебя накопилось внутри! Да и вообще, если оценить силу поноса, то нужно домой. А чтобы уйти домой, что нужно сделать?

– Наверное, попросить разрешения уйти, отпроситься? – предположил Александр.

– Умница, – воскликнул Никита. – Ты пей, пей.

Александр отпил еще немного шампанского, тем более, он все равно решил допить впервые ему налитое.

– Отпроситься, – продолжал Данилин. – К кому из всех мной названных ты пойдешь с проблемой поноса? Может, сядешь в такси и рванешь к генеральному директору твоей несчастной конторы? Приедешь и начнешь, ворвавшись к нему в кабинет: «Вот таки дела, понос, отпустите меня, срочно нужно!»

Александр все больше хмелел от смешной дозы шампанского, изрядно надышавшись табаком.

– Нет! – сам ответил на свой вопрос Данилин, откинувшись назад. – Ты, хоть и придурок, пойдешь к своему непосредственному начальнику, которые только и может, что решать вопросы такого дерьма. – Данилин сопровождал эту фразу жестом указательного пальца.