– Что я была беременна. Не знал. И про выкидыш я ему ничего не сказала. И ты не говори.

– Он байпул, а ты дура. Ты должна была ему сказать! Он должен был знать, что натворил!

Бадья, которую держал в руках Юрген, с каждым шагом становилась почему-то всё тяжелее, и когда он, наконец, донёс её до дома Илинки и поставил на порог, то дикая усталость, охватившая всё его тело, словно взяла верх над ним, и Юрген потерял сознание.

Очнувшись, Шу не сразу понял, где находится. Всё напоминало дом старейшины, но что-то было не так.

– Как ты нас напугал! – раздался рядом голос Витольда, и Юргена осенило: он был в его доме!

Шу попытался сесть, но сильное головокружение уложило его обратно на лавку.

– У него жар, – проговорила подошедшая Илинка.

– Они попали под дождь, – сказал Витольд. – Всё понятно, он простудился. Милая, приготовь ему горячего чаю.

– Не надо, спасибо, – заговорил Юрген. – Я пойду.

И он снова попытался подняться. С тем же успехом.

– И как же ты пойдёшь? – немного насмешливо спросил Витольд.

– Сейчас полежу немного и пойду.

– Я позову шоно, – и Никсон направился к двери.

– Не надо!

– Почему же?

– Со мной всё в порядке.

– И поэтому ты теряешь сознание на пороге моего дома?

– Я просто устал.

– Просто устал. Ладно, пока ты не можешь от меня сбежать, давай поговорим, – и Витольд перешёл на родной зык.

– Я не собираюсь с тобой разговаривать.

– Тогда выбирай. Либо я сейчас беру тебя на руки и несу в дом к Драго, либо ты со мной разговариваешь.

Юрген ужаснулся, представив, как Оташ увидит его на руках Витольда.

– Чего тебе надо? – устало спросил он.

– Объясни мне, что произошло у вас там с Рейном и шоно.

– А тебе нельзя этого знать, это государственная тайна.

– Ну, хорошо, – Витольд наклонился, готовясь подхватить Юргена.

– Нет! – Шу замотал руками и ногами.

– Тогда выкладывай.

– Оташ – мой друг, – вздохнув, проговорил Юрген. – А Рейн хотел, чтобы я шпионил. Теперь все всё знают. Оташ знает, зачем меня нанял Рейн, Рейн знает, что я друг Оташа и что я не шпионю. Обвинил меня в измене.

– Рейн?

– Да. Это его письмо вёз Олаф. Про меня.

– Но Рейн по сути прав.

– Нет.

– Сейчас даже не в этом дело. Юрис, я ведь предупреждал тебя. Говорил, что Рейн – опасный человек.

– Рейн спас меня от Присциллы и Летиции. Это главное.

– Но если он всё-таки доложит о тебе королю или принцу, то тебя могут арестовать.

– Нет. Я под защитой шоносара.

– Ты под защитой. А о других людях ты не подумал?

– Это о каких ещё?

– О той же Присцилле. Обо мне наконец!

– Вроде бы жар у меня, а бредишь ты. Вы тут причём?

– Если тебя признают государственным преступником, то ты можешь себе представить, какого будет нам, твоим родственникам? На всей нашей семье будет клеймо.

– Ты не моя семья, – тихо проговорил Юрген, чувствуя, как снова отключается.

Придя в себя, Шу увидел склонившееся над собой обеспокоенное лицо Витольда и пожалел, что очнулся так не вовремя.

– Сейчас Илинка приведёт Виорику, – проговорил Никсон. – Она тебе поможет.

– Мне поможет, если ты от меня куда-нибудь отсядешь, – ответил Юрген. – Лучше в другой дом. А ещё лучше – в Нэжвилль.

– Почему сразу меня не позвали? – раздался в дверях возмущённый голос Оташа. – Как он?

– Со мной всё в порядке, – ответил Шу и помахал рукой.

– Видел бы ты себя сейчас, ты бы этого не утверждал, – шоно подошёл и сел рядом.

– Что? Всё так плохо?

– Хуже, чем тот раз.

– Ничего, я быстро поправлюсь.

Юргену снова хотелось завести эту свою песню про обузу и чтобы Оташ обязательно его разуверил в этом, но он не мог этого сделать при Витольде.

– Быстро ты не поправишься, – сказал Никсон. – Тебе обязательно надо отлежаться.

– Но мы утром уезжаем! – возразил Юрген.

– Тебе нельзя.

– Я могу задержаться, – проговорил Оташ.

– Не можешь ты, – вздохнул Шу. – У тебя там сивары.

– Могу. Поедем утром, но не завтра, а послезавтра.

– Юрис к этому времени не поправится, – сказал Витольд. – Как я понимаю, он уже простужался? Так вот поэтому он сейчас и свалился. Ему надо окончательно выздороветь, а только потом уже куда-то ехать. Господин шоно, поймите, у него слабое здоровье.

– Заткнись, а! – Юрген резко сел, невзирая на головокружение. – Поедем послезавтра.

– Знаешь, эне, я поставлю тебя на ноги, – проговорил Оташ. – Ты станешь настоящим воином. Я сам этим займусь.

– Эй, господин шоно, вы не слышали меня, да? – снова заговорил Витольд. – Мальчик перенёс нервную горячку. Вы хоть знаете, что это такое?

– Послушай меня, Витольд, – ответил Оташ. – Если ты так хотел заботиться о Юргене, то делать это надо было намного раньше. А сейчас у тебя и права такого больше нет. И не заставляй меня задумываться о том, что это норт Витольд Никсон делает в Яссе. И не шпион ли он.

– Я не… – Никсон запнулся.

– А если не, то спасибо, что помог, но мы уходим.

С этими словами Оташ помог Юргену подняться. Шу изо всех сил старался удержаться на ногах, и ему это удалось. С помощью шоно, он даже дошагал до двери. Но там в глазах снова потемнело, и Юрген ухватился за Оташа, как за спасательный круг. Шоно, не говоря ни слова, подхватил норта на руки и понёс в дом Драго. Там он уложил Юргена на лавку, а прибежавшая в отцовский дом Виорика тут же принялась готовить какой-то отвар.

– Послушай, Оташ, – на языке нортов заговорил Шу. – Тебе не нужно ждать, пока я выздоровею. Ты поезжай. А я вернусь вместе с Олафом и Рейном.

– Ждать или не ждать – это моё дело, – отозвался шоно. – Не тебе решать.

– Ты упёртый.

– Какой есть.

Напоив Юргена отваром, Виорика сказала, что ему нужно поспать, ведь сон – лучшее лекарство.

– Но я совсем не хочу спать, – проговорил Шу, когда она ушла.

– Что мне теперь тебе колыбельную петь? – усмехнулся Оташ.

– А ты умеешь? – с улыбкой спросил Юрген.

– Не знаю, не пробовал.

– Тогда расскажи сказку.

– Чего?

– Мне мама рассказывала, когда я маленький был.

– Ты не маленький, а я тебе не мама.

– Вот трудно тебе сказку рассказать, что ли? Так и скажи, что не знаешь просто ни одной.

– Не надо брать меня на слабо, эне. Со мной такое не проходит.

– Ты скучный, – пробурчал Юрген, отворачиваясь к стене.

– Сабира рассказывала одну легенду, когда мы были ещё детьми, – проговорил Оташ. – Она очень нравилась Асиме.

– Что за легенда?

– Об одной девушке по имени Айши. Она была очень красивой, а отцом её был богатый человек. И вот встретила Айши одного бедного юношу и полюбила его, и юноша тоже полюбил её всем сердцем, но отец был против их брака. Юноше пришлось вернуться к себе на родину, но Айши решила бежать к нему. Узнав об этом, отец проклял её и сказал, что шесть рек сможет она перейти на пути к своему возлюбленному. Но седьмую не сможет. Шесть рек перешла Айши. Перед седьмой же остановилась, вспомнив проклятие отца. И сбылось оно. Из-под камня выползла змея и укусила Айши. Бедную девушку похоронила её верная подруга, которая сопровождала её в дороге. А отец опоздал. Убитый горем он приказал возвести на том месте высокий курган. Возлюбленный Айши прожил долгую жизнь, но завещал себя похоронить у подножия того кургана. С тех пор девушки ходят к этому кургану и просят Айши и Табити послать им доброго мужа.

– Грустная какая-то легенда, – вздохнул Юрген. – Зачем вообще такая любовь, если от неё умирают?

– Не знаю, – пожал плечами Оташ. – Я такой любви не знал.

– А какую знал?

– Да никакую.

– Но ты же так много путешествовал.

– На корабле женщин не было, а в портах были только продажные.

– И что, ты с ними спал?

– Зачем тебе это знать?

– Витольд вон тоже спал со шлюхами! – Юрген сел.

– И что?

– А то, что из-за этого его жена ребёнка потеряла!

– Это как?

– Витольд заразился от шлюхи и ничего не сказал жене, а она забеременела. Вот так.

– Он плохо поступил.

– Плохо? Отвратительно!

– Это поэтому ты так злишься на него? Ну, кроме того что он уехал.

– Я буду спать, – Юрген снова лёг и закрыл глаза.

– Знаешь, что мой отец говорил? Скотине свойственно спотыкаться, а человеку свойственно ошибаться.

– А я читал, что у вас говорят так. Не будь только сыном своего отца, будь сыном человека, – тихо сказал Шу.

– Верно, – кивнул Оташ. – Спи, эне.

Увидев, что Юрген уснул, шоно вышел из дома и увидел стоявшего у изгороди Витольда.

– Меня ждёшь? – спросил Оташ.

– Я всё-таки снова это скажу, – проговорил Витольд. – Юргену нельзя уезжать так скоро. Он просто не доедет до сиваров в таком состоянии. Ты же сам видел.

– С чего вдруг такая забота о племяннике?

– Я люблю его и переживаю.

– Великий шоно! – послышался неподалёку голос Карсака.

– Что такое? – обернулся Оташ.

– Там Синерпи приехала!

– Кто это?

– Моя сестра.

– Она знала, что ты поехал со мной?

– Знала. Она бы волновалась обо мне.

– И зачем же она приехала?

– За мной, – уныло вздохнул Карсак. – Говорит, что родители хотят, чтобы я образумился и вернулся. Поговори с ней, великий шоно. Прикажи ей уехать.

– И где же она?

– На краю деревни ждёт. Давай покажу.

– Присмотри за Юргеном, – сказал Оташ Витольду и последовал за Карсаком. Никсон молча зашагал к дому.

Синерпи оказалась голубоглазой пышногрудой красавицей, одетой в длинное льняное платье, вышитое красным узором. На голове девушки был изящный убор, украшенный монетками.

– Ну, здравствуй, великий шоно, – с поклоном проговорила Синерпи.

– Здравствуй, – ответил Оташ. – Зачем пожаловала?

– За братом.

– Твой брат – взрослый мужчина, сам волен решать, где ему быть.

– Он ослушался отца и мать. Они горюют. Разве может хороший сын так поступать?

– Да неправда это! – воскликнул Карсак. – Не нужен я им вовсе!

– Не слушай его, великий шоно, – сказала Синерпи. – Глупый он.

Карсак махнул рукой, развернулся и побежал обратно в Яссу.

– Значит, глупый? – с улыбкой проговорил Оташ.

– Конечно, глупый. Не понимает, что родители ему только добра желают.

– Я не стану держать его силой, но и выгонять его не буду.

– Я очень прошу тебя помочь, великий шоно, – с этими словами Синерпи вдруг обняла Оташа и поцеловала. Сарби опешил. Губы девушки были сладкими, и целовала она умело и страстно. Оташ всё же оттолкнул девушку, но внезапно почувствовал сильную слабость в ногах и понял, что падает. Он хотел удержаться на ногах, но не смог. Всё тело вдруг стало ватным, и в глазах потемнело.

Когда Оташ открыл глаза, было уже темно. Он сел и тут же уронил голову на руки, такой она была тяжёлой. Поднявшись, Оташ размял затёкшие мышцы и поспешил в деревню. Шоно понимал, что Синерпи усыпила его, хотя и не догадывался как. Неужели через поцелуй? Может, она намазала губы сонным зельем, но почему тогда оно не подействовало и на неё тоже? Или же это было что-то другое, чего он не заметил?

Добравшись до дома Драго, первым Оташ увидел Витольда, сидевшего на пороге. Его голова была перевязана.

– Что произошло? – спросил шоно. Витольд вздрогнул. Он поднял глаза на Оташа, и его лицо приобрело крайне драматичное выражение. – Что произошло? – повторил сарби.

– Юргена похитили.

– Как похитили? Кто?

– Мы полагаем, что сивары.

– Вы полагаете? Кто это вы?

– Ну, я. Господин посол тоже.

– Как его похитили?

– Да тут…понимаешь….

– Что ты мямлишь? – Оташ схватил Витольда за грудки и поднял. – Как его похитили?

– Меня ударили по голове, я ничего не знаю.

– Кто ударил?

– Да отпусти ты меня!

– Я спрашиваю. Кто ударил?

– Не знаю я! Я немного задремал.

– Задремал?

– Ну да. Мы сначала с Юргеном разговаривали, а потом я прикорнул немного. Проснулся, потому что вроде кто-то вошёл, а потом бум и всё.

– Где в это время были Драго и Нуца? – Оташ всё-таки отпустил Витольда.

– Нуца у Виорики была, с внуком. Драго встречался с местными, что-то они там о посевах решали. Он меня и нашёл, я без сознания был.

– А где Карсак?

– Не знаю, я его не видел с тех пор, как он с тобой ушёл.

Оташ громко выругался. Витольд поморщился и добавил:

– Мы думали, ты уехал. Не знали, что делать. Господин посол уже хотел отправлять гонца.

– Где он?

– В доме, – Никсон кивнул на дверь.

Проснувшись и увидев рядом Витольда, Юрген отвернулся к стене.

– Я говорил с шоно, – сказал Никсон.

– И что?

– Я переживаю за тебя.

– Заткнись, а!

– Зачем ты грубишь мне? Я старше, и я твой дядя.

– Тогда сказку рассказывай, – вдруг попросил Юрген. Ему не давал покоя его последний разговор с Оташем. И скотине свойственно спотыкаться. Так он говорил?

– Что? – удивился Витольд.

– Сказку рассказывай, чтобы я спал. Как мама.

– Да я не умею…

– А как же ты будешь своему сыну рассказывать? Или дочке?

– Ладно, – пожал плечами Витольд, – я попробую. Жил-был один маленький непослушный мальчик. Мама говорила ему не ходить на соседнюю улицу, но мальчик…

– Я знаю эту сказку, – перебил его Юрген. – Мальчика похитил людоед. Это дурацкая страшилка, которой родители запугивают детей, чтобы те не уходили далеко от дома. Вот только этот мальчик оказался намного умнее людоеда и сбежал от него. Что, другой сказки не знаешь?

– Знаю про девушку, которая укололась веретеном и уснула.

– Ну да, а потом её разбудил поцелуй прекрасного юноши. Знаю, скучно.

– А, по-моему, красиво. И романтично.

– Не получаются у тебя сказки, дядя.

– Флейта с собой у тебя?

– Да, она в сумке.

–Так и думал, – улыбнулся Витольд.

– Неужели хочешь сыграть? – Юрген обернулся.

Витольд молча достал флейту из сумки, сел рядом с племянником и начал играть. Это была колыбельная. Когда-то очень давно такую пела ему мама. Юрген снова отвернулся к стене и закрыл глаза. Он и не догадывался, что Витольд мог знать эту мелодию. Никсон играл нежно и плавно, его музыка убаюкивала. Юрген сам не заметил, как уснул. Его разбудил странный шум, но понять, что происходит, Шу так и не успел – ему зажали рот платком, смоченным в чём-то очень пахучем, и Юрген отключился.