– Даже не смей и близко к ней приближаться, – резко дергая меня под локоть, взрывается на его мягкий тон мама.

– Прекрати, – произношу тихо, убирая её руку с своей. Разворачиваюсь, забирая из его машины свой рюкзак. Сжимая в кулаке визитку, тихо произношу, проходя мимо:

– Я позвоню.

Дальше без оглядки. Не зная, следует ли за мной мама или же осталась выяснить с Максом связывающие нас отношения. В прострации. До двери квартиры. Мельком глядя на часы, висящие в коридоре. Четыре. Обычно она освобождается позже… Принесла же нелегкая… Да и какой теперь смысл анализировать происходящее? Он передумал. Он вновь отказался. Только теперь не от возможности, а от меня…

***

Стою в своей комнате. Возле окна. Бездумно глядя перед собой. И плакать не хочется, а по щекам, на губы, стекают солёные слёзы. Концентрированные, как и обида, заполнившая сердце. Никогда прежде не ощущала столь сильного чувства. Вытесняющего из груди все эмоции. Заполняющего мысли чернотой и ненавистью ко всему миру. Несправедливому. Жестокому. Сжавшемуся вокруг меня плотным кольцом из ограничений, через которые невозможно переступить.

– Я не хочу больше и слышать о нём! – доносится грозное за моей спиной. Дверь была заперта. Мама вошла без стука. Вторглась в моё пространство, не проявляя и малейшего уважения. Сыпля с порога претензии. Вышибая в ответ из груди ответную, оборонительную злость на своё нападение.

– Я и не собиралась ни с кем что-либо обсуждать, – бросаю резкое, глотая, с потоком слёз, последние слоги.

– Думаешь я буду спокойно наблюдать то, как ты коверкаешь свою жизнь? – вспыхивает гневом. Её голос пронизан колкостью. Щеки пылают, а глаза давят взглядом, который слишком тяжело вынести не отвернувшись. Ранее мне не доводилось видеть её в таком состоянии. Или же я просто никогда не давала повода для подобного выпада в свою сторону.

– Это моя жизнь, – проговариваю медленно, едва не расширяя ноздри от злости.– Так может вы перестанете наконец-то в неё лезть и указывать, что мне делать и как следует жить?

– Неблагодарная, – выпаливает в ответ. Кажется, окажись я ближе, на щеке засиял бы след от пощечины.– Мы с отцом стремимся дать тебе всё. Открыть перспективы, а ты…, – выдыхает, то что не может завершить абсурдность своей же мысли, – смеешь разговаривать со мной подобным тоном из-за какого-то парня! Разве могла я когда-то подумать, что заслужу подобное обращение тем, сколько выстрадала ради тебя? Да если б ты только знала, что мне пришлось пережить… На что ты ему сдалась? Поиграться и бросить? У тебя выпускной класс! Учеба! А ты теряешь голову, готовая пустить всё под откос?

– Прекрати меня укорять в том, чего я не совершала, – отворачиваюсь в сторону, точно облитая холодной водой. В миг остывшая и отрешившаяся от происходящего. Бессмыслица. Вся моя жизнь. Пустая. Не вызывающая интереса. Желания быть той, кем была прежде. Безучастно плыть по течению, направление которого выбрано за меня. Пресмыкаться. Придерживаться правил. Не сметь мечтать о большем. Чувствовать… Любить… – Я всегда делала то, что хотели вы. Неужели я не заслужила ничтожного права, хоть на немного, побыть собой?

Тело охватывает дрожью. Сильной. Проходящей по коже ознобом. Слёз уже нет. Они высохли. Что-то внутри перегорело, погрузив в пронизывающий холод. Поджимаю губы, ощущая их лёд. А ведь, часами ранее, они горели огнём. Прикасались к его коже. Пробовали на вкус. Ловили его слова, опаляемые их поверхность горячим дыханием. А теперь… Их хочется искусать в кровь, стерев из памяти воспоминания, связанные с ним. Забыться…

Визитка в руке режет кожу. Вдавливаю в неё ногти, пряча, от маминого взгляда, в зажатом кулаке. Зная, что позвоню ему. Сегодня же. Как только останусь одна. Не выдержу дольше… В необходимости услышать голос. Не столь по-дурацки объясниться. И пусть ответом станет пугающая тишина. Или резкая фраза с просьбой ему не звонить… Сейчас кажется, что и её я приму с благодарной улыбкой, лишь бы… постараться всё перекроить.

Вдруг он передумает… Минимальный же шанс на это есть..?

***

– Удивительный сегодня день, – произносит с улыбкой, стоя в дверях.– С тех пор как ты живешь один, я уже и отвыкла от подобных сюрпризов. Когда в последний раз бывало подобное, что мой сын явился в отчий дом без предупреждения? Будто, если ты вырос, так твоего визита здесь и не ждут.

– Не ворчи, – улыбаясь, целую в висок, проходя в глубь квартиры.– Был по близости и решил, что твой ужин значительно выигрывает в привлекательности у любого фаст-фуда.

– С подобным умением коверкать комплименты ты никогда не женишься, – фыркает глухо, отстраняя в сторону, опережая в стремлении попасть на кухню, манящую разнообразными ароматами. Пытаюсь отшутиться, что не спешу с подобным намерением, слыша в ответ укоризненную фразу по поводу внуков, которых следует растить пока она ещё молода и полна сил, а не дожидаться выхода на пенсию, отбивающего к подобным авантюрам всякий интерес.

– Ну почему у всех сыновья, как сыновья, – сетует недовольно, накрывая стол, – У всех твоих друзей жёны, дети, а у тебя, как не позвонишь, сплошная работа.

– Видимо, потому что каждый волен сам делать свой выбор, – парирую мягко. – Ты свободный человек, в плане работы, а я свою люблю.

– Не ёрничай, – отзывается, вздыхая, усаживаясь напротив меня. – Ты прекрасно знаешь, что твой отец, в своё время, был против моего выхода на работу, считая, что женщина должна посвящать себя дому, семье… В крайнем случае походам, в своё удовольствие, по магазинам, – завершает более весело, не менее пристально всматриваясь в меня.

Складываю руки домиком, встречая абсолютным спокойствием её взгляд, пытающийся, как в детстве, выпытать из меня все секреты.

– Мам, ты у меня очень красивая, -произношу тихо, даже не пытаясь подхалимничать. Констатируя факт. Глядя в эти тёплые глаза, хранящие в себе безграничное количество нежности и любви. Не в силах противостоять этой искренней улыбке, растягивая на губах подобную в ответ. Она умеет быть ослепительной. Даже в домашней одежде. Без броского макияжа и замысловатых причесок. Умеет создавать вокруг себя особую атмосферу, которая осязается в воздухе особой гармонией, уютом, теплом… Пожалуй, до недавнего времени, я не встречал и зачатка подобного «таланта» у тех, кто попадался мне на пути. Меня устраивал секс. И даже казалось, что возникшие чувства могут во что-то перерасти, а в итоге… Влечение сходило на нет, натыкаясь на несоответствия в ожиданиях там, где я пытался отыскать что-то своё. Подходящее. Неординарное и нелепое. Вызывающее на губах улыбку мимолетным напоминанием о себе… -У меня перед глазами был хороший пример, – гоня подальше навящевые мысли, продолжаю начатую ранее фразу.– Ты права в том, что работа, сейчас, для меня всё. Подойди к вопросу с другой стороны: ведь я создаю свою уверенность, что у моей женщины, так же как и у тебя, будет всё.

– Для этого необходимо хотя бы завести девушку, – замечает с улыбкой, не комментируя вышесказанного, отвлекаясь на звонок телефона в прихожей.

– Я «завёл» кота, – смеясь, парирую в ответ. – И ты знаешь какой он женоненавистник. С его приходом в дом, пришлось даже Алинку выгнать.

– Ты не выносим, – отмахивается с напускным укором во взгляде, уходя в глубь квартиры. Бросая на последок сдержанное:– Ешь, а то остынет.

Подчиняюсь, не видя повода протестовать. Решив заехать к ней, бесцельно кружа по району, после разговора с матерью Лики, как -то смутно припоминал успел ли с утра забросить в желудок что-то большее кроме нескольких кружек вареного кофе. А сейчас… вроде и кусок в рот не лезет, да, в попытке отвлечься,

придумать другой повод для появление в родном доме, кроме сытного обеда, стало проблемой.

– Ты меня удивляешь, – заявляет нахмуренно, возвращаясь на кухню, спустя десяток минут.– Кто б мог подумать, что в твои двадцать шесть мне придётся краснеть выслушивая нагоняй от твоей бывшей учительницы.

– Пожалуйста, давай не будем об этом, – вздыхаю, кривясь.

– Максим, она же совсем ребенок. Я её знаю с пелёнок. Конечно ты не можешь этого помнить, но когда ты уже во всю бегал за девочками, она игралась в песочнице по соседству!

– Я, пожалуй, пойду, – осаждая взглядом, вставляю короткую фразу в её быстрый поток озвученных мыслей.

Поднимаюсь, слыша на выдохе, резче обычного:

– Макс, ты меня услышал? Даже не смей!

– Я тебя люблю, – произношу мягко, подходя ближе. Приобнимаю, выдыхая тихое: – Не беспокойся.

– За кого? – озадаченно произносит в ответ.

– Мне предложили контракт, – не хотя выдавливаю из себя информацию, о которой сейчас стоило бы промолчать, слыша задумчивое:

– Ааа…

– А она хорошая девчонка.., – точно продолжаю её фразу, (или всё же обрывок своей же мысли?), произношу, почти безучастно.– Чем-то похожая на тебя…

***

– Привет.., – выпаливаю нервно после первого короткого гудка, услышанного в трубке. Я была настроена на длительное ожидание, или даже фразу автоответчика о том, что абоненту следует перезвонить позже. Все заготовленные заранее слова мгновенно вылетели из головы. Невнятная улыбка растянула губы, а молчание, прерываемое короткими выдохами, отзывается эхом в трубке. С момента расставания прошло не больше пары часов… Что глупее я ещё могла выпалить на его тихое «да», кроме банального» привет»..?

– Ты занят? – в попытке ретироваться, произношу тихо.

– Немного, – отвечает мягко. Словно и… не обидевшись на происходящее ранее. Голос звучит легко, без напрягающей надобности. – Мне не совсем удобно говорить на такой высоте, – выдаёт со смешком. – До земли метров тридцать, боюсь как бы телефон не спикировал в след за своим предшественником.

– Макс.., – облизывая губы, не желая, да и не в силах ходить вокруг да около, робко задаю вопрос мучающий меня последние часы.– Мы ведь ещё увидимся..?

Глубокий выдох в трубку. Или же это поток встречного ветра? Закрываю глаза, ожидая вердикта.

– Не желаешь переждать бурю? – уточняет, (хотя нет, констатирует), с явной улыбкой. – Если ты будешь свободна, я могу забрать тебя завтра. Скажем в два. Последующие дни буду в разъездах. Необходимо открыть визу.

– Я…, – затихаю, так и желая продолжить начатое «могу повлиять на то, что бы ты передумал?». В голове полный хаос. И все приходящие мысли, не годятся сейчас быть озвученными. – Буду готова к двум, – дополняю с опаской, боясь, что он передумает. Открестится от встречи более важными, возникшими буквально в эти секунды, делами.

– Тогда в центре. Возле кинотеатра, – парирует мгновенно.– А сейчас извини, мне правда здесь разговаривать не совсем удобно.

– Я поняла, – выдавливаю из себя тихо, отключаясь, слыша его «пока». Как-то двояко прозвучала моя фраза. Слишком по-детски что ли? Будто я раскапризничалась и ни с чего обиделась? Глупо… Он же так не подумает? Хочется взбрыкнуть, уточнив у самой себя, «а с чего мне вообще это важно? Что он скажет, подумает «… Важно. Слишком важно. До закрывающих обзор слёз, как-то мгновенно увлажняющих глаза. Я не хочу его отпускать… Не сейчас. Никогда… Чёрт, вот же… Закрываю лицо руками, закусывая губы до боли. Никогда не считала себя везучей. А сейчас уж тем более. Посчастливилось же влюбиться… Да ещё и тогда… в того… с кем мало того, что сложно быть… Согласовывая с правилами моей жизни: подобное невозможно…

Кажется, за все свои шестнадцать лет, я не ждала чего-то более рьяно. Жадно. Ни об одном подарке в жизни я не мечтала так сильно, сколько стремилась, всеми возможными способами, приблизить наступление следующего дня. Вела себя тише обычного, (хотя куда уж тише?). Беспрекословно выполняла просьбы родителей и свои, не столь многочисленные, обязанности, дела. Практически ежеминутно, про себя, отмеряя прошедшие временные отрезки.

На встречу я не просто спешила. Тщательно собираясь, критикуя свою, столь обычную внешность, я буквально неслась, выйдя из дома на полчаса раньше оговоренного срока. Бесцельно ходя по дорожкам небольшого сквера, примыкающего к площади, всматривалась в круговой перекресток, ища взглядом приметную машину. Отчего раньше я не цепляла её взглядом? Вызывающий цвет среди обыденной серости. Оттого, что всё больше своего свободного времени просиживала дома или же старалась выбраться за город? Как в тот злосчастный день, перевернувший всё во мне с ног на голову…

– Привет, – слышу за своей спиной осторожное, не желающее напугать или застать врасплох. Разворачиваюсь, поджимая губы в улыбке. Желая броситься на шею, обнять. И… сдерживая себя, ведь он не раскрывает объятий.

Идём в кафе. Всё здесь же. Поблизости. Летняя веранда скрыта навесом от яркого солнца. Увита цветами. Окружена сладостным ароматом пирожных и пряных напитков, подающихся в высоких бокалах, со льдом… Сейчас меня вовсе не интересует предлагаемый официантами ассортимент. Нет желание вчитываться в яркое меню с всевозможными названиями и картинками. Раскрывши пред собой папку я невидящим взглядом смотрю на того, кто пытается вести себя свободно. Тщетно проваливая, как я, подобную миссию. Вокруг полно людей. Все снуют рядом, разговаривают, смеются, буквально перекрикивают музыку, не давая и малейшей возможности сосредоточиться над тем, что бы мне хотелось сказать.

Он пытается вести ни к чему необязывающий разговор. Я киваю, не особо вникая в суть. Макс сменяет темы, рассказывает смешные истории и я, не замечая перехода своего настроения, уже искренне улыбаюсь, хотя всё ещё чувствую желание разрыдаться. Наверное народная мудрость права, – " громче всех смеётся тот, чья душа обливается тихими слезами»…

– Ты специально выбрал столь многолюдное место? – вроде бы ненавязчиво замечаю, вставляя фразу в его короткую паузу.

Это подобно проклятию. Я пристально слежу за его губами в ожидании ответа и рефлекторно повторяю каждый его вдох, без труда попадая в такт.

– Не хотелось давать повода для лишних домыслов, – отвечает крутя меж пальцев соломинку от безалкогольного коктейля. А мне становится ещё тяжелее. Этой фразой Макс не только отвечает на вопрос, но и чётко комментирует происходящее. Это ранит. Глубоко. Наверное я его понимаю… Мне хотелось бы его понять. Да только принять этот факт намного сложнее. Выкинуть из головы преследующие образы. Желания. Мечты.

Мы сидим в кафе ещё долгое время. Разговариваем. Кажется время длится бесконечно. Еда на столе сменяет другую. Я даже что-то жую. Не чувствуя вкуса. Пребывая на грани: сбежать подальше, оставшись одной и, продлить эту встречу как можно дольше. Надышаться им вдоволь. Пусть и на расстоянии вытянутой руки. Запомнить до мелочей жесты, повадки, эмоции. Его улыбку. Прищуренные глаза. Приковывающие и пьянящие…

Мы расстаёмся как-то мгновенно. Звонит его телефон и Макс, извиняясь, предлагая меня проводить, ссылается на работу. Путь домой занимает минуты. Тишина между нами всего пару раз прерывается ненавязчивыми фразами. Шествуем рядом и по одиночке. Совершенно разные люди, словно сговорившись, идущие в шаг. Я всё больше смотрю себе под ноги, а он… даже представить сложно о чём Макс сейчас думает и к чему прикован его взгляд.

Расстаемся возле подъезда. Без намека на что-то большее. Прикосновений, слов, которых я так ждала. Тихо. По-дружески? Господи… Как банально… Больно. До слёз, скрытых под дрожащей улыбкой.

– Позвонишь, когда узнаешь дату отъезда? – роняю робко, понимая, что вновь навязываюсь. Для чего ему это? Да и на кой ему я?

Он не оспаривает этот момент. Едва заметно кивает. Молча целует меня в щеку. Слегка касаясь кожи губами, а мне достаточно этого, чтобы, точно от острого укола, зажмурить на секунды глаза. Отзывается тихим» пока», салютуя с грустной улыбкой, разрывающей сердце на части.

– Я всё выдумываю, – шепчу себе под нос, отворачиваясь в сторону двери. Не желая видеть как он уходит. Немного быстрее обычного. Погрузив руки в карманы. Уходит прочь, увеличивая расстояние превращающееся в непреступную бездну. Оставляя меня одну. Наедине со своими мыслями. Чувствами. Невысказанными словами. Наедине с тяжестью, которую слишком трудно в себе нести…

Дни сменяют друг друга. Монотонные. Серые. Кто сказал, что летом не бывает осенней хандры? Яркое солнце не показатель хорошего настроения. Пение птиц за окном, мелочи, приносящие прежде улыбку, – становятся чем-то раздражающим. Странное чувство – осознание того, что тебе неуютно с самим собой. Взгляд ищет чего-то приятного, а натыкается на привычные вещи, вводящие в состояние уныния, выхода из которого просто нет. К нему привыкаешь. Я поняла это спустя неделю, зачеркнутую маркером в календаре. Ежедневно. Пытаясь уничтожить ненавистные числа. Первые несколько суток рука постоянно тянулась к телефону. Проверить входящие на наличие пропущенных звонков. Набрать бессвязное смс. Стереть. Сохранить в черновиках, так и не отправив. Я корила себя за несдержанность. Выключала аппарат. Прятала под подушкой. Вешала на себя ярлыки. Плакала. Прошла все возможные стадии безумства: от нежелания жить, до возможного побега из дома. Пока в один миг, всё скопившееся внутри, не вырвалось наружу истерическим смехом, приглушенным мягкостью подушки. Я смирилась? Нисколько. Спрятала остатки иллюзий глубже в себя, стараясь занять мысли более сложным. Не касаться тех тем, которые могли бы позволить вновь им выйти.

Он написал как-то вечером. Возможно, счёл слишком поздним для звонка. Простое «привет», далее время и дата… Сложно было объяснить после отцу, отчего его дочь, ни с того, ни с чего начала нервно смеяться, что-то набирая в ответ на короткий сигнал телефона.

Всего два слова» я буду». Как и зачем? К вечернему поезду, уходящему с вокзала на другом конце города. Разве важно? Стоит об этом думать? Я знала, что буду там. В эти часы. В эти минуты. Провожая того, кого, при возможности, ни в жизнь бы не отпустила…