ГЛАВА 3

***

Сложно жить ощущением мечты. Мир видится абсолютно не приспособленным для тебя. Или же ты с трудом вписываешься в его контекст, не желая подчиняться заявленным правилам. Стереотипы рушатся на мелкие части. Принципы ставятся под сомнение. Та картинка, которой представлялось не столь далёкое будущее, как-то в один момент, перестаёт устраивать.

Усаживаясь за стол, перед большим белым листом бумаги, мне слишком сложно сформулировать, выразить, каким бы я хотела видеть свой путь. Телефон лежит рядом, в подключенных наушниках играет музыка. Специфическая. Негромкая. Позволяющая слышать происходящее в комнате. Заменяющая собой фон. Способствующая думать. Мне кажется, к каждому настроению можно подобрать свой мотив. Отразить в определенной песне состояние в котором пребываешь, или же то, в котором желаешь быть. Из моих динамиков льётся лирика. Застилающая пустоту глаз, отражающих в себе чистоту листа. Произвольные штрихи, завитки, складываются в небольшие фигуры. Одна провоцирует нарисовать другую. Маленькие персонажи, неведомого мне мира, держаться за руки. Ведут в какую-то свою историю, заполняя свободные места чистого поля. Превращая пустое пространство в познавательный дудл-арт. Я люблю занимать подобным занятием руки. Эти мини рисунки способствуют очищения мыслей. Опустошению чувств. Только..раньше они были более хаотичными. Другими. Вымышленными персонажами, не имеющими схожести с реальной жизнью. Парочки, или же силуэты, разлученные значительным расстоянием на бумаге, заставляют всё больше кривиться, комкая меж пальцев лист, режущий окантовкой кожу.

Смотрю в окно, заставляя себя улыбаться. Поднимая уголки губ в верх и пытаясь зафиксировать их в этом хотя бы на десяток минут. Не выдерживания столь сложного испытания, дохожу до порога комнаты, поплотнее прикрывая дверь. На ходу набираю его номер, забираясь с ногами на кровать. Закрываю глаза и жду действия дозы единственного лекарства, способного помочь справится с тем, что так гложет меня изнутри. Его голоса, расслабляющего и успокающего одновременно лучше любого самого сильного средства.

Макс отвечает. Не заставляя ждать. Я не придумываю какого-то повода для своего звонка. Просто интересуюсь его делами и тем, как проходят сборы к поездке. Это даётся легко. Слишком легко. Словно мы с ним действительно давние друзья. Прочно связанные не одним годом жизни. Водоворотами событий, которые довелось вместе пройти. Непостижимое ранее ощущение, для меня, не особо любящей о себе говорить, когда фразы сами по себе, буквально льются рекой, самопроизвольно сменяя темы. Когда не теряешь интерес к разговору, желая его развить. Смеясь до слёз. Стараясь говорить тише, не привлекая ненужного внимания, находящейся через стенку мамы. Не старающейся понять меня… Так как он… Похоже, я слишком сильно увязаю в своих иллюзия, но справится с желанием идеализировать этого парня никак не выходит.

Минутная стрелка, словно натянутая неведомой силой, с удвоенным рвением спешит по поверхности циферблата. Я и не успеваю следить за её бегом, в один момент, слыша в трубке короткий гудок, обрывающийся оглушительной тишиной. Непонимающе смотрю на экран, фиксирующий минуты прошедшего разговора, вспыхивающий вновь белым фоном, хранящем в себе лишь одно его имя. Аккорды мелодии не успевают набрать громкость прежде чем я зажимаю кнопку ответа.

– Прости мне мою непредусмотрительность, – смеётся, не сдерживая потока эмоций.– С рабочими картами не привык задаваться вопросами о своём балансе. Даже и мысли не промелькнуло, что могу обанкротить тебя.

– Не страшно, – улыбаюсь в ответ. Я и сама б никогда не подумала, что это может стать одной из преград.

– Обещаюсь исправиться, – парирует мягко.– Кстати, спасибо тебе.

– За что, – уточняю неловко. Щеки вспыхивают краской, от потока мыслей, перебирая которые я интуитивно ищу скрытый подтекст. Хорошо, что он не видит происходящего. Одолевающих меня эмоций. С глазу на глаз разговор с ним не пошёл бы так гладко. Я бы… не смогла отказаться от большего.

– Ты скрасила нам вечер, – отвечает лукаво.

– Нам..? – хмурясь, моментально стирая улыбку, протягиваю в ответ.

– Я живу не один, – произносит спокойно, будто это всё объясняет и совсем не обязано меня напрягать. – С котом, – наконец-то поясняет смеясь.– И, насколько он не переносит моих знакомых, разговор с тобой слушал, перегнувшись на плечо со спинки дивана. Не удивлюсь, если заочно ему понравилась.

Облизываю губы, смеясь, пытаясь представить более глупую ситуацию. Что ж… хоть одному из двоих. И на том не плохо. Конечно, было бы приятнее будь на месте кота кто-то более разумный, способный повлиять на его отъезд. Его мама… Да, боюсь, узнай она о нашем «знакомстве», о моих глупых мечтах, мне пришлось бы пережить не менее напряженную сцену, что устроила у подъезда моя. Во благо. Вроде это я услышала между делом, вставленного в разговор комментарием.

– Его тоже берёшь с собой? – уточняю, желая немного отвлечься.

– В виде необходимости, – заявляет, всё так же смеясь.– Он не переносит женского общества.

– Значит.., – с трудом сдерживаюсь от смеха, строя невероятную логическую цепочку, – То, что он всё это время был рядом, не пытаясь выбить из твоих рук телефон, мне можно счесть за комплимент?

– Бесспорно, – отвечает уверенно и, даже как-то слишком серьёзно, для нашего неформального общения. И я понимаю, что готова расцеловать этого кота, не подпускающего к своему владельцу всяких… представительниц женского пола.

– Я в забегах оставшиеся дни. Ты вроде.., – затихает, выдыхая в трубку с подобием смешка.– Странно звучит, да не подберу более подходящего слова. Обещала меня проводить.

– Макс…, – роняю робко.– Ты против?

– Наоборот, – произносит мягко.– Мы всеми лапами за.

– Тогда.., – не успеваю ответить, бесцеремонно прерванная его резкой вставкой.

– Сто лет ни с кем так долго не разговаривал. Давай продолжим завтра.

Хмыкаю в трубку, выпаливая не думая:

– Ты сейчас так вежливо отшиваешь меня?

– Вообще-то я пытался сказать, что мне понравилось, – фыркает в ответ, вводя в некий ступор продолжением фразы.– Сойдемся на том, что намёков ты не понимаешь так же как и я.

– То есть.., – закусываю губы медленно продолжая, – мне следует усвоить на будущее, что лучше обо всём говорить прямо?

Он не комментирует мои дополнения. Не развивает тему, которая, спустя доли секунд после моего приступа за черту «необязывающего», кажется вовсе запретной. И хочется ретироваться, сморозив большую глупость для перетягивания на неё внимания, как, в этот момент, я слышу спокойный, бесстрастный ответ:

– Это было бы вовсе отлично.

Переполняет от желания рассмеяться в голос, после того, как я с трудом выдавливаю из себя короткое «пока». Насколько же противоречива его логика. То Макс отстраняет меня, переводя в разряд «давнего» друга, то предлагает говорить открыто… Явно мало задумываясь о том, что мне хочется ему сказать…

Последние дни я безвылазно сидела дома. Часами не выходя из своей комнаты. Оправдываясь перед родителями важными делами. Не объяснять же своё нежелание покидать границы квартиры непонимаем куда, да и к чему одной мне следует идти. Эти дни я действительно делала что-то и порой, даже увлекалась настолько, что забывала про время. А ближе к вечеру набирала заветные цифры. С десяток минут, с улыбкой, смотря на них, гадала не рано ли мне звонить. В один из подобных моментов он позвонил сам, едва не лишив меня дара речи, от неожиданности, упавшим на пол телефоном.

– Я освободился. Поехали, – заявил вместо приветствия. Самоуверенно. Дерзко. Словно занятым быть может лишь он, а я только и жду его появления в своей жизни, сидя у окна! Глупо протестовать, правда? В эти дни всё обстояло именно так. И бестолку на что-то обижаться. Видеть подтекст. Наши разговоры, обо всём на свете, (кроме главного, о чём бы я, даже не видя его, не осмелилась заговорить), длились не менее часа и в них… Макс не давал мне и повода почувствовать себя ниже. Только напротив. Наравне.

День Х настал быстро. И я даже не знаю, чего мне хотелось больше: прогнать его или приблизить заветное время короткой встречи. Сборами на вокзал я была занята с самого утра. Придирчиво осматривая большую часть вытряхнутого на кровать гардероба. На календаре красовался будний день, что значительно усложняло моё вечернее отбытие из дома. Поезд отправлялся в половине одиннадцатого. Под предлогом небольшого «прикрытия», пришлось договориться с давней подругой об устройстве моей безболезненной вылазки из дома.

Всё прошло легче, чем и планировалось. С утра Алёнка позвонила мне на домашний. Ответить никто не спешил и это пришлось сделать маме. Сославшись на день рождения неведомой мне подруги, бывшая одноклассница отпросила меня буквально за пару минут. Рассылая взаимные комплименты и убеждая мою маму, в том, как долго с той неизвестной, по многочисленным причинам, нам не удавалось увидеться.

Я слышала их разговор. Стояла, прислонившись спиной к дверному косяку, и наблюдала за тем, как родной человек проваливает банальный тест на малейшее знание меня. Радея о правильности воспитания и прочих красиво звучащих вещах, между нами не было и капли взаимопонимания. Как я могла не соврать, решившись вырваться к Максу, возможно в последний раз, в этот вечер? Никак… Желая отвернуться, (видно совесть всё же не так просто выключить), смотрела маме в глаза, принимая «благословение» на этот выход. Смотрела, с наигранной улыбкой благодарности на губах, мысленно считая оставшиеся до встречи часы. Они тянулись слишком нудно, надрывая меня изнутри.

Восемь вечера. Наверное виной тому нервное напряжение, буквально за считанные минуты до этого я опомнилась, что за весь день во рту не было и крошки. Желудок буквально сводило спазмом в ожидании, как-то резко, раздавшегося в тишине квартиры, дверного звонка. Открываю, взирая на улыбающуюся подругу, с порога выливающую на меня поток громогласных слов о том, что нам стоит поторопиться.

– Ты паршивая актриса, Весточка, – шепчет смеясь, наклоняясь ближе. – Твоему радостному выражению лица, при моём появлении, я б ни в жизнь не поверила.

– Мне есть у кого учиться, – парирую сухо, бросая более громкое прощание в сторону мамы.

– Да не спеши ты, – заявляет спокойно, как только мы покидаем границы квартиры. – Куда пойдём коротать время? Или желаешь поскорее избавится от моего общества, заявившись домой к своему принцу?

– Прекрати ёрничать, – отмахиваюсь недовольно, пожимая плечами.– Я даже не знаю толком где он живет.

– Значит ты у него не была? – замечает, растягивая шире улыбку.– Забавно. После вашего совместного ухода, я была уверена, что те искры, сверкающие между тобой и этим парнем, были вовсе не плодом моего воображения или действием перепитого шампанского.

– Не была, – заявляю закусывая губы.– И давай сменим тему.

– Может поедем ко мне? – критически осматривает меня, вынося неоспоримый вердикт.– Ты точно на проводы в армию собралась. Выглядишь как монашка. Одним своим видом обещая любви, верности и покорности. Ладно, хоть глазки немного подкрасила.

– Алён, прекрати. Я же не для тебя одевалась.

– И явно не для него, – парирует скалясь, – Для своей мамы. Девочка -паинька не смеющая сказать и слова в защиту собственного мнения.

Выдыхаю, пряча взгляд от подруги, словно мне жизненно необходимо оглядеться по сторонам. Рассмотреть сквер на центральной площади, в котором за своим диалогом как-то незаметно успели оказаться.

– Я люблю тебя за правду, – произношу более спокойно, занимая свободную лавочку.

– Похоже и его ты любишь, иначе б не рисковала идти против родителей, – парирует менее саркастично, присаживаясь рядом. Берёт меня за руку, скрепляя пальцы. Как в детстве. Продолжая более мягко, – Так что ты теряешь, если расскажешь об этом? Ты посмотри на себя- бледная как мел. Нельзя же из-за парня, пусть и стоящего, так изводиться. Он всё-равно уезжает.

Грустно улыбаюсь, глядя на неё. Со стороны не каждому понятно, что может нас связывать. Её желание действовать, рисковать и мой вечный страх всё испортить. Блондинка, с легким намёком декоративной косметики на глазах и брюнетка, с броской алой помадой. Её мини юбка короче моего легкого сарафана сантиметров на двадцать. При том, что и мой наряд вовсе не прикрывает колени. Она умеет говорить. О чём угодно. Помнится о понятие секса, лет в семь, в подробностях, я тоже узнала от неё… А я… что умею я? Держать в себе. Не расплескивая. Думать. Оказывается, ещё я умею плакать. Тихо. В подушку. Стирая следы с лица, будто минувших эмоций и не было.

– Поедешь на такси? – уточняет слегка озабоченно.

Киваю в ответ, произнося устало:

– Вызову в полдесятого. Ехать не долго.

– А пошли пешком, – предлагает игриво.– Возьмём мороженого на дорогу. Как в детстве, помнишь? Когда мы и не задумывались о наличии общественного транспорта, исходив вдоль и поперёк весь город.

Улыбаюсь, приобнимая подругу.