Глава 8. Ади

Система Эльсенуэ (внешний мир сердца Алана).

Туннель кажется бесконечным, и я едва успеваю бежать за спасителями, но вдруг вижу свои маленькие ручки, а на плечах те самые милые кудряшки, и понимаю, что смотрю на все глазами Ади.

Книга переместила меня на корабль, значит, я должна увидеть историю этой маленькой девочки? Или я сама становлюсь ею?

Но что происходит? Почему каждая вспышка меняет меня? Минуту назад я была ребенком, а сейчас вижу тело юной девушки.

Вслед за мной другие дети тоже становятся взрослыми, и на всех нас появляются одинаковые белые комбинезоны, покрывающие стопы. Поэтому ходить в них так тепло и мягко.

Однако с каждым шагом вопросов становится все больше, и я не понимаю, как происходящее связано с Аланом. Кто такая Ади, и при чем здесь я? Но постепенно в голове возникает рой из посторонних мыслей и вскоре заменяет мои собственные, уступая личности юной девушки.

Теперь все, наконец, встает на свои места. Ади – моя новая суть, и я вполне могу говорить от ее лица, а заодно признаться, что во мне сейчас бушует буря из-за очередного не пройденного теста.

Его результаты должны закрепить за мной статус разведчика в искусственном мире Плаата, моей родной планеты, и я хочу этого больше всего на свете.

Отец часто рассказывал мне о космосе. Он думал, что вселенная бесконечна и когда-нибудь мы отправимся в новые миры, но Селео, искусственный интеллект корабля, на котором мы находимся, рассказал нам правду: в реальности вокруг нас нет ничего.

Звезда Эльсенуэ и 6 обитаемых планет – это и есть вселенная, о которой мы так мечтали. С тех пор мой мир сузился до размера маленького шара, хотя робот считает, что он похож на сердце.

Жители других планет не спешат прийти нам на помощь. Они скорее поместят Плаат в карантин, отрезав от других, чем сделают это, а из-за виртуальной диктатуры на планете, мы не можем прилетать туда напрямую. Для этого у нас есть специальные машины. Они подключают сознание к виртуальному миру и обеспечивают жизнь разведчиков.

Селео держит корабль на границе с Плаатом, чтобы они могли быстро отключиться в случае проблем. Так что, только от нас зависит, сможем ли мы спасти наш дом или станем безродными скитальцами на Фле́нионе.

Я направляюсь в свой личный отсек, чтобы подготовиться к новому тесту, но вдруг кто-то подходит ко мне сзади и осторожно тянет за плечо.

– Трей? – удивляюсь я и отстраняюсь.

Его живые глаза способны выразить любую эмоцию, но сейчас они смотрят иначе…каким-то странным потухшим взглядом.

Конечно, он понимает причину моего раздражения, поэтому не мучает расспросами про суть теста.

– На этот раз Селео сказал: в чем дело? – интересуется он.

– Он собрал всю воду с Плаата и вылил на меня, чтобы не выдать правду, – отвечаю я в привычной язвительной манере.

– И какую? – спрашивает Трей, оперевшись рукой о соседнюю стену.

– Ты знаешь. Я не могу стать как все, мыслить, как все, и однотипно реагировать, – сокрушаюсь я. – Он пытается научить меня, но я все равно делаю по-своему.

– Ади, то, что ты порой бываешь нелогична и порывиста, не делает тебя плохой, просто…

– Просто что? – перебиваю я.

– Тем миром управляет Система. Она, как компьютер, признает лишь логику и мгновенно определяет слабости. Чтобы держать ее в неведении, нужно обладать собой и просчитывать каждый шаг. А еще напрочь забыть о гордости и смириться с постоянным страхом. Ты уверена, что готова к этому?

В этот миг во мне вновь просыпается цунами и грозит затопить Трея потоком возражений, но я понимаю, что этим ничего не добьюсь.

Он прав, ведь все, что касается меня, проще заменить словом “слишком”.

– Ситуация обостряется, Ади, сто раз подумай, прежде чем отправиться туда, возможно, этим ты спасаешь себя, – убеждает он, посматривая на наручные часы.

– Трей, ты исполнил свою мечту, и я хочу поступить так же.

На этот раз он не ищет подходящих слов, а отводит взгляд и признается:

– Я ошибся. Сейчас я бы все отдал, чтобы остановить себя в тот день, когда впервые лег в эту капсулу. Только у меня нет выбора, а у тебя есть. Прошу, не лишай себя его. Через неделю корабль доставит тебя на Фленион, и ты начнешь новую жизнь.

Я не хочу его слушать! Он причиняет мне боль просьбами остановиться, а еще тем, что сейчас его лицо непозволительно близко ко мне.

– Трей, я уже решила. И ни ты, ни Селео не сможете меня остановить, – упираюсь я и отхожу, бурча под нос: – Эта Система лишила меня семьи.

– И ты хочешь погибнуть, но доказать, что пыталась уничтожить ее? Этого хотел бы твой отец? – говорит Трей, осторожно кладет руки мне на плечи и смотрит в глаза. – Нет, Ади, он предпочел бы увидеть тебя живой и счастливой, как и я…

Вдруг на его часах сигналит таймер.

Он резко отключает его и с сожалением отходит, предупреждая напоследок:

"Я вышел из симуляции, чтобы поговорить с Селео. Мое время вышло, так что мы больше не увидимся. Я надеюсь на это".

Знаю, что Трей хочет оградить меня от опасности, только его забота совершенно не откликается во мне. По правде, я считаю ее чем-то настолько инородным, что до сих пор пресекаю любые попытки помочь мне.

Наверное, потеря матери в раннем детстве и разлука с любимым отцом так повлияли на меня. Но я не хочу об этом думать. Мне нужно понять, как действовать дальше. Впереди неделя и больше ни одного шанса на то, чтобы стать разведчиком. Я должна отыскать надежный способ переубедить Селео и найти решение этого проклятого теста!

Во что бы то ни стало!

Цель разведчиков – найти способ отключения людей от виртуального мира. Для этого нам необходимо определить его структуру и верхушку адептов.

Селео спас с острова 80 детей, включая меня, и провел через все этапы взросления за 5 минут. Я до сих пор не понимаю, почему он не забрал всех, и эта мысль – одна из тех, что заставляет сопротивляться его инструкциям, вернее, приказам.

15 фленионцев уже прошли отбор и подключены, еще столько же потенциально пригодны, и лишь я нахожусь в совершенно оторванной от всех категории.

Селео повторяет, что мои преимущества так же сильны, как и недостатки, и каждая новая ситуация смешивает их в ядерный коктейль, что может рвануть в любую минуту.

Да, та самая обезьяна с гранатой в его понимании – это я.

Каждый день мы записываем в дневник все, что происходит с нами: чувства, мысли и переживания. Робот думает, что все это поможет ему контролировать наши эмоции и пресекать возможные проблемы, ведь, кроме него, у нас никого нет. Так что иногда приходится разговаривать с самой собой.

Большую часть дня мы проводим в гибернационной камере для экономии энергии, и у каждого есть свой отсек. Пару раз в день Селео открывает их для нашей социализации.

А по-простому, чтобы не дать нам свихнуться.

Еще около пары часов уходит на обучение, но раньше это происходило почти весь день, пока мы не вместили в себя все знания, что обычный человек усваивает в течение жизни. Только после этого нам, наконец, разрешили задуматься о том, чтобы стать разведчиками.

А вот и мой отсек. Это маленькая комнатка с одинаковыми серыми стенами из металла, как и квадратная подставка вместо стула, и большая приборная панель на стене, заменяющая вид из окна.

Я включаю экран и долго смотрю в никуда, пока металлический голос не вырывает меня из мыслей своей монотонностью: “Объект–77А, вы провалили очередной тест. Вам нужно собраться”.

Это ужасно называть людей порядковыми номерами и первой буквой имени! Как объяснить этому истукану, насколько это унизительно? Для него все, что можно собрать из букв и цифр считается именем! Только, почему у самого робота оно обычное? Ах да, его создатель с Флениона – нормальный человек, хотя никто его не видел.

– Пожалуй, ты прав, мне не помешает второй мозг, чтобы решить твою головоломку, – издеваюсь я.

– Ха-ха, Объект–77А, это невозможно, – пытаясь имитировать смех, отвечает робот. – Вы не можете справиться даже с эмоциями одного мозга!

– Я могу попытаться, – заявляю я и создаю для себя несколько секунд тишины.

– Тогда высока вероятность, что с двумя вашими не справлюсь уже я, – вдруг отвечает Селео.

Все-таки ирония – заразная штука! В то время как остальные беспрекословно подчиняются любому слову этой гениальной машины, я пытаюсь сделать из его синапсов тугой клубок.

Знаю, он в восторге от этого!

– Желаете продолжить прослушивание учебной программы?

– А у меня есть выбор? – вновь иронизирую и смотрю на сенсорные полосы на стене, откуда доносится мужской заунывный голос.– Нет. Этот тембр совсем не подходит. Найди что-то более щадящее для слуха.

Похоже, Селео по-своему воспринимает слово “щадящий” или издевается, потому что включает выступление оперной певицы.

Она орет так, что уши закладывает!

– Селео! Иногда я жалею, что научила тебя шутить! – кричу я.

– Я считал показатели тревожности… – спокойно отвечает он, вернув тишину в отсек.

Эту лекцию про тревожность я слушаю каждый день, и она меня раздражает гораздо больше, чем то, что ее вызывает!

Я стараюсь взять себя в руки и вновь прошу очень-очень вежливо:

– Селео, пожалуйста, включи женский голос, чьи децибелы не режут мой тонкий слух! И учти, если у меня не хватит времени, чтобы найти решение теста, то обещаю, я не улечу на Фленион, я притворюсь роботом и останусь с тобой навсегда!

– Включаю программу, – резко заявляет он.

Наконец, вкрадчивый голос рассказывает о том, как человечество докатилось до той крайней точки, что окончательно разрушила весь мир.

Я не могу больше это слушать и пропускаю.

Голос продолжает: «Виртуальный мир имеет внешний способ управления. Подключение жителей осуществляется через специальный аппарат, представляющий собой кресло с искусственным интеллектом…».

– Пропустить, – перебиваю я. – Все это я уже слышала. Ты нарочно тянешь время?

«Основным способом оплаты внутри виртуального мира является энергия жителей и баллы лояльности. Заперев сознание внутри Системы, адепты получили почти неограниченный ресурс…» – говорит он.

– Тебе стоит поучиться у них, Селео, – вновь перебиваю я.

– Объект–77А, я должен запереть вас в отсеке? – спрашивает робот.

– Нет, тебе нужно хоть иногда поощрять людей за примерное поведение и страстное желание сделать что-то полезное! – объясняю с надеждой, что Селео поймет меня, но вместо этого он просто зависает. – Ладно, не отвечай, но я не понимаю, зачем Системе привилегированные группы, если цель адептов – получение энергии? Почему им не согнать всех в одно место?

– Энергия – лишь средство выживания. Мы не знаем реальных мотивов адептов, так как ни одному фленионцу не удавалось войти с ними в контакт. Вероятно, так они поддерживают порядок внутри себя и создают иллюзию живого мира.

– Мы столько времени потратили на поиски, и все еще стоим на месте? Почему мы не можем найти адептов? Это же не такой большой мир!

– Они не используют машин для подключения, как люди, а входят туда напрямую. Это делает невозможным отследить их в пустых городах.

Странно все это. У этих существ, будто нет логики или мы не можем их понять, поэтому и ходим по кругу?

– Селео, пока мы не знаем о том, кто создал виртуальный мир, мы слепы. Нам нужно понять, как они думают, иначе все будет зря. Если энергия не их цель, то что? Сейчас мы рассматриваем кошку с хвоста, а не головы!

– Объект–77А, если кошка находится в темной комнате, то логичнее сначала включить свет, чем искать ее голову в темноте.

– Согласна, но именно в этом наша ошибка, в логике! А что, если они думают иначе?

Возможно, у Селео есть какие-то мысли на сей счет, но он явно не собирается делиться ими со мной, поэтому игнорирует вопрос.

Жаль, что тот же принцип нельзя использовать в моем тесте!

Его создала машина, значит, решение лежит в границах его механической коробки, только я ищу не его, а способ прикоснуться к тому, кто появляется передо мной в испытании и с некоторых пор занимает все мои мысли.

Высокий незнакомец с глубокими лазурными глазами. Он не стремится ко мне, как Трей, наоборот, делает все, чтобы не дать мне подойти ближе, сказать хотя бы слово. Стоит мне пошевелиться, он выталкивает меня из симуляции и называет шпионкой.

Ума не приложу, зачем Селео выдумал такой ужасный тест!

Но теперь у меня нет времени на эмоции. Возможно, моя подруга Цеви направит меня на нужные мысли.

Поднимаюсь по ступеням и ложусь в капсулу. Голос Селео провожает меня в сон, но время проходит так быстро, что я почти не замечаю, как раздается громкий сигнал датчика, и крышка снова открывается.

У меня есть час, чтобы пополнить запасы энергии и поговорить с Цеви.

Место, где мы обычно встречаемся, все зовут столовой. Я же зову его часовней, потому что энергосчитыватели в конце зала знают о нас практически все, а в центре стены висят большие часы и отсчитывают ровно шестьдесят минут.

Когда я захожу в большой зал, чтобы получить свой энергетический шарик, цвет которого зависит от личных дефицитов, на меня уставляется половина фленионцев, то есть жителей этого корабля, и ждет очередного представления от Селео.

Я уверенно подхожу к считывателю, не обращая на них внимания, и получаю разноцветный шарик в то время как у большинства он имеет определенный цвет.

Селео просто издевается или не знает, что делать со мной! Не исключаю, что правда где-то посередине.

Зато этим он значительно улучшает эмоциональное состояние у остальных, ведь следом за появлением моего “кусочка счастья” раздается смех.

Хорошо, что меня никогда не волновало мнение неудачников.

– Ты взломала Селео? – спрашивает Эмет, рассматривая мой обед.

Такие, как он, даже не мечтают стать разведчиками, потому что кишка тонка!

– Это универсальная смесь, – говорю я. – Благодаря ей я в сто раз умнее тебя. И еще, стой подальше, ты забрызгал завистью мой комбинезон.

Я отряхиваю одежду, имитируя, что на меня попала его слюна, и отхожу с гордо поднятой головой.

– Ты просто чокнутая, – отвечает он вслед.

Немного о правилах поведения.

Селео не прививает нам аристократические манеры. Ему достаточно того, чтоб на корабле не было конфликтов, и все выполняли его инструкции. Поэтому, когда я отпускаю очередную колкую фразу в лицо зарвавшегося парня, Селео в последнюю очередь интересует его подорванное самолюбие. Он просто намешает ему коктейль для спокойствия.

Не нужно забывать о времени, осталось сорок пять минут. Я осматриваю зал и неподалеку вижу Цеви, девушку с прелестными веснушками.

Она сидит за длинным столом и смотрит на свой оранжевый шарик с энергией. Ей всегда не хватало уверенности в себе, поэтому робот выдает ей его, но мы предпочитаем шутить, что он подбирает энергию под ее волосы.

– Может, поменяемся? – смеюсь я и сажусь рядом с Цеви.

– Нет. Кто знает, что Селио мешает для тебя, что ты такая безбашенная, – смеется подруга. – Осторожнее, вдруг Эмет сорвется и укусит тебя первым.

– Посмотри на него. Он улыбается и вполне доволен жизнью, – говорю я и оглядываюсь.

– Я бы прописала тебе транквилизаторы, – продолжается подруга.

Я люблю Цеви. Она очень жизнерадостная и даже проходила тест, чтоб стать разведчиком, но вовремя отказалась от этой затеи.

– Уже слышала? – спрашиваю я.

– Никак не пойму, в чем именно твоя проблема? Наверное, ты слишком хороша и Селео ревнует, – предполагает она, явно чтобы поддержать меня.

Пытаюсь представить Селео в виде мужчины и не получается.

– Это был бы самый занудный старикан из всех. Счастье, что он машина, – делаю паузу и тихо продолжаю: – На самом деле я хотела попросить тебя о помощи.

– Ты меня? Это что-то новое.

– У меня проблема с тестом, и мне не к кому обратиться.

– Ади, ты же знаешь, обсуждать тест запрещено, – шепчет она и смотрит по сторонам.

– Брось, что он сделает? Приготовит самый рыжий шарик на свете или не пустит на Фленион? Чего вы так боитесь?

Признаюсь, эта смиренность окружающих иногда выводит меня из себя.

Цеви вздыхает и проглатывает свой шарик, наверное, чтоб не задушить меня сейчас, а после признается:

– Сделаем вид, что лояльное отношение Селео распространяется не только на тебя!

– Вы просто слишком его слушаетесь. Ему нужна твердая рука.

– В последний раз, когда Вэйли послушалась твоего совета, она неделю лежала в гибернационной камере без снов и общения с кем-либо. А еще Селео лишил ее возможности стать потенциальным разведчиком за непослушание и несоблюдение инструкций.

– Вот железный монстр! Я не знала, что она собиралась сдавать тест…

– Будем честны, Ади! Единственная, кому удается вести себя, как вздумается – это ты.

– Потому что я такая, на самом деле… – бурчу я и глотаю свой энергошар.

От него моя внутренняя агрессия, наконец, уступает место уравновешенности, а излишняя твердость характера притупляется.

Теперь мне не хочется быть такой категоричной, и я с улыбкой смотрю на то, как подруга машет руками, чтобы не нарушить очередное правило.